Тема дня |
- Донбасские пленники
- Медведев поручил создать российский аналог «Википедии»
- Вторая «ночь длинных ковшей»
- Сотрудники «АвтоВАЗагрегата» перекрыли трассу М5 из-за невыплаты зарплат
- Bloomberg: Сечин предложил купить «Башнефть» за 5 млрд долларов
- За Сталина пока не ответил
- Благородный человек
- Голубые и политзаключенные — а разве это наболевшая тема?
- Иллюзия «открытого правительства»
- «За нас серьезно взялись»
| Posted: 29 Aug 2016 11:02 PM PDT Правозащитники потребовали от властей Украины освободить тайных узников СБУ. Служба безопасности Украины по-прежнему практикует тайное содержание под стражей. Об этом в письме главному военному прокурору Украины Анатолию Матиосу сообщили представители международных организаций Human Rights Watch и Amnesty International. По словам правозащитников, по меньшей мере пять человек тайно удерживаются в харьковском управлении СБУ. Причем трое из них находятся там уже более 17 месяцев. Этот факт стал известен по итогам интервью с недавно освобожденными пленниками.
В июле этого года HRF и Amnesty International уже сообщали о длительном незаконном содержании людей под стражей, как украинскими властями, так и сепаратистами из ДНР и ЛНР в докладе «Вас не существует». Тогда же правозащитники встречались с Матиосом, где передали ему список из 16 человек, удерживаемых харьковским управление СБУ. Военный прокурор Украины взял расследование под личный контроль. За две недели до обнародования того доклада СБУ отпустила 13 человек, в том числе, женщину. Официально ни факт их задержания, ни факт освобождения этих людей так и не были признаны. Большинство из отпущенных на свободу фигурировали в списке, который был передан Матиосу. В августе пятеро из них дали интервью правозащитным организациям, где рассказали подробности своего содержания. На основании их свидетельств подтверждается практика насильственных исчезновений «когда сотрудники СБУ забирали человека из суда или СИЗО после того, как суд выносил решение об их освобождении из-под стражи, либо похищали из дома». Более того, в письме Матиосу правозащитники изложили сведения, согласно которым сотрудники спецслужбы скрывали своих пленников от официальных лиц и иностранных делегаций. Так, персонал харьковского управления СБУ временно переводил их из камер во время проверок и указывал подставные имена при направлении в медучреждения тех, кто нуждался в экстренной помощи. Теперь представители Human Rights Watch и Amnesty International обращаются в военную прокуратура Украины с просьбой добиться освобождения людей, которые все еще тайно содержатся под стражей, а также привлечь к ответственности причастных к такой практике. «В зависимости от контекста насильственные исчезновения могут квалифицироваться как военные преступления или преступления против человечности. Государство обязано осуществлять предупреждение, расследование и уголовное преследование по всем фактам насильственных исчезновений», — отмечают в письме правозащитники. Трое из пятерых проинтервьюированных заявили, что заинтересованы в привлечении к ответственности людей, которые их похитили и незаконно удерживали. HRW и Amnesty International предоставили военной прокуратуре их имена и основные факты по каждому случаю. «Нас тревожит судьба этих трех человек, тем более с учетом того, что им угрожали последствиями в случае предания гласности их тайного содержания под стражей», — заявила Локшина. Представители HRW попросили Матиоса обеспечить безопасность освобожденных и оградить их от притеснений и запугиваний со стороны других украинских силовых ведомств. Напомним, помимо HRW и Amnesty мониторинг соблюдения прав человека также ведут на Украине миссии ООН, ОБСЕ и Красного креста. Особое внимание у международных организаций вызывает ситуация с правами человека в Донбассе. В последнем докладе миссии ООН, в частности, сообщалось о десятках случаев похищений, незаконных удержаний, физических Пыток, грабежах мирного населения со стороны представителей вооруженных группировок ДНР и ЛНР. Инспекторы ООН фиксировали жалобы гражданского населения и на действия Украинских силовиков. Вера Юрченко | ||
| Медведев поручил создать российский аналог «Википедии» Posted: 29 Aug 2016 10:01 PM PDT Правительство России решило создать на базе Большой советской энциклопедии (БСЭ) и других российских научных справочников «общенациональный научно-образовательный интерактивный энциклопедический портал». Премьер-министр Дмитрий Медведев подписал распоряжение о создании рабочей группы, которая займется созданием портала. Соответствующий документ опубликован на официальном портале правовой информации. Рабочую группу возглавит вице-премьер Сергей Приходько. Также проектом займутся замминистра связи и массовых коммуникаций Алексей Волин, представители Минобрнауки, Минкультуры, РАН и других структур. Летом прошлого года с подобной инициативой выступало Российское военно-историческое общество (РВИО). Планировалось, что аналог «Википедии» назовут «Рипедия», а размещать на портале предлагали статьи БСЭ, материалы Православной энциклопедии и Исторической энциклопедии. | ||
| Posted: 29 Aug 2016 02:01 PM PDT В ночь на 29 августа и утром в Москве по решению городских властей снесли очередную серию объектов уличной торговли.     Другие фотографии Евгения Фельдмана | ||
