воскресенье, 5 июля 2015 г.

Тема дня

Тема дня

Более 400 осужденных колонии в Свердловской области объявили голодовку

Posted: 05 Jul 2015 12:30 PM PDT

Более 400 заключенных исправительной колонии №46 в Невьянске (Свердловская область) отказались от приема пищи, сообщает пресс-служба областного ГУ ФСИН.

Согласно информации ФСИН, осужденные не объяснили причину голодовки и не выдвигают никаких требований.

В пресс-службе уточняют, что в колонии не происходят массовые беспорядки и ситуация полностью управляема.

По данным областного ГУ ФСИН, 4 июля в 46-ой колонии скончался один из заключенных 1989 года рождения. Мужчина был осужден по части 4 статьи 162 УК РФ (разбой). В пресс-службе ведомства опровергли информацию об убийстве осужденного.

В настоящее время по факту отказа заключенных от еды проводится проверка. Для установления причины гибели мужчины будет проведена судебная медицинская экспертиза.

Скоро все студенты по миру пойдут

Posted: 05 Jul 2015 10:01 AM PDT

Учеба за рубежом — почти обязательное условие для любого перспективного выпускника. Так к чему было заявление Путина про «школьников и пылесос»?


Фото: EPA

«Так называемые фонды иностранные по школам работают. Просто шарят по школам Российской Федерации много лет под видом поддержки талантливой молодёжи. На самом деле, как пылесосом высасывают. Прямо со школы абитуриентов берут, сажают на гранты и увозят»
В.В. Путин 24.06.2015

«Путинское заявление про школы — совершенный анекдот, — ответил один российский физик, который много лет учится за границей и которого я попросил рассказать о том, как его высосали пылесосом из России. «Путин и сам, когда это говорит, слегка улыбается, периодически обводя слушателей взглядом и как бы желая проверить эффект от своей выдумки, — продолжает Борис. — Лично я, обучаясь в лучшей питерской школе, не знал ни одного случая, чтобы школьник получал какие-то гранты».

Так что историю про школьников, которых высасывают, лучше забыть и перейти сразу к студентам. Эти, действительно, уезжают и правильно делают.

Согласно данным ЮНЕСКО, в 2013 году в заграничные университеты поступили 50 642 россиянина. Самой привлекательной для российских студентов остается Германия — 9480, на втором месте — США (4688), Франция (3643) и Великобритания (3604) делят третье место. Во Франции российские студенты, которые в последние годы приезжают в количестве 4-5 тысяч человек, занимают места во втором десятке рейтинга, сильно уступая лидерам — Марокко и Китаю (свыше 30 000).

Китайцы вообще почему-то считают, что учиться за границей — полезно.

В 2011 году в иностранные вузы поступили 510 000 китайских студентов, в 2013-м их было почти 700 000, и тенденция к росту продолжится. Причем, коснется она всех стран, которые не будут искусственно вводить ограничения на выезд.

Если в 2013 году по всему миру учились около 4 миллионов иностранных студентов, то к 2025-му их число превысит 7,5 миллиона, предсказывает правительственная организация France Stratégie, которая создана два года назад, чтобы определять основные направления развития страны на среднюю и дальнюю перспективу. И вот эта организация отмечает, что хотя за последние 10 лет число иностранных студентов во Франции увеличилось на 90% и страна по этому показателю занимает 3-е место в мире (после США и Германии), но в ближайшее время рискует потерять позиции.

Чтобы этому помешать, был принят закон от 22 июля 2013 года, предусматривающий меры для повышения привлекательности Франции в области образования и науки. Закон упрощает некоторые бюрократические процедуры, позволяет предоставлять студентам и ученым сразу четырехлетний вид на жительство (т.н. «паспорт таланта»), предусматривает средства на постройку и ремонт общежитий и т.д.

Национальный ученический профсоюз Unef считает реформу недостаточной. Например, год назад профсоюз отметил, что только 13 000 иностранных студентов (из примерно 300 000) в 2013 году получили вид на жительство на срок больше 1 года. Министр внутренних дел Казнев ответил, что в 2012 году таких студентов было только 5000, а значит, налицо гигантский рост — 160%.

Профсоюз, в свою очередь, распространил петицию под названием «Возможно, и иностранец, но в первую очередь студент». Собственно, этот принцип, если закрыть глаза на мелкие недостатки, и символизирует государственный подход Франции к вопросу.

И мотивация у властей страны, где зародилось понятие «прав человека» и где существуют очень давние традиции приема иностранцев, не только романтическая, но и меркантильная. Потому что привлечение иностранных студентов решает не только стратегическую задачу по распространению французского влияния в мире, но и приносит прямой и моментальный доход в бюджет страны.

Согласно исследованию, проведенному в конце 2014-го года для организации Campus France, которая помогает приехать на учебу во Францию, один иностранный студент тратит в среднем 920 евро в месяц, а все студенты — свыше 4,6 миллиарда евро в год. И даже если вычесть из этой суммы деньги, которые расходуют на студентов-иностранцев французские власти (2,8 млрд в год), остается около 1,8 млрд евро чистой прибыли. Примерно такие же цифры — в Германии (1,5 млрд), которая щедрее тратится на иностранцев. В США иностранные студенты оставляют на 19 миллиардов (евро) больше, чем получают.

Сколько стоит учиться во Франции

Французское правительство выделяет ежегодную субсидию вузам на каждого студента (и французского, и иностранного) — чуть больше 10 000 евро. Поэтому стоимость обучения во французских вузах составляет от 183 (уровень «лисанс») до 388 евро в год (докторантура). И даже в чрезвычайно престижных инженерных школах годовая оплата не превышает 600 евро. Еще один плюс французских вузов — для поступления не требуется сдача вступительных экзаменов.

