Тема дня |
- «Узник Болотной» — о суде, приговоре и моральной победе
- 11 причин уйти с Facebook
- Будни амнистии
- «Нежелательная» персона
- После бунта
- Принуждение к миру
- «Главное было — выбраться из этого ада…»
- Если не Докку Умаров, то кто?
- Мадонна и лейтенант
- Марш антифашистов
| «Узник Болотной» — о суде, приговоре и моральной победе Posted: 17 Jan 2014 11:02 PM PST Денис ЛУЦКЕВИЧ: Любое решение суда по нашему делу — это провал для власти
Денису Луцкевичу 21 год, он студент Государственного академического университета гуманитарных наук, помощник декана отделения культурологии. Луцкевич — бывший морской пехотинец, пошел на Болотную площадь с однокурсниками и преподавателями. На митингах он никогда прежде не бывал, оппозиционными взглядами не отличался, а больше всего на свете хотел поступить в полк ФСО. Его обвиняют в участии в массовых беспорядках и применении насилия по отношению к представителям власти, но ни в деле, ни в суде нет объективных доказательств того, что он кого-то бил, кроме, разумеется, показаний омоновцев. А вот сам он получил множество ударов дубинками и даже был госпитализирован в НИИ Склифосовского. Денис всегда спокойный, часто улыбается, никогда не жалуется. Он молчалив и только однажды, на продлении срока содержания под стражей в ноябре, Денис выступил. Вот что он сказал: «Ваша честь, мы сидим в этой клетке уже полгода, и знаете, этот зоопарк всем уже надоел. Возможно, все произошло бы быстрее и намного более эффективно, если бы мы сидели рядом с нашими адвокатами, а не в этом месте. Мы не помним половины заседаний и показаний, потому что половину заседаний мы проспали. А спим мы из-за наших ранних и поздних поездок в автозаке, нам не хватает времени для полноценного сна. Из-за этого мы не можем в полной мере осуществлять свою защиту и участвовать в процессе. Я не говорю уж о том, что большинство подсудимых болеют физически и дальнейшее пребывание в этой коробке чревато заболеваниями другого характера». Денис Луцкевич стал первым из оставшихся в заключении «болотников», кто ответил на вопросы «Новой газеты», переданные через адвокатов. — Вы невольно стали подсудимыми в политическом процессе. А были ли у вас раньше выраженные политические взгляды? Изменились ли они за время заключения под стражу? — В то время, когда я пришел на митинг 6 мая, у меня не было четких политических взглядов, и я не преследовал каких-то конкретных целей. Я чувствовал, что с Россией происходит что-то не то. Из СМИ я слышал про беспредел и воровство чиновников, про бездействие правоохранительных органов и заказные дела, про преступное равнодушие власти к проблемам России. Наверное, интуиция привела меня в тот день на Болотную площадь: мне казалось, что я там смогу получить ответы на свои вопросы. Что же, я их и получил. Я своими глазами увидел всю трагическую глубину кризиса власти в России. Став обвиняемым (подсудимым) по делу, я на себе ощутил все бесправие обычного человека в России и чудовищное бездушие этой машины, которая называется «государством». Я осознал, что «суд» и «правосудие» — это совершенно разные понятия. Так что благодаря «болотному делу» я эти самые политические взгляды приобрел, а суд и полтора года в СИЗО убедили меня в их правильности. Да, теперь я четко знаю, с чем нам всем необходимо бороться. Думаю, что эти взгляды сейчас — это взгляды любого культурного, образованного, порядочного, неравнодушного человека в современной России. — Почему, на ваш взгляд, процесс в самой важной его части запрятали в Замоскворецкий суд из большого зала Мосгорсуда, а потом из большого зала Никулинского суда? — На мой взгляд, перевод в маленький зал Замоскворецкого суда можно объяснить только одним: власть признала полное фиаско тех целей, которые она ставила перед судом в «болотном процессе». Грозного обличения раскаявшихся и испуганных погромщиков с промытыми госдепом мозгами не получилось! Все видят, кто на самом деле растерян, фальсифицирует факты и прячет глаза… Для людей все очевидно и не нуждается в комментариях. И я думаю, что многие понимают: любое решение суда — это провал для власти! Обвинительный приговор — власть с помощью политически заказного суда «разобралась» со своими неугодными оппонентами. Оправдание — значит, СК полтора года выполнял политический заказ или по собственной инициативе держал в тюрьме невиновных. В шахматах есть такое понятие «цугцванг» — это когда любой следующий ход только ухудшает ситуацию. Именно этот момент мы наблюдаем сейчас в Замоскворецком суде. Естественно, никто не хочет выставлять проигрыш на всеобщее обозрение. — Чувствуете ли вы в этом моральную победу? — Да, конечно! Я понимаю, что при любом решении суда мы уже победили! Ведь победа — это не решение суда, который изначально был заказным. О правосудии речи и не велось. Ведь все люди — прокуроры, судьи, сотрудники силовых структур и т.д., считают, что есть на свете такие положения, в которых человеческое отношение к человеку не обязательно. Наша победа — это то, что им не удалось убедить людей, что они судят обычных преступников, достойных разве что жалости. Нами гордятся, и за нас выходит множество людей на улицы. И это победа! — Часть «болотников» амнистировали: когда их отпускали в зале суда, вы за них радовались как за родных. Сейчас прошло время. Что вы испытываете по отношению к амнистированным ребятам? — Надежду на то, что ни тюрьма, ни подобная «милость», которую назвали амнистией, — не изменят ничего в убеждениях этих людей, и они дальше будут продолжать бороться за права всех жителей России. Конечно же, я рад за ребят! Тюрьма — не место для подобной деятельности. — Вы думаете о том, каким может быть приговор, на что вы рассчитываете, верите ли, что он хотя бы частично зависит от работы адвокатов и вашей позиции? — Как я уже говорил, рассчитывать на какое-то решение суда можно только при условии, что суд честный, а наш суд есть только административное орудие для поддержания существующего порядка вещей, выгодного определенному сословию. В то, что решение зависит от работы адвокатов и моей позиции, не верят и сами адвокаты. Но! Грамотная и четкая работа адвокатов помогла показать обществу абсурдность и бесполезность обвинения. Работа адвокатов со свидетелями обвинения показала всем сфабрикованность дела, заученность одобренных начальством показаний ОМОНа, предвзятое и политически мотивированное поведение судьи на процессе. А это мне кажется значительно более важным в таком знаковом процессе, чем приговор суда, который изначально не мог быть справедливым. Большое спасибо адвокатам и защитникам за работу, а также журналистам и неравнодушным людям. Записала Юлия Полухина | ||