| Сотрудники «АвтоВАЗагрегата» перекрыли трассу М5 из-за невыплаты зарплат Posted: 29 Aug 2016 01:07 PM PDT Бывшие сотрудники «АвтоВАЗагрегата» перекрыли трассу М5, требуя погасить долги по зарплате, сообщает «Тольятти Онлайн». Участники акции постоянно переходят трассу по пешеходному переходу, из-за этого на дороге образовалась пробка. В митинге участвовали несколько десятков человек. Как отмечает издание, акция была согласована. «Ранее работники предприятия обратились в администрацию за согласованием митинга на трассе. Митинг не был согласован в части места проведения, им было предложено другое место», — цитирует ее РБК. На прошлой неделе губернатор Самарской области Николай Меркушкин, отвечая на вопрос работницы «АвтоВАЗагрегат», пожаловавшейся на невыплату зарплат, заявил, что долг не погасят «никогда». Позднее пресс-секретарь губернатора Илья Чернышев заявил, что слова Меркушкина были вырваны из контекста. В отношении руководства «АвтоВАЗагрегат», ООО «АвтоВАЗагрегатТранс», ООО «ПошивАвтоВАЗагрегат» и ООО «АвтоВАЗагрегатПласт», дочерних компаний «АвтоВАЗ», возбуждены уголовные дела. В настоящее время общий размер задолженности трех организаций перед 669 сотрудниками превышает 44 млн рублей. | ||
| Bloomberg: Сечин предложил купить «Башнефть» за 5 млрд долларов Posted: 29 Aug 2016 11:41 AM PDT Глава «Роснефти» Игорь Сечин попросил правительство позволить компании купить госпакет «Башнефти» за 5 млрд долларов, с премией к рынку, сообщает агентство Bloomberg со ссылкой на двух высокопоставленных чиновников. По мнению Сечина, эта сделка вместе с последующей приватизацией 19,5% акций самой «Роснефти» помогут властям страны получить 16 млрд долларов и сократить рогнозируемый дефицит в этом году в два раза. По информации Bloomberg, план Сечина основан на отчете, подготовленном итальянским банком Intesa Sanpaolo SpA. Банк, пишет агентство, выступает консультантом сделки по приватизации «Роснефти». «Мы бред не комментируем», — заявил РБК пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев. Ранее правительство отложило приватизацию «Башнефти». Отмечалось, что поводом для такого решения стало письмо главы Башкортостана Рустэма Хамитова в Кремль, где он предложил повременить с приватизацией. Ранее государство объявило о продать часть акций госкомпаний, в частности, «Алросы», «Роснефти» и «Башнефти». Таким образом правительство надеется заработать 1 трлн и покрыть дефицит бюджета. В конце мая компанию «Башнефть» официально включили в программу приватизации. Тогда глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев говорил, что ведомство работает с тремя заявками на участие в приватизации. Речь шла о компаниях «Татнефтегаз», ННК и «ЛУКОЙЛ». В данный момент Росимуществу принадлежат 50% плюс одна акция «Башнефти», республика Башкирия владеет 25% плюс одной акцией. | ||
| Posted: 29 Aug 2016 11:01 AM PDT
В Ульяновске за экстремизм будут судить левого активиста, восхвалявшего Ленина и Сталина и критиковавшего Путина и «Едро»Суд: Ленинский районный суд Ульяновска Ленинский районный суд Ульяновска на прошлой неделе неожиданно отказался удовлетворять ходатайство следствия о заключении под домашний арест местного активиста «Левого блока» Даниила Алферьева, обвиняемого в экстремизме. Историк по образованию, Даниил Алферьев, ранее состоявший в организации «Левый фронт», был задержан в Москве 22 августа на квартире, где проживал, и доставлен в Ульяновск. Тремя месяцами ранее Следственный комитет возбудил в отношении него уголовное дело по факту выступления на согласованном митинге КПРФ, состоявшемся в Ульяновске почти два года назад, 7 ноября 2014 года. Тогда помимо митинга Ульяновский обком КПРФ организовал шествие по улицам города и митинг на площади Ленина с возложением цветов к памятнику лидеру большевиков. Демонстранты несли флаги СССР, КПРФ и Ленинского комсомола, а также выкрикивали лозунги: «Вся власть Советам!», «Слава великому Ленину!», «Вставай, страна огромная!» Выступление Даниила Алферьева на митинге длилось ровно две минуты, получилось весьма провокационным и действительно имеющем все признаки «экстремизма». На выложенном в интернете видео видно, как активист, одетый в стилизованную под военную форму одежду, на фоне портретов Ленина и Сталина, плаката с «Родиной-матерью» и красных знамен произносит текст, обвиняющий «Единую Россию» и чиновников в «предательстве» и в том, что они и есть «пятая колонна», в отличие от «мудрых государственников» Сталина и Ленина. Мимоходом обвинил Путина и Медведева в организации Майдана на Украине, заявил о недопущении этого явления в России, ну и предложил помочь «нашим товарищам на Донбассе и в Донецке». Закончил он речь скандированием: «Родина! Свобода! Зюганов! Народовластие! Социализм! Родина!» Энергичным выступлением Алферьева заинтересовался Следственный комитет, усмотрев в действиях разжигание ненависти и вражды по отношению к социальной группе «власть и правительство». Саратовское бюро судебной экспертизы провело психолого-лингвистическое исследование текста выступления, которое подтвердило доводы следствия. Обвинение активисту предъявили на днях. На суде 23 августа следователь ходатайствовал о домашнем аресте Алферьева. Однако суд на удивление (обычно даже самых безобидных политических активистов по 282-й статье закрывают) не нашел обоснованным эту просьбу. Как рассказала «Новой газете» адвокат Раушания Камалова, суд принял во внимание то, что Алферьев ранее не привлекался к уголовной ответственности, имеет положительные характеристики и постоянную регистрацию. Доводы следствия о том, что он скрывался и был объявлен в розыск, суд счел безосновательными, поскольку Алферьев проживал в Москве и не знал о возбуждении дела в отношении себя. Ряд гражданских активистов на условиях анонимности предположили в беседе с «Новой», что Алферьев, в выступлении которого содержатся реальные признаки экстремизма, может быть внедренным провокатором или по крайней мере лицом, сотрудничающим с правоохранительными органами. Поэтому его и отпустили под подписку. Кстати, ранее Алферьев принимал участие в серии одиночных пикетов в поддержку дальнобойщиков, а недавно участвовал в акциях в поддержку политзаключенных и против принятия «пакета Яровой». Александра Букварёва — | ||
| Posted: 29 Aug 2016 09:01 AM PDT Разговор зашел о благородстве, достоинстве, сочувствии и прочих несъедобных материях. — Что такое благородный человек? — сказала Наташа. — Сейчас объясню. Дело было много-много лет назад. В самом начале 80-х. У меня защита диссертации висела на волоске. Я точно знала, что мне накидают черных шаров, потому что моего руководителя увольняли по политическому делу. Что-то там он подписал, какое-то письмо в защиту диссидентов, у него дома был обыск, вроде ничего не нашли, но напечатали фельетон в газете, и вот уже был приказ об увольнении. Но я же не виновата! При чем тут моя диссертация? Я объехала всех членов совета. Зачем? А вот так. Воззвать к порядочности. К университетскому духу. К совести, наконец! Они же меня 8 лет знали, пять лет студенткой плюс три года в аспирантуре. Любили, хвалили, поглаживали: «Ах ты, наша умница». А тут стоп. Пятеро вообще не захотели, чтобы я приехала. Но так, спокойно. Прости, Наташенька, сердце прихватило, на даче крыша протекла, юбилей у друга юности и в таком роде. Остальные — морды корчили. «Будем рассматривать работу по существу». Ни один не пообещал, что, мол, я буду «за». Кошмар. Я к нему к последнему приехала. Уже в полном отчаянии — оттого, что вдруг такая стена вокруг. А он, самое страшное, давно ко мне клинья подбивал. Он, кстати, красивый был, но не в моем вкусе. Такой южный красавец. Итальянский тенор… В общем, я ему звоню: «Мне срочно нужно к вам приехать, можно?» — «Да, — говорит, — конечно». И так нагло: «Жена как раз в санатории, сын на даче у приятеля, давай, заскакивай…» На «ты», что характерно. Вваливаюсь к нему, и просто-таки, прости меня, прямо ему в объятия падаю. В коридоре. Он меня ведет в комнату, сажает на диван, сам рядом садится. Меня всю трясет, но чувствую: отдамся за один белый шар. С восторгом и страстью. — Дайте выпить чего-нибудь, — говорю. — У тебя же завтра в два часа защита, — брови поднял. Я вместо ответа ему на шею кидаюсь. Он меня отцепил от себя и говорит: — Моя дорогая. Вы мне (на «вы» перешел) очень нравитесь. И я бы в другой момент, конечно… Но. Во-первых, я не люблю, когда со мной спят за плату. Я просто озверела: — А зачем тогда мне приехать позволил? (Сама на «ты» перешла.) Какого черта? Спокойно отвечает: — Есть вещи, которые надо говорить в глаза. Во-вторых, вот что самое главное. Допустим, мы с тобой сейчас… и я в отплату проголосую «за». Но тебя все равно завалят. Это — политическое решение. Оно уже принято, ты поняла? Мой голос ничего не изменит. Вот и получится, что ты мне, извини за выражение, дала — совершенно зря. А я это заранее знал. Но воспользовался. А это неблагородно. Так что вот. Так что вот, ушла я домой, нагладила блузку, стала учить выступление. Назавтра, конечно, как заказывали. Десять испорченных, шесть «против», но целых два — «за». Обалдеть. Политическое решение, куда деваться! Потом человек пять ко мне подходили и шепотом клялись, что именно они-то как раз голосовали «за», ибо так им велела научная совесть. Но не сразу подходили, а лет через десять. Когда вся политика переменилась, и мой уволенный шеф, наоборот, стал почти героем и отчасти культовой фигурой. — И он тоже подходил? Этот благородный красавец? — спросил я у Наташи. — Нет. Я сама к нему подошла и спросила: «Ну, теперь-то расскажите». А он говорит без всякого стеснения: «Я голосовал против. Черный шар кинул». — «Почему?» — спрашиваю. «Да потому, что диссертация у тебя никудышная. И шеф твой дурак, недоучка и позёр. Хотя он славный, честный человек. Пострадал без вины, и я ему очень сочувствую. Но это, дорогая Наташа, ничего не меняет в смысле научной ценности ваших с ним, так сказать, открытий». — Кошмар, — сказал я. — Никакого кошмара! — закричала Наташа. — Наоборот! Я даже влюбилась в него. Примерно на полдня. — Ого! — засмеялся я. — Бог с тобой, — тоже засмеялась она. — Так, облачко пролетело. Жаль только, что это был один-единственный благородный человек в моей жизни. — А я? — обиделся я. — Извини, не было случая проверить, — серьезно сказала она. Денис Драгунский | ||
| Голубые и политзаключенные — а разве это наболевшая тема? Posted: 29 Aug 2016 08:01 AM PDT Интервью c уполномоченным по правам человека в России Татьяной Москальковой.
Фигура генерал-майора МВД, избранного весной на должность уполномоченного по правам человека, вызывает массу вопросов. Правозащитное сообщество, со всей очевидностью, до сих пор так и не приняло бывшего милиционера Татьяну Москалькову. На мой вопрос, не обидно ли ей, Москалькова ответила так: «Мне все равно, что они говорят». К беседе с ней я готовился месяц — столько времени ушло на согласование тем, вопросов, даты, места, наконец, на установление личности корреспондента и его редактора. Меня не покидало ощущение, что я общаюсь с одной из специальных служб, а не с офисом федерального омбудсмена. В ответ на официальный запрос об интервью сотрудники аппарата уполномоченного, например, даже попросили доставить в приемную Татьяны Москальковой последние десять номеров нашей газеты «для ознакомления с изданием». В итоге встреча с Москальковой прошла на ходу — в автомобиле во время ее поездки на молодежный форум «Территория смыслов», где к тому времени уже отметились с неоднозначными высказываниями высшие чиновники страны. Поначалу беседа наша не выглядела откровенной. Татьяна Москалькова аккуратно выбирала слова, рассуждая о роли государства в развитии гражданского общества. При этом дважды за время разговора переспросила, как правильно называется Московская Хельсинкская группа, а затем не смогла вспомнить названия старейшей правозащитной организации России «Мемориал» («как-то на букву «М»). Этот момент напомнил мне знаменитую историю про «Юру, музыканта», когда премьер Путин будто впервые узнал о существовании Шевчука из ДДТ. «Неосведомленность» Москальковой, полагаю, ровно из той же серии. Признаться, я ожидал, что буду говорить с типичным оператором «взбесившегося принтера» с типичной для таких людей биографией. Москалькова — малопубличный выходец из силовых структур, состояла в партии «Яблоко», считалась человеком либеральных взглядов, вышла из «Яблока», рассуждала об американском заговоре против России, голосовала за чудовищные законы… Но она оказалась сложнее, чем я предполагал. Стало привычным, что власть портит даже лучших. С Москальковой как будто происходит обратное. Голосовавшая в Думе за самые неоднозначные инициативы, она выступает теперь со сдержанной критикой той же Яровой. Более того, Москалькова отказывается теперь и от своих прежних — спорных с точки зрения гуманности — заявлений. И говорит, что является «сторонником демократических завоеваний 90-х годов и перестройки». Желание ли это соответствовать должности омбудсмена, или действительно попытка пересмотреть внутренние убеждения — по сути, не так важно. Милиционер Москалькова, как я понял, изо всех сил хотела бы стать настоящим правозащитником. Но побеждает, к сожалению, пока милиционер. Омбудсмен Москалькова прервала наше интервью на 33-й минуте, назвав мои вопросы «однобокими», а затем и вовсе высадила меня из машины. А уже через час она отыскала меня снова, попросив не публиковать интервью, в котором, по ее мнению, «выглядит плохо, не по-настоящему».
— Для вас работа уполномоченным — это совершенно новая сфера деятельности. Интересно, как вы себя ощущаете в новом положении? — Вопрос риторический. Ответ: тяжело. Потому что это новая жизнь, это новое восприятие тех процессов, которые в моем жизненном пути воспринимались по-другому. — Да, вы ведь из силовиков. — Я работала десять лет в отделе помилования президиума Верховного совета РСФСР. Девять лет в Государственной думе. И это все очень важный для меня социальный опыт, который сегодня имеет ценность, чтобы осмыслить мое место и роль в правозащитной системе и быть полезной людям. И результативно защищать человека, попавшего в трудную жизненную ситуацию. Человека, который противодействует произволу, злу, невозможности отстоять свою правоту в споре с более сильным. И мне с моим опытом и возможностью коммуникаций выпал шанс. — В России само понятие правозащиты, так сложилось, находится в антагонизме с властью и системой. Поэтому мой вопрос о том, не возникнет ли у вас самой моральных противоречий? — Часто путают институт уполномоченного по правам человека и правозащитную организацию. Институт уполномоченного по правам человека — это государственный орган. Это орган, который находится как бы между обществом и властью, умеет говорить с органами власти на понятном для них языке и создавать условия, чтобы органы не только слушали, но и слышали. Поэтому неслучайно, наверное, что мой предшественник Владимир Петрович [Лукин] был дипломатом и работал на госслужбе. Элла Александровна [Памфилова] работала в Минсоцразвития и была депутатом. Поэтому и я продолжу те традиции и общие подходы. Уполномоченный избирается парламентом, утверждается парламентом, и выдвижение происходит либо из числа депутатов фракций, либо президентом, но не обществом. Общество может только предложить президенту. — То есть вы себя не видите правозащитником от общества? — Как раз наоборот. Среди правозащитников уполномоченный, может быть, главный правозащитник. — Как бы вы описали текущую ситуацию с правами человека в России? — Я считаю, что сегодня большое количество нарушений есть в стране, которые имеют и системный характер, и единичный характер. Эти нарушения наблюдается и в социальной сфере, и в сфере уголовно-процессуальной, судебной… — Здесь, думаю, многие правозащитники с вами согласятся. — А я не завершила. …Но прогресс в нашем секторе государственно-общественных отношений налицо. Если мы [нынешнее время] сравним с предыдущими периодами истории, то увидим прогресс! — Полагаете, можно назвать прогрессом те законы, которые последние годы утверждала власть в отношении общества? — Какие, например? — Законы, за которые голосовали в том числе и вы. Например, закон, ограничивающий НКО, далее закон о митингах и «закон Димы Яковлева» (о запрете иностранного усыновления. — Ред.), дискриминационный закон в отношении ЛГБТ — о запрете якобы пропаганды гомосексуализма… — Пропаганды гомосексуализма? У нас нет такого закона. Может, вы имеете в виду о запрете детской порнографии? — Этот закон вы тоже поддержали, но речь в целом. — Давайте конкретно. Если вы о меньшинствах, то можете видеть сами, что в период с 2012 года по сегодняшний день сексуальные меньшинства никак не ущемлены в своих правах. Они не прекратили свое существование, им не препятствуют в их деятельности. Вы уточните, в чем их ограничили, и мы с вами тогда поговорим. — В выражении их образа жизни, в семейных правах, в праве называться равными членами общества. — Ничего такого нет. А мне нужны примеры ущемления прав. Может, вы будете правы и из моего поля зрения выпали какие-то процессы, связанные с реализацией законов. — Хорошо. Как быть, например, с тем, что ЛГБТ не могут зарегистрировать свои общественные организации? Не могут собираться вместе, не могут проводить акции, усыновлять детей. — Усыновлять им нельзя. А что касается остального, то я знаю, что в Санкт-Петербурге вот только что прошла демонстрация, и там очень позаботились, чтобы развести их с Днем десантников, чтобы интересы разных социальных групп не сталкивались. И ЛГБТ существует и проводит демонстрации, никто их не притесняет. — Иными словами, вы готовы защищать права сексменьшинств, они могут рассчитывать на вашу поддержку и помощь? — В случае нарушения их прав, конечно, я буду принимать все меры, чтобы устранить эти нарушения. А вы знаете о случаях, чтобы по признакам принадлежности к ЛГБТ кто-либо был ограничен в правах образовательных, кого-то не приняли на работу или по этому признаку отказали в поступлении в вуз? — Таких случаев — масса, Татьяна Николаевна. — Ну а ко мне не поступило ни одного такого обращения за время моего нахождения на посту уполномоченного. И это правда. Это правда. — Завершая уже тему ЛГБТ, хотел уточнить один нюанс. Когда в Думе шли дискуссии об «антигейском законе», я знаю, что вы выступали в том числе за возврат в Уголовный кодекс статьи об ответственности за мужеложество. Ваша позиция с тех пор не изменилась? — Нет! Я никогда… Это полный абсурд! Вы можете поднять стенограммы в Государственной думе и убедиться. — Вы говорили об этом в интервью. (Фрагмент интервью Татьяны Москальковой Павлу Каныгину, 2013 год)— Нет, я никогда не выступала в СМИ за восстановление уголовной ответственности за мужеложество. Потому что по своим убеждениям и принципам я демократ и ценю все достижения девяностых годов, за которые мы боролись. За отсутствие «железного занавеса», за права человека, за слом однопартийной системы, за свободный парламент и за отказ в том числе от уголовной ответственности за мужеложество.Но у человека также может быть и свое мнение. Кому-то нравится красное, кому-то черное. Я не отношусь к сторонникам развития однополых отношений, но я и не сторонник ограничений. Это чувствительная сфера, а я сторонник традиционных отношений. — Хорошо. Оставим эту чувствительную тему. В этом году под вашим председательством распределялись государственные гранты среди различных НКО, но так вышло, что деньги получили самые разные организации, а правозащитные НКО в большей части были проигнорированы. Не получили финансирования «Общественный вердикт», «За права человека», «Мемориал», были трудности у Московской Хельсинкской группы. Но при этом деньги достались «Ночным волкам». Как вы это объясните? — (Пауза.) Работа грантоператора построена следующим образом — все заявки на все грантовые программы направляются экспертам. Никто из членов грантовой комиссии не встречается с экспертами. Я их никогда не видела, и они меня тоже. Они избираются на год и ротируются. Есть критерии, по которым эксперты устанавливают баллы. И они должны мотивировать свои решения. Если заявка подана с нарушением оформления, то такая заявка не принимается. Если проект не отвечает критериям положения о гранте, то организация получает низкий бал. И грантовая комиссия связана с решением экспертов — если организация получила низкий бал, то комиссия не вправе выдать ей грант. Если организация получала раньше грант, то она должна сначала отчитаться за его использование; как отчитается, может подать заново… — Все-таки вы могли бы прояснить ситуацию с конкретными НКО, которые я назвал? — Павел, я вам позже смогу сказать конкретно по каждой организации. Вот так прямо и называется — Хельсинкская группа — и ей отказали? — Называется Московская Хельсинкская группа. — Так и называется? И ей отказали? — У них, говорят, были проблемы. — Там Алексеева? Но в конце концов мы же выделили ей грант, достаточно большой, говорю вам совершенно точно. Потом кто еще? «За права человека» Пономарева? Я подниму этот вопрос. Может, он не отчитался за предыдущий грант? Но при этом он получал деньги на имена других организаций, где он тоже числится организатором. Или вы хотите сказать, что Пономарев не получает гранты или Алексеева не получает? Да я вам покажу, сколько они получают от государства! Это немало! Вот отказали одной организации — я сейчас не помню названия, — отказали потому, что она в прошлом году получила 22 миллиона иностранной помощи. Фонд на букву «М»… — «Мемориал»? — Наверное, да. Государство ведь все учитывает и рассматривает. Этой организации уже есть на что работать. А насчет «Ночных волков» — давайте сначала поднимем их проект. — Лазерного шоу в Крыму? — Почему? Давайте посмотрим их заявку. Даже вы, «Новая газета», можете выставить себя с проектом, хоть вы и являетесь газетой, и мы не имеем права выделять вам деньги. Но если вы предложите проект по ресоциализации осужденных, если вы будете параллельно заниматься этим под своим брендом — почему не [рассмотреть]? (Московская Хельсинкская группа получила от государства 4,2 миллиона рублей помощи; «Ночные волки» получили президентский грант от грантоператора, не распределяющего средства на правозащитные цели. — Ред.) — Вопрос о «пакете Яровой». Недавно вы прокомментировали его: вас тревожит, что возрастной порог ответственности по экстремистским статьям был понижен до 14 лет. А что насчет остальных норм? Нет тревог? — Остальные нормы этого закона подписаны, вступили в действие, и они работают. И за это время мне пока ни одной жалобы не поступило. Да, некоторые выступают против, но закон уже принят, а закон есть закон. — Но критиковать его можно? — Можно. И я выступала по этому поводу. Институт уполномоченного будет мониторить ситуацию, чтобы собрать информацию и понять, как работают эти нормы и действительно ли опасения, высказанные правозащитными организациями и другими противниками этого закона, могут подтвердиться. Может быть, действительно потребуется вносить в него срочные изменения. — А что вам подсказывает внутреннее чувство? — Я бы такими категориями сейчас не оперировала. — Вы вступились за Ильдара Дадина— направили кассацию на вынесенный ему приговор. Многие очень позитивно восприняли эту вашу инициативу… — Ну это не совсем правильно сказано — насчет [моей] инициативы. Мне поступило в аппарат уполномоченного обращение от его адвоката. И на данном этапе, пока не принято окончательное решение судом, уполномоченный может направить обращение в суд, что и было сделано. Верховный суд будет далее рассматривать. Других инструментов у уполномоченного на сегодня нет. — Вы согласны с позицией правозащитников, что Ильдар Дадин является политическим заключенным? — Я свою позицию неоднократно высказывала: я не поддерживаю [употребление] понятия «политический заключенный». Я считаю, что это понятие не соответствует российской правовой системе. — То есть понятия нет, а люди есть? — Что значит? А кого вы называете политическими заключенными в России? — Я же вам сказал, многие считают таким Ильдара Дадина. Считают несчастного Мохнаткина… — А они за какие преступления [сидят]? Ведь за предусмотренные законом преступления. — Но законы в последние годы стали чрезвычайно суровы. Например, закон о митингах. — Закон о митингах менялся. Но надо в каждом отдельном случае смотреть всю доказательную базу и что было нарушено. Что было вообще [в случае Дадина] — посягательство на общественный порядок, на права других людей, на принципы построения государства. Однако всем обществом это было сформулировано как общественно опасное деяние. — Дмитрий Медведев любил повторять, что в России нужно уходить от практики наказания лишением свободы, если человек не угрожал жизни, здоровью, имуществу других, — как не угрожал Дадин. Вы поддерживаете такой подход? — Когда ты совершил два административных правонарушения, по нашему законодательству это составляет административную преюдицию, преобразующуюся в уголовное преступление [как это было в случае с Дадиным]. Вот сейчас я собираю данные по стране, чтобы понять, как работает эта преюдиция. Не является ли она нарушением прав человека. Чтобы это понять и не делать выводов только по одному случаю, нужно собрать сначала достаточно широкий материал… (Обращаясь к водителю.) — Давайте где-то припаркуемся, поменяемся. Потому что мне нужно сделать несколько телефонных звонков. — Можно еще несколько вопросов? — Паш, ну вот этих [вопросов] достаточно уже, наверное, чтобы нарисовать тот образ, который вы хотите нарисовать. — Почему вы так говорите? У меня еще много вопросов, мне хочется услышать ваше мнение… — Вы уже услышали. Вы же однобоко смотрите. Потому что вас не интересует, как защищаются права уволенных с работы и многое другое. Вас интересует только узкий сектор людей — голубые и эти самые… — Политзаключенные? — И политзаключенные, да. Голубые, кстати, красивое слово. А остальное вас не интересует, огромный пласт проблем... А, например, военнослужащие, у которых не индексируется заработная плата четыре года? Или матери-одиночки, многодетные матери, у которых в Москве очередь [на жилье] никак не движется? — Татьяна Николаевна, все интересует. И тема обмена пленными с Украиной, и еще множеств тем… — У нас никогда не стояла тема обмена. Была тема выдачи, даже не выдачи, а перемещения, передачи осужденных граждан Украины на Украину. И она решается. — Вы взаимодействуете с уполномоченным из «ДНР» Дарьей Морозовой? — Пока не случалось с Морозовой. Взаимодействую с Лутковской. — Можно ли поподробнее? Это интересно. — Но ты же не спрашиваешь! Ты спрашиваешь про ЛГБТ, про политзаключенных! Разве это самое наболевшее? Вы берете один сектор государственно-общественных отношений, и он маленький. Подними доклад Эллы Памфиловой за 2015 год. Вот те вопросы, которые ты задаешь, по ним поступило обращений 2%. Всего два процента! А остальные — там люди хотят жилья, крыши над головой, зарплату нормальную, отдыхать нормально, здравоохранение нормальное! Ну хотят лица нетрадиционной ориентации выходить, им же не запрещают… — Да бог с ними. Почему вас так задели эти вопросы? Давайте поговорим про доступную среду для инвалидов, о том, что ни один город в стране не приспособлен для нормальной жизни колясочников. Или о сиротах, которые благодаря «закону Димы Яковлева» гниют в детских домах. Вам поступают жалобы на этот счет? Это проблемы единичного характера или все-таки системного? — Когда я голосовала за закон [«Димы Яковлева»], цель была в том, чтобы спасти наших детей от насилия в иностранных семьях. Вы знаете, что государство тогда так и не смогло выяснить судьбу около 600 усыновленных и вывезенных за рубеж детей? Что с этими детьми? В живых ли они? Поэтому я нисколько не сожалею и даже рада, что мы приняли тот закон. А что касается инвалидов, посмотри Владимирскую область — как много построено здесь пандусов, заходов для инвалидов. Сейчас вот в предвыборной период для них целая программа, не только здесь, а вообще по России действует. Конечно, продвигается этот вопрос. Деньги специальные выделены на них и гранты специальные есть. Да, мало, всегда хотелось бы больше этой помощи, и я за это буду бороться. И за тех инвалидов, которые попали в места лишения свободы. И за многих других. — Если так, то мы готовы вас поддержать. — Я бы так не сказала — по тем вопросам, что вы ставите. Ты даже не смог мне привести пример, где ущемили в правах этих ЛГБТ… В обществе ведь пока эти вопросы не получают массовой поддержки. Павел Каныгин | ||
| Иллюзия «открытого правительства» Posted: 29 Aug 2016 04:01 AM PDT Почему петиции граждан не доходят до парламента. Петиция за отмену «пакета Яровой» набрала 100 тысяч голосов, необходимых для ее направления в специально созданную при правительстве экспертную группу. Теперь в течение двух месяцев эксперты рассмотрят инициативу — и примут решение о ее дальнейшей судьбе. Впрочем, предыдущий опыт показывает, что шансов на успех немного. В 2012 году Владимир Путин в рамках своей программной платформы велит создать инструмент для выдвижения инициатив в сети Интернет. Изначально идея состояла в том, что инициативы, набравшие более 100 тысяч подписей, должны быть рассмотрены нашим парламентом. Этот велосипед давно изобретен и используется в США, а также в Великобритании и других европейских странах. Нас всех, конечно, интересовало, как он поедет по нашему не слишком ровному политическому ландшафту. Тогда же заработало придуманное Дмитрием Медведевым Открытое правительство, и молодой министр Михаил Абызов был поставлен на этот фронт работ. Он и возглавил экспертную группу, которая должна была проводить первоначальную работу с набравшими 100 тысяч голосов петициями. В этой группе собрали три с половиной десятка человек: заместители министров, депутаты Госдумы, члены Совета Федерации и несколько общественников, в том числе и я. Ездить из Питера в Москву на заседания в Белом доме приходилось за свой счет, поскольку бюджетного финансирования деятельности этой группы предусмотрено не было. Вначале я, как и многие коллеги, был очень воодушевлен этой работой: комиссия задумывалась как проводник между авторами инициатив и властью. Предполагалось, что эксперты будут изучать инициативу, сформулированную не юристами, извлекать юридический смысл, определять, что вообще может стать результатом ее реализации и направлять ее в компетентный орган. Были и готовые законопроекты: например, инициатива Алексея Навального об уголовной ответственности за незаконное обогащение чиновников. Авторами петиции был оформлен полный пакет документов: текст законопроекта с пояснительными записками. Речь, конечно, не идет о том, что Госдума должна непременно принять каждый законопроект, который ей предлагают в рамках подобной процедуры. Но рассмотреть его и как-то проголосовать по нему парламент был обязан. Именно депутаты должны брать на себя политическую ответственность принять или отклонить инициативу, за которую проголосовали 100 тысяч человек. На практике получилось иначе. Экспертная комиссия взяла на себя функцию фильтра, который отсеивал «неправильные» петиции. Комиссия сама стала оценивать инициативы с точки зрения целесообразности. 35 человек взяли на себя смелость утверждать, что 100 тысяч проголосовавших за петицию — ошибаются. Между властью и народом была создана прокладка в виде фильтра, который быстро засорился. Прокладка удобна властям, поскольку, если что, на нее можно все свалить. Мол, до депутатов и президента ваша петиция не дошла, это рабочая группа признала вашу инициативу нецелесообразной — она и виновата. Инициативы, набирающие в интернете 100 тысяч голосов, — это в основном неугодные для власти инициативы. Например, петиция о запрете покупки дорогостоящих автомобилей для чиновников. На заседание комиссии входившие в нее чиновники приезжали на автомобилях не дешевле, чем за 5 миллионов рублей. Какого решения можно было ждать от этой группы? Разумеется, эта инициатива была отклонена как нецелесообразная. К началу заседания на столе перед экспертами всегда лежал готовый проект решения. Можно было по нему высказать свое мнение, но проект готовился еще до заседания группы. Подготовкой решения занимались сотрудники аппарата правительства, которые не входили в рабочую группу. Не знаю, допускали ли к подготовке проекта других экспертов, но меня — никогда. На заседаниях я всякий раз голосовал за то, чтобы дать зеленый свет инициативам. При этом не важно, нравилась ли она мне как человеку. Я исходил из того, что эксперт не вправе только из своих представлений о целесообразности пренебрегать мнением 100 тысяч человек. Но группа составлена хитро — необходимое для принятия «правильного» решения количество голосов обычно набиралось само собой. Основную часть комиссии составляли представители власти или «сочувствующие» ей представители общественности, которых туда пригласили скорее в декоративных целях. Я же был слишком неудобным пассажиром, за что в 2015 году был исключен из состава комиссии. Вся эта конструкция с так называемыми общественными инициативами нужна только в том случае, если подписанты с ее помощью реально могут достучаться до власти. Если власть не желает слушать об актуальных для большого числа людей проблемах, то будут создаваться симулякры, имитирующие диалог власти и общества. Отмена «пакета Яровой» относится к инициативам, которые действующую власть, очевидно, не устраивают. Комиссия уже признала нецелесообразными инициативу по введению для чиновников уголовной ответственности за незаконное обогащение, петицию против покупки чиновниками за государственный счет дорогостоящих автомобилей, инициативу против введения дополнительных налогов на приобретение товаров в иностранных интернет-магазинах. Я уверен, что петицию против «пакета Яровой» постигнет та же судьба. Иван Павлов, | ||
| Posted: 29 Aug 2016 01:01 AM PDT Участников тракторного марша, вернувшихся в Краснодарский край, прессуют все те, на кого они жаловались.
Во время пробега фермерам угрожали: «Мы вам устроим второй Новочеркасск. Покрошим, как скот на бойне», а после разгона акции силовики с большим рвением проверяют их дома и крестьянские хозяйства. К Николаю Бородину в станицу Казанскую нагрянули около 30 сотрудников ФСБ — перевернули его ферму. Собственностью родственников Алексея Волченко занялась налоговая инспекция. Других мужчин допрашивает прокуратура. Нина Карпенко провожает в спецприемник своего водителя Сережу Герасименко — молодого парня, у которого трое маленьких детей. Его посадили на трое суток. Другим ребятам тоже вручили протоколы об административных нарушениях — не поленились развезти бумаги по домам. Суд состоялся в выходной день (в субботу) в Кавказском районе. Сергея Горбачева арестовали на 5 суток, Славу Петровского — на 4, Андрея Пезина и Семена Смыкова — на 3. Остальные на очереди. «Почти у всех в станицах были работники прокуратуры и полиции, — рассказывает «Новой» фермер Людмила Кушнарева. — Что они у людей ищут, неизвестно. И в чем впоследствии обвинят — тоже. Давление не прекращается». «Не верится, что это происходит с нами, в нашей стране. Мы не предполагали, что будет настолько страшно, — говорит Нина Карпенко. — Серьезно взялись. Меня с трактористами сопровождал на процесс заместитель начальника ГИБДД района. 250 километров вел. Зачем? В здании суда в субботу работали два человека: судья и председатель. Делать больше нечего?» «Отец звонил рано утром. Говорит: все нормально. Но кто его знает. Может, просто пугать не хочет? — волнуется об отце Игорь Маслов. — Пока не нашли для них адвокатов. Как думаете, сколько с нас сдерут?» Алексея Волченко разыскивают коллеги и друзья. У него не отвечает ни один телефон. В родной станице его нет. Исчез. Последнее, что слышали фермеры, — в Ростовской области Алексея оштрафовали, он доехал до Кубани, там его снова задержали, закрыли на 10 суток в Усть-Лабинске и теперь готовят обвинение по уголовной статье об экстремизме… Правительство РФ, Генпрокуратура и СК России делают вид, что на Кубани ничего не происходит. Официальные телеканалы крутят видеоролики о том, как партия власти умеет слышать людей, и не ставят сюжеты о ситуации в Краснодарском крае. Уже неделю молчат. Помощь участникам тракторного марша обещают оказать адвокат Международной правозащитной группы «Агора» Александр Попков, уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов, бывший член Совета Федерации Иван Стариков и представитель Общественной палаты РФ Георгий Федоров. «Очевидно, что никаких правонарушений фермеры не совершали, а бурная имитация правоохранительной деятельности с ОМОНом и задержаниями за «митинг в кафе» направлена на подавление мирного и адекватного протеста, — убежден адвокат Александр Попков. — В первую очередь, мы должны подать апелляции. А затем будем смотреть: есть ли смысл биться головой о судебные инстанции в России, или сразу обратиться с коллективной жалобой в Европейский суд». «Я на связи с фермерами, их женами и детьми. Они готовят обращение, и на следующей неделе мы планируем собрать большую пресс-конференцию в Москве, — сообщил «Новой» Иван Стариков. — Их проблему надо решать системно. У людей отнимают земельные доли, и таких пострадавших по всей стране примерно 300 тысяч человек». По словам Валентина Пышкина, адвоката участников марша Николая Маслова, Олега Петрова и Сергея Владимирова, фермеры составили жалобу на постановление суда, приговорившего их к 10 суткам ареста. «Но ответ получим не раньше понедельника, — поясняет юрист. — 26 августа меня вообще не пустили в Новочеркасский спецприемник и не позволили переговорить с подзащитными, потому, видите ли, что адвокатская защита по их правилам внутреннего распорядка должна осуществляться лишь с 14 до 16 часов. Странное условие. А у меня в 16 часов был суд в Аксае — судили Рустама Малламагомедова из Объединения перевозчиков России. Тот сам пришел 24 августа в полицию, чтобы узнать о судьбе задержанных, и из ОВД его уже не выпустили».
|
| You are subscribed to email updates from Блог «Новой газеты». To stop receiving these emails, you may unsubscribe now. | Email delivery powered by Google |
| Google Inc., 1600 Amphitheatre Parkway, Mountain View, CA 94043, United States | |
Комментариев нет:
Отправить комментарий