Нужно лишь подтвердить владение французским языком (заранее сдав экзамены на сертификат DALF (что предпочтительнее) или DELF), написать мотивационное письмо и сделать так, чтобы специальность, выбранная во Франции, «соответствовала пройденному учебному курсу в России и успеваемости» (цитата с сайта Campus France). То есть, приемная комиссия французского вуза будет смотреть как на оценки из предыдущего диплома, так и на то, чтобы выпускник аграрного института не попытался прорваться в медицинский университет. И наоборот.

Помимо простой записи можно подать заявку на одну из т.н. bourses, то есть субсидий, — в этом случае правительство (или региональные власти, или предприятия) будет еще и доплачивать студенту. Суммы доплат позволяют снимать жилье и достойно существовать. Всеми студенческими общежитиями во Франции заведует организация CNOUS, стоимость комнаты варьируется от 120 до 350 евро в месяц.


1 мая 2015 года. Шествия профсоюзов в День международной солидарности трудящихся. Фото: РИА Новости

Почему российские студенты едут во Францию

Соня Ефимова, 26 лет, литературовед, студентка Сорбонны (2013—2014):

— После окончания журфака МГУ я пошла учиться во Французский университетский колледж в Москве (существует с 1991 года, обучение бесплатное, за счет Министерства образования Франции, по окончании выдается французский диплом Master 1. — Ред.).

Окончив колледж, я получила стипендию регионального Совета Иль-де-Франс на продолжение учебы в Сорбонне по специальности «Сравнительная литература». Получение гранта решило, соответственно, огромную часть административных и финансовых сложностей. Стипендиаты Совета получают комнату в студенческом общежитии Cité Internationale Universitaire de Paris.

Во Франции есть социальная служба, в которую можно обратиться, чтобы компенсировать часть выплат за жилье (CAF — Caisse d’allocation familiale). Моя комната стоила 420 евро/месяц, и CAF ежемесячно выплачивал мне около 90 евро. Стипендия, с учетом оплаты жилья, получалась около 720 евро/месяц. Этого вполне хватало на жизнь. Правда, в самом начале я немножко подрабатывала — сидела с детьми. Очень популярный вид заработка среди студентов.

Кстати, иностранные студенты приравниваются к французским, учатся по тем же правилам, что и французы. То же самое касается и социальной сферы. Студенческие скидки и льготы, например, одинаково действуют как для французов, так и для иностранцев.

Уехала я по нескольким причинам. Я закончила исследовательскую программу магистратуры по специальности «Сравнительная литература» — занималась исследованием восприятия французского театра во Франции и России с конца 1890-х гг. до 1917 года. После этого решила получить грант на написание диссертации, но в тот год у меня это не получилось. У меня не было возможности оставаться во Франции без гранта, и я вернулась в Москву, решив, что пока буду работать здесь, параллельно обдумывая свое будущее…

Анастасия Папушина, 25 лет, историк, студентка Сорбонны (2013-2014):

— В 2013 году я училась во Французском университетском колледже при МГУ и работала над исследовательским проектом по сравнительной истории. Чтобы закончить работу, нужны были данные из французских архивов и библиотек, и я решила подать документы на грант: колледж предлагает своим студентам несколько разных стипендий на обучение в партнерских университетах Франции. Мне удалось получить грант правительства Франции на 1 учебный год и уехать в университет Пантеон-Сорбонна.

Грант покрывал расходы на обучение (около €250 в год) и включал в себя дополнительные выплаты на все остальное (€713 в месяц). Из этих денег приходилось платить за жилье в общежитии (ок. €400), а также за еду, телефон, проезд и все остальное. Отдельно нужно было оплатить обязательную студенческую медстраховку (€267) и, разумеется, билеты на самолет.

За 2013/14 учебный год я закончила программу магистратуры по истории и защитила диплом. Одним из вариантов дальнейшего развития моей судьбы было получение финансирования под новый исследовательский проект, уже аспирантский, но с первого раза это сделать мне не удалось. Поэтому я вернулась в Москву с мыслью, что два мои диплома — филфака МГУ и Сорбонны, — а также приличное знание французского языка пригодятся где-нибудь на родине.

Но сейчас, спустя год после возвращения, я начинаю скучать по зарубежной университетской жизни с ее насыщенностью и разнообразием, поэтому снова думаю попробовать получить грант.

Борис, 30 лет, физик, аспирант Парижской Высшей нормальной школы (2010-2014):

— Я окончил питерский физико-математический лицей № 239 в начале 2000-х, потом поступил в Политехнический университет и обучался по направлению физики твердого тела.

Так получилось, что со временем мои интересы сместились из области твердого тела в сторону квантовой теории поля, теории струн и матфизики.

Я задумался о поступлении в аспирантуру по этому направлению. В основном, лаборатории, где «мой» сюжет интенсивно разрабатывается, сосредоточены во Франции, Англии и Германии. На тот момент у меня уже был совместный проект с английскими и французскими коллегами, поэтому было очень естественно попытаться поступить туда в аспирантуру. Мне удалось выиграть PhD-позицию в парижской École normale supérieure. Позиция подразумевала стипендию около 1400 евро (после всех вычетов), и этого вполне хватало на жизнь, поскольку в придачу предоставлялось недорогое жилье.

В нашей науке довольно высокая мобильность, проводится множество конференций, воркшопов, различных программ. В течение своей аспирантуры я участвовал в нескольких десятках таких мероприятий. В том числе, провел по нескольку месяцев в качестве long-term visitor в Институте перспективных исследований в Принстоне и в Университете Киото

После защиты PhD люди в нашей области аплицируются на так называемые postdoc-позиции. Это временные контракты продолжительностью два-три года. Зарплаты в диапазоне 2000—2500 евро (после вычетов). Конкуренция очень высокая, и в хороших лабораториях количество претендентов может достигать сотен человек на место. Часто люди стараются получить постдок в стране, отличной от той, где получали PhD или оканчивали университет, поскольку международный опыт является ценным не только в том смысле, который я упоминал выше, но и как формальное преимущество при устройстве на профессорскую позицию.