| Posted: 17 Jan 2014 10:23 AM PST Западные СМИ изучают феномен потери популярность известной соцсети Facebook теряет популярность, особенно среди тинейджеров и молодежи. Штаб-квартира компании в октябре 2013 года была вынуждена признать, что далеко не каждый зарегистрированный в социальной сети подросток регулярно заходит на свою страничку. Онлайн-издание The Huffington Post попыталось разобраться в проблеме и определило 11 причин, каждая из которых может быть достаточным основанием, чтобы закрыть Facebook-аккаунт. А все вместе эти причины объясняют растущую потерю интереса к этой социально-медийной платформе. Итак, первая причина. Журнал Time в прошлом году провел опрос молодых людей и выяснил, что они не хотят попусту тратить время на утомительный просмотр ленты сообщений в Facebook, предпочитая более динамичные альтернативы – твиттер и инстаграм. Вторая причина – публичная доступность личных данных оборачивается неожиданными неприятностями. Бывшие друзья и любимые, завистливые коллеги, потенциальные работодатели, да мало ли кто еще могут в любой момент зайти на страничку пользователя, собрать нужную информацию и сделать собственные выводы. Поэтому есть два варианта: попытаться закрыть профиль или взять псевдоним, что сопряжено с техническими трудностями. Проще уйти совсем. Третья причина – близкие родственники, мужья-жены и прочие дяди-тети вплоть до бабушек-дедушек, которые, не желая отставать от моды, завели собственные странички в Facebook. Они, как правило, первыми комментируют сообщения своего юзера. Порой доходит до виртуальных споров и ссор, которые продолжаются в реальной жизни. Интернет-аудитория только радуется таким спектаклям. Четвертая причина проистекает из третьей. Родственники, друзья-знакомые без согласия и предупреждения могут в любой момент опубликовать на своей страничке фото юзера, например, в детстве или неприглядном виде, которые он вообще никогда бы не вынес на публичное обсуждение. Пятая причина. Пользователи должны считаться с тем, что Facebook знает больше, чем они сказали онлайн. Бывает, что текст набран, но не отправлен. Автор передумал говорить вслух. Недавно стало известно, что штаб-квартира социальной сети проводила исследование, пытаясь выяснить мотивы таких поступков. Для анализа использовались как раз такие не отправленные тексты. В-шестых. Социальная сеть типа Facebook негативно воздействует на душевное равновесие постоянных пользователей. Элементарная зависть чужой жизни, в которой есть путешествия, интересные встречи, яркие события, превращает человека в мизантропа, лишает уверенности в себе, способствует развитию депрессивных настроений. Формальные дружеские связи являются седьмой причиной. Алгоритм установления дружеских отношений настолько прост, насколько лишен каких-либо принципов. Навязчиво предлагается дружить с друзьями друзей, о которых ничего не известно. При этом на первое место выходит количественный показатель, создавая иллюзию сплоченного дружескими связями социума. Из седьмой причины вытекает восьмая. Поздравляя виртуальных друзей с днем рождения, юзер вряд ли с полной уверенностью скажет, где, когда, при каких обстоятельствах состоялось знакомство. И тем более не сможет, случись ЧП в его жизни, определиться, к кому из тысяч своих «друзей» по социальной сети можно обратиться за реальной помощью и поддержкой. В-девятых. Приятное или не совсем событие из прошлого имеет тенденцию постоянно возвращаться к пользователю, как только его заметил очередной виртуальный друг. Возникает петля времени, когда и вспоминать не хочется, и забыть не дают. Десятая причина. До эры социальных сетей расставания близких людей проходили просто: сказали «последнее прости», начали с нуля и обходят стороной прежние места свиданий и встреч. Facebook лишил такого хэппи-энда. Теперь всегда перед глазами хроника жизни экс-друзей, экс-влюбленных и экс-супругов, просмотр который далеко не всегда доставляет удовольствие. И, наконец, последнее. С декабря прошлого года компания Facebook запустила в тестовом режиме новые рекламные приложения. Случайный клик — и придется вместо общения с сетевыми друзьями смотреть видеоклип о достоинствах каких-нибудь подгузников. Александр Чурсин | ||
| Posted: 17 Jan 2014 09:08 AM PST В Ростове-на-Дону амнистирована дочь мэра, осужденная за махинации с землей Под амнистию, объявленную к 20-летию Конституции РФ, попала Ольга Чернышева — дочь мэра г.Ростова-на-Дону. В октябре 2013 года она была приговорена к двум годам лишения свободы (условно) за махинации с землей: Ольга Чернышева приобрела на деньги инвесторов земли, оформила их на свое имя, затем продала участки за 260 млн рублей, но деньги предпринимателям в оговоренном ранее объеме не вернула. Следствие по этому громкому делу (которое несколько раз то закрывали, то возобновляли) длилось больше 20 месяцев, статья, по которой обвинялась г-жа Чернышева, была переквалифицирована с мошенничества на более мягкую — причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием. В итоге 11 октября суд признал ее виновной и помимо условного срока наказания обязал оплатить штраф государству в размере 80 тысяч рублей и компенсации двум потерпевшим - по 11,3 млн рублей каждому. С решением суда Ольга Чернышева не согласилась и опротестовала приговор в суде второй инстанции. Недавно в Ростовском областном суде состоялось рассмотрение апелляции. Как сказала представитель Ростовского областного суда Дина Щекотина, г-жа Чернышева просила еще раз допросить нескольких свидетелей и провести финансово-бухгалтерскую экспертизу, а ее адвокат заявил ходатайство о пересомтре дела в суде первой инстанции. Кассационная колегия отклонила все ходатайства, но постановила освободить Ольгу Чернышеву от уголовной ответственности по амнистии в связи 20-летием Конституции РФ. В то же время обязательства по выплате компенсации потерпевшим и штрафа государству за Ольгой Чернышевой остались.Виктория Макаренко | ||
| Posted: 17 Jan 2014 08:03 AM PST Дэвид СЭТТЕР: «Будем ли мы писать обо всем? Или обо всем, кроме самого важного?»Во вторник Россия отказала во въезде в страну бывшему корреспонденту Financial Times Дэвиду Сэттеру, приехавшему работать в Москву по контракту с радио «Свобода». Сначала — без объяснения причин: в посольстве России в Киеве Сэттеру заявили, что его нахождение на территории РФ «компетентные органы посчитали нежелательным». Однако после ряда громких публикаций (преимущественно — в западных СМИ) Министерство иностранных дел опубликовало заявление. В МИДе назвали статьи в прессе «тенденциозными» и обвинили Сэттера в том, что журналист незаконно находился на территории России с 22 по 26 ноября, в связи с чем ему и закрыли право въезда в страну на 5 лет.В беседе с «Новой» Сэттер назвал заявление российского ведомства ложью и указал на то, что МИД скрывает истинные причины запрета. «Я прилетел в Москву 7 сентября по бизнес-визе, которая у меня была на тот момент. И мог оставаться в стране 90 дней. Получил аккредитацию, после чего должен был изменить статус визы с бизнес- на журналистскую. 18 ноября в консульстве России в Праге заявили, что мое приглашение из Министерства иностранных дел было заполнено неправильно. Приглашение не было готово и 22-го ноября, но в министерстве меня уверили, что никаких проблем не будет. Так что задержка была связана с преднамеренными действиями министерства, которое вовремя не выслало мое приглашение», — рассказывает журналист. Сэттер настаивает, что его нахождение в стране с 21 по 26 ноября было связано только с задержкой со стороны министерства: «По совету сотрудника Министерства я действительно явился в суд и заплатил штраф за то, что просрочил пребывание в стране, после чего выехал за границу. Мне сказали, что я могу снова подать документы на визу». В середине декабря в ведомстве заявили, что виза для него была наконец-то одобрена. Дэвид Сэттер показывает и копию полученного из МИДа приглашения — оно датируется 22 ноября. После чего вам сообщили в посольстве России в Киеве, что «компетентные органы посчитали ваше присутствие в РФ «нежелательным»… Да, причем с пояснением: согласно российскому законодательству, мы не объясняем причин подобного отказа. Вы будете добиваться возвращения в Россию? Да, я обязательно вернусь в Россию. И это решение российских спецслужб не принимаю. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы аннулировать это решение, которое Россию дискредитирует. В западных СМИ эксперты говорят, что это здорово ухудшит имидж России. Вы в это верите? Нормальные страны не выдворяют журналистов без объяснения причины или по выдуманным причинам. Считаю, что чем больше они настаивают, что виноват я, а не они, тем больше они себя дискредитируют. Если у них есть реальные основания, чтобы выдворить меня из страны, пусть говорят об этом без лжи, без лукавства. Но если обоснованных претензий у них нет, они должны немедленно прекратить все это. Ваш случай не очень вписывается в стратегию срочного улучшения имиджа России на фоне Олимпийских игр. У нас амнистии, помилования… На свободу вышли члены Arctic 30, Ходорковский, Pussy Riot и некоторые «Болотные» узники. Зачем вдруг России такой скандал? Общая тенденция существует, да, но есть особые ситуации, в которых приходится отступать от общей тенденции, в этом случае ее можно и проигнорировать. Если они решаются испортить свою репутацию, на фоне Олимпиады и освобождения разных политзаключенных, значит, для них это важно. Почему — не могу судить, надо у них спросить. И все же — какие могут быть причины? Несомненно, серьезные. Впервые я приехал в Москву в 76-м году как корреспондент Financial Times, и я не помню, когда еще за это время в отношении журналиста или писателя использовалась формулировка, которая обычно применяется в отношении шпионов. Сама форма отказа — это честное признание, что меня выдворили из страны спецслужбы. Все мы знаем, что такое «компетентные органы»… На сколь высоком уровне было принято решение в отношении вас, как думаете? Находясь не в России, не могу сказать, кто принял это решение или кому оно может быть важно. Люди разные. Даже в ФСБ есть такие, которые хотят, чтобы в России стало лучше жить. Есть эти люди и в правительстве. И некоторые вещи им приходится делать вопреки собственному мнению и желанию. Я не сомневаюсь, что в правительстве есть люди, читавшие мои статьи и книги, которые совершенно не поддерживают это решение в отношении меня. Но они об этом не заявят. Что вы можете предпринять, чтобы вернуться в Россию? Я рассматриваю сейчас много вариантов. Когда определюсь — смогу об этом заявить. Но въезд запрещен на 5 лет… Когда арестовали членов Arctis Sunrise, говорили, что им грозит до 15 лет. Но они же на свободе. Так что это вопрос из сферы соблюдения закона. Правда, в стране, где царит беззаконие. Сейчас важнее всего то, что же это означает для журналистов, работающих в России. Будем ли мы писать обо всем? Или обо всем, кроме самого важного? В одном Сэттер уверен — решение о закрытии для него границы было принято не из-за нескольких дней незаконного нахождения в стране, а исключительно из-за его журналистской деятельности. Решение российского ведомства осудила международная организация «Репортеры без границ». Обоснование МИДа в организации назвали сомнительным, поскольку российский дипломат в Киеве еще до этого назвал присутствие Сэттера в России «нежелательным». «Как и другие иностранные журналисты, которым был закрыт въезд в Россию, Дэвид Сэттер известен своими критическими статьями о режиме Путина. Это лишний раз подтверждает наше убеждение, что запрет на въезд напрямую связан с журналистской деятельностью Сэттера», — заявили в «Репортерах без границ». Несмотря на жесткую позицию российского МИДа, Сэттер намерен всеми силами добиваться отмены запрета и возвращения в Москву. Ольга Просвирова | ||
| Posted: 17 Jan 2014 07:05 AM PST Начался суд над начальником копейской колонии Копейский городской суд начал рассматривать уголовное дело в отношении начальника ИК-6, майора Дениса Механова, который обвиняется в злоупотреблении должностными полномочиями, повлёкшими тяжкие последствия (ч.3 ст.285 УК РФ) и в незаконном изготовлении оружия (ч.4 ст.223 УК РФ). Напомним, 25 ноября 2012г. в ИК-6 г.Копейска Челябинской области, начальником которой в то время был Денис Механов, произошел бунт, после которого вскрылись факты избиений, пыток и вымогательства денег у осуждённых сотрудниками колонии. По этим фактам возбуждены два уголовных дела: первое начал рассматривать вчера Копейский городской суд, второе находится в стадии расследования. Денису Механову предъявлены обвинения по нескольким эпизодам вымогательства денег у осуждённых на общую сумму в 332 тысячи рублей и незаконное изготовление около 40 единиц холодного оружия. Механов себя виновным в предъявленных обвинениях не признал. Как сообщает Уральская правозащитная группа, в обвинительное заключение вошло менее одного процента случаев вымогательства денег, а потерпевшие даже не ознакомлены с материалами дела. Выяснилось это только в судебном заседании. Правозащитники отмечают, что на первом заседании прокурор "с завидным упорством" не поддерживал ходатайства потерпевших. Опасаясь, что приговор будет вынесен не правовой, Уральская правозащитная группа и несколько членов Общественной наблюдательной комиссии Челябинской области просят организовать широкую поддержку потерпевших, "не дать спустить на тормозах" дело. Уральская правозащитная группа выделила своего юриста Латыпову Дину Айваровну в качестве представителя пятерых потерпевших, а также оплатила услуги адвоката Евгения Горощко. Всего по делу проходит 13 потерпевших. Механова защищают сразу три адвоката. В пятницу был объявлен перерыв до 27 января, после чего начнется допрос потерпевших. | ||
