воскресенье, 11 мая 2014 г.

Тема дня

Тема дня

Река отдала

Posted: 11 May 2014 10:01 PM PDT

Найдены тела шести полицейских, пропавших осенью на Ангаре.

В Красноярском крае завершена масштабная поисковая операция. Тела всех сотрудников МВД, пропавших без вести на ночной рыбалке близ острова Судоплатный еще в сентябре (см. «Новую», № 110 за 2013 год), обнаружены.

Напомню: пропали двое из аппарата краевого ГУ МВД — начальник контрольно-ревизионного отдела и оперуполномоченный угрозыска. И четверо их местных коллег — глава угрозыска ОМВД по Мотыгинскому району, двое оперуполномоченных и полицейский-водитель. От сержанта до подполковника, 1968—1987 годов рождения. Компания отправилась рыбачить в восемь часов вечера из села Мотыгино в лодке, рассчитанной на четверых. В час ночи один из них позвонил товарищу и сообщил, что они возвращаются.

В ту ночь на Ангаре штормило. Местные рыбаки в поселок с острова переправляться не решились. Полицейские поехали. Очевидец слышал, что подвесной мотор лодки стал работать с перебоями, после чего его звук исчез.

Поиски осенью результата не дали. До того как Ангару в ноябре сковал лед, нашли лишь два спасжилета и бензобак, а также в семи верстах ниже Мотыгина — скамеечку из пропавшей лодки. Розыск пропавших возобновился 30 апреля, и в течение 10 дней все тела были поочередно найдены. Последние — на большом отдалении: в 30 верстах ниже Мотыгина и уже в Енисее — этого утопленника случайно заметила команда проходившего теплохода.

Алексей Тарасов
Соб. корр. по Красноярскому краю, республикам Хакасия и Тува

«Считаю себя обязанным нарушить закон»

Posted: 11 May 2014 06:02 AM PDT

Заявление о совершенном публично и с помощью СМИ преступлении.

Вступил в силу так называемый Закон об уголовной ответственности за реабилитацию нацизма. По моему глубокому убеждению, это закон не против нацизма, а за него, так как он запрещает какую-либо критику по сути гитлеровских, фашистских практик наших карательных органов в годы войны. Именно это зашифровано в ключевой фразе о наказуемости «распространения заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны».

Не вдаваясь в уже состоявшиеся дискуссии о безграмотности и деструктивных последствиях этого закона, хочу обратить внимание лишь на один факт. Отныне заявления о преступлениях НКВД, о роли Сталина в развязывании Второй мировой войны и тому подобном становятся не обсуждением прошлого, а борьбой за свободу слова в настоящем.

У нас нет нормальных путей противодействия подобным законам — ни политического представительства, ни независимых судов, а на самые серьезные аргументы против такого рода законодательных нововведений власть не реагирует. Единственный вариант, который я вижу для себя, не призывая к этому других, — публичное нарушение новых нормативных актов с целью вынудить власти к правоприменению, которое, убежден, закончится политическим и моральным фиаско авторов этих законов и, в частности, Закона об уголовной ответственности за реабилитацию нацизма. Любой суд над нарушителями этих законов станет открытым процессом против преступной идеологии и практики, которые пытаются защищать их авторы.

Я считаю себя обязанным публично нарушить закон не только потому, что как гражданин России не хочу мириться с мракобесием и лицемерием, одним из символов которого является для меня новая статья УК. У меня есть и определенная личная ответственность — когда год назад я в своем блоге сравнил СМЕРШ с СС (сравнил, с моей точки зрения, совершенно обоснованно), разразился дикий скандал, и депутаты Государственной думы, пообещав судить меня лично (обещание не выполнили), решили реанимировать уже давно пылившийся без движения законопроект. Невольно я подтолкнул законотворческую активность госпожи Яровой и прочих достойных людей. Не сомневаюсь, что они бы все это сделали и без меня. Но и считать себя полностью свободным от обязательства противодействовать им я не могу.

Итак, «публично и с помощью средств массовой информации» нарушаю этот закон, заявляя ровно то, что заявлял раньше и что отныне заявлять запрещается:

Карательные органы Сталина, в частности, НКВД и СМЕРШ НКВД, в годы Второй мировой войны (сознательно говорю только о том периоде, на который распространяется действие нового закона) совершали преступления, аналогичные тем, за которые решением Нюрнбергского трибунала были признаны преступными СС, гестапо и гитлеровская партия. В частности, они осуществляли акты геноцида народов СССР, использовали пытки, без суда и следствия в массовом масштабе убивали и репрессировали невиновных. Исполнители этих преступлений не только не наказывались, но, наоборот, награждались. Следовательно, эти действия не могут считаться эксцессами войны, а ответственность за них должна быть возложена не только на самих палачей, но и на их командиров, вплоть до Верховного главнокомандующего, а также на существовавшее в те годы в нашей стране государство в целом. Считаю, что по совокупности ими совершенного к вышеназванным структурам следует относиться как к преступным организациям.

Моя позиция, как, полагаю, ясно любому нормальному человеку, не означает ни отрицания варварской бесчеловечности и преступности гитлеровского режима, ни неуважения к тем нашим соотечественникам, которые воевали с немецко-фашистскими агрессорами, ни отрицания Победы. И, разумеется, я не считаю преступниками всех, служивших в те годы в НКВД и СМЕРШ:  там были разные люди, многие из которых честно и самоотверженно защищали Родину.

Уверен, что с моим заявлением согласились бы миллионы тех, кого коммунистическая система лишила жизни и свободы, а новый закон пытается лишить даже шанса на защиту чести.

По факту моего нарушающего закон заявления, сделанного публично и с помощью средств массовой информации, компетентные органы обязаны возбудить уголовное дело. С нетерпением жду открытого судебного разбирательства.

Леонид Гозман

Редакция может не разделять мнение автора

Старорежимная оптика

Posted: 11 May 2014 01:01 AM PDT

О разнице между ленинско-сталинско-брежневской эпохой и нашими днями.

В 18 лет я был второкурсником советского технического вуза, мои политические взгляды были, на круг, среднестуденческими, не индивидуальными. Я находился в оппозиции сложившемуся миропорядку, точнее, миру старших. Этим сказано все: не то чтобы антисоветчик, а то, что называлось «несоветский элемент». Власть была, как я прочитал тогда же у Мандельштама (переписанного от руки в тетрадке), отвратительна, как руки брадобрея, — выразительный, убедительный образ, но образ, не реальность. Это переносило мысль в область литературы и совершенно удовлетворяло мое политическое чувство. Когда через год произошла революция в Будапеште, начальство первым делом закрыло нашу институтскую стенгазету «Культура» и приняло решительные меры против писавших в ней. Я был один из, на военную кафедру послали характеристику «морально неблагонадежен, идеологически чужд» и прочее, что лишало меня звания лейтенанта запаса и автоматически отправляло в очередной армейский набор. При этом мой политический облик передавало довольно верно.

С тех пор прошло 60 лет. Мои гражданские представления о мире давно сложились, тогдашние поверхностные, мутные гипотезы о пружинах внутренней и международной «обстановки» сфокусировались в самоочевидность. Но принцип оценки происходящего не изменился: я смотрю на жизнь глазами частного человека. Я сам ходил, а потом своих детей водил в кукольный театр смотреть не кукловодов, а Пьеро и Мальвину. В поговорке «паны дерутся, у холопов чубы трещат» я располагаюсь во второй ее части, среди холопов, драка панов не вызывает во мне ни малейшего интереса. Возможно, заложено это было в той самой юности: политика тогда принадлежала одному Политбюро и больше никого не касалась.

Сейчас определенно и открыто высказано большинством населения, что советская власть была не просто самым успешным режимом в истории России, но и самым желанным. После того как в 70-х начали ходить по рукам привозимые под полой из заграницы экземпляры солженицынского «Архипелага ГУЛага», я был уверен, что, когда это будет прочитано массой народа, советский период пропадет в небытии наподобие какого-нибудь Содома. Ничуть. Условное сияние Днепрогэса необоримо перекрыло черноту коллективизации, победа над Троцким и «оппозицией» — уничтожение Вавилова и генетики. Общее направление умов свелось к «хотя и перегибы, но кого надо, того и сажали», и даже возражение «а если бы вашего брата, отца так? или вас самого?» отметалось строгим «меня не за что, а и замели бы, одним больше-меньше — не играет» (подразумевалось — роли).

Это все всем известно, навязло в зубах, за повтор прошу простить, но без него не выйдет правильно понять, в чем разница между ленинско-сталинско-брежневской эпохой и нашими днями. Разница не вымышляемая: типа тогда был порядок, сейчас бардак — а реальная: тогда из Свердловска летали в Москву за маслом-яйцами для всего цеха, сейчас собачьего корма дюжина сортов. Общего, разумеется, больше — но не в практике, а в атмосфере, в курсе, предпочтениях и приемах, выбираемых начальством. Когда нынешний МИД возмущается «провокациями боевиков в Славянске», я вспоминаю идеологического секретаря ЦК КПСС Суслова, увещевавшего дочку Сталина не ехать в Индию: «Светлана, там же провокации». Однако это сходство заслоняет, если не переиначивает разницу. Ложь не непременная составляющая жанра пропаганды, но катализатор безотказный. Разница между советской пропагандой и нынешней состоит в том, что советскую не заботило правдоподобие. «Сегодня вечером состоится концерт врага народа Шостаковича», — объявляли газеты. «Враг народа» был заклинательной мантрой, никому в голову не приходило вообразить композитора, стреляющего из винтовки в бойцов Красной армии на Халхин-Голе. Употребление таких слов не противоречило и правилу номер один советской действительности: ложь должна быть тотальной, ни в коем случае нельзя проговориться самомалейшей правдой, даже заведомо безвредной, даже бесспорно полезной. Это может повлечь за собой распад всего возводимого здания, как полноценный кирпич, случайно заложенный в кизячную стену.

Суд над Синявским и Даниэлем был всего лишь канцелярской закорючкой для всех сторон: обвиняемых, судей, защитников и всех 230 миллионов граждан. Попались и значило: приговорили. Иллюзий о том, что человеку, вызванному в Следственный комитет, удастся не стать заключенным, ни у кого нет и сейчас. Но суд над Навальным угнетает видимостью юриспруденции. При всей беззаконности процесса 1965 года судили Синявского и Даниэля за то, что они сделали: за антисоветские книги, переправленные за железный занавес. Навальный разоблачал воров в высоких эшелонах власти, а судили его за какой-то лес, и неубедительно. Получалось, как в «Королевской рати» Роберта Пенна Уоррена, где ушлый политик говорит помощнику про своего противника: мол, поищи, что там за ним водится, а тот отвечает, что нет ничего, а политик ему на это: «Человек зачат во грехе и рожден в мерзости, путь его — от пеленки зловонной до смердящего савана: всегда что-то есть». Если исходить из этого, тогда лучше все-таки обходиться без «ваша честь» и «встать, суд идет». А просто назначить по статье «антисоветчина» 7 и 5, а потом добавлять к концу срока.

Ни у Горбачева, ни у Ельцина политических доктрин не было, были только реакции на возникавшие коллизии. Бесконечно так продолжаться не могло. Путин выбрал базой, политической и идейной, а тем самым доктриной, своего курса — КГБ, единственно действенную на то время конструкцию (не говоря уже о 75 годах предыдущих) и единственно ему досконально известную. Хорошо дисциплинированную, скрепленную не только необходимой по работе, а и необязательной намеренно нагнетаемой секретностью. Однако и по замыслу, и по практическому исполнению не созидательную, а разрушительную. Тогда как гражданам можно потакать, а можно по чуть-чуть подталкивать в сторону продуктивных перемен. Не упирая в продолжение ста лет на злоумышление Запада, а объясняя, почему тамошним людишкам нет-нет да и удается славно пожить.

Анатолий Найман
поэт, эссеист, переводчик

Лубянские разгромили шаболовских

Posted: 10 May 2014 11:01 PM PDT

Ликвидированы полицейские главки федеральных округов.


Фото: Евгений ФЕЛЬДМАН — «Новая»

Президент Владимир Путин перед самыми праздниками подписал указ № 300, согласно которому ликвидируются семь Главных управлений МВД по федеральным округам. Исключение сделано, ввиду особой сложности региона, только для ГУ МВД по Северо-Кавказскому федеральному округу. Причем «зачистка» прошла в классическом исполнении: за день до выхода указа с шумом уволили начальника ГУ МВД по Дальневосточному федеральному округу генерала Евгения Кужеля. Таким образом, закончилось многолетнее противостояние убоповцев (Управление по борьбе с организованной преступностью) и выходцев с Лубянки.

Согласно указу, упраздняются следующие главки: ГУ МВД России по Центральному федеральному округу (начальник Сергей Деревянко), ГУ МВД России по Дальневосточному федеральному округу (Евгений Кужель), ГУ МВД России по Сибирскому федеральному округу (Юрий Прощалыкин), ГУ МВД России по Уральскому федеральному округу (Николай Мардасов), ГУ МВД России по Приволжскому федеральному округу (Андрей Таранов), ГУ МВД России по Северо-Западному федеральному округу (Виталий Быков) и ГУ МВД России по Южному федеральному округу (Николай Симаков). В каждом главке работало примерно 500 сотрудников. Следовательно, под сокращение попали около 3,5 тысячи человек, и сколько из них сумеют перейти в другие подразделения, неизвестно.