Интенсивная коммуникация с международным сообществом очень важна, в особенности на раннем этапе карьеры. Кстати, я был бы рад проводить хотя бы некоторое время в России, но пока не ясно, как и когда это может реализоваться.

Юрий Сафронов
соб. корр. в Париже

P.S. Незадолго до путинского перла про «школьников и пылесос», правительство подготовило проект постановления о сокращении участников программы «Глобальное образование» в два раза. В начале июля, уже после перла, постановление было принято.

Программа «Глобальное образование», запущенная в конце 2013 года, предусматривает, что студент, который поступил в один из ведущих вузов мира, может претендовать на оплату государством его учебы. В обмен он должен три года отработать в России.

Теперь получается, что с одной стороны, Путин как бы беспокоится, что молодые уезжают, а с другой стороны, правительство вдвое сокращает число тех, кто мог бы вернуться.

Демонстранты в Ереване выдвинули властям ультиматум

Posted: 05 Jul 2015 09:08 AM PDT

Участники уличных акций против повышения тарифов на электроэнергию в Ереване выдвинули властям ультиматум, сообщает «Новости — Армения».

Как передает агентство, один из лидеров координационной группы протеста Давид Санасарян пригрозил начать акцию «Шаг вперед», если до 21:00 понедельника (20:00 по московскому времени) власти не выполнят требования митингующих.

Так, если правительство не выполнит требования об отмене решения о повышении тарифов на электроэнергию, не накажет полицейских, применивших силу в отношении демонстрантов, и не пересмотрит тарифы с тенденцией к понижению, митингующие будут ежедневно передвигать мусорные баки, ставшие для них баррикадами, «на шаг вперед".

По словам Санасаряна, демонстранты не хотели спешить, но ряды протестующих поредели. «А власти этого и хотят, чтобы поставить под сомнение нашу решимость», — цитирует Санасаряна News.am.

27 июня правительство Армении взяло на себя «груз повышения тарифов». Армянский президент Серж Саргсян предложил провести независимый аудит тарифов. Если проверка докажет необоснованность повышения тарифов, его отменят, а до завершения аудита разницу в тарифах гражданам будет компенсировать правительство.

Ежедневные акции против повышения тарифов на электроэнергию проходят в Армении с 19 июня. Сначала активисты собирались на площади Свободы, а 23 июня они перекрыли проспект Баграмяна. Тогда же, 23 июня, на рассвете полицейские разогнали мирную акцию демонстрантов при помощи водометов. По факту разгона возбуждено уголовное дело.

РПР-Парнас сменила название партии

Posted: 05 Jul 2015 08:35 AM PDT

Партия РПР-Парнас сменила название на «Партию народной свободы» (Парнас). Соответствующее решение, сообщает ТАСС, приняли на съезде партии 5 июля.

Сопредседатель партии Михаил Касьянов объяснил смену старого названия тем, что оно очень длинное. «Когда люди на выборах видели в бюллетенях полное название мелким шрифтом, никто не может определить, что это за партия, и мы теряем избирателей просто по техническим причинам», — цитирует Касьянова ТАСС.

Сопредседателя Парнаса поддержал член политсовета Илья Яшин, напомнив, что партия преемник либерально-демократической партии (кадетов) — так до революции 1917 года называлась «Партия народной свободы».

На съезде был упразднен институт сопредседателей, который заменили одним председателем — в соответствии с поправкой «руководитель партии». Во время своего выступления Касьянов заявил, что в настоящее время для занятия этих постов нет подходящих политических кадров.

Парнас намерена добиваться повышения налогов и приватизации СМИ. Делегаты съезда партии планируют сегодня обсудить этот вопрос.

Единственным кандидатом на пост председателя партии выдвинули Михаила Касьянова. На должности заместителей выдвинуты журналист Кара-Мурза-младший (пока находится на лечении за границей), член бюро политсовета партии Илья Яшин, ответственный секретарь Константин Мерзликин и член партии Наталья Пелевина.

Касьянов не исключил, что в будущем сопредседателями партии могут стать Алексей Навальный и Михаил Ходорковский.

Пятая колонна в синих мундирах

Posted: 05 Jul 2015 07:05 AM PDT

Как безумные инициативы депутатов, поддержанные Генпрокуратурой, сводят на нет внешнеполитические усилия президента.


Генпрокуратура России захотела вроде бы начать проверку законности признания независимости прибалтийских республик Госсоветом СССР в 1991 году. Сделано это было в ответ на запрос депутатов от «Единой России» Евгения Федорова и Антона Романова. Более того, инсайдер, рассказавший 30 июня об этом «Интерфаксу», заявил, что ответ Генпрокуратуры «будет аналогичен запросу по Крыму» и что решение о независимости стран Балтии «юридически ущербно» в «связи с тем, что принималось неконституционным органом».

На первый взгляд все ясно: Кремль в очередной раз ярко демонстрирует свой фирменный стиль: токсичное сочетание агрессивности и бессилия.

Но так ли это?

Давайте посмотрим на события последних недель повнимательнее. Во-первых, за четыре дня до этой новости президент Путин после долгого перерыва позвонил президенту США Бараку Обаме, а кремлевская пресс-служба признала, что звонок состоялся по инициативе российской стороны.

Во-вторых, перед этим президент России посетил Папу Римского. Это явно был обходной маневр с целью найти пути примирения с Западом, и главный предмет для торга, который Кремль может предложить, — это встреча Папы Римского с патриархом Кириллом. Ваша покорная слуга предположила, что если это так, то в скором времени последует заявление со стороны патриархата о возможности такой встречи. И, действительно, — оно последовало на прошлой неделе от главы отдела внешних церковных связей МП митрополита Иллариона.

Это еще не все. Выступая на Санкт-Петербургском экономическом форуме, президент Путин выразил желание обсудить с премьер-министром Японии Синдзо Абэ судьбу «северных территорий», то есть Курильских островов. Что Кремль острова не отдаст, это как пить дать: пообсуждают — и всё. Но неожиданный этот призыв трудно трактовать иначе, чем попытку пробить стену международной изоляции.

Из всех этих трех действий, предпринятых лично президентом: звонка Обаме, визита к Папе Римскому, обращения к японскому премьеру, — нетрудно заключить, что статус изгоя заботит Кремль гораздо больше, чем он склонен показывать, и что налицо — готовность пойти на многое ради изменения этого статуса, кроме как, разумеется, пересмотра позиции по Украине и Крыму.

Наконец, к этим трем действиям я бы присовокупила еще одно: подписанный правительством Забайкальского края в начале июня протокол о намерениях по передаче 115 тыс. га земли в аренду Китаю. Это небольшая площадь, но знаковое событие, особенно если учесть, что в Думе лежит проект Федерального закона № 623874-6 «О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации», который де-факто упраздняет на подобных территориях законы РФ и вводит на них законы Китая (потому что проект написан явно под Китай).

Оплата русской землей и российским суверенитетом китайской поддержки действующей власти — это, конечно, совсем не то, что звонок Обаме, но опять же — свидетельство того, как Кремль нуждается во внешней поддержке.

На этом фоне безумная инициатива Генпрокуратуры выглядит совсем по-другому. Она кажется симптомом тотального развала системы контроля над государственными решениями.

После звонка Обаме, после визита к Папе, после обращения к японцам — трудно представить себе что-либо более вызывающее, а главное, абсолютно бесперспективное, чем решение о незаконности независимости прибалтийских республик.

Ну решит Генпрокуратура, и что? Эстония, Литва и Латвия, размазывая слезы, устыдившись, побегут обратно? Мы введем войска в страны НАТО и начнем Третью мировую? Очевидно ж, что нет. Одна из первых заповедей разумного правителя — не отдавать приказов, которые нельзя выполнить. Инициатива Генпрокуратуры эту заповедь явно нарушает.

Так вот, сдается мне, что инициатива эта, равно как и запрос единороссов, не были связаны ни с какой командой сверху. Просто куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Карьеристы стремятся выслужиться перед начальством и делают вещи, которые, в их понимании, начальству будут приятны.

Что вещи эти начисто перечеркивают все звонки Обаме и визиты — им дела нет. Они точно знают, что за желание сделать приятно по рукам не дают. Каждая инициатива, как раковая клетка, размножается сама по себе, и, таким образом, комичная история с возможным отказом Литве, Латвии и Эстонии в независимости свидетельствует не столько о слабости и агрессии, сколько о тотальном распаде внутреннего контроля в государстве, претендующем на полный контроль.

Юлия Латынина
Обозреватель «Новой»

Государство выделит из бюджета более 1 млрд руб «на развитие казачьего войска»

Posted: 05 Jul 2015 04:01 AM PDT

На финансирование госпрограммы «Казачество Кубани» будет выделено более миллиарда рублей бюджетных средств, сообщает Интерфакс.

По словам временно исполняющего обязанности губернатора Краснодарского края Вениамина Кондратьева, в 2015 году регион выделит крупные средства «на развитие казачьих обществ, охрану общественного порядка и военно-патриотическое воспитание, а также на образование, спорт и культуру».

Кондратьев упомянул о «важной роли казачества в жизни страны», особо отметив боевое дежурство в Крыму во время проведения референдума в марте 2014 года. Помимо этого, важными событиями в жизни казаков, по словам и.о. губернатора, стало недавнее их участие в параде Победы 9 мая, обеспечение безопасности на олимпийских играх в Сочи и переход казачества на государственную службу по охране общественного порядка.

Читайте также: Петербургские казаки установили памятник Путину в образе императора

Согласно данным, приведенным агентством, на территории страны проживает около 43 тысяч зарегистрированных казаков. Сообщается, что около 4 тысяч из них занимаются охраной правопорядка, защитой государственных границ и борьбой с наркоторговлей.

Низшее образование

Posted: 05 Jul 2015 03:01 AM PDT

100 тысяч бюджетных мест в вузах будет сокращено в стране начиная с 2017 года. Вчера правительство одобрило эту строку в планах Минфина.

РИА Новости

Справка «Новой»

Годовая стоимость обучения в вузах России (очная форма обучения)

МГИМО. Факультет международных отношений — 416 000 рублей.
Факультет международной журналистики (направление «Социология») — 308 000 рублей (самый дешевый).

Международный институт энергетической политики и дипломатии (направление «Юриспруденция») — 454 000 рублей (самый дорогой).

МГТУ им. Баумана. Факультет машиностроительных технологий (направление «Машиностроение») — 194 400 рублей.
Факультет фундаментальных технологий (направление «Прикладная математика») — 232 435 рублей.

Воронежский государственный университет. Факультет философии и психологии (направление «Культурология») — 68 000 рублей.
Факультет международных отношений (направление «Международные отношения») — 70 500 рублей.

Новосибирский государственный университет. Медицинский факультет (направление «Лечебное дело») — 110 000 рублей.
Экономический факультет (направление «Менеджмент») — 150 000 рублей.

Подготовила
Екатерина ЗАЙЦЕВА

Официальный документ — проект Основных направлений бюджетной политики на 2016 год и плановый период до 2018 года уже опубликован на сайте министерства.

100 тысяч в минус — это много или мало? И как быть с утверждением Минобразования, которое в начале этого года сообщило о выделении дополнительных 576 бюджетных мест. Строго говоря, это хроническая головная боль для родителей нынешних учеников 9—10-х классов. На что им рассчитывать? Видимо, стоит копить деньги, параллельно убеждая в ежедневном режиме не слишком рьяных наследников, что «нужно лучше учиться». Короче, ставки растут.

А что вы еще хотели от страны, которая уже прошлась бюджетной оптимизацией по медицине, льготам, пенсионерам, ЖКХ и даже инвалидам. У нас Резервный фонд страны, по прогнозам экономиста Игоря Николаева, обнулится к концу 2016 года, поэтому надо платить. За все.

Симптоматично, что отдаленных и не очень последствий этой политики в сфере образования никто не считал. Между тем если все пойдет по плану Минфина, то к 2020 году в стране на 10 тысяч россиян будет приходиться менее 120 студентов. В СССР было 220. Стремительное снижение числа образованного электората в авторитарной стране — это неучтенное последствие образовательной оптимизации (читай — экономии бюджета) или намеренное его уничтожение? Между тем в апреле этого года стало известно, что правительство планирует потратить 4,5 млрд рублей на обучение иностранных студентов. Впоследствии заграничные выпускники наших вузов могут стать инструментом, по определению президента Путина, «мягкой силы». То есть предполагается, что они будут улучшать образ России и продвигать ее интересы за рубежом.

Парадоксальный с точки зрения имперской логики ход. «Наши все» — Пушкин, Гагарин, Ландау и еще десятки великих соотечественников — учились в России. Они же ее и создавали, попутно «улучшая образ» Отечества. Теперь имиджевые задачи попробуют возложить на студентов из стран Азии и Африки.

А наши? Нашим Минфин предлагает компенсировать дефицит бюджетных мест, сформировав «эффективную систему выдачи образовательных кредитов». Под 22% годовых, надо полагать?

Наталья Чернова
обозреватель

Комменарий

Ставим правительству «неуд»

Придется обществу доказывать свое право на образование

Это означает, что образование как ресурс развития личности, как человеческий потенциал для общества и экономики, как условие социализации граждан практически не рассматривается. На первый план вышла политическая целесообразность — стремление политиков отличиться в конъюнктурной толкотне антизападной риторики, изоляционизма и махрового обскурантизма, средневекового мракобесия.

Тотальное единообразие, выхолащивание инноваций, выдавливание всего иностранного (прежде всего американского) из образования — это линия «мужиков-горланов» от политики.

Но поскольку деньги в казне тают с фантастической скоростью, люди, ответственные за финансы в правительстве, ищут ресурсы… И решают эти прекрасные люди поскрести по сусекам.

И, конечно, первый же сусек вот он — рядом! Людей с высшим образованием стало слишком много, у станка уже стоять некому, да и умные все стали не в меру. Как Митя Карамазов у Достоевского сетовал: «Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил», так и наши замечательные финансовые люди решили, что пора бы уже уменьшить набор студентов на бюджетные места, «сузить» с 800 бюджетных мест (на 10 тыс. граждан молодого возраста) до 750.

Многие СМИ сообщили о сокращении бюджетных мест в вузах как о решенном вопросе, на самом деле это еще вилами на воде писано. В Минфине время от времени рождаются идеи спасения российской экономики за счет школы или вузов. Эта идея — из такого ряда.

И очень примечательная, в духе времени — не развивать профессиональное образование, не давать экономике и людям шанс создавать новые сегменты экономики или повышать конкурентоспособность производств, не наращивать человеческий потенциал, чтобы экономика развивалась, а, наоборот, — снижать число подготовленных к новым условиям работников.

Цифры

По данным Минобразования, в 2015 году российским вузам выделено 576 тысяч бюджетных мест. Минфин предлагает с 2017 года сократить это число на 100 тысяч. Важно: для уменьшения числа бюджетных мест надо изменить Закон «Об образовании», потому что в нем зафиксировано, что на каждые 10 тысяч человек в возрасте от 17 до 30 лет должно приходиться 800 бюджетных мест в вузах. Минфин предлагает оставить 750.

По слухам, в тех же головах прекрасных финансовых мудрецов зреет еще одна замечательная идея — решить проблему второй, а то и третьей смены в школах, отменив норму «25 учеников в классе».

А что? Если посадить в класс по 40 учеников, можно и отчитаться по ликвидации 2-й смены в школах, заодно избавиться от некоторого количества учителей, подняв зарплату остальным (опять же для отчета — по реализации указов президента)…

Повторяю, это пока еще только слухи, но, видя активность чудесных финансовых деятелей в решении задач отъема средств у образования, надо внимательно относиться к слухам, чтобы они не стали неожиданной реальностью.

Придется обществу доказывать свое право на образование.

Если постараться всем миром — можем отбиться.

Если отдавать это право по частям — сожрут.

Александр АДАМСКИЙ —
специально для «Новой»

Экономист Евгений ГОНТМАХЕР: Что осталось от социального государства Россия

Posted: 05 Jul 2015 01:01 AM PDT

О неэффективной модели госуправления, страхе реформ во власти и кризисе человеческого капитала.


Евгений Гонтмахер / ТАСС

Россия сегодня пребывает в глубоком кризисе. По разным причинам — как объективным, так и в связи с просчетами в политической стратегии и тактике, как внутри страны, так и на международной арене. И как обычно, первыми жертвами становятся простые люди, их доходы, их социальная защищенность. О том, что происходит сегодня с так называемой социалкой, мы беседуем с известным экспертом по социальным проблемам, доктором экономических наук, членом Комитета гражданских инициатив Евгением ГОНТМАХЕРОМ.    

— Как у нас сегодня дела с «социальным государством»? Нам следует с ним распрощаться? Как-то сложно себе представить широкую социальную политику не просто в небогатой стране, но еще в такой, которая активно вооружается и со всем окружающим миром рассорилась.

— Вообще-то у нас в Конституции записано, что Россия — социальное государство. Но у нас его нет и никогда не было. Мы ни от чего сегодня не отказываемся, потому что отказываться не от чего. С моей точки зрения, социальное государство носит абсолютно гуманитарный характер, оно не описывается никакими цифрами: мол, такие-то доходы, такие-то расходы… Это государство, которое не допускает исключенности из социальной жизни каких-то более-менее значимых групп населения. А что происходит у нас?

Ну, например, возьмем инвалидов. Что, в России инвалиды защищены? Никогда не были защищены. Ну, в каком-то регионе получше, в каком-то похуже. Вот стали с колоссальным опозданием делать какие-то сходы, пандусы. Но это Москва! А ведь в провинции тоже есть инвалиды. Но пандусы — это самое простое, это мелочь. А главное — социализация инвалидов, их участие в жизни общества, лечение, образование. Кстати, каждый инвалид формально имеет индивидуальную программу реабилитации, которая по факту массовым образом не выполняется. А у нас, между прочим, инвалидов в стране чуть ли не 10% населения.

Или возьмем семьи с несовершеннолетними детьми. Какое там социальное государство? Есть абсолютная исключенность, потому что, как показывают все исследования, самая большая группа бедных в России — это семьи с несовершеннолетними детьми. Если у вас их двое, то вы, скорее всего, попадаете за черту бедности, когда приходится экономить на еде.

То есть мы не можем средней семье с двумя малолетними детьми обеспечить нормальный уровень благосостояния, чтобы не просто были хлеб, крупа и картошка, а обеспечить ей развитие. Когда и взрослые, и дети имеют доступ к услугам образования, к качественному здравоохранению, которое не просто лечит болячки, а профилактирует, позволяет вести здоровый образ жизни.

Возьмем стариков, особенно одиноких, которые в общем-то брошены. Система патронажа у нас, мягко говоря, не очень-то работает.

Возьмем тех, кто вышел на свободу после отбытия наказания. О них мало говорят, но это миллионы людей, которые не социализированы, которые в значительной своей части потом снова совершают преступления. И часто не потому, что они такие закоренелые, а потому что их вовремя не вернули обратно в нормальную жизнь после пребывания за решеткой.

И таких исключенных групп у нас довольно много. У нас не социальное государство. Потому что социальное государство предполагает, что любые группы, которые попали в сложное положение, получают какую-то подпорку. Кстати, не обязательно государственную. Это могут быть те же НКО, благотворительные организации, меценатство. Между прочим, муниципальные власти колоссальную роль в этом могут сыграть. А у нас где муниципальные власти? Без денег, без полномочий, вообще без всего?

Мы имеем дело с корпоративным государством, типа того, которое в свое время сделал Муссолини. Все включено внутрь — профсоюзы, НКО, творческие союзы, все должны работать на некое сакральное государство во главе, конечно, с сакральным лидером. Это классика. И в таких условиях социального государства быть не может. Помнишь анекдот из брежневских времен? «Все во имя человека, все для блага человека. И мы даже знаем этого человека».

Я не имею в виду конкретную персону, я имею в виду конкретное государство, которое исходит при всех возможных поворотах нашей истории из своих интересов, а не из интересов общества.

Вот, например, здравоохранение. Еще где-то в начале 2000-х годов ставился вопрос о том, что надо посчитать, какова реальная потребность нашего общества в услугах здравоохранения. Для этого надо было оценить состояние здоровья общества, сколько у нас больных и т.д. Но это так и не было сделано. И до сих пор у нас состояние здоровья оценивается по очень простой вещи: по обращениям в поликлинику.

— То есть надо прийти и сказать: «Я больной»?

— Да, но это не все. Так как сейчас услуги здравоохранения становятся все более ограниченными (потому что денег выделяют все меньше), то теперь фактически состояние здоровья населения будет определяться финансами — сколько денег, таково и состояние здоровья населения. То есть если у нас вообще не будет здравоохранения, у нас состояние здоровья населения будет считаться идеальным.

Потому что нигде не будет фиксироваться, что люди болеют онкологией, сердечно-сосудистыми заболеваниями, гриппом — они будут лечиться сами. Знаешь, какие сейчас в нашей стране самые тиражные газеты? Те, которые рассказывают о здоровом образе жизни! Коллеги проводили исследование в провинции: во многих местах люди уже давно не ходят к врачу. Люди лечатся травками, при помощи знахарей, экстрасенсов, каких-то колдунов. Не потому, что они не хотят обратиться к врачу, а потому, что либо врач плохой, либо к нему попасть невозможно из-за очередей, либо он просто далеко. По этому поводу, кстати, недавно был доклад Счетной палаты, совершенно зубодробительный. А где же государство? Неужели оно всего этого не видит? Это пример, который говорит, что у нас государство антисоциальное, что оно преследует лишь свои собственные цели.

Бюрократия, государство живут в себе, это отдельная жизнь, она как бы за стеклом. И это не потому, что у власти какие-то каннибалистские наклонности, просто по определению такой тип государства не видит, как живут реальные люди.

Помнишь, был пожар в Перми, в «Хромой лошади», когда много людей погибло. Туда прилетел Путин (он тогда был премьером), его ночью завезли в больницу, где лежали пострадавшие. И он сказал (это показывали по телевизору): «Неужели у нас такое здравоохранение?» В том смысле, что он увидел нищету, обшарпанные стены, которые не успели покрасить к его приезду. Нет, с героизмом врачей все понятно. Но обшарпанные стены! Просто не успели к приезду подготовиться. Ведь у нас даже бывает, что вместо больных врачи ложатся в койки, когда он или другой «начальник» из Москвы приезжает — чтобы, не дай бог, пациенты лишнего чего не сказали. Это как уже тяжело больному Ленину печатали «Правду» в одном экземпляре со специально подобранными новостями.

— Сейчас мы испытываем много трудностей, связанных как с падением цен на нефть, так и с последствиями кризиса вокруг Крыма и Украины, с международной изоляцией и санкциями, с затратами на Крым и «гибридную войну» на востоке Украины. К тому же, как известно, еще до падения нефтяных цен и до украинского кризиса наша недореформированная экономика уже стала входить в штопор. Что из всех компонентов нынешней ситуации самое вредное для нашей экономики и, в частности, для социалки? Ведь на социальную политику нужны деньги, а тут мало того что их в мирной ситуации не хватает, так еще и внешняя ситуация все хуже и хуже, и милитаризация общества все растет. Где главные вериги нашего социального развития?

— Первая и главная верига — это наше государство. Это мы имеем еще задолго до Крыма и санкций. Когда оно замкнуто на само себя и при этом лезет во все дыры, не дает нам нормально жить, оно крайне неэффективно, отличается плохим управлением, разбазариванием бюджетных денег. В свое время были инициированы нацпроекты знаменитые, на них были отпущены довольно приличные средства. Но сейчас о них вообще никто уже не вспоминает.

— А почему?

— Потому что они не дали нужного эффекта. Когда Путин их объявлял в свое время, он сказал: «Ребята, эти денежки мы выделим для того, чтобы залатать какие-то дыры, а реформы — потом». Дырки залатали. А где эти реформы? Но мы прекрасно понимаем, что без реформ залатать дырки — это означает ничего не сделать.

— Ну да. Образуются новые дыры. Это как ржавчина.

— Что и произошло. Потому что наше государство боится реформ. В социальном плане колоссальную, к сожалению, негативную роль сыграла монетизация льгот. Тогда у нашей власти жуткий был испуг. А помнишь, кто вышел на улицы? Не молодежь, не студенты, а пенсионеры — самый, казалось бы, лояльный электорат. И в то же самое время на Украине происходила «оранжевая» революция.

Естественно, наверху в головах все сложилось — ага, у нас тоже может быть «оранжевая» революция, тем более раз даже пенсионеры вышли. Все, никаких реформ не надо, мы за счет нефти и газа будем жить, мы будем деньги давать, кормить этих людей, дырки латать, а там куда кривая вывезет. Я и сам видел прогнозы цен на нефть, это было где-то в районе 2007—2008 года — $200 за баррель!

И это было донесено на самый верх. И там, видимо, решили: «Ребята, ну отлично. Этого на нашу жизнь хватит».  Кстати, тип государства, о котором мы говорим, — это сообщество временщиков. Они проживут там свою жизнь, уйдут, имеют что оставить детям, и их не волнует, что будет дальше со страной, которую они, на словах, там горячо любят. Кстати говоря, многие, несмотря на «патриотизм», рассосутся по разным заграницам.

Так вот, основной инстинкт нашего государства — даже давно назревшие реформы не проводить. И то, что они не были проведены, когда были деньги и когда можно было подложить подушечку, — это колоссальный промах государства. Стратегический просчет. Чем государство занимается сегодня? Оно бьет по хвостам: сколько у него денег, столько оно и выделяет на социалку. На оборону-то средства идут в первую очередь — это главный приоритет.  А на остальное — сколько есть денег, столько дадим здравоохранению, сколько есть денег, столько дадим образованию. И это нас рубит по полной программе.

— О постоянных плясках вокруг пенсионной системы даже боюсь спрашивать — рискуем наш разговор не завершить никогда.

— Да, это отдельная тема. Запутали всех. Начали с неплохой реформы 2002 года. Потом ее начали срочно латать. И сейчас, в результате, концов не найдешь. Кстати, вот интересный вопрос. Напомню, что была двухлетняя заморозка взносов на накопительную часть пенсий. Теперь эти деньги надо вернуть будущим пенсионерам. А где они? Были потрачены либо на Крым, как сказал министр финансов Силуанов, либо на выплаты нынешним пенсионерам. Министерство финансов сейчас чешет в затылке. Это, между прочим, несколько сот миллиардов  рублей! Откуда оно эти деньги возьмет, чтобы вернуть в негосударственные пенсионные фонды, куда люди написали заявления? Внятного ответа нет. То есть мы имеем непрофессиональное государство. Там не то что сидят люди, которые хотят ущемить соотечественников, урезать им пенсии. Нет, в основном это нормальные люди. Но когда они начинают действовать как некая машина, у них на выходе все получается антисоциальное и абсолютно неудачное. И поэтому наше государство — это проблема номер один.

Вторым номером — антисанкции. Потому что они нам подняли цены, они устроили нам монопольный рынок. Во многих нишах была какая-то конкуренция между нашими товарами и импортными, а теперь конкуренции нет, и цены на российские товары повысились.

— Ну а что по поводу санкций?

— Их я сделал бы номером три. Но это очень длинные по времени социальные эффекты. Санкции повлияют прежде всего на наш рынок труда. Потому что это удар по нашему производству, по многим отраслям, а значит, это снижение занятости (люди уже сейчас массово переходят на неполный рабочий день, им снижают зарплату). Многие работники перемещаются в теневой сектор. Официальные цифры по безработице, которые публикуются, неинтересны, потому что не имеют никакого отношения к реальной жизни, реальной ситуации на рынке труда.

— А что имеет отношение к реальной жизни?

— Самые адекватные цифры  — это заработная плата и реальные доходы населения. Заработная плата, реальная, то есть очищенная от инфляции, по данным Росстата за май (май 2015-го к маю 2014-го), — это минус 7,3%. Реальные доходы — минус 6,4%. Но это ведь средние цифры. Значит, в каких-то семьях это не минус 6—7, а минус 10, а то и 20. То есть возникают очаги, где многие люди находятся в очень сложном положении.

— В последнее время на фоне всего того, что ты описал, происходит какое-то оживление темы реформ. То Греф выскажется, то  Кудрин, то еще кто-нибудь. Откуда это, почему эта тема вдруг появилась в публичном пространстве в то время, как государство панически боится не то что реформ, а вообще всякой сложности и «непредсказуемости» и ищет простых решений даже там, где их нет? Неужели есть надежда на то, что ситуация как-то повернется и вновь начнутся реформы сверху?

— Кстати, Греф сказал, что такому госаппарату лучше бы не поручать реформы, что сначала надо привести в порядок систему управления. Вообще-то тот тип государства, о котором мы говорим и который зациклен на самом себе, любит говорить про реформы. Вспомни статью Медведева «Вперед, Россия!», где он говорил об «архаичной» модели экономики, возьми последнюю версию Основных направлений деятельности правительства. Там тоже написано про реформы. Это мантра, это заклинание. Потому что подсознательно бюрократия все-таки понимает, что просто стоять на месте — это все равно что не крутить педали на велосипеде,  упадешь. Но подыскиваются формулировки, например: «Да, мы планируем реформы, которые дадут эффект в 2055 году».

А подспудно авторская мысль очень простая — мы не доживем. А через два года, если не будет идти по плану, можно сказать: «Ну, ребята, внешние обстоятельства, то да се. Давайте теперь до 2060 года отодвинем». И это такая бюрократическая игра в реформы, которая не имеет никакого отношения к реальности.

Теперь дальше. Есть, конечно, люди, которые сегодня не встроены в бюрократию, типа Грефа, типа того же Кудрина и целого ряда других экспертов, которые видят опасности и вызовы, которые нам грозят.

— А среди «встроенных» таких нет?

— Нет, им некогда. Мне один очень высокопоставленный человек как-то говорил, что классическая система госуправления может быть построена на двух принципах — по функциям и по целям. А у нас третья. Знаешь, какая? По поручениям. Наш госаппарат, так же как школы, больницы, завален бумагами.

И там даже нормальным, толковым людям некогда думать о реформах, они сидят и отвечают на многочисленные поручения, которые спускаются сверху. Преимущество Грефа, Кудрина и других подобных людей в том, что они, слава богу, сейчас не сидят погребенные под этой огромной пачкой поручений.

— То есть если бы они были в правительстве, то они вряд ли бы что-то подобное высказали?

— Я бы сказал так: они это произносили даже тогда, когда были во власти, хотя были и текучка, и исполнительская дисциплина. Сейчас же все еще более упростилось: если какой-нибудь из действующих чиновников Владимиру Владимировичу скажет, что он не согласен с тем, что входит в «генеральную линию партии», то вполне вероятен моментальный выход в отставку.  Поэтому лучше не говорить.

Идти по инерции больше невозможно — это самый плохой вариант. То есть ты либо поворачиваешь экономический корабль в сторону, условно говоря, Глазьева и Рогозина, либо в сторону, условно говоря, Грефа и Кудрина. Но такое решение на самом верху не принимается. Хотя необходимость его уже давно назрела, и это понимают все, даже многие чиновники. Вполне может быть некая конкуренция возможных типов реформ. Хотя у меня большие сомнения по поводу профессионализма того, о чем говорит та, якобы государственническая сторона. Мне кажется, там не очень хватает расчетов, обоснований, не очень хватает каких-то вещей, связанных с мотивацией и интересами различных общественных групп. Там, по сути, такой же подход, как у большевиков – люди рассматриваются как расходный материал.

Кудрин, Греф и их единомышленники, к коим я отношу и себя, очевидно пребывают в состоянии большой тревоги. Потому что уверены: продолжение инерционного сценария еще на два-три-четыре года приведет к тому, что наш вагон будет отцеплен от мирового поезда. И Россия станет державой пятого ряда. Навсегда.

— Как ты думаешь, какой у общества запас прочности не сильно замечать ухудшение жизни и продолжать радоваться тому, как «ущучили» Запад?

— Пластичность, податливость нашего общества очень велика. По отношению к пропаганде, к идеологемам, которые не имеют отношения к реальной жизни. Например, я видел на стекле хорошей иномарки стикер: «Победили тогда, победим и сейчас». И это не только о Великой Победе. Люди почувствовали улучшение жизни где-то в 2005—2007 годах. Все-таки пенсии повысили, зарплаты, доходы стали расти. Это было, конечно, на не очень хорошей экономической основе, а за счет роста цен на нефть и газ, но, тем не менее, это было. Люди, между прочим, все это отнесли к заслугам государства. В кризис 2008—2009 годов государство не допустило снижения социальных стандартов. Даже провело знаменитую валоризацию пенсий, которая происходила в разгар экономического кризиса. Так вот  сейчас господствует настроение, что государство совершит такое же чудо, как это было тогда. Что-то обязательно произойдет — например, цены на нефть повысятся и на нас опять посыпятся блага и доходы. В этом феномен очень высокого путинского рейтинга, хотя уже сейчас примерно половине российских семей хватает денег только на текущие расходы.

Ожидания таковы: президент или в целом государство что-нибудь придумают. Наша задача — ждать, наша задача — потерпеть.

— У нашего общества очень высокий уровень адаптации к самым неблагоприятным обстоятельствам.

— Да. Кстати, такого типа пассивная адаптивность — это признак очень глубокого кризиса нашего человеческого капитала. Она говорит о том, что люди не хотят объединяться и ждут, что кто-то сверху за них решит все проблемы. А готовность к объединению (при этом преимущественно на словах) демонстрируют только в связи с внешними угрозами — реальными или мнимыми.

Андрей Липский
Зам главного редактора
на

Комментариев нет:

Отправить комментарий