Тема дня |
- Веселый отказ
- В результате теракта в Стамбуле погибла россиянка
- Меры безопасности усилены. Как и накануне теракта
- Информация для читателей «Новой газеты»
- 35 человек погибли при нападении на ночной клуб в Стамбуле
- В Архангельске открыли трехметровый памятник Сталину
- «Я, как милиционер, вижу в пользователе сначала потенциального преступника»
- Не урок, а ловушка для государства
| Posted: 02 Jan 2017 12:22 AM PST Жизнь, быт и повседневные мысли уличного жонглера. Обычно никаких мыслей. В голове жонглера сложных мыслей никаких. Все только по делу. Примерное понимание, сколько денег уже в жестянке. Это во-первых. Эта мысль — базовая. На нее уже навешивается мишура эмоций. Например: а хорошо такой-то трюк получился, когда папаша с двумя ребенками смотрели… Не помню, что еще. Мишуру-то сдувает. Не станешь же придумывать мишуру. Раньше мурашки по спине бегали, когда Игги Поп исполнял I wanna be your dog, а потом заездилась дорожка, мурашки не бегают, просто бросаешь «пятерку» под Игги Попа, и все его отчаяние не более чем фоновая музычка. Впрочем, иногда эту песню узнают проходящие люди, и я радуюсь за Игги. А сегодня откуда-то, из закромов сознания, всплыла цитата Ж.-П. Сартра, что, мол, настоящая жизнь человека начинается по ту сторону отчаяния, кавычки закрываются. А отчего она всплыла? А оттого, что холодно было. 1 января, и холодно было, но люди любовались иллюминацией на улицах центра. И я вышел на Кузнецкий, угол Неглинной, с тремя светящимися мячиками, изначально предназначенными вообще-то для игр с собаками в темное время суток, и с ошейником (на шляпе), предназначенным для тех же игр, чтобы та собака уж точно не потерялась в темном времени и пространстве суток. Но музыки-то, если хотите знать, у меня с собой не было — музыкальная колонка не работает при минус 10 — зато была жестяная шкатулка из-под чая со встроенной шарманкой (слышна за пять шагов, заводится ключиком). Итак, вышел и сразу понял, что нельзя стоять в сомнениях, а надо, наоборот, двигаться. Включил собачьи мячики и ошейник, завел шкатулку и выставил баночку выцветшую. На ней когда-то были пальмы, но это уже совсем не важно. Деньги-то все кончились вчера при покупке подарков, одно название, что подарков, ну да ладно. А расчет был на новогоднюю ночь, что она будет удачной, а она оказалась — наоборот. Тверскую не перекрыли, где тут прикажете выступать, все разбежались после салюта по домам. И вот вечер первого числа нового года. Уже пять или более минут бросаю три светящихся мячика под пасторальную отмороженную шкатулку, а людям этого ничего не надо. Сначала одна тетечка кинула одну монетку. Потом как раз та веселая цитата высветилась в башке. Потом уже пальцы на левой стало сводить. Потом еще одна тетечка бросила две монетки. И все. Собрался и пошел к метро «Кузнецкий Мост», в настоящую свою жизнь. Бросал на Кропоткинской, у самого метро, но потом стал звучать колокол, только один, отмеряя что-то недоброе, и уже никак невозможно было развлекать прохожих. Пришлось сдвинуться на бульвар. На легкий ужин в результате набралось. А когда пошел домой по Пречистенке, стал встречать кадровых военнослужащих страны. Двигались они группами по десять-двенадцать человек, и все были в камуфляже нового образца. А ведь это не просто пятнистый камуфляж с листочками-веточками, который всякий рыболов может себе позволить. Это был цифровой камуфляж, укрывающий Наших Людей от неприятелей и наблюдателей. И даже российский флажок на рукаве сделался тремя едва заметными полосками. На лицах офицеров было радостное выражение; офицеры шли и общались на своей волне, ощущая свою отделенность от невоенного мира. На голове же у каждого была фуражка (парадная?) с красным околышем, и именно эти-то околыши были заметны за два квартала, за версту и даже, вероятно, за одну морскую милю. И это противоречие «низа» и «верха» было комично, но и глубинно. Камуфляж, старательно делающий вид: «здесь никого нет». И фуражка, объявляющая: «Ха! Вот они, мы!» Тело, вжимающееся в землю, согласное прикинуться мхом — лишь бы продолжать расти. И головушка, в которую с детства вдолбили, что зассать и спрятаться — западло Все эти кадровые хлопцы, глядя на меня, тоже недоумевали: с какой целью по улицам города-столицы ходит д…б со старым чемоданом и в шляпе, обмотанной тряпьем песочного цвета, на х…а он здесь нужен вообще? Так что каждый из них, увидев меня, удивился по разу. Я же удивился несколько десятков раз. Моя жизнь, безусловно, удивительней. Жонглировать и выступать с этим несложным номером стал я еще и потому, что очередь в бухгалтерию выносить не мог, вот и решил получать деньги напрямую, из рук прохожих, желающих, чтобы я продолжал выступать, хотя и не обязательно рассчитывающих меня увидеть впоследствии; просто решили бросить монет — и бросили, на это стал жить. А те, кто в очередь к бухгалтерии или к банкомату по зарплатным дням выстраивается, они имеют силы это вынести, эту очередь, я же этих сил в себе не нашел. Таким образом, всякий в обществе занимает свое место. Сегодня в час дня позвонила тетя Тамара, соседка по дедовой даче, и сказала: «Игорек… мы тут затеваем межевание участков. Это необходимо сделать оттого, что со следующего года все старое межевание признано негодным. А годным будет признано только новое, с участием спутниковой фотосъемки, и с участка это получится двадцать пять тысяч. Но если сразу несколько участков (чтоб спутнику два раза не летать), то в двадцать тысяч уложимся. Вот и звоню…» А я был в парке и готовился бросать «семерку», точнее, улучшать то некоторое ее подобие, что за год удалось достичь. Шел тополиный пух, и съемочная группа какого-то безвестного канала, полпарка оцепив, снимала сценку о беззаботном летнем дне. Но беззаботность не давалась в руки, и раз за разом объявляли слово «камера», и мальчик с шариком на самокате, и девочки на великах, и две мамаши с яркими колясками по тем же траекториям пускались в нелегкий беззаботный путь. В колясках явно не было младенцев, и этот «фейк», известный каждому на съемочной площадке, и не давал случиться чуду, похоже, так. Сказал я: «Теть Тамара, денег, право слово, нет». Она же отвечала: «Да, конечно…» Как будто бы брала слова обратно, бестактность допустив. Спросил я: «Как у вас дела?» Она мне отвечала, что дети ее выросли и ездят на другой участок, там без пробок, сюда им ездить неудобно, «а мы уж будем в Храпунове доживать…». И ощутил я эдакую грусть. Оттого что прекрасные люди, знавшие меня с моего детства, остались одни на соседнем участке и осторожно предлагают с ними поговорить, боясь показаться навязчивыми, чего никогда не боятся чужие и не нужные нам люди. Оттого, что мы виделись пять лет назад, а до этого — еще много лет назад. И тетя Тамара стала на пять лет старше, звонит и спрашивает, не найдется ли у меня 20 тысяч рублей для поддержки Росавиакосмоса. Не самый приятный повод, но других-то поводов нет… И я еще походил кругами по газону, пережидая сентиментальность, взял в руки мячи и стал бросать их, ощущая в сердце внимательность, радость и злость.  Каждое лето, и этим летом тоже, у меня под дверью вырастают лопухи. Больше их нигде в округе не растет. У меня под дверью они образуют локальное поселение. Возможно, это знак свыше, что я живу неправильно. Возможно, это просто лопухи. Я не много думаю над этим вопросом. Перешагиваю их по многу раз в день. И не замечаю их. Все-таки я скорей за то, чтобы они росли. Мой город и без того стремительно приближается к Идеально Опрятному Состоянию арктических пустынь. Лопухи же явно выросли самовольно, все они анархисты и сквоттеры. Зацепились корнями в щели между стеной и единственной ступенькой. И существуют. Многие были против лопухов. Как-то команданте Маркос, наш управдом, сказал, что следует их вывести. Непонятно, зачем он это сказал — байкер и пофигист, — вероятно, он сказал это просто так. Пришлось с ходу придумывать аргумент в пользу лопухов: «Дверь, под которой растут лопухи, явно не используется, так? Зачем нам надо, чтобы эта иллюзия развеялась?..» И Маркос тут же признал лопухи полезными. А вот дядя Толя, охраняющий соседний офис две недели подряд, а следующие две недели проживающий в Тамбовской области, где держит пасеку, дядя Толя с умной коротко стриженной головой-глобусом и неизменным тостом «Быть добру» лопухи не любит, потому что он — За Порядок. Год назад их оборвал, но уже в конце лета, когда те уже отзеленели. А этой весной он зачем-то достал стремянку и полез на высоту второго этажа офиса — тополь опиливать. Тоже для какого-то Порядка. Эта его инициатива с тополем расстроила меня. Я разочаровался в Народе в лице дяди Толи. Даже не здоровался с ним. Какое-то время. Потом опять стал здороваться — сосед все-таки. Говорить же нам особо не о чем с дядей Толей. Совсем мы разные люди. Досадной помехой для уличного артиста может стать рациональная и осмысленная человеческая деятельность, проходящая неподалеку. На фоне этой деятельности (и чем она полезнее, тем хуже) тускнеет весь этот эквилибр на краю прожиточного минимума, вся эта езда на шторме… Все эти месседжи сдвигаются, как сдвигается детская железная дорога, когда в квартиру входит, скажем, электрик, вызванный ПО ДЕЛУ. Детям в таком случае следует не мешать дяде и пойти погулять. И жонглеру уже тоже можно уже гулять. Но можно и упереться, и бросать в небо те же пять шариков, утративших половину смысла. Стеклянный мостик на Киевской, где в самую жару не открывают половину дверей и окошек, — я вышел к нему в будний день утром, чтобы скрасить гражданам дорогу в офис. Сразу же подъехала «Газель» песочного цвета с георгиевской ленточкой на зеркале, и вышли из нее трое: один (молодой) и в каске, другой (средних лет) в бейсболке и третий (уже почти дедок) в телогрейке. Достали из кузова сварочный аппарат, протянули откуда-то провод, и дедок стал приваривать новый порожек в одной из этих вечно закрытых дверей. Делал он это, как и всякий мастер, не без артистизма. А если проще сказать, дедок лег на каменный пол (вот зачем телогрейка) и в таком положении проводил электросварку, заполняя мир вокруг себя синими вспышками, как какой-то космический стрелок. «Пиркс вел линию своего огня…» — всплыла в голове жонглера картинка и строчка из диафильма про пилота Пиркса, охотившегося на поверхности Луны на частично поломавшегося робота. Вы не смотрели в детстве этот диафильм? Жаль, если нет. У меня был один из любимых. И смотреть его в темной комнате, и самому наводить на резкость, и читать подкадровый текст, и прокручивать пленку на следующий кадр (может, это и есть истинно русское кино — 4 кадра в минуту) — все это было Счастьем, а жонглировать для никого и оглядываться на лежачего Деда в телогрейке, варившего порожек, — в этом уж точно никакого Счастья не было. А те двое его помощников, один в каске, другой в бейсболке, ничего не делали, а просто стояли за спиной у деда. Потом еще включилась «болгарка» (желтые искры), как будто те трое не смогли победить робота фиолетовым лучом и пошли с ним врукопашную. Люди же, спешившие в офисы, не успевали считать все эти смыслы, ни даже вспомнить диафильм о пилоте, так что мой коммерческий сбор был никудышен. А может быть, и не в сварочных работах дело. А просто начало августа. И все люди, способные увидеть Необходимость Ненужного, находятся на побережьях. Где все слегка ненужно, где время медленно, а виноград дешев. Вдобавок ко всему жонглировал-то я сегодня весьма паршиво. Такие бывают дни. Выходишь выступать, и прямо-таки все против тебя. На Красных Воротах вышел бросать. При этом 1 сентября было. Раскрыл свой чемодан. Достал из него все, что надо. Тут подходят ребята, парень с девушкой, двадцати с чем-то лет и спрашивают, а чем это я собираюсь удивить граждан. Я отвечаю: «Вот, смотрите…» Подбросил сколько-то мячиков в воздух и поймал их. Они стали хлопать — наигранно, но искренне. И я спросил, кто они и куда идут. Они отвечали, что они, мол, учителя из города Орел и едут работать молодыми учителями в город Санкт-Петербург. В Москве же они пересаживались с поезда на поезд, а также купили сандалии. И уже завтра они станут учить школьников на Неве Основам Безопасности Жизни. Я порадовался за ребят — что они поедут в замечательный и дружелюбный город. Я пожелал им в нем закрепиться, и перезнакомиться со всеми соседями по парадной, и усвоить Негласный Культурный Пароль — что-то в этом духе. Они же бросили мне мелочь денег и так начали мой рабочий вечер. Жить в Питере, учить детей Основам Безопасности. Ловить детей на краю рискованных поступков. Почти по Сэлинджеру. И красота кругом. Это было так складно, что не завидовалось. Пусть у кого-то будет складно и ровно. Я же продолжил свою игру с Самым Большим Городом на деньги и выиграл в тот вечер около семисот рублей. Что до идеи, то у моего города так много разных идей, что, прямо скажем, нет никакой идеи. Оттого моему городу всегда так Много Надо. Вот у меня идея есть, поэтому мне Не Много Надо, я могу довольствоваться необходимым. Заключается она в том, чтобы преподавать детям (и другим прохожим) Ощущение Неожиданности Жизни. Вот уже несколько лет я провожу на открытом воздухе этот открытый урок. И как только министром образования станет человек, хоть сколько-то понимающий, грамота «Учитель года» мне обеспечена — почетная цветная грамота с тремя замовскими подписями и какая-нибудь хрустальная, КАК ПОЛОЖЕНО, салатница в придачу.  На случай, если, вручив ту грамоту, еще и пригласят поделиться каким-нибудь Знанием, то вот, пожалуйста, план-конспект. Французы первыми придумали автомобиль «Рено Логан», хитроумное приспособление для альпинистов под названием «жюмар», борьбу «бокс-сават» и еще кое-что по мелочи. Например, роман «Мизерабли» тоже первыми написали французы. Ну да этих памятников словесности, если покопаться, найдешь у всякой нации. Можно сказать, что роман «Мизерабли» не считается. Вернемся к трем вышеназванным вкладам в историю. «Рено Логан» французы действительно изобрели, но у себя производить побоялись, слишком уж он вышел страшный, и продали его в снежную Россию, где всем пох… эстетические категории, на завод имени АЗЛК в Текстильщиках, когда уже никто на районе не мог вспомнить, что эти буквы когда-то означали. Ну продали и продали. Понемногу на этой машине привыкли ездить таксисты, менты и простые граждане, которым терять нечего. Приспособление жюмар очень остроумно придумано, и ничего с этим не поделаешь. Французы его у себя в округе Гренобль производят. Хотя, если уж начистоту, придумали-то жюмар вовсе не французы, а два швейцарца. (Объяснить же его устройство человеку, не бывавшему в горных восхождениях, никак невозможно.) Но за производство жюмаров все-таки поставим французам плюсик. Надо же отдать должное. Боксом-саватом французы долгое время гордились, и им это долго сходило с рук, пока черт не дернул их бросить вызов английским просто-боксерам. Те переплыли Ла-Манш, вломили сават-боксерам так, что ни у кого не осталось иллюзий, и уплыли себе обратно. Так что теперь, если кто во Франции и занимается боксом-сават, то старается не сильно это афишировать. Вот собственно и всё, что дала миру французская нация. Не так уж мало, но и не чрезмерно, прямо скажем. Весь вечер я вклеивал два фанерных кружочка в пластмассовую трубу — при помощи клея «Момент», который продал мне армянин Самвел в локальном хозяйственном подвале. Так я готовился к послезавтрашнему выступлению. И не к уличному какому, а… к нормальному выступлению на Детском Дне Рождения. Это вселяло в меня гордость, риск и оптимизм — вот, мол, совсем незнакомые люди увидели меня у входа в метро Т. и так прониклись, что зовут теперь в кафе — веселить детей своих. И я проклеивал-усиливал «катушку» для эквилибра, которую бразилец Васнес придумал девяносто лет назад. (Притом что у него не было ни пластика, ни клея-момента, ни фанерок, из чего он сделал ее — неведомо.) А вклеив эти кружочки в ту трубу, я метнулся в магазин-ашан за пинг-понговыми шариками. Долго объяснять, зачем они. Для праздника и веселья, конечно же. И в ночном, над землей идущем метровагоне нового образца почувствовал я себя Человеком, как давно не чувствовал себя Человеком, ведь человек — суть Животное смеющееся, и я не сдерживал себя — смеялся, а все прочие пассажиры — не смеялись (я давно предполагал, что человечности во мне — именно что вагон). Над чем смеялся я и больше никто не смеялся? Я расскажу вам, и вы для себя решите, на чьей вы стороне. В том новом вагоне под потолком предусмотрен экранчик, чтобы пассажиры могли наблюдать бегущую строку и были к концу поездки информированы… о времени суток, о температуре воздуха в вагоне, о национальных, и городских, и районных праздниках. В тот вечер бегущая строка устала быть информативной. «Терпенью машины бывает предел» — как и было сказано. И по экранчику поползли буквы «А». аА ааааААА аааАА — разных цветов, строчные и прописные, иногда они разделялись пробелами, словно бортовой компьютер набирал воздуха и снова воспевал «АААаАааа». И я оценил этот бунт машины и протянул ей дружескую руку смеха, а те, кто сидел на местах, смотрели на меня подозрительно, следовали моему взгляду и не находили в этом направлении НИЧЕГО СМЕШНОГО. А я все читал, запоем читал эти АааАААААААаа… «Имя имен, — вспомнил я, — в первом вопле узнаешь ли ты, повитуха?» Вот и Башлачев, подумал я, не засмеялся бы, но улыбнулся бы своей улыбкой тихой, какая видна на обложке кассеты, этому рождению человечной машины. Через бунт? Ясен … что через бунт! Как еще прикажете рождаться? Я не берусь осуждать остальных пассажиров с их непониманием Главного. Чтобы оценить текст из одной буквы, надо прочесть некоторое количество сложных текстов. Возможно, они не читали сложных текстов. Возможно, они слишком устали за день. Возможно, они в тот вечер ничего не клеили. Если год сложился ровненько, следует уехать к морю и поставить на камнях палатку. Утром, покинув палатку, увидеть близко от берега трех дельфинов, этих (как всем известно) животных, что вернулись в родную среду обитания. Потому-то они кажутся нам немного наивными и хорошими существами. Потому что бросили суету суши, и махнули на море, и остались в нем насовсем — дауншифтеры мелового периода. Посмотрев на дельфинов, можно еще поехать (почему нет?) дальше в горы, в мингрельский совхоз и собирать там мандарины. Три дня. Тридцать девять ящиков. Заполнить их мандаринами. Стащить вниз, к дороге, где их погрузят на трактор. И все, пожалуй. Год уже не назовешь пустым — в нем появилось необязательное действие, можно возвращаться. Я не много понимаю в своей жизни. Я только понимаю, что никакую другую прожить не получится. Пятнадцать лет назад я вернулся из Путешествия. С тех пор ничего не поменялось. Все так же местные жители и туристы гуляют по пешеходной улице (будь то Бурбон-стрит или ул. Красная города Краснодара), а ты все так же проходишь в направлении, противоположном им всем, — с рюкзаком и отсутствующим видом… Нет, одно все-таки поменялось в мою пользу. Жонгляж (и несколько фокусов) дает возможность побыть заодно со всеми. И еще, конечно, это дает возможность последнюю тысячу км проехать в отапливаемом плацкартном вагоне, а не в грузовых вагонах, груженных углем и присыпанных снегом, как это получилось пятнадцать лет назад. Теперь же ты купил билет и ждешь ночного сухумского поезда. |
| В результате теракта в Стамбуле погибла россиянка Posted: 01 Jan 2017 09:38 PM PST В результате теракта в ночном клубе в Стамбуле погибла россиянка, сообщили ТАСС в генеральном консульстве России. «Информация о гибели российской гражданки подтверждается», — сказал собеседник агентства. Речь идет о девушке, которую изначально посчитали гражданкой Азербайджана, однако документы подтвердили российское гражданство погибшей. На данный момент известно, что турецкие власти завершили процедуру опознания. «Других граждан России среди погибших и раненных в результате теракта нет», — сказал представитель генконсульства. Подтверждено, что в результате теракта погибли 39 человек. Напомним, в ночь на 1 января неизвестный вошел в клуб Reina и открыл стрельбу. Тогда в помещении находились около 500-600 человек. Турецкие власти назвали произошедшее терактом. Однако пока никто не взял на себя ответственность. |
| Меры безопасности усилены. Как и накануне теракта Posted: 01 Jan 2017 09:01 AM PST В ночь на 1 января террорист расстрелял посетителей ночного клуба в Стамбуле: 39 погибших. Обстановка в городе спокойная — теракт был локализован в одном из туристических кварталов в европейской части Стамбула. Меры безопасности в очередной раз усилены — ключевые точки охраняют вооруженные автоматическим оружием полицейские. При этом дальнейшее усиление этих мер не дает ощутимых результатов. Накануне полицейские службы Стамбула уже были переведены на усиленный режим службы после поступления данных от американской разведки о готовящемся теракте. Но это не помогло предотвратить атаку и даже не позволило оперативно отыскать преступника.  ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ39 человек погибли при теракте в СтамбулеСейчас глава турецкого МВД Сулейман Сойлу говорит о том, что поиск террориста увенчается успехом с «божьей помощью». Турецкие специалисты по безопасности указывают, что по стилю атака на клуб Reina похожа на парижскую атаку 2015 года на концертный зал «Батаклан» — и следовательно, связывать ее нужно не с курдами, атакующими в основном военных, а с запрещенной в России ИГИЛ. В течение месяца в Турции случилось уже 5 терактов — очевидно, что страна, наводненная беженцами и являющаяся стандартным маршрутом транзита на пути в Европу, становится прифронтовой зоной ближневосточной войны. Для турецкой оппозиции все это становится признаком недееспособности режима Эрдогана. Для самого президента Турции — поводом заявлять о сплоченности нации перед лицом «грязных методов» преступников.  |
| Информация для читателей «Новой газеты» Posted: 01 Jan 2017 03:01 AM PST Режим работы в праздники, конференция главного редактора и докфест. Уважаемые читатели, лента новостей на сайте «Новой газеты» в новом году начнет обновляться с 3 января. Это связано с праздничным расписанием дежурств. Однако это не помешает нам проинформировать вас о важнейших событиях — мы включимся. Напомним, что с 4 января сайт Novayagazeta.ru, по устоявшейся традиции, будет транслировать фестиваль документального кино. Здесь вы можете ознакомиться с программой фестиваля. Также сообщаем, что ежегодная конференция главного редактора «Новой газеты» Дмитрия Муратова, которую в прежнее время мы проводили в последних числах декабря, в новом 2017 году мы устроим в последней декаде января (о дате сообщим на первой рабочей для страны неделе). Технически мы постараемся провести конферецию в режиме прямого эфира с возможностью задавать свои уточняющие вопросы прямо по ходу дела. С новым годом! |
| 35 человек погибли при нападении на ночной клуб в Стамбуле Posted: 01 Jan 2017 01:01 AM PST По меньшей мере 35 человек погибли при нападении на ночной клуб Reina в Стамбуле, передает AP. По данным турецкого телеканала NTV, нападавших было двое, они были одеты в костюмы Санта-Клауса. Сразу после происшествия к ночному клубу прибыли машины скорой помощи и полиции. Клуб Reina находится в районе Бешикташ. Известно, что порядок в новогоднюю ночь в Стамбуле охраняли около 17 тысяч полицейских. |
| В Архангельске открыли трехметровый памятник Сталину Posted: 24 Dec 2016 07:01 AM PST В Архангельске во дворе бизнес-центра на улице Гагарина открыли трехметровый памятник Иосифу Сталину. Об этом сообщается в группе Online Архангельск в социальной сети «ВКонтакте». Инициатором установки выступил депутат архангельской Гордумы от КПРФ Александр Афанасьев. Памятник представляет собой трехметровую стелу и бюст из гранита и бронзы. «Такого изображения Сталина еще не было. Воротничок его шинели слегка отогнут, будто его колышет ветер, а сам Сталин недвижим, не сгибается. Теперь мы имеем для столицы Поморского Севера свой, авторский, нигде не повторяющийся памятник — символ, призванный сплотить российский народ», — сказал Афанасьев FlashNord. Как писала ранее «Новая газета», хотя официально памятник представили, его установили тайно еще в октябре. В сентябре Художественный совет Новосибирска отверг идею поставить памятник Сталину у здания мэрии. Инициативная группа предлагала «поменять голову» стоящему в центре Новосибирска памятнику Владимиру Ленину, но это предложение также отклонили. |
| «Я, как милиционер, вижу в пользователе сначала потенциального преступника» Posted: 24 Dec 2016 12:02 AM PST Наталья Касперская в интервью спецкору Павлу Каныгину. Наталью Касперскую называют не иначе как ястребом российской интернет-индустрии. Известный предприниматель входит в рабочую группу при администрации президента, где курирует направление «Интернет и Общество», выступая за ужесточение госрегулирования Сети. Например, Касперская предлагает государству закрепить за собой контроль и право собственности на так называемые большие данные (поисковые запросы пользователя, данные о его геолокации, контакты в соцсетях, переписка пользователей, фото- и видеоматериалы). Также Касперская высказывается за перенос иностранными интернет-компаниями своих дата-хранилищ в Россию. Все это она называет мерами по установлению информационного суверенитета России.  — Вы заявили недавно в интервью ТАСС, что «большие данные» россиян в интернете «не принадлежат гражданам и должны быть признаны собственностью государства». Могли бы вы пояснить… — Я говорила, что эти данные принадлежат не гражданам, а вашему устройству. Понимаете разницу? А государство должно сохранять эти данные в своей собственности. — Наталья Ивановна, а зачем государству наши с вами данные? — Для нашей зашиты. У человека в России сейчас есть ощущение, когда он оставляет в интернете какую-то информацию, что он ее контролирует. На самом деле это не так. Приложение и сервисы на вашем смартфоне имеют возможность пользоваться вашими данными без вашего ведома и желания. С этой точки зрения информация не защищена. И я ратую за то, чтобы ввести ограничения на большие данные, чтобы государство осуществляло свои функции, гарантировало безопасность. Вот представьте: вокруг человека, пользователя Сети, собирается такое облако данных. Ваши сообщения, ваша почтовая переписка, ваши фотографии, ваше общение в соцсетях… — это облако вокруг вас парит, а кто-то этим облаком торгует за вашей спиной. Торгуют вашими данными. А с какой стати? Вот вам не обидно? — Нет. — Почему? — Потому что в обмен я получаю услуги — почту, хранилище, возможность передавать информацию почти любых объемов. — Дело не в этом. Я не против прогресса, но у людей должна оставаться приватность. Человек должен понимать, что делают с его данными другие. Многие компании ведут себя очень подло — они вам говорят: для того чтобы пользоваться нашим приложением, вы должны разрешить доступ к своим контактам, фотографиям, геолокации. А если вы не соглашаетесь, то они вам просто не дают пользоваться своим сервисом. Недавно вот я загружала себе русско-немецкий словарь, он говорит: «Разрешите доступ к вашим фотографиям и контактам». Зачем это нужно русско-немецкому словарю? Безусловно, для маркетинговых целей. Но если я не хочу, чтобы мои данные использовали для этого? [В этом случае] мне не дают альтернативы, я не могу отказаться, иначе мне не предоставят сервис. — Но это справедливая сделка. Вы хотите получить доступ к сервису, у доступа есть своя стоимость — ваши данные. Что здесь плохого? — То, что интернет-компании просят мои личные данные. Мне такой подход не нравится. Когда они получают мои данные, они начинают ими торговать. И ваши данные таким образом могут попасть в руки злоумышленников, лиц, у которых преступные цели. Или такой вариант рассмотрим. Во многих развитых странах у властей уже есть доступ ко всем данным. Они хранятся на серверах интернет-компаний и предоставляются государству чуть ли не по первому требованию. Агентство национальной безопасности США таким образом может получить доступ к любым частным хранилищам данных… Теперь давайте поднимемся на государственный уровень и посмотрим оттуда на ситуацию. Сейчас у нас около 40 миллионов россиян пользуются смартфонами, и об этих людях иностранным IT-компаниям известно все — их предпочтения, контакты, связи и более глубокая информация. Таким образом, иностранные спецслужбы очень легко могут идентифицировать любого нашего гражданина и взять его в разработку. — Зачем им наши граждане-то, Наталья Ивановна? — Для массового контроля. Но ладно, для простого человека это, может, и не так страшно. Но если речь о чиновниках? Или о тех, кто собирается стать чиновником? Вот вы сегодня журналист, а завтра решите стать государственным деятелем, и вся ваша информация уже сохранена [на заграничных серверах]. Вы чего-то такое, может, там делали когда-то [в интернете], а теперь вас можно шантажировать, можно влиять. Плюс вообще знание о перемещении людей — очень ценная информация для последующих враждебных целей. То есть нужно смотреть на ситуацию и с государственной точки зрения, с точки зрения государственных интересов.  — Вам не кажется, что наше государство, пользуясь этими большими данными, способно вредить своим гражданам больше, чем неведомые заграничные агенты? Вы же слышали историю продавщицы с сочинского рынка Оксаны Севастиди? (В конце 2016 года гражданка России была осуждена на 7 лет по статье «госизмена»; ФСБ, имея доступ к ее данным, обвинила Севастиди в том, что перед войной в 2008 году она отправила своему приятелю в Тбилиси СМС, где рассказала об увиденном составе с военной техникой, который двигался к границе. — Ред.). — Ну в США тоже так сажают, и по более простым поводам, когда люди только пишут в интернете о намерениях совершить какое-то действие. — Продавщица поделилась в СМС увиденным на улице — это преступление? — Я понимаю, вы хотите меня спровоцировать и вовлечь в дискуссию. Но как этот случай связан с нашей темой? ФСБ перехватила СМС какой-то там женщины, и что? — Вы говорите, что защиту данных граждан надо доверить государству. Объясните мне на примере этой конкретной женщины, как это возможно. — Я выступаю за защиту приватности граждан от кого угодно! От любых спецслужб. Здесь мы с вами на одной волне, Павел. Да, понятно, что государство не всегда ведет себя честно, но скажите мне, а кто ведет себя честно, кто защитит нашу приватность? Саморегуляция? Возможно, да. Но надо тогда, чтобы компании подписали некую этическую хартию — и это бы сильно упростило ситуацию. Но они этого не хотят, потому что у них свой коммерческий интерес, все хотят торговать данными. А простые люди не понимают опасностей, которые здесь таятся, не знают, что все данные, которые они оставляют в Сети, никуда не исчезают, а остаются. И ваш пример с этой женщиной [в Сочи] очень показательный. Ты отправил что-то не подумав, а оно всплывает через годы в неожиданном месте. Не хотелось бы, чтобы такое было. — Наше государство, мягко говоря, не самый эффективный менеджер, странно, что вы, IT-предприниматель, так легко полагаетесь на него. — Я выступаю за то, чтобы минимизировать угрозы для граждан от кого бы то ни было. Я согласна с вами — мало нам своего государства, но ведь еще и заграничные лезут. Поэтому я и говорю сейчас, что надо регулировать это влияние извне. Можно попытаться заставить иностранные компании обзавестись в России собственными серверами, тот же Google или Facebook. Пусть будут здесь наши данные на серверах, а не где-то в Иллинойсе. — Мы живем в открытом мире, когда стираются границы, а вы сейчас говорите фактически об изоляции российского интернета. Разве это не нонсенс? — Открытость не должна приводить к обнажению. Это общемировой тренд — по ужесточению регуляции интернета. В Европе об этом тоже думают, немцы в частности. С точки зрения персональных данных в ЕС уже многие ввели ограничения. В частности, запрещено, чтобы данные уходили за пределы ЕС. Ужесточения — логично. Ну вот смотрите, интернет ведь начинался с полного беспредела, была такая «полянка», где было мало людей, и все друг друга знали, и не нужна была никакая регуляция. Но когда туда набилось множество народа, когда появился «темный интернет», где идет торговля наркотиками, оружием, стало понятно, что нужен контроль, такой, который существует в офлайне. Ведь чем грабитель банка отличается от киберграбителя? Ничем. Поэтому пользователей надо защищать. А кто защитит, если не государство? Когда вас ограбят, вы же пойдете в полицию, правильно? И не будете говорить: у нас неэффективное государство, не пойду я в полицию! — Меня дважды грабили, и полиция, к сожалению, никак не помогла. — А мне помогла. А если вас беспокоит доступ спецслужб к вашим данным, переписке и так далее, то не беспокойтесь, у них он и так есть уже давно. Когда похитили моего сына, ФСБ вычислила преступников на раз-два. Просто диву даешься, и это было еще в 2011 году. И даже не важно в этой связи, где хранит свои данные тот же фейсбук. Доступ есть ко всему. — В таком случае зачем силовикам еще больше полномочий? — У нас есть поручение президента Путина, чтобы данные граждан защищались. И мы сейчас работаем над этим, хотя у государства пока есть проблемы с пониманием, даже терминологией в этой сфере. Вы спрашиваете вот, зачем силовикам еще полномочия. Но я вам скажу так: в ФСБ не то что не хотят новых полномочий [в сфере контроля данных], они открещиваются от них! У них и так все хорошо, наверное [c контролем]. И инструментов достаточно… Но мы с вами говорим сейчас не о слежке, а о «больших данных», которые могут использоваться против граждан. И есть посыл президента — надо защитить приватность граждан в интернете. — Почему вы всю дорогу говорите о гражданах, будто они дети малые, которые не справятся сами? — Пятьдесят миллионов людей у нас [активных пользователей] — да, они не справятся сами. — Поэтому к каждому вы хотите приставить интернет-полицейского? — Нет, к каждому не приставишь, конечно. Но и надеяться, что граждане у нас объединятся и сами начнут себя защищать, — невозможно, это утопия… И как я вам уже сказала, ужесточение законодательства в области интернета — это общемировой тренд. Россия в этом плане даже не в первых рядах, а как отстающая. В США и Европе, например, уже давно регулируются и интернет-коммерция, и кибер-риски, и соцсети. Ужесточение правил [в новых отраслях] — это закономерная тенденция. В начале прошлого века можно было, например, выпить бутылку коньяка и ездить на машине, как я тут прочитала у Ремарка. И ничего за это не было, даже штрафы не были предусмотрены, и ремней не было, и светофоров. Поэтому не надо нагнетать тему, в нашей стране людям и так свойственно видеть во всем негатив. Но нет ничего плохого в том, чтобы у нашей страны был информационный суверенитет. — Опять от заграничного влияния? — Это часть государственного суверенитета, это защита государства в его границах и контроль за происходящем, да, защита граждан от враждебного влияние извне… Особенно учитывая нынешние времена, когда есть и пропаганда, и контрпропаганда. — Но как раз свободный интернет дает людям возможность разобраться самим в окружающей реальности. — Это очень наивный подход. Интернет сам по себе ничего не дает. Это лишь способ коммуникаций, раньше были лошади — теперь вот Всемирная сеть. — Люди стали ближе друг к другу, разве нет? — Но они не стали от этого лучше. Как были они сто лет назад или тысячу, примерно так и остались. Мораль человеческая не поднялась на необыкновенную высоту. Мы видим, что интернет все чаще используют по злому умыслу. Я работаю в сфере безопасности, и вижу по большей части только негативную сторону. Да, я рассуждаю как алармист… — Я бы сказал, как милиционер. — Как милиционер, который видит в пользователе потенциального преступника? Ну да, возможно, мое мнение более резкое. Но поймите, наивно считать, что интернет приведет человечество к какому-то светлому будущему! Это все равно, как если бы мы жили в начале ХХ века и говорили с вами, что вот, мол, машины сделают людей лучше, а мир — более открытым. — А разве не сделали? Люди стали дольше жить, уменьшилась преступность, появилась точная медицина, всеобщее образование… —Вы такой романтик, Павел! Ей-богу, послушаешь таких — и прямо тоже хочется верить (смеется)… |
| Не урок, а ловушка для государства Posted: 23 Dec 2016 08:01 AM PST Показательный процесс над Варварой Карауловой, возможно, и был нужен. Только приговор все обессмыслил. Процесс над Варварой Карауловой (сменившей имя на Александру Иванову) был показательным. И приговор вышел показательным. «Чтобы другим не повадно…». И этот негласный месседж власти — что, на самом деле, не удивительно — поддержали многие. В том числе и родители детей-студентов и школьников, даже тех, кто, быть может, не относится к потенциальной группе риска. Впрочем, в России ни от чего зарекаться нельзя, что и показала история Вари — домашней девочки из хорошей, интеллигентной, неплохо обеспеченной семьи, студентки одного из престижнейших вузов, чьи родители поверили государству и, проворонив собственную дочь, обратились за помощью к властям. Не то, чтобы Караулова ни в чем не виновата. Нет. Виновата, конечно. И в попытке вступить в запрещенную организацию «Исламское государство», и в том, что после пресечения этой попытки силовиками и отцом, продолжила общаться в интернете со своим вербовщиком Айратом Саматовым. И переписывалась она с ним не только по просьбе ФСБ, но и добровольно, намекая на то, что их переписку мониторят. Достаточно почитать эту ее переписку. Если коротко — она обсуждала не только теракты и присягу боевиков, но и сетовала, что находится под колпаком ФСБ, дом свой называла тюрьмой, и уточняла, как же ей еще раз повторить попытку выехать в Сирию по поддельному таджикскому паспорту. Девушку арестовали. Довели ее дело до суда. На процессе она уверяла, что ехала в Сирию не для того, чтобы стать террористкой, а чтобы выйти замуж за вербовщика, в которого влюбилась по интернет-переписке, не разу даже не видев. Он оказался жителем Казани, но выдавал себя за некого Влада из Красногорска, размещая на своей странице в соцсети чужие фото. И суд этот — хоть и показательный — был нужен. Прежде всего Варе. Чтобы осознать ошибочность своих действий, понять бессмысленность своей иллюзорной любви и повзрослеть. И как показалось, она осознала и повзрослела. Варвара говорила в суде, что «хотела бы перезагрузить свою жизнь». Но шанс ей не дали. Смысл приговора: если бы Караулова попала в ИГ, из нее бы могли сделать террористку. Могли бы. При этом суд проигнорировал буквально недавно вынесенные разъяснения Пленума Верховного суда (куда адвокаты и подадут апелляцию) о том, что участием в деятельности террористической организации может считаться лишь пропаганда или причастность к ее мероприятиям. Караулова ни в чем таком не участвовала и нигде ничего не пропагандировала (не думаю, что ношение хиджаба и совершение намаза в вузе к этому относится), она лишь подверглась вербовке. Она лишь жертва своего одиночества, расходный материал для вербовщиков. И для государства, как выяснилось. Отправка на зону выглядит нарочито неправильно и не слишком законно. Учитывая то, хотя бы, что в приговоре суд, по справедливому выражению адвоката Ильи Новикова, оставил «самое гнусное» — момент про подготовку террористок-смертниц. Кусок, не имеющий к Варваре и ее переписке никакого отношения (не обсуждала она этого и не стремилась к этому) и очевидно добавленный для антуража. Это очень неправильный приговор вот почему. Государство, успешно (я это всерьез) не допустившее вступление свой гражданки в ИГ, не задумалось о том, как этой самой гражданке — отдельному маленькому запутавшемуся человеку — помочь прийти в себя, преодолеть зависимость (а зависимость от вербовщика была сильна), справиться с обрушившимся на нее шквалом обвинений, подчас незаслуженных. Но вместо грамотных и мудрых психологов, вместо толковых реабилитационных программ ее, 19-летнюю, сначала отправили в психушку, где признали вменяемой, потом закрыли дома под пристальным контролем ФСБ, а затем и вовсе посадили в «Лефортово» (сидела Варвара там год и два месяца). Кто-то еще — из родителей, заметивших дурное, из студентов, попавших под обработку грамотных спецов террористического рекрутинга, — обратится после этого к государству за помощью? Вопрос риторичен. Потому что приговор Карауловой — урок и для них. Показательный урок. Молодая, никому не опасная девушка, приговор слушает в наручниках (очевидно, специально для телекамер), хотя и так заключена в изолированный стеклянный «аквариум», под охраной приставов и овчарки. Этот приговор — ловушка для государства. |
| You are subscribed to email updates from Блог «Новой газеты». To stop receiving these emails, you may unsubscribe now. | Email delivery powered by Google |
| Google Inc., 1600 Amphitheatre Parkway, Mountain View, CA 94043, United States | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий