среда, 12 июня 2013 г.

Тема дня

Тема дня

Кража политического капитала

Posted: 12 Jun 2013 10:01 PM PDT

В Кирове, если воруют врачи, обыскивают губернатора

РИА «Новости»

На дело против Навального и Офицерова очень удачно накладываются другие, вроде бы локальные – чисто областные уголовные дела. На прошлой неделе в Кирове были задержаны врачи-кардиологи, бравшие взятки за установку кардиостимуляторов без очереди. Обыски прошли в Правительстве области – Департамент здравоохранения якобы не закупал необходимые аппараты и тем самым создал почву для коррупции: дефицит. Тема стала главной для местных СМИ.

«У нас скоро все правительство пересажают», - говорят люди на улицах города. У Никиты Белых действительно: один советник в тюрьме (Андрей Вотинов отбывает трехлетний срок за взятку 2 млн рублей), другой - бывший глава Департамента государственной собственности Константин Арзамасцев – в международном розыске (продал по дешевке 25% принадлежавших области акций Уржумскогоспиртзавода). Про Алексея Навального и вспоминать не стоит.

- Если посадили, значит, украл, - замечает проходящая мимо суда во время процесса над Навальным женщина. – Если б не был виновен – не судили бы.

В провинции намного меньший процент людей, чем в Москве, понимает разницу между подсудимым и осужденным. Восемь из десяти человек заявили, что это одно и то же. Когда же я попробовал объяснить разницу одному из респондентов, он лишь пожал плечами: «Ну будет осужденным. Это нормально».

К процессу над Навальным кировчане относятся разносторонне: кто-то его откровенно поддерживает, кто-то ненавидит, а большинство остается равнодушным. Но на рейтинге Белых все это сказывается неизменно.

- Я не буду голосовать за губернатора, у которого такие советники, - говорят противники Навального. К ним присоединяется большинство тех, кто за процессом вроде бы не следит («Если судят – значит виновен»). И складывается вот какая ситуация: губернатор, реально что-то делающий для области (от завершения долгостроев до ремонта дорог в отдаленных районах), теряет популярность на волне дел, не имеющих к нему прямого отношения.

Правительство области меж тем продолжают втягивать в криминальные сводки: так на прошлой неделе обыски по, казалось бы, житейскому делу, прошли в Департаменте здравоохранения: двое врачей-кардиохирургов попались на взятках за установку кардиостимуляторов. Задержанные – хирург областной больницы Андрей Салтыков и завотделением кардиохирургии городской больницы № 1 Евгений Павлов – устанавливали пациентам кардиостимулятор за 100 000 рублей без очереди. На задержание приехала съемочная группа Первого канала. «Кировские чиновники совместно с врачами придумали новую схему по отбору денег у населения: 4 года медики устанавливали бесплатные приборы за деньги», - начинался репортаж федерального телеканала.

- Мы считаем, что почва для подобного рода коррупции могла быть создана именно в Правительстве, - заявил глава местного УМВД Сергей Солодовников. – По нашим данным, Департаментом здравоохранения области не было подано ни одной заявки на приобретение кардиостимуляторов, что привело к их дефициту и подтолкнуло врачей к противоправным действиям.

Через несколько дней, правда, выяснилось, что Департамент здравоохранения закупил с начала года почти четыре сотни кардиостимуляторов, а в регионе имеется запас данных аппаратов, оставшийся с прошлого года. В той же первой городской больнице было обнаружено более 40 аппаратов для поддержания сердечной функции, которые просто лежали запертыми в сейфе кабинета медсестры.

- К каждому врачу мы не можем представить надзирателя, - заявил тогда Никита Белых.

Подобному «вниманию» к областной администрации есть логическое объяснение. В сентябре следующего года пройдут выборы главы региона. Потенциальных претендентов на кресло, помимо Никиты Белых, пока четверо: депутаты Госдумы Олег Валенчук и Сергей Доронин, лидер местных коммунистов Сергей Мамаев и либерал-демократ Владислав Гукасов. Рейтинг этих кандидатов пока ниже, чему Белых. По последним данным опросов, за действующего губернатора готовы проголосовать порядка 30% жителей региона. За Олега Валенчука – 24%. Значительная часть кировчан не знает, за кого голосовать. Им то и стараются объяснить, за кого голосовать не надо.

Иван Жилин

В Стамбуле готовятся к отражению атиакиполиции

Posted: 12 Jun 2013 12:18 PM PDT

В Турции продолжаются массовые протесты против политики премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана. Первого июня они установили палаточный лагерь в парке Гези (его турецкие власти пообещали его снести, чем и вызвали первую волну массового протеста) и на соседней площади Таксим. Утром во вторник полиция заняла лагерь на Таксим, с помощью слезоточивого газа оттеснив протестантов в парк Гези. Весь день в парке собирались новые участники протеста. Вечером они слились в многотысячную толпу. Линия фронта прошла по границе площади Таксим. По одну ее сторону встали отряды полиции. Весь вечер и большую часть ночи они забрасывали протестующих шашками со слезоточивым газом. В ответ те скрылись за баррикадами, которые установили вдоль границы площади, но на ответное насилие не шли . Поздней ночью полиция все же ворвалась в парк и с помощью газа, водометов и резиновых пуль оттеснила людей к его дальнему краю. Часть митингующих с помощью слезоточивого газа гнали по проспекту Истикляль и соседним улицам, но на силовой разгон всего палаточного лагеря все же не решились. Всего, как подсчитали митингующие, пострадало около шестисот человек.

Утром жизнь палаточного лагере возобновилась. Весь день там восстанавливают баррикады, готовят лекарства и средства защиты от слезоточивого газа. Все соседние улицы перекрыты, на площади Таксим остаются отряды полиции, водометы и машины с газом.

Вечером во вторник губернатор Стамбула Хусейн Авни Мутлу потребовал протестующих увести из парка Гези детей, потому что не может гарантировать их безопасность – то есть фактически предупредил о вероятном разгоне палаточного лагеря. Его участники предполагают, что разгон состоится этой ночью.

Торжество балла

Posted: 12 Jun 2013 07:04 AM PDT

Можно не учиться, не учить, но отчитываться. Хорошие баллы жизненно необходимы всем. Все отвечают за цифры, а не за дело. И что теперь делать с ЕГЭ?

ИТАР-ТАСС

Объективный, независимый, исключающий коррупцию, снимающий стресс выпускного года, — когда вводился ЕГЭ, его преимущества знал едва ли не каждый гражданин нашей страны, настолько массово и тотально они рекламировались.

Экзамен должен был облагодетельствовать всех: и учеников с родителями, и школы, и вузы. Идея объединить итоговую аттестацию с вступительным экзаменов в вуз, действительно, была замечательная, и при грамотном решении обещанные преимущества могли бы стать реальностью. Интересы каждой из сторон — участников ЕГЭ — могли бы быть удовлетворены. Но этого не произошло.

Почему?

Потому, что на самом деле главный интерес, который призван был обслужить единый экзамен, был интерес государства. А интерес этот заключался в том, чтобы сделать экзамен инструментом контроля качества образования. Навести порядок, разобраться, какие школы учат плохо, какие хорошо, и в зависимости от этого одних казнить, других миловать.

ПРОДОЛЖЕНИЕ

В Москве завершился «Марш против палачей»

Posted: 12 Jun 2013 04:36 AM PDT

Одни дома

Posted: 11 Jun 2013 11:22 PM PDT

Как живут дети, когда их матери готовы идти до конца

«Двое ваших дочерей имеют своих детей, таким образом, Ваша семья утратила право на получение государственной поддержки на приобретение жилья», — такое заявление из администрации Набережных Челнов получила многодетная мать Оксана Рыжкова, стоящая в очереди на жилье 10 лет. Два года женщина пытается доказать незаконность этого решения. Оксана, пятеро ее детей и две внучки живут вместе в одной комнате в общежитии. Чтобы обратить внимание на свою проблему, Оксана пикетировала и голодала у казанского Кремля, у представительства республики Татарстан и администрации президента в Москве. С 28 мая Оксана — одна из трех матерей, проводивших голодовку у офиса «Единой России». На третьи сутки голодовки во время жестокого задержания ей стало плохо с сердцем, и ее госпитализировали в Боткинскую больницу.

Пока Оксана проходит обследования, мы навестили ее детей в Набережных Челнах и посмотрели, в каких условиях они живут на самом деле.

Имена всех детей Оксаны Рыжковой начинаются на «А». После первых тяжелых родов в голове у нее почему-то вертелась песенка «Александра» из фильма «Москва слезам не верит». Так старшая дочь стала Сашей. Вторую дочку назвали Тоней в честь бабушки. И всех остальных Оксана тоже стала называть на «А» — «придумка моя такая». Детей у 42-летней Оксаны сейчас пятеро — Александра (22 года), Антонина (20 лет), Ангелина (13 лет), Арина (7 семь) и Арсений (2 года).

Поднимаюсь на пятый этаж общежития поселка ГЭС в Набережных Челнах. Над разбитыми лестничными пролетами висят разноцветные бельевые веревки — у каждой семьи своя. Одичало-грустные подростки курят на подоконнике, худые кошки обнимаются на ступеньках. На темно-зеленых стенах крупно и много написано гуталином. Перешагиваю через мокрые пятна и тараканов.

Встречают меня не пятеро, а семеро. На руках у старших Саши и Тони — собственные полуторагодовалые дочки. Семилетняя Арина смотрит на пакеты с гостинцами: «У вас что, очень много денег, да»? Рыжковы — многодетная малообеспеченная семья. Ввосьмером они живут в опрятной 27-метровой комнате, в которой отгорожен небольшой детский уголок. На стене рядом с плазмой висит Богоматерь Экономисса — «икона от голода и безденежья». Туалет, ванная и кухня — общие, в конце длинного темного коридора. Везде довольно чисто, хотя пол подгнивает в некоторых местах, а на стенах — сырая плесень. Удобствами пользуются все семьи с этажа, всего 14 комнат. В начале года семья Рыжковых переболела сальмонеллезом, но с жилищными условиями врачи болезнь не связали.

Саша и Тоня в декрете, работает сейчас только мама Оксана. Но уже почти две недели она в Москве, и девчонки с трудом сводят концы с концами.

Муж Оксаны и отец четырех ее девочек уехал в Сибирь несколько лет назад. Иногда он звонит дочерям на день рожденья. До отъезда выпивал, воровал, сидел.

— В общем, отец у нас был бестолковый, — коротко говорит Саша.

— Не бестолковый, — заступается Арина.

— Рот закрой! — отрезает Саша. Пока мамы нет — она здесь за главную.

Усаживаемся за стол обедать. Веселая и хозяйственная Саша сразу начинает честно рассказывать: «Самое ужасное — то, что пишут про нас в Интернете. «Понарожали», «свиноматки», «все в мать», «необразованные», «идите работать»… Сколько слез мы с Тоней пролили уже… Обидно очень. Злые люди, они сразу убивают уверенность в себе. Я работаю с 14 лет. И в забегаловке, и продавщицей… Год в МЭСИ (филиал Московского университета экономики, статистики и информатики) отучилась на платном, потом ушла, — там 4-5 тысяч надо в месяц. Работала консультантом в джинсовом магазине, потом декрет. Сейчас никак не могу на работу выйти — в Татарстане отменили ясли, а в садик берут только с трех лет. Но я на шарашку хожу. На КАМАЗе моляром работала, ремонты делала. Сестра с обеими малышками сидит. Сейчас мы в садик хотим устроиться нянечками — может, тогда удастся пристроить своих деток туда».

С отцом своей дочери Саша прожила вместе полтора года, они работали и снимали квартиру в соседнем Нижнекамске. Расстались за три дня до «никаха» (татарской свадьбы), на третьем месяце беременности. Саша вернулась к маме. «Я с ума тогда сходила, вся жизнь оборвалась просто… На пятом месяце аборт собиралась делать. Меня мама удержала. Одумалась, слава богу. Я ведь очень ребенка хотела. Я тогда психовала, вся на нервах была беременная, а доченьку успокаивала, говорила: «Все хорошо, ты со мной будешь». А потом она родилась — я на нее налюбоваться не могла, это ж чудо из чудес. Нет больше достижения, чем стать мамой. Переживать только больше начинаешь. Думаю иногда, вдруг я умру? Как она тогда без меня… Я никого уже не смогу любить как ее, мне кажется. Даже мужчину. Я вообще их всех ненавижу. И больше детей не хочу… Она мой стимул. Надо мне подниматься. Трудно, конечно, в 22 жизнь заново начинать. Но сейчас главное путевку в садик получить, на работу выйти, стажа набрать. Я в меховой центр потом устроиться хочу, там зарплата хорошая, мне нравится продавцом работать и получается у меня».

Бывший жених Саши дочке почти не помогает. «Я не чувствую ребенка», — говорит. А как ты его чувствовать должен? Ты ж его не видишь! А она вообще его копия… Но он сам себя наказал — он же не видит как она растет!»

Малышка в это время приседает у дверей и смотрит на маму растерянно. Саша подпрыгивает, хватает дочку и тащит на горшок.

Вторая старшая сестра Тоня — темноволосая красавица, а ее дочка совсем светленькая. «В папу», — говорит она. У гражданского мужа Тони крохотная комната в этом же общежитии. Тоня живет на два дома. Они не расписываются — выходя замуж, Рыжковы теряют свою очередь наверняка. «Я отучилась 11 классов и мама сказала, чтобы я пошла на парикмахера, она тогда салон хотела открыть. Но как-то не сложилось у меня. Тем более с сестренками постоянно приходилось сидеть. Там и Арсений родился».

В семье Рыжковых шестеро девочек и только один мальчик — Арсений двух лет, младших сын Оксаны от второго мужа. Смущенный, он сидит на диване и смотрит мультфильмы. Рядом стоит его портрет — там он широко улыбается. «Папа, вернись!» — написано на снимке. Его отец — «воскресный папа». «Никому не нравится в общаге жить», — просто объясняет Саша.

В комнату Рыжковых забегает маленькая улыбающаяся женщина и, увидев меня, смущенно замирает в дверях. Это соседка по общежитию Ирина, она принесла памперсы. С мужем и тремя детьми они живут в 14-метровой комнате на четвертом этаже. Ее старшая 10-летняя дочь не встает с постели — ДЦП, слепота, гидроцефалия, эпилепсия. Бесплатными памперсами, которые она получает на свою больную девочку, Ирина делится с Рыжковыми.

«Здесь вообще мы друг другу помогаем. Продукты в долг даем, за детьми присматриваем», — объясняет Саша и собирает младших купаться. Тоня уходит в магазин. Грустный подросток Ангелина, бурча, собирает посуду и тащит мыть ее  на общую кухню.

Предчувствуя фотосессию, Арина наряжается в купальник. В общей ванне в двух огромных тазах малышки резвятся под струей воды. Их дядя — нежный Арсений — тут же, прыгает из таза в таз. Арина в розовом бикини помогает присматривать за малышами.

«Больше всего мы сейчас боимся, что у нас детей отберут, — неожиданно говорит Саша. — В прошлый раз мама уезжала когда, приходили из милиции проверять нас. Смотрели, в каких условиях дети живут. Поэтому мы стараемся все время вместе быть».

В противоположном конце полутемного коридора мужские нетрезвые тени затевают драку. Видно только, как шатающиеся силуэты, матерясь, хватают друг друга за грудки. Вся малышня с этажа бежит на это посмотреть. Саша разгоняет соседских детей и утаскивает своих в комнату. Младших укладывают спать.

Возвращается Тоня, и сестры берутся за стирку. Стиральные машины (у кого есть) здесь держат в самодельных деревянных тумбах на замке, как в гаражах. Машинка Рыжковых стоит в коридоре рядом с туалетом. Не успевает Саша загрузить белье — раздаются детские крики. Малышня забралась на пожарную лестницу и выползает через открытый люк на крышу. Саша с Тоней снова разгоняют  детей и вместе с соседкой запирают люк.

Приходит строгая бабушка Зина — мама Оксаны, коммунистка со стажем и почетный донор Набережных Челнов. Выкладывает из сумки на стол молоко, хлеб и пряники. Вместе мы садимся перед плазмой смотреть новости про Оксану по местному телеканалу. Показывают архивную съемку — Оксана голодает в своей машине у стен казанского Кремля. Оксана голодает у администрации президента в Москве. Оксана голодает у офиса Единой России. Оксана дает интервью по телефону из Боткинской больницы. Ее дети смотрят этот сюжет сосредоточенно и молча. «Почему же Депардье-то в каждой республике дали по квартире? Этому мешку с говном, а? Я вот чего не могу понять… Но я своей дочери наказала — делай что хочешь, но в этот раз возвращайся с бумажкой!», — прерывает молчание бабушка Зина.

«А что я могу маме сказать, как ее поддержать? — делится потом со мной Саша. — Мы же не можем ей квартиру купить. Мы ведь и себя сейчас не в силах обеспечить. Только помогаем, как можем. Вот и дети все на нас. И не просим у нее ничего, ни копейки!»

Отстояв каждый свою очередь к общественному умывальнику, ложимся спать. Я — на раскладном диване с Сашей и ее малышкой. Арина целует на ночь дочку Саши со словами «ты ведь не мамина, ты моя любимая!» и укладывается с Ангелиной и нежным Арсением в детском закутке. Засыпая, молчаливая и замкнутая Ангелина неожиданно говорит: «А мне сон вчера приснился, как будто мы уже переехали. И школа наша рядом — из окна видно. Не надо в Новый город ездить… И у меня комната своя. И компьютер свой. Играть там можно и «ВКонтакте» сидеть».

Вдруг у Саши звонит телефон. Предлагают подработать — надо выйти с утра на покраску стен, 1600 рублей за день. «Конечно, согласилась, — говорит она. — Шарашка не часто бывает. Тоню попрошу посидеть с детьми».

В темноте одна из картинок на стене светится флюоресцентом. «Эта она измеряет ауру любви в доме за день, — говорит Саша. — Мы когда ругаемся здесь, она вообще не светится. А сейчас — вон как! Завтра она нас будет подпитывать энергией…. Хотя, может, и фигня все это».

После выписки из больницы, Оксана планирует вернуться к офису «Единой России» и возобновить голодовку.

Право на жилье для своей семьи она пытается отстоять с 2011 года. Вот неполный список тех, кто, по словам Оксаны, в течение этого времени лично обещал разобраться с ее проблемой:

— руководитель Центральной общественной приемной партии «Единая Россия» Александр Зайцев;

— депутат от ЕР Николай Гончар;

— депутат от ЕР Галина Карелова;

— депутат от ЕР Алина Кабаева;

— депутат от ЕР Елена Николаева;

— депутат от СР Илья Пономарев;

— член Общественной палаты Елена Тополева-Солдунова;

— директор Международной общественной организации «Справедливая помощь» Елизавета Глинка.

Анна Артемьева
Автор: на

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)