Справка «Новой»: Шаболовские

15 ноября 1988 года приказом по МВД СССР было создано 6-е управление МВД СССР (штат: 32 человека), занявшееся предотвращением тяжких преступлений и нейтрализацией деятельности криминальных лидеров. 4 февраля 1991 года 6-е управление преобразовано в Главное управление по борьбе с наиболее опасными преступлениями, организованной преступностью, коррупцией и наркобизнесом. Соответствующие подразделения были созданы в 10 республиках СССР общей численностью 3 тысячи человек.

В феврале 1992 года создано Главное управление по организованной преступности (ГУОП) МВД России. В 1998 году преобразовано в Главное управление по борьбе с организованной преступностью (ГУБОП) МВД России. В 2000 году тогдашний глава МВД Владимир Рушайло вывел УБОПы из подчинения республиканских МВД, ГУВД и УВД и объединил их в единую цепочку подчинения: УБОП—РУБОП—ГУБОП—министр.

Поначалу убоповцы действительно занимались важным делом и были грозой преступных группировок. Как многие помнят, в 90-е весь бизнес «лежал» не под силовиками, как сейчас, а под бандитами, мэры же большинства российских городов и директора предприятий были ставленниками местных ОПГ. Расскажу одну историю: в 1996 году я работал во «Времечко», и мы поехали брать интервью у главы небольшого городка в Ярославской области. Нас интересовало, что за люди с «корочками», представляясь сотрудниками городской администрации, взимают «экологические» штрафы с водителей-дальнобойщиков. Мэр-коммунист долго рассказывал, как всей душой печется об экологии. Когда мы собрались уезжать, он неожиданно заявил: «А теперь поедем к хозяину…» Настоящим хозяином города оказался армянский вор в законе.

УБОПы, в отличие от уголовного розыска, работавшего по уже совершенному преступлению, напротив — включались в разработку при получении первой же оперативной информации и отличались большой мобильностью. Хорошо была поставлена работа с агентурой, наконец-то появилась единая база данных по ворам в законе и криминальным авторитетам, а собровцев из ГУБОПа бандиты боялись как огня. Во избежание утечек, новые подразделения получили полную независимость от местного милицейского начальства, вся информация стекалась к начальнику ГУБОПа, являющегося первым заместителем главы МВД.

В 1994 году специально под УБОПы пролоббировали Указ президента № 1226 «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности», который разрешал задерживать подозреваемых до 30 суток.

Перерождение

«Портиться» УБОПы стали во второй половине 90-х: у оперативников появились дорогие иномарки, на шеях висели килограммовые золотые цепи, и к ним в очередь выстроились «подкрышные» бизнесмены. А уж историю, когда на Шаболовке один из начальников отдела забыл в туалете «барсетку» с 70 тысячами долларов, вспоминают до сих пор.

Благодаря толковым руководителям пресс-служб, борцов с оргпреступностью отлично «распиарили»: в СМИ их сравнивали с последними героями, вставшими на пути криминала. Между тем методы оперативной работы особым разнообразием не отличались: получили информацию — подбросили наркотики/оружие — «закрыли». Одни и те же наркозависимые «свидетели» кочевали из одного уголовного дела в другое. Правда, в судах большинство дел разваливалось. И, видимо, не случайно руководство ГУБОПа стало одним из застрельщиков информационной кампании о ненужности судов присяжных.

На подтасовках и подбросах выросло целое поколение оперативников-палкоделов, которые больше ничего не умеют. Зато у них обнаруживалась нехилая хватка, когда речь заходила о деньгах. К примеру, отец одного из заложников рассказал мне, как пришел писать заявление в отдел по борьбе с похищениями людей на Шаболовку: «Первым делом начальник спросил меня, какая сумма выкупа. Я ответил: 40 миллионов. Тогда этот тип намекнул, что его «бонус» должен составить 10% от выкупа». К счастью, заложник самостоятельно освободился, и оперативники остались без «премии».

Чтобы хоть как-то обуздать процесс разложения службы, руководство МВД постоянно «перетасовывало» сотрудников и набирало кадры из глубинки. Однако это помогало мало: через полгода «лимитчики» начинали брать взяток еще больше и частенько сами совершали преступления. Особенно отличались оперативники, побывавшие в Чечне. Они и до командировок в «горячие точки» не особо чтили закон, а уж после и вовсе.

Так, например, 07.08.1999 г. на 40-м км трассы Москва—Казань двое сотрудников РУБОП ЮВАО г. Москвы Солохин, Снегирев и примкнувший к ним оперуполномоченный УР ОВД «Хорошевский» Суслов остановили автобус, в котором ехали вьетнамские челночники. Угрожая ножами, борцы с оргпреступностью забрали несколько десятков тысяч долларов, а трое вьетнамцев, оказавших сопротивление, с многочисленными ранениями были доставлены в Ногинскую больницу.

Тем временем в самом МВД вовсю шли межклановые войны, жертвой которых стал один из отцов-основателей УБОПа — Владимир Рушайло. В октябре 1996 года он собрал пресс-конференцию и выступил с громкими разоблачениями о коррупции в центральном аппарате МВД. На следующий день «правдолюба» отправили в отставку, и он пристроился советником к тогдашнему спикеру Совета Федерации Егору Строеву. Правда, штатским Рушайло пробыл всего два года и вернулся на должность начальника ГУБОПа — в ранге заместителя главы МВД. Об этом чудесном возвращении опального генерала ходило довольно много слухов.

21 мая 1999 года Владимира Рушайло назначили главой МВД, чуть позже закрытым указом президента его наградили Звездой Героя. Для воспрянувших духом убоповцев началось золотое времечко.

Несчастливый конец

С приходом Владимира Путина в Кремль ситуация в стране изменилась: вместо милиции на первые роли выдвинулись выходцы с Лубянки. Начались новые ожесточенные войны силовиков. Особенно усердствовали убоповцы и чекисты, делившие между собой «подкрышных» бизнесменов. При этом обе ключевые службы не брезговали подставами и писали друг на друга доносы.

В марте 2001 года Рушайло освободили от должности главы МВД. Новый министр — питерец Борис Грызлов первым делом лишил ГУБОПа самостоятельности и подчинил службе криминальной милиции. Еще через три года служба получила новые задачи и аббревиатуру: департамент по борьбе с организованной преступностью и терроризмом (ДБОПиТ).

В 2008 году указом президента Дмитрия Медведева № 1316 управления по борьбе с организованной преступностью были расформированы, а их функции переданы в другие подразделения. После выхода этого указа ситуация больше напоминала поговорку «После нас хоть потоп»: сотрудники пресс-служб за бесценок продавали видеоархивы, а на радиорынках появились секретные базы убоповцев с адресами и донесениями агентов.

В дальнейшем на базе УБОПов были созданы 8 ГУ МВД по федеральным округам с весьма размытыми функциями. При этом «федералы» и местные полицейские зачастую дублировали друг друга:

— Доходило до маразма: допустим, мы полгода разрабатываем банду, и вдруг ее задерживают «цэфэошники» (Управление по Центральному федеральному округу. — С. К.), — рассказал один из начальников МУРа. — Разумеется, вся работа под хвост. Звоню на Шаболовку, а они посылают куда подальше.

С помощью тех же «цэфэошников» бизнес решал свои стратегические задачи, закрывая конкурентов и проводя рейдерские захваты, — трудно найти в Москве какое-либо одиозное уголовное дело, завязанное на больших деньгах, к которому бы не приложили свои умелые руки шаболовские.

И потому, наверное, нынешний президентский указ № 300 готовился в обстановке повышенной секретности и для многих руководителей стал полной неожиданностью. Например, в ГУ МВД по ЮФО до самого последнего дня царило приподнятое настроение, а генералы устроили себе турнир по стрельбе.

Но если «лампасников» куда-нибудь да пристроят, то оперативники рангом поменьше сейчас забегали по кабинетам других подразделений. Однако «на земле» их не особо ждут: достали, и большинству придется искать работу на гражданке.

Правда, есть проблемы и посерьезнее: что будет с сотнями уголовных дел, заведенных следственными отделами федеральных главков? И в чьи руки попадут агентурные досье и секретные базы данных?

…Каждый год 15 ноября ветераны УБОПа собираются в парке им. Горького и вспоминают годы совместной службы. Однако итоги совсем нерадостные: в стране запредельная коррупция, высокая преступность, а уцелевшие в криминальных войнах воры в законе живут в шоколаде.

Остается добавить, что 322 сотрудника УБОПа погибли при исполнении служебного долга. 35 человек получили звание «Герой России», из них 27 — посмертно. Об этом тоже нужно помнить.

Сергей Канев
Криминальный репортер
Автор: на

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)