| Posted: 17 Jan 2014 06:02 AM PST Жизнь в Израиле течет так, будто война идет за тысячи километров отсюда Безопасность — это «среда обитания» израильтян, и суровые меры по ее обеспечению их не пугают, а, напротив, дают чувство защищенности. Если вы проходите в любую гостиницу, магазин, торговый центр через металлоискатель, если на въезде на парковку охранник подозрительно вас оглядывает и проверяет багажник автомобиля — значит, вы в Израиле. Даже архитектура страны основана на оценке рисков и уникальном понимании, каким образом их можно предотвратить. Комнаты безопасности, бомбоубежища, удобные входы и выходы. Государство тратит деньги не только на физическую безопасность, но и на развитие информационных технологий в этой области. Часто они становятся предметом экспорта и международного сотрудничества. Программы, разработанные в Еврейском университете в Иерусалиме и в Институте Вайцмана, например, способствовали быстрому раскрытию прошлогоднего теракта в Бостоне: израильская система анализа видеоматериалов помогла полиции в течение нескольких минут получить изображение подозреваемых и восстановить точную картину того, что происходило в минуты теракта и сразу после него. Сорок два года прошло со дня теракта против израильских спортсменов в Мюнхене. Тот день можно считать началом создания израильских спецслужб. Первый принцип, сформулированный тогда премьер-министром Израиля Голдой Меир: не идти на уступки террористам, а уничтожать их в любом месте, любым способом. Дальнейшая история известна: все участники террористической акции в Мюнхене были убиты в течение нескольких лет. Через два года после Мюнхена, 15 мая 1974 года, в израильской школе «Маалот» трое вооруженных террористов захватили несколько десятков учителей и школьников. Итог операции: все экстремисты уничтожены. Но погибли 25 заложников; в том числе — 21 ребенок. После этой трагедии и были созданы специальное антитеррористическое подразделение полиции «Яамам» (аналог нашей «Альфы») и специальные отряды израильской армии для борьбы с террористами «Подразделение 269» и «Д 4». Бойцов готовили по специальной, интенсивной методике инструкторы и специалисты по антитеррору из Великобритании и США. Все израильские отряды специального назначения делятся на три группы: «штурмовые», «обеспечивающие» и «вспомогательные». «Штурмовые» непосредственно уничтожают террористов и освобождают заложников. Их в Израиле три: «Яамам» в составе национальной полиции и два отряда в Армии обороны Израиля — «Сайерет маткал» и «С 13». Каждое из них «закрывает» свою территорию ответственности: «Яамам» отвечает за проведение операций на территории Израиля, «Сайерет маткал» — за его пределами, «С 13» — на море (это «коммандос» ВМФ, подводные пловцы). «Яамам», в котором служат лучшие профессионалы, находится в постоянной готовности 24 часа в сутки. В их распоряжении вертолеты, военная техника и тройной комплект оружия и снаряжения на каждого бойца. Один из них заранее загружен в вертолеты, другой — в микроавтобусы, а третий используется для тренировок. Штурмовой отряд прибывает на место теракта не позднее чем через 15 минут после получения команды. В 1992 году генеральный штаб Армии обороны Израиля впервые публично рассказал о деятельности специальных подразделений «Мистаравим», что в переводе с иврита значит — «Стать арабом». Эти диверсионные группы, проникающие на вражескую территорию, укомплектовываются военнослужащими-срочниками. Они изучают арабский язык и приемы рукопашного боя, историю и обычаи арабов, психологию их поведения. Елена Шафран | ||
| «Главное было — выбраться из этого ада…» Posted: 17 Jan 2014 04:44 AM PST Что рассказали в суде обвиняемые по «болотному делу»
«Болотный процесс», как классическая драма, имеет жесткую структуру, определенную нормами УПК. В качестве пролога (и одновременно краткого содержания) — чтение прокурорами обвинительного заключения; оно же задает и конфликт между позициями антагонистов. Обвинение настаивает: на Болотной 6 мая были массовые беспорядки, а люди, сидящие на скамье подсудимых, в них активно участвовали и, в частности, били полицейских. Защита, напротив, утверждает: имел место заранее спланированный разгон мирной демонстрации, а если кто и кидал в полицейских камни, то это были провокаторы, так никем и не установленные. Действие первое — представление доказательств обвинения. Оно складывалось из многодневных, изматывающих просмотров видео с пропадающим звуком и невнятным закадровым синхроном прокуроров, а потом — из многомесячных допросов свидетелей обвинения. (Оставим в этих скобках такой постмодернистский театральный ход, как инвентаризация мусора, оставшегося на Болотной после побоища, — занимает, кстати, целый том.) «Актеры»-омоновцы и сотрудники ППС зачастую «давали петуха»: плохо знали свою роль, расходились с тем, что было написано в сценарии, выступали в жанре гротеска («Меня трижды ударили куском асфальта по голове, от третьего удара он развалился, но зато я хорошо запомнил стоявшего в двадцати метрах обвиняемого»). Для того чтобы невысоко оценить это представление, не нужно быть Станиславским. А зрителей в Мосгорсуд ходило предостаточно, поэтому, чтобы спасти пьесу от разноса, накануне второго действия радикально поменялись декорации — процесс переехал на запасную сцену, в московскую глушь — Никулинский суд. Действие второе — представление доказательств защиты. Свидетели говорили в суде то же, что и раньше — следователям на допросах, авторам независимого доклада о событиях на Болотной, в публичном пространстве. И не важно, кто давал показания — Алексей Навальный, Борис Немцов или никому не известный участник того мероприятия. Некоторое разнообразие вносил реквизит в виде вещественных доказательств: например, фотографии, на которых видно, что два полицейских ППС, производивших задержание, согласно обвинительному заключению,— это, в действительности, четыре омоновца. Действие третье происходит в совсем уж камерной обстановке Замоскворецкого суда. Душно. Тесно. «Зрителей» пускают в количестве от 10 до 18 человек. Родственники добровольно уступают свое место в зале журналистам, чтобы о происходящем с их детьми, любимыми, братьями могли узнать все. Семь месяцев люди в клетке, которых после амнистии осталось семеро, преимущественно молчали. Но вот их время пришло. На этой неделе завершился допрос обвиняемых, впереди — выступления в прениях и последнее слово. Что же рассказали суду обвиняемые о «преступлении», которое якобы совершили?
Прокурор. Почему предмет, который вы кидали, попал в сотрудника полиции? Белоусов. Я его не кидал и не попал в сотрудника полиции. Прокурор. Почему вы вели себя агрессивно? Белоусов. Я не вел себя агрессивно, я очень добрый человек (все в зале улыбаются). Судья. Теоретически мог ли предмет, который вы кидали, попасть в сотрудника полиции Филиппова? Белоусов. Я видел, как предмет упал на асфальт. Он не попадал ни в кого.
Адвокат. Сотрудник полиции Куватов говорит, что вы в него прицельно кидали камень. Зимин. Нет, я не кидал. Более того, у меня физической возможности не было чем-то кидать. Прокурор. Я не понимаю, почему нельзя ходить с открытым лицом. Зимин. Во время одного из таких мероприятий меня сфотографировали, а потом вывесили фото на одном из праворадикальных сайтов. Судья. Как вы оцениваете случившееся? Зимин. Если бы цепочку сотрудников полиции отодвинули, то ничего бы не было.
Адвокат. Почему вы были в медицинской маске? Полихович. В Москве, как и в других городах России, существует реальная угроза жизни левым и антифашистам. Существует реальный сайт, где ультраправые вывешивают наши фото. Поэтому я из соображений личной безопасности надел медицинскую маску. Прокурор. Почему вы решили, что сотрудники полиции действуют неправомерно? Полихович. Сотрудники полиции били людей.
Судья. Почему омоновец Троерин дал показания на вас? Луцкевич. Он просто лжец. Я думаю, он дал такие показания, потому что работа для него важнее, чем честь, достоинство и судьба человека. Возможно, ему пообещали квартиру. Он дает на меня лживые показания. Сначала Троерин ничего не помнил, потом вспомнил даже то, что у меня немного оттопыренные уши.
Адвокат. Вы сбили с ног омоновца Круглова? Барабанов. Я не сбивал никого с ног. Лузянина я не знал, но по результатам просмотра видеофайла могу сказать, что это Лузянин сбил с ног Круглова. Полиция била всех подряд, погромов не было, вину по ч. 2 ст. 212 не признаю. Я не мог сказать, ударил Круглова или нет, но на суде, когда Круглов сказал, что от меня не пострадал, я понял, что не бил его. Я не признаю вину по ч. 1 ст. 318. Прокурор. Зачем вы кусали сотрудника полиции за ногу? Барабанов. (В недоумении.) Не было такого. Судья. Барабанов, когда у вас возникло состояние аффекта? Барабанов. Когда меня ударили.
Адвокат. Показания свидетелей обвинения подтверждаете? Савелов. Не подтверждаю, они меня оговаривают. Гоголев и Емельянов последовательно меняли свои показания, и я думаю, в этом есть умысел. Дальше мне сложно говорить, в СИЗО лечение не оказывается, я отказываюсь отвечать. Связки болят. (Савелов очень сильно заикается, но по версии обвинения, он выкрикивал лозунги оскорбительного характера.)
*Адвокат Муртазин представил в суд справку из ГУ МВД Москвы, согласно которой Савелов действительно не входит в число людей, которых задержали Гоголев и Емельянов. Однако судья Никишина отказалась приобщить ее к делу. Юлия Полухина | ||
| Posted: 17 Jan 2014 03:32 AM PST Террорист №1, в очередной раз объявленный мертвым, не успел записать на свой счет последние громкие атаки Глава Чеченской республики Рамзан Кадыров подтвердил в своем аккаунте в социальной сети вероятную смерть Докку Умарова – лидера террористической организации Имарат Кавказ, причастного к огромному количеству самых громких терактов, на Кавказе, да и не только. О гибели Умарова Кадыров заявлял еще месяц назад, однако теперь он подкрепляет прежнюю свою уверенность ссылками на якобы перехваченные переговоры крупных амиров Дагестана и Кабарды. Те будто бы решали между собой вопросы выбора нового верховного руководителя – в связи с кончиной Умарова. Подтверждение смерти Умарова как нельзя кстати совпало с последними антитеррористическими инициативами - по оценкам Кадырова, это самый важный закон в истории Госдумы, к тому же «с ликвидацией Умарова не исчезает терроризм как явление в мире». Еще бороться и бороться. Пусть так. Однако теперь, в связи с предполагаемой смертью «террориста №1» появляется повод подумать, отчего сам Умаров на протяжении столь долгих лет никак не может исчезнуть как явление в России. Неуязвимость Умарова за все эти годы сделала его фигурой едва ли не мистической. Сейчас уже не так легко встретить людей, которые его «своими глазами видели». Однако в начале своего восхождения он был вполне себе земным человеком, заурядным бандитом не самого крупного пошиба, без каких-либо выдающихся талантов. На заре первой чеченской он приехал в Грозный из Тюмени, присоединился к отряду Гелаева. В родную республику его погнала вовсе не мечта о независимости Чечни, и отнюдь не пресловутый джихад. Просто в Тюмени его объявили в розыск из-за какой-то разборки со стрельбой. В совокупности с прежней судимостью за хулиганство (срок Докку до конца не отбыл, освободился по УДО) все эти обстоятельства не сулили ему ничего хорошего. А на территории Чечни тогда как раз самопровозгласилась Ичкерия, которой дела не было до прежних преступлений своих «граждан» на российской территории. По иронии судьбы, Умаров, повоевав, занял в правительстве Масхадова пост руководителя штаба по борьбе с преступностью. Однако продержался недолго – вскоре Масхадов его с этой должности прогнал из-за бизнес-активности, несовместимой с работой в правительстве Ичкерии: Умаров поставил на поток похищения с людей с целью получения выкупа. Когда Масхадов был убит российскими спецслужбами, его на руководящем посту сменил Абдулхалим Садуллаев – человек крайне нерешительный, находившийся под сильным влиянием Докку Умарова. При нем Докку пошел в рост, и когда погиб Садуллаев – уже сам занял пост президента Ичкерии, впоследствии переформатировав эту, в общем-то, светскую сепаратистскую структуру в Имарат Кавказ, базирующийся на радикальном исламе. Докку, наплевав на изначальную идею о независимости Чечни, из-за которой, собственно, и заварилась вся эта каша на Кавказе, хотел теперь под знаменами джихада (священной войны с неверными) присоединить к своему фантомному государству российские территории вплоть до Поволжья с Татарстаном. Реализуя эту идею, в течение нескольких лет Умаров сколотил страшную и эффективную террористическую организацию. Не раз и не два спецслужбы позволили ему щелкнуть себя по носу. Нападение на Ингушетию в 2004 году, атакованный Нальчик в 2005-м, захват бесланской школы, два пущенных под откос «Невских экспресса», взрывы в московском метро и в аэропорту Домодедово – это только самые крупные акции, осуществленные Имаратом. А мелким бандитским выходкам счет шел на десятки – и в них тоже всякий раз гибли люди. Неоднократно Докку Умаров бывал объявлен убитым – и такие сообщения смотрелись правдоподобно, учитывая крайне высокую смертность в рядах террористов. Неправдоподобным все эти годы казалось другое: то, что Докку всякий раз оказывался снова живым - несмотря на неюный возраст (ему скоро стукнет 50), многочисленные ранения и полную лишений круглогодичную (как заявляется) жизнь в лесу. Леса на Кавказе занимают не такую уж обширную территорию; много раз эти леса подвергались сплошным бомбардировкам с целью уничтожения баз террористов; чеченские и ингушские села неоднократно зачищались - и всякий раз Умаров уходил живым. Как ему это удавалось, непонятно. Хотя, стоит заметить, ему удавались и другие поистине фантастические вещи. Однажды Докку был ранен. Ранение было серьезным, с большой степенью вероятности он бы умер, не успев претворить в жизнь многие из своих злодейских планов. Однако – выжил, его прооперировали в гражданской клинике в Нальчике. И никто не пришел и не арестовал его, пока он лежал беззащитный на больничной койке. В последние годы активность Имарата Кавказ заметно поубавилась. В 2012 году Умаров объявил запрет на атаки против мирных жителей. Минувшим летом выдвинул заведомо завиральную идею про срыв Олимпиады поредевшими силами бойцов Имарата. За последние чудовищные теракты ответственности не взял – хотя прежде никогда не упускал возможности вставить свои пять копеек по поводу событий, к которым даже и не имел отношения. Вообще – и здесь Кадыров прав – Умарова давно не видно в публичном поле, последние его видеовыступления отсняты еще летом. Однако правда и то, что последние теракты – отнюдь не случайные выступления разрозненных террористических групп. И если все это придумал не Докку Умаров, то кто? | ||
| Posted: 17 Jan 2014 02:02 AM PST Роман Елены Костюкович «Цвингер» — о разрушенном Дрездене и спасенной чести
Переводчица на русский прозы Умберто Эко, от «Имени розы» до «Пражского кладбища», автор яркого травелога «Еда. Итальянское счастье» Елена Костюкович издала в АСТ (Corpus) 750-страничный роман. Жанр «Цвингера»? И интеллектуальный триллер, и историческая хроника, и семейная сага, и травелог. Действие переносится из Киева 1941 года в многоязыкое жужжание Франкфуртской книжной ярмарки 2005-го — через незабвенный Фестиваль молодежи и студентов в хрущевской Москве, вымершие столичные трассы Олимпиады-80, русский Париж 1970-х, через Милан и горное аббатство в Пьемонте, через лагерные восстания последних сталинских лет… Карта «Цвингера» (а ее бы стоило на старинный манер приложить к роману) была бы сродни томограмме сознания, впитавшего в себя несовместимые миры постсоветского интеллектуала. Цвингер — дворцово-парковый церемонный рай над Эльбой (до ковровой бомбардировки в феврале 1945-го, когда англо-американская авиация сбросила на Дрезден около 50 000 зажигательных бомб за 20 минут). Цвингер — резиденция саксонских курфюрстов, вместилище Дрезденской галереи. Герой книги Виктор Зиман, русский европеец, литературный агент (в его случае это означает вполне детективную погоню по Европе за важнейшими архивами ХХ века), много лет идет по следу утраченных бумаг деда — киевского художника и офицера Красной армии Семена Жалусского. Весной 1945-го, в руинах Дрездена младший техник-лейтенант Жалусский, фронтовик и окруженец, дал сам себе «лихое задание по разминированию местности, нафаршированной десятками динамитовых шашек, кишащей неразоружившимися гитлеровцами… с пятью саперами, полуторкой и двумя канистрами солярки в первую ночь». Задание было выполнено: в полузатопленных штольнях, в немыслимых щелях войны Жалусский нашел и спас полотна дрезденской галереи «Старые мастера»: да-да, именно, начиная с Сикстинской мадонны… Прототип техника-лейтенанта Жалусского в романе «Цвингер» — дед Елены Костюкович, киевский художник и писатель Леонид Волынский. В реальности Дрезденскую галерею именно при таких обстоятельствах спасал он. В другом герое романа, ближайшем друге Жалусского, писателе Владимире Плетневе, — легко угадывается Виктор Некрасов. Проза Костюкович плотна и нарядна (иногда, кажется, избыточно). В пестром клубке сюжетных линий мелькает-сплетается весь XX век: немецкие коминтерновцы в России 1930-х, пенистая кровь, проступившая сквозь трещины почвы над рвами Бабьего Яра, похороны Высоцкого в олимпиадной Москве — и предыстория его смерти, украинские-молдавские домработницы на стогнах Европы нулевых — особенный, довольно зловещий мирок не шибко легальной иммиграции с биржами труда, похожими на рынок рабов, на привокзальных площадях, олигарх-меценат Хомнюк, издатель полупудовых «Охотничьих удовольствий русского молодца» и «Преступления и наказания» с вкладывающимся посеребренным топором, — и полуголодные рыбки-лоцманы Хомнюка по интеллектуальной части, юные итальянские анархисты 1970-х и полувальяжный-полузатравленный Галич с гитарой, письма из «Нового мира» от Твардовского — и парижские демонстрации времен студенческого помешательства на Герберте Маркузе. По многоводному, с притоками, с подводными течениями, с водорослями декадентской красоты и пестрым мусором оберток, фарватеру романа читатель плывет, захлебываясь, но никак не желая сдаваться: «Цвингер» интересен и частностями, и сотней историй, вплетенных в сюжет. Интересен и главной, кажется, внутренней темой: роман Елены Костюкович — подробная хроника медленного, неуклюжего, то поощренного державой, то ею же жестоко остановленного (в этом отношении особенно ярки страницы о Фестивале-1956 и Олимпиаде-80) — выхода России в открытый мир. Скорее выхода, чем возвращения: уж больно изменился контингент в сравнении с 1913 годом… Но эта новая попытка срастить, построить мосты — содержание жизни поколения. Впрочем, для героя «Цвингера» не менее важна другая тема. Немыслимым способом обретенные (это все-таки интеллектуальный триллер по полной программе!) записки дрезденского музейного хранителя 1945 года отвечают на главный для Виктора Зимана вопрос. Дед его, младший техник-лейтенант Красной армии, спасал Дрезденскую галерею, но к многочисленным пропажам и изъятиям в ее фондах причастен никак не был. «Дед не вмешан в грабительство. Он был отстранен трофейной бригадой от выемки. Это необходимое для внука свидетельство». И здесь — не частность одной семейной истории. В пестром, немыслимом, апокалиптическом буреломе ХХ века с затейливой вязью тройных предательств (и не только на территории СССР!), не говоря уж об идейных переходах в лагерь противника, — человек может удержаться и сохранить себя на одном-единственном основании. На осознании: мои в этом вихре были честны. Герой «Цвингера» думает: поколение деда и друга его, Плетнева-Некрасова, отдало жизнь «прозрачной» прозе, сквозь которую просвечивает то, о чем не позволялось ни выть, ни кричать, ни даже шепотом говорить». Дело внуков — заполнить и дополнить эту прозрачность. Прописать точные нюансы минувшего века. Об этих нюансах и книга, собственно говоря. Елена Дьякова | ||
| Posted: 17 Jan 2014 01:01 AM PST Как сообщает "Комитет 19 января", шествие пройдет по трем бульварам – Тверскому, Никитскому и Гоголевскому. Сбор участников шествия начнется В Новопушкинском сквере в 14-00 и продлится до 14-30. Затем шествие пройдет по бульварам, пересекая проезжую часть по пешеходным переходам, и завершится в 15-30 - 16-00 на Гоголевском бульваре. После окончания акции состоится возложение цветов к месту убийства на улице Пречистенка, дом 1.В последней поданной организаторами заявке в Мэрию оговаривалось участие в акции 700 человек. Флаги участниками шествия использоваться не будут. "Комитет 19 января" заранее обратился ко всем политическим и общественным организациям с просьбой не демонстрировать символику своих объединений на акции и придерживаться в текстах плакатов и баннеров заявленной тематики. 19 января 2014 года акции пройдут также в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Милане, Киеве, Екатеринбурге, Севастополе, Керчи, Сыктывкаре, Геттингене, Харькове, Перми, Запорожье, Алматы, Кирове, Саратове, Хабаровске и других городах. |
Ярослав Белоусов. В пять часов вечера народу стало много, было тесно, поэтому мы решили пройти через Лужков мост. Так мы прошли по Кадашевской набережной. Играли рок-группы, но потом музыка прекратилась, а митинг все не начинался. Тогда я решил пройти по Кадашевской набережной к Малому Каменному мосту. Я видел, как проводили задержания, как сотрудники полиции били людей. Я увидел девушку, которая подвернула ногу, наступив на какой-то непонятный предмет. Я подошел, поднял этот предмет и откинул его метров на пять в сторону, чтобы ничего подобного больше не случилось. В это время я почувствовал запах газа и увидел сзади сотрудников ОМОНа. Дальше мы встали, взявшись за руки, потому что сотрудники полиции брали всех. Спустя несколько минут меня повалили на пол, потом схватили за руки и за ноги и потащили в автозак.
Степан Зимин. Я проходил рамки металлодетекторов, меня обыскали. В сумке у меня были паспорт и маска. Потом я был в маске. Я придерживаюсь леворадикальных анархических взглядов. И маска у нас — атрибут движения. Кроме того, представители ультраправых радикальных движений любят нас фотографировать на таких мероприятиях, поэтому мы закрываем лица. Но если бы это было запрещено, я бы никогда не надел маску. Мы прошли вперед, на Малом Каменном мосту образовалась давка. Мне удалось протиснуться ближе к оцеплению. Но там уже задерживали людей, я увидел, как на меня бегут омоновцы. Я попытался уйти в толпу, но один омоновец схватил меня за руку, повалил на землю, а второй ударил берцем в лицо. После этого один из них спросил, почему я в маске. Я свободной рукой снял маску, дальше меня проводили к автозаку.
Алексей Полихович. Я придерживаюсь социалистических и антифашистских взглядов. Я студент РГСУ (факультет конфликтологии), интересуюсь всем, что происходит в стране, поэтому и пришел на митинг. На Малом Каменном мосту стало душно и тесно. Я прошел к сцене, потому что там было свободно. В этот момент я увидел, как полицейские бьют людей. Они били лежачих, просто сидящих людей. Откуда-то появились металлические заграждения — для людей это был единственный способ защиты от избиений полиции. Я это понял, и поэтому тоже стал держать один из таких барьеров. Я увидел парня впереди себя. Он ничего не совершал, но на него налетел ОМОН. Они таскали его по полу и били дубинками, я подбежал, схватил его за пояс, и спиной старался закрыть его от ударов. Я никого не бил. Омоновец Тарасов, которого якобы я ударил, если помните, на суде сказал, что физической боли не испытывал, и вообще предложил все забыть. По-моему, это лучше всего говорит о том, что ничего было.
Денис Луцкевич. Я впервые пришел на такое мероприятие. Пошел с друзьями из университета. Митинг все не начинался. И тогда мы решили вернуться назад к мосту, и я увидел следующее: сотрудники ОМОНа разбились на организованные группы и отправились избивать людей. Я наблюдал, как один из омоновцев отправил парня в нокаут, он секунд 30 был без сознания. Потом я видел девушку, которую схватил за волосы один из омоновцев. В это время меня тоже ударили три раза дубинкой по спине. Была суматоха, я никого не бил, ни с кем не дрался. Когда я пытался уйти, на меня набросилось несколько сотрудников полиции, они били меня по спине, а большая часть ударов пришлась в голову. Они схватили меня за руки и за ноги и потащили в автозак. Меня доставили в останкинское ОВД, составили протокол и отпустили. Я очень плохо себя чувствовал, поэтому отправился в институт им. Склифосовского, там мне оказали помощь.
Сергей Кривов. Я видел, как полицейские разбивались группами, подлетали к людям и били их, я видел, как летели предметы черного цвета, позже понял — это был асфальт. Но откуда он там взялся, я не знаю, асфальт на площади был цел. Я отступал лицом к ОМОНу, спиной к митингующим, и в это время уперся в барьеры. ОМОН бил нас, я держал барьер. В это время, когда меня стал бить сотрудник полиции, так получилось, что я взял дубинку. Потом я ее передал кому-то. Я уверен, что своими действиями никакой физической боли никому не причинил. После митинга, когда пошли первые задержания, я стал выходить с плакатами. Пикеты у СК проводились до 11 октября. В этот день ко мне подошли два сотрудника полиции и сказали, что меня надо допросить по «делу 6 мая». И я был задержан. Во время опознания свидетель Алгунов меня не опознал, он опознал человека с табличкой номер 1, а я держал табличку номер 2. Протоколы подписал, потому что посчитал, что ситуация не опасная. Ну не опознал же…
Андрей Барабанов. Ближе к 19.30 мы увидели, как группы ОМОНа нападали на людей. Давление вокруг нас усилилось, я потерял свою гражданскую жену, с которой пришел на митинг. Были действия, которые я могу объяснить как рефлекторные — от испуга. Я никого не хотел бить, и не уверен, что вообще до кого-то дотянулся. Потом меня схватили, потащили в автозак. Меня душили, били, в автозаке несколько раз ударили в пах. Потом меня вывели из этого автозака и отправили в другой. На нем нас доставили в ОВД «Тверской». Там я попросил вызвать скорую. Мне обработали травмы, зафиксировали их, но отказались госпитализировать, потому что перед этим поговорили с сотрудниками полиции.
Артем Савелов. Я продвигался вперед, надавили сзади, я упал, оказался за оцеплением. Кто-то помог мне подняться, полицейский подбежал, по боку похлопал, и все. Повсюду бегали группы задержания. Я их пропустил, потом они подлетели меня задерживать. И задержали. Сзади сильно закрутили руки, я упал на колени, голова — в пол. Меня задерживал омоновцы, а не другие сотрудники. Они были в камуфляжной форме. Полицейского Гоголева, который говорит, что задерживал меня, я увидел на суде впервые. У Гоголева и Емельянова, якобы задержавших меня*, между собой даже нет согласованности. Противоречия в показаниях. Хоть бы договорились, что ли…
Александра Духанина. В какой-то момент демонстранты, стоящие впереди, стали быстро идти в сторону Болотной площади, и меня потоком также потащило вперед, вопреки моей воле. Я оказалась на набережной между сквером и рекой. Началась какая-то безумная суматоха. Сотрудники полиции в бронежилетах, шлемах и с дубинками стали врываться в толпу и задерживать первых попавшихся людей. При этом они напропалую наносили удары по всем, кто находился у них на пути. Мне стало страшно, фактически я оказалась в эпицентре всего происходящего. Я бегала среди людей, пыталась найти место, где можно укрыться. Мне было трудно сконцентрироваться, возможно, я плохо осознавала, что делаю, и сейчас нечетко помню все свои действия в тот момент. Если бы у меня была какая-то цель: с кем-то драться, кому-то сопротивляться, куда-то прорываться, что-то ломать, крушить или громить — я бы так не металась, а действовала бы целенаправленно. Несколько раз сотрудники ОМОНа пытались задержать меня, но я убегала и пряталась в толпе. Не знаю, за что они хотели меня задержать, может из-за того, что бегала туда-сюда и мельтешила у них перед глазами, но я их боялась и злилась на них. Спустя какое-то время я стояла и думала, как мне можно выбраться из этого ада, и в этот момент ко мне сзади подошел омоновец и схватил меня за горло, приподняв от земли, и потащил в таком положении к полицейскому автозаку. Мне трудно было дышать, я не только никак не могла сопротивляться этому захвату, но даже не могла его ослабить. <…> Я рассказала всё, что считаю нужным, дополнить мне нечего, и поэтому ни на какие вопросы других участников процесса и суда отвечать не желаю.
| You are subscribed to email updates from Блог «Новой газеты» To stop receiving these emails, you may unsubscribe now. | Email delivery powered by Google |
| Google Inc., 20 West Kinzie, Chicago IL USA 60610 | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий