вторник, 30 августа 2016 г.

Тема дня

Тема дня

В КНДР публично казнили двух чиновников

Posted: 30 Aug 2016 01:45 AM PDT

В КНДР по распоряжению лидера страны Ким Чен Ына в начале августа публично казнили двух высокопоставленных чиновников, пишет южнокорейская газета «Чунъан ильбо».

По данным издания, ими стали бывший министр сельского хозяйства Хван Мин и занимавший высокий пост в министерстве образования Ри Ён Чжин. расстрел произошел из зенитной установки в военном училище в Пхеньяне.

Причиной расстрела Хван Мина, как стало известно газете, стало «недовольство северокорейского лидера его предложениями относительно политики, которые Ким Чен Ын воспринял как личный вызов».

Ри Ён Чжин провинился тем, что заснул на собрании во время выступления Ким Чен Ына.

«Он был сразу же арестован и подвергся интенсивным допросам представителями Министерства госбезопасности. Его казнили после того, как в ходе расследования предъявили другие обвинения, в частности в коррупции», — рассказал собеседник южнокорейской газеты.

Напомним, в 2015 году агентство Ренхап сообщило о казне министра обороны Северной Кореи Хён Чён Чхоля, которого власти обвинили в государственной измене. Представитель Национальной службы разведки рассказал агентству, что министра расстреляли 30 апреля из зенитной установки в военном училище в Пхеньяне.

По данным южнокорейской разведки, с начала 2015 года по приказу Ким Чен Ына казнили как минимум 15 высокопоставленных чиновников.

Ранее в КНДР казнили Чан Сон Тхэка — родного дядю Ким Чен Ына и некогда «второго человека в государстве», а также всю его семью, в том числе маленьких детей и двоих послов Северной Кореи: на Кубе и в Малайзии.

Андрей Кончаловский: «Объективной истории не существует»

Posted: 30 Aug 2016 01:01 AM PDT



Фильм Андрея Кончаловского «Рай» представляет Россию в конкурсе Венецианского кинофестиваля.

Сплетение судеб на фоне мировой войны: русская эмигрантка и участница французского Сопротивления, француз-коллаборационист и высокопоставленный офицер СС. Судьба героини фильма навеяна судьбами русских эмигрантов княгини Веры Оболенской, Матери Марии и Ариадны Скрябиной. Разговор с режиссером о фильме, о видимом и невидимом в истории, политических рисках, и пользе дефицита…


Фото: Лена Лапина

— Знаете изречение «Литература пишется не для того, чтобы создать переживание, а чтобы поскорее от него избавиться»? От какого переживания вы избавлялись в этой картине?

— Вообще у меня как-то нет комплексов. Возможно, это связано с иллюзией гармонии, которую испытываю. Поэтому мне избавляться особенно не от чего. Если цели в жизни есть, значит, жизнь движется. Часто возвращаюсь к идеям, посетившим меня много лет назад. Историю Вики Оболенской, так же как историю Матери Марии, я услышал очень давно. Потом более детально познакомился с ней в замечательной книге Яновского «Поля Елисейские». Это автор из младшего писательского поколения первой волны, у которого не было читателей в Париже. Когда что-то западает глубоко, оно не оставляет тебя. А раз не оставляет, значит, растет. Знаете, у Моцарта есть замечательное признание: он слышит всю симфонию от начала до конца за 2 секунды. Всю. А потом происходит необходимая работа в течение месяца, чтобы записать.

— У вас такое случалось?

— Со мной это тоже случалось: я видел картину за несколько секунд целиком. Потом надо было написать сценарий, найти артистов и так далее. Конечно, это тоже иллюзия: будто видишь весь фильм. Но какой-то камертон имеешь. Странная вещь — наша работа. Начиная с 2014-го, с картины «Белые ночи почтальона Тряпицына», я начал новую жизнь. Это связано со многими обстоятельствами. В том числе и в личной жизни… Можно сказать, мне открылись возможности искать другие ценности в том, что называется «язык кинематографа». Говорю о языке, потому что язык в определенной степени ведет к содержанию. Я же по накатанной дороге шел 50 лет.

— Не скажу, что в «Асе Клячиной…» вы шли по столбовой дороге. Все же это было перпендикулярное кино по отношению к традиции.

— Ну да, вначале дорога была каменистой. Но недавно обнаружилось, что я мало что для себя за эти 50 лет открыл.

— До конца жизни Микеланджело, о котором вы вроде бы планируете снимать кино, повторял: «Я еще ничего не могу, зато я умею учиться».

— Да, конечно. Говоря о поиске языка, я имею в виду более пристальный взгляд на реальность. Как это объяснить? Вот вы можете стоять и смотреть на один цветок и думать — о другом. А можете смотреть на цветок и думать о цветке. И когда вы думаете о цветке, возникают, как и рассказывают восточные философии, иные смыслы.

— Можно ли сказать, что таким, условно говоря, «цветком» для вас могло стать лицо Оболенской, с которого начинается ваш ролик к фильму. Лицо прекрасно образованной аристократки, возглавившей французское Сопротивление. Не сломленной гестапо и гильотинированной. Потом хроника, в которой впечатано время… Наверное, не история Сопротивления, а масштаб личности и судьба Вики вас привлекли?

— Этот ролик сделан до фильма. Я делал фильм не о Вике Оболенской — о прелести и соблазне зла. Зло редко выглядит с первого взгляда чудовищно. Оно выглядит как добро, как потребность и даже необходимость. Если бы зло открывало себя сразу, вряд ли люди с головой кидались в него. Зло может увлекать. С этой точки зрения, можно говорить, что я делал картину о нацизме. О том, что зло разрастается пышно, энергично, а чтобы росло добро, нужно делать усилие.

— А еще зло легко консолидируется. В отличие от добра. У вас же на схожую тему был и «Ближний круг» — об окружении товарища Сталина.

— Вы правы. Вообще на любую тему можно сделать средний фильм, плохой, гениальный. Вопрос в отборе. Отбор и есть художник. Он отбирает слова, ноты, мазки, формы, образы. Чем жестче отбор, тем существеннее то, что остается. Я по-другому стал отбирать образы — движущиеся картинки со звуком. Ведь я двигался от медленного кино к очень быстрому. Понимаете, у меня были картины, в которых было полторы тысячи кадров…

— «Поезд-беглец» например.

— Конечно. А сейчас неизмеримо меньше кадров. Это не самоцель — так получается, когда пытаешься интенсивно разглядеть нечто важное… Организуешь съемку так, будто подглядываешь. Ведь отношения зрителя с тем, что он видит, многослойны. Зритель сегодня прекрасно понимает, снята картина в 16-м году, 30-м, 60-м. И стилистика с этой точки зрения была идеально выдержана в новейшем кино только у Вуди Аллена. В «Зеллиге», например, с помощью хроники, старых линз, музыки воссоздается время — рубеж 20-х и 30-х годов. Хотя масса картин в Голливуде сделана про 30-е годы — вроде бы тщательно работают художники, операторы, и характеры точно подобраны. Но видно, что снято сейчас.

— Вы снимали в «старой стилистике»?

— Я хотел бы, чтобы не было понятно, как, когда снято.

— На пограничье с документальным кино, как в «…Тряпицыне»?

— После того фильма мне тяжело снимать артистов. Вот в «Микеланджело» буду искать «неартистов».

— Если говорить о привлекательности зла — эта тема и художников веками не отпускает. От интерпретаций библейских сюжетов и мифов до плеяды шекспировских злодеев, от Мефистофеля Гёте, булгаковской «гастрольной группы» — до кинематографических Джокера, Локи, Алекса из «Заводного апельсина». Эти персонажи умны, наделены глубокими чувствами. И, как правило, ярче, магнетичнее положительных героев.

— Зло всегда интереснее. Но зло, которое рядится в добро, — иная ситуация. Как в «Искушении Святого Антония». Когда человек обнаруживает: то, что он считал добром, является злом, — его посещает великое смятение. Бывает, человек и не понимает, что служил злу. Или убежден: «Да, я служу злу, потому что в результате это будет добро».

— В «Благоволительницах», которые, по вашему признанию, так увлекли вас, Литтелл говорит, что людская память слишком коротка. Сегодня и война, и Сопротивление — нечто мифологическое. История переписывается не только у нас — во всех странах. Впрочем, у нас особенно часто.

— Объективной истории не существует. Существует ряд фактов, которые так или иначе интерпретируются. Любая попытка объяснить — ошибочна в том смысле, что является односторонней. Есть видимая часть истории, которая известна кому-то частично. Другая часть видимой истории известна другому. А невидимая часть истории неизвестна никому, кроме Бога. Например, лет пять назад я соглашался с тем, что Александр Невский — коллаборационист, предал интересы русских, договаривался с мурзами и монголами. Потому что принимал интерпретацию историков, что русские выбирали себе не тех союзников. Вместо того чтобы искать их на Западе, искали на Востоке. Казалось очевидным: если бы Невский вошел в союз с тевтонами, то, конечно, избавился бы от Орды. Дальше обнаружилось, что на территории Древней Руси, которая была под оброком у Орды, сохранились практически все православные памятники архитектуры начиная с IX века. А на территории, взятой тевтонцами, остался один памятник из 800. Вывод: татары не были агрессивны в религиозном отношении. Им были нужны деньги. В то время как тевтонцы, и всё, что шло с Запада, — несли по-настоящему агрессивную идеологию. Они хотели обратить всех в латинскую веру. Когда понимаешь, что ошибался, лучшей фразы у меня нет, чем известное изречение Пескова: «У нас нет достаточной информации, чтобы дать вам наше мнение по этому вопросу». Достаточное количество информации — ключевая вещь, ее никогда не будет, особенно в интерпретации историков. История переписывается во всем мире. Диву даешься. Наши же сегодняшние интерпретации не новые, это возвращение к советскому учебнику.

— Я имею в виду лукавство историков, когда что-то умалчивается сознательно. Например, число жертв репрессий, отрицается Холокост.

— Честно говоря, не знаю, что происходит с русским школьником. Но, когда прошу молодых людей назвать имя-отчество Сталина, у них — бараний глаз. Память действительно укорачивается. Мгновенная доступность любой информации лишает человека необходимости аккумулировать знания, что может привести к печальному результату: сужению человеческого сознания к сознанию обезьяны. Отсутствие необходимости что-либо запоминать… ведет к лени ума. Знаменитая история с домохозяйкой в Америке, которая не могла из супермаркета найти дорогу домой, потому что GPS сломался. Это демонстрация того, что творит технология и информация с человеческим умом. Я не помню номера телефона жены — нажимаю кнопку. Хотя 60 лет помню номер телефона моих родителей. Мне кажется, вообще с человеческой цивилизацией происходит какое-то симптоматичное обеднение. Возьмите такую вещь, как дефицит. Я пришел к выводу, что дефицит — важное условие человеческого существования. В СССР был дефицит на всё, в том числе на информацию. Но люди знали и читали все. Сегодня почти никто ничего не читает.

— А как вам кажется: мы мирные люди или нация воинственная? Все время воюем.

— И у нас были мирные периоды, во времена Брежнева, Александра Второго.

— Во времена Брежнева мы вошли в Афганистан, мы вступали в войны и во времена Александра Второго…

— Наши представления формируются на основе определенных знаний. Но мы не задумываемся о том, что, как правило, эти знания представляют собой лишь крошечную часть всех причинно-следственных связей. То, что нам видимо, неизмеримо меньше того, чего мы не знаем. Во времена Брежнева танки сами покатились в Чехословакию или что-то произошло? Известно, что важной причиной ввода танков было отсутствие военных баз в Чехословакии. И Свобода не хотел, чтобы там была Советская армия. Но это страшно пугало нас, потому что на границе стояло НАТО. То есть причины были гораздо более глубокими, чем схема «Русский сапог шагает по Европе». Большая политика редко бывает видна. Я встречал моего друга Колю Шишлина, работавшего в международном отделе ЦК КПСС, сразу после знаменательного совещания в Чиерна-над-Тисой. Брежнев со товарищи — с одной стороны, и с другой — Свобода и Дубчек. Коля вернулся с перевернутым лицом, повторяя: «Катастрофа!..» «Мы, — он имел в виду поколение, готовившее экономические реформы, там были Черняев, Бовин, Шахназаров, — мы 10 лет ползли к окопам неприятели. Мы почти уговорили монстров из Политбюро проводить экономическую реформу. А подлец Дубчек вскочил со своим либеральным криком. Теперь накроют всех нас. Перестройка будет только в следующем поколении, минимум через 20 лет». Как в воду глядел. Сталинисты немедленно воспользовались ситуацией: «Смотрите, что будет, если позволить реформы». Танки вводили под скрежет зубов мечтавших о реформах в России.

— Лучший способ сплотить нацию — связать ее жертвенной кровью, войной.

— К вопросу о войне. Я полагаю, что русские не воинственны. Вот советские — да. Но там была марксистская идеология. Русские не воинственны, но они лучшие воины в мире. То ли свою жизнь не ценят. То ли они в состоянии в страшных сапогах и портянках пройти 80 км. Но они так и живут. Если поедете куда-нибудь на Белое море… Какие санкции? Отключите электричество, газ, горячую воду. И что? Во всей стране ничего не случится. Это беспредельное терпение, которое является нашим достоинством. И недостатком.

— О развращении войной у того же Литтелла: «Человек мужского пола теряет в войне два права — «на жизнь» и «не убивать».

— Верно. Это и есть неизбежное, как в древнегреческой трагедии: фатум сильнее. Когда человек идет на войну, он становится владением судьбы. Не верю, что когда-нибудь на Земле наступит время без войны. Пока существуют разные культуры, расы, неравные IQ, генетические коды… будут конфликты. Думаю, что приходит конец англосаксонской модели гегемонии над миром (возможно, страшный, не дай Бог, конец). Чего мы не замечали, пока любили джинсы, Элвиса Пресли и сигареты Camel. В юности все, что было американским, — для нас было самым прекрасным на свете. Эта любовь проникала во все поры. До сегодняшнего дня всю поп-музыку поют по-английски. Почему же не по-итальянски, как в ХVIII веке?

— Если говорить о современных проблемах, меняется и базовая шкала ценностей. Культура — в широком смысле — на посылках у денег. В чем опасность этого «служения»?

— Знаете, философия «время — деньги» убивает иррациональную сторону человеческой жизни. Человек сидит на горе, смотрит на восход, имеет роскошь не думать о времени. А у человека, для которого время — деньги, нет времени смотреть на восход. Если нет времени смотреть на восход, то нет времени молиться, слушать музыку, читать толстые книги. Я хочу сказать, что у времени нет цены. Оно бесценно. Знаменательно, что успех той или иной страны сегодня определяется по ВВП. Но рост ВВП говорит лишь об автомобильных колесах, количестве съеденной колбасы. Он ничего не говорит о способности человека создавать музыку, картины, смотреть на восход. Материальное окончательно обогнало духовное. Кто это сказал, Бердяев? «Преступление — человеку, умирающему от голода, — говорить об этике». Но как только складываются чрезмерно благоприятные условия — уровень духовных и интеллектуальных потребностей истончается, — как в Америке, либо не развивается, — как в Экваториальной Африке. Там, где падают бананы с неба, человек может лежать, не вставая с гамака. Посмотрите, что происходит с обществом потребления сегодня. Хаксли сказал, что Запад движется к пропасти на «Роллс-ройсе», а русские — на трамвае.

— В том, что вы говорите, есть парадокс. Вы говорите об отсутствии дефицита, но все, что касается нематериальных вещей, в том числе этики, — уходит в зону дефицита.

— Если неощутимо — это не дефицит, его просто нет. Это страшнее. Сначала я посмеивался, сегодня уже не до смеха. Вспоминаются слова Шпенглера: «Через 150–200 лет виолончель будет висеть на стене в музее. Но уха, которое слышит, как она звучит, не будет. Если нет слышащего уха, зачем нужна виолончель?» Без читателя нет литературы.

— Какова в этом роль государства, устанавливающего свою шкалу «ценностей». «Палачи говорят на языке государства», — сказал Жорж Батай. Палача Вики звали Вилли Реттегр. За каждую голову получал 80 рейхсмарок премиальных. Работали исправно: и его гильотина, и вся карательная государственная машина.

— Не стоит так просто обвинять государства. Литтелл важную вещь говорит: «Большинство людей, которые участвовали в этом уничтожении человеческих существ, были добропорядочными буржуа, булочниками, аптекарями. Они и сейчас ходят по улицам, улыбаются. Они даже не знают, на что способны, если вокруг все делают то же самое». Это как раз охлократия. Реализация доктрины Ортега-и-Гассета, описывающей опасность психологии массы. Если один из толпы очнется, станет индивидуумом — может в ужасе подумать: «Неужели это был я?» А может и не подумать. Мы же не знаем, что было бы, если бы фашизм не был разбит. Если бы Москва была взята. Человечеству повезло.

— Как же сохранить в себе индивидуальность? Мы же видим, как миллионы выходят на площадь поддержать Эрдогана, Кадырова.

— Выходить должны те, у кого есть желание выйти. Я говорю о сложности причинно-следственных связей. Впрочем, мне легче говорить о красках, киноязыке, звуках: в этом я понимаю больше.

— Но вы снимаете историческое кино. Ваша героиня даже под смертельной опасностью точно выстраивает шкалу: добро — зло. И если говорить о параллелях с древнегреческой трагедией, то это не только поступки высокой чести, но и идея личной ответственности за происходящее в мире.

— Вы правы, когда проводите параллель с греческой трагедией. Но знаете, чем трагедия отличается от драмы? В трагедии нет слез. Слезы высыхают от раскаленной температуры. Смысл трагедии в том, что человек, несмотря ни на что, идет прямо в пасть дракона. И не может свернуть с пути, даже если хочет, потому что, если свернет… это уже будет не трагический характер. Об одном и том же поступке можно делать драму, мелодраму или трагедию. Все зависит от уровня размышления об этом поступке. Не знаю, удалось ли мне, но я пытался. Я пытался также избавить артиста от необходимости «играть». Пытался помочь ему достичь состояния, когда артист не знает, что будет говорить. Как себя вести. Сейчас. Сиюминутно. Это сложно.

— Вы приближаетесь к своему 30-му фильму. Как я понимаю, следующим «избавлением от переживания» будет фильм о Микеланджело. Помните его фразу: «Господи, позволь, чтобы я всегда желал большего, чем могу сделать»?

— Не знаю, что случилось. Практически за один этот год я написал еще два сценария. Один из них — о Микеланджело. Снял фильм, завершил в театре трилогию Чехова, поставил рок-оперу «Преступление и наказание». Удовольствие, конечно, когда делаешь что-то не оттого, что надо, а что-то гонит. Бесы или ангелы… не знаю.

Лариса Малюкова
обозреватель «Новой»

Начальник МУРа уходит...

Posted: 30 Aug 2016 12:28 AM PDT

Начальник Московского уголовного розыска  (МУР) генерал-майор полиции Игорь Зиновьев уходит со своей должности, сообщает ТАСС со ссылкой на источник в правоохранительных органах.

По данным агентства, Зиновьев в ближайшее время возглавит УВД по Восточному административному округу Москвы. Кто возглавит МУР вместо Зиновьева, пока неизвестно. Как пояснил собеседник ТАСС, «кандидатура пока не найдена». Официальным подтверждением этой информацией агентство не располагает.

Ранее источник ТАСС сообщил, что почти все сотрудники МУРа выведены за штат. Исключение составила только 1-я оперативно-розыскная часть (РПЧ), занимающаяся раскрытием убийств, более известная как «убойный отдел», а также сотрудники, связанные с прессой.

Реформирование уголовного розыска связано с тем, что руководство столичного главка МВД пытается добиться эффективности работы ведомства и избавиться от коррупционеров, добавил собеседник. Что касается выведения за штат сотрудников по работе с прессой, это сделано, по словам его словам, для борьбы с так называемыми утечками оперативной информации в СМИ. Источник также отметил, что выведение за штат сотрудников МУРа не означает, что они будут уволены.

Напомним, президент Владимир Путин подписал указ о назначении генерал-майора полиции Игоря Зиновьева на должность начальника столичного уголовного розыска 4 января 2014 года. До этого Зиновьев занимал пост главы УВД по САО г. Москвы.

Онищенко не задекларировал землю и дом в Подмосковье

Posted: 30 Aug 2016 12:01 AM PDT

Территориальный избирком района Покровское-Стрешнево, исполняющий полномочия окружного избиркома по Тушинскому одномандатному округу Москвы, обнаружил незадекларированное имущество у экс-руководителя Роспотребнадзора, кандидата в депутаты Госдумы Геннадия Онищенко, пишет газета «Ведомости».

Издание сообщает, что в декларацию не попали дом в 154,6 кв. м земельный участок площадью 1 479 кв. м в селе Константиново Московской области. Газета приводит сведения из ЕГРП, согласно которым Онищенко владеет землей с 2000 года, а домом — с марта 2004 года. При этом, как отмечают «Ведомости», в декларации, которую он подавал в 2012 году как глава Роспотребнадзора, они тоже не указаны.

Онищенко на звонки «Ведомостей» не ответил, однако первый замсекретаря московской «Единой России» Олег Смолкин подтвердил изданию, что Онищенко забыл задекларировать недвижимость.

«Я бы критически все это не воспринимал, хотя недоработка есть», — сказал он, отметив, что Онищенко хорошо знает избиратель, а «выборы идут в степени высокого политического диалога», поэтому на избирателей это не повлияет.

Как пишет газета, избирком оповестит избирателей: информация будет опубликована на сводных информационных плакатах, которые будут висеть на участках в день голосования. Сотрудник окружной комиссии Владимир Егоров сообщил, что незадекларированное имущество помимо Онищенко обнаружилось еще у двух кандидатов по округу.

О том, что экс-глава Роспотребнадзора, главный санитарный врач России, а ныне помощник премьера Геннадий Онищенко будет баллотироваться от «Единой России» в Госдуму, стало известно в апреле 2016 года.

В мае Онищенко принял участие в праймериз «Единой России», где стал победителем по 206-му одномандатному округу. Перед праймериз он заявил, что для него «самое главное»  — «завоевать доверие избирателей округа».

Тогда же в мае глава премьер-министр Дмитрий Медведев объявил выговор Онищенко за нарушение закона о гражданской службе, а именно за невыполнение требования соблюдать правила публичных выступлений.

Кроме Онищенко в Тушинском одномандатном округе баллотируются депутат Госдумы уходящего созыва Дмитрий Гудков («Яблоко»), представитель Партии роста, предприниматель Дмитрий Потапенко, бывший вице-спикер Госдумы Сергей Бабурин (КПРФ) и глава муниципального округа Таганский в Москве Илья Свиридов («Справедливая Россия»).

Донбасские пленники

Posted: 29 Aug 2016 11:02 PM PDT

Правозащитники потребовали от властей Украины освободить тайных узников СБУ.

Служба безопасности Украины по-прежнему практикует тайное содержание под стражей. Об этом в письме главному военному прокурору Украины Анатолию Матиосу сообщили представители международных организаций Human Rights Watch и Amnesty International.

По словам правозащитников, по меньшей мере пять человек тайно удерживаются в харьковском управлении СБУ. Причем трое из них находятся там уже более 17 месяцев. Этот факт стал известен по итогам интервью с недавно освобожденными пленниками.


Подвал для пленных. Фото: Юлия Полухина, «Новая газета»


В июле этого года HRF и Amnesty International уже сообщали о длительном незаконном содержании людей под стражей, как украинскими властями, так и сепаратистами из ДНР и ЛНР в докладе «Вас не существует».  Тогда же правозащитники  встречались с Матиосом, где передали ему список из 16 человек, удерживаемых харьковским управление СБУ.

Военный прокурор Украины взял расследование под личный контроль. За две недели до обнародования того доклада СБУ отпустила 13 человек, в том числе, женщину. Официально ни факт их задержания, ни факт освобождения этих людей так и не были признаны.

Читайте также:  «Ты не существуешь». Правозащитники рассказали о пытках мирных жителей с обеих сторон конфликта в Донбассе

«Не признано и существование самой проблемы насильственных исчезновений со стороны СБУ. Упорное отрицание насильственных исчезновений способствует формированию атмосферы беззакония и устойчивому сохранению безнаказанности за грубые нарушения прав человека», — отмечает старший исследователь HRF по Европе и Центральной Азии Татьяна Локшина.

Большинство из отпущенных на свободу фигурировали в списке, который был передан Матиосу. В августе пятеро из них дали интервью правозащитным организациям, где рассказали подробности своего содержания. На основании их свидетельств подтверждается практика насильственных исчезновений «когда сотрудники СБУ забирали человека из суда или СИЗО после того, как суд выносил решение об их освобождении из-под стражи, либо похищали из дома».

Более того, в письме Матиосу правозащитники изложили сведения, согласно которым сотрудники спецслужбы скрывали своих пленников  от официальных лиц и иностранных делегаций. Так, персонал харьковского управления СБУ временно переводил их из камер во время проверок и указывал подставные имена при направлении в медучреждения тех, кто нуждался в экстренной помощи.

Теперь представители Human Rights Watch и Amnesty International обращаются в военную прокуратура Украины с просьбой добиться освобождения людей, которые все еще тайно содержатся под стражей, а также привлечь к ответственности причастных к такой практике.

«В зависимости от контекста насильственные исчезновения могут квалифицироваться как военные преступления или преступления против человечности. Государство обязано осуществлять предупреждение, расследование и уголовное преследование по всем фактам насильственных исчезновений», — отмечают в письме правозащитники.

Трое из пятерых проинтервьюированных заявили, что заинтересованы в привлечении к ответственности людей, которые их похитили и незаконно удерживали. HRW и Amnesty International предоставили военной прокуратуре их имена и основные факты по каждому случаю.

«Нас тревожит судьба этих трех человек, тем более с учетом того, что им угрожали последствиями в случае предания гласности их тайного содержания под стражей», — заявила Локшина.

Представители HRW попросили Матиоса обеспечить безопасность освобожденных и оградить их от притеснений и запугиваний со стороны других украинских силовых ведомств.

Напомним, помимо HRW и Amnesty мониторинг соблюдения прав человека также ведут на Украине миссии ООН, ОБСЕ и Красного креста. Особое внимание у международных организаций вызывает ситуация с правами человека в Донбассе.

В последнем докладе миссии ООН, в частности, сообщалось о десятках случаев похищений, незаконных удержаний, физических Пыток, грабежах мирного населения со стороны представителей  вооруженных группировок ДНР и ЛНР. Инспекторы ООН фиксировали жалобы гражданского населения и на действия Украинских силовиков.

Читайте также:  По ту и эту сторону. Спецкоры «Новой газеты» провели месяц, объезжая города и поселки вдоль линии фронта на территориях под контролем армии Украины и ДНР

«Новая газета» расследовала и подробно описывала преступления пророссийских боевиков и украинских военных в отношении мирного населения.

Вера Юрченко
корреспондент

Медведев поручил создать российский аналог «Википедии»

Posted: 29 Aug 2016 10:01 PM PDT

Правительство России решило создать на базе Большой советской энциклопедии (БСЭ) и других российских научных справочников «общенациональный научно-образовательный интерактивный энциклопедический портал».

Премьер-министр Дмитрий Медведев подписал распоряжение о создании рабочей группы, которая займется созданием портала. Соответствующий документ опубликован на официальном портале правовой информации.

Рабочую группу возглавит вице-премьер Сергей Приходько. Также проектом займутся замминистра связи и массовых коммуникаций Алексей Волин, представители Минобрнауки, Минкультуры, РАН и других структур.

Летом прошлого года с подобной инициативой выступало Российское военно-историческое общество (РВИО). Планировалось, что аналог «Википедии» назовут «Рипедия», а размещать на портале предлагали статьи БСЭ, материалы Православной энциклопедии и Исторической энциклопедии.

Вторая «ночь длинных ковшей»

Posted: 29 Aug 2016 02:01 PM PDT

В ночь на 29 августа и утром в Москве по решению городских властей снесли очередную серию объектов уличной торговли.











Другие фотографии Евгения Фельдмана

Сотрудники «АвтоВАЗагрегата» перекрыли трассу М5 из-за невыплаты зарплат

Posted: 29 Aug 2016 01:07 PM PDT

Бывшие сотрудники «АвтоВАЗагрегата» перекрыли трассу М5, требуя погасить долги по зарплате, сообщает «Тольятти Онлайн».

Участники акции постоянно переходят трассу по пешеходному переходу, из-за этого на дороге образовалась пробка.

В митинге участвовали несколько десятков человек. Как отмечает издание, акция была согласована.

В свою очередь, пресс-секретарь мэра Тольятти Нина Карапетьянц рассказала РБК, что митинг на трассе согласован не был.

«Ранее работники предприятия обратились в администрацию за согласованием митинга на трассе. Митинг не был согласован в части места проведения, им было предложено другое место», — цитирует ее РБК.

На прошлой неделе губернатор Самарской области Николай Меркушкин, отвечая на вопрос работницы «АвтоВАЗагрегат», пожаловавшейся на невыплату зарплат, заявил, что долг не погасят «никогда».

Читайте также:  Самарский губернатор пригрозил «никогда» не выплатить долги рабочим «дочки» «АвтоВАЗ». Цитата

«Ну что я хочу сказать. Если в таком тоне вы будете разговаривать, — никогда! Никогда! Те, которые вас подогревают, просите у них», — сказал глава региона.

Позднее пресс-секретарь губернатора Илья Чернышев заявил, что слова Меркушкина были вырваны из контекста.

В отношении руководства «АвтоВАЗагрегат», ООО «АвтоВАЗагрегатТранс», ООО «ПошивАвтоВАЗагрегат» и ООО «АвтоВАЗагрегатПласт», дочерних компаний «АвтоВАЗ», возбуждены уголовные дела. В настоящее время общий размер задолженности трех организаций перед 669 сотрудниками превышает 44 млн рублей.

За Сталина пока не ответил

Posted: 29 Aug 2016 11:01 AM PDT


Фото: РИА Новости

В Ульяновске за экстремизм будут судить левого активиста, восхвалявшего Ленина и Сталина и критиковавшего Путина и «Едро»

Суд: Ленинский районный суд Ульяновска
Обвиняемый: Даниил Алферьев
Статья: 282 УК «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»
Стадия: предъявление обвинения, вопрос о мере пресечения
Решение: оставлен под подписку о невыезде
Грозит: штраф до 500 тыс. руб., либо лишение свободы до 5 лет.

Ленинский районный суд Ульяновска на прошлой неделе неожиданно отказался удовлетворять ходатайство следствия о заключении под домашний арест местного активиста «Левого блока» Даниила Алферьева, обвиняемого в экстремизме.

Историк по образованию, Даниил Алферьев, ранее состоявший в организации «Левый фронт», был задержан в Москве 22 августа на квартире, где проживал, и доставлен в Ульяновск. Тремя месяцами ранее Следственный комитет возбудил в отношении него уголовное дело по факту выступления на согласованном митинге КПРФ, состоявшемся в Ульяновске почти два года назад, 7 ноября 2014 года.

Тогда помимо митинга Ульяновский обком КПРФ организовал шествие по улицам города и митинг на площади Ленина с возложением цветов к памятнику лидеру большевиков. Демонстранты несли флаги СССР, КПРФ и Ленинского комсомола, а также выкрикивали лозунги: «Вся власть Советам!», «Слава великому Ленину!», «Вставай, страна огромная!»

Выступление Даниила Алферьева на митинге длилось ровно две минуты, получилось весьма провокационным и действительно имеющем все признаки «экстремизма». На выложенном в интернете видео видно, как активист, одетый в стилизованную под военную форму одежду, на фоне портретов Ленина и Сталина, плаката с «Родиной-матерью» и красных знамен произносит текст, обвиняющий «Единую Россию» и чиновников в «предательстве» и в том, что они и есть «пятая колонна», в отличие от «мудрых государственников» Сталина и Ленина. Мимоходом обвинил Путина и Медведева в организации Майдана на Украине, заявил о недопущении этого явления в России, ну и предложил помочь «нашим товарищам на Донбассе и в Донецке». Закончил он речь скандированием: «Родина! Свобода! Зюганов! Народовластие! Социализм! Родина!»

Энергичным выступлением Алферьева заинтересовался Следственный комитет, усмотрев в действиях разжигание ненависти и вражды по отношению к социальной группе «власть и правительство». Саратовское бюро судебной экспертизы провело психолого-лингвистическое исследование текста выступления, которое подтвердило доводы следствия. Обвинение активисту предъявили на днях.

На суде 23 августа следователь ходатайствовал о домашнем аресте Алферьева. Однако суд на удивление (обычно даже самых безобидных политических активистов по 282-й статье закрывают) не нашел обоснованным эту просьбу. Как рассказала «Новой газете» адвокат Раушания Камалова, суд принял во внимание то, что Алферьев ранее не привлекался к уголовной ответственности, имеет положительные характеристики и постоянную регистрацию. Доводы следствия о том, что он скрывался и был объявлен в розыск, суд счел безосновательными, поскольку Алферьев проживал в Москве и не знал о возбуждении дела в отношении себя.

Ряд гражданских активистов на условиях анонимности предположили в беседе с «Новой», что Алферьев, в выступлении которого содержатся реальные признаки экстремизма, может быть внедренным провокатором или по крайней мере лицом, сотрудничающим с правоохранительными органами. Поэтому его и отпустили под подписку.

Кстати, ранее Алферьев принимал участие в серии одиночных пикетов в поддержку дальнобойщиков, а недавно участвовал в акциях в поддержку политзаключенных и против принятия «пакета Яровой».

Александра Букварёва —
специально для «Новой»

Благородный человек

Posted: 29 Aug 2016 09:01 AM PDT

Разговор зашел о благородстве, достоинстве, сочувствии и прочих несъедобных материях.

— Что такое благородный человек? — сказала Наташа. — Сейчас объясню.

Дело было много-много лет назад. В самом начале 80-х. У меня защита диссертации висела на волоске. Я точно знала, что мне накидают черных шаров, потому что моего руководителя увольняли по политическому делу. Что-то там он подписал, какое-то письмо в защиту диссидентов, у него дома был обыск, вроде ничего не нашли, но напечатали фельетон в газете, и вот уже был приказ об увольнении. Но я же не виновата! При чем тут моя диссертация?

Я объехала всех членов совета. Зачем? А вот так. Воззвать к порядочности. К университетскому духу. К совести, наконец! Они же меня 8 лет знали, пять лет студенткой плюс три года в аспирантуре. Любили, хвалили, поглаживали: «Ах ты, наша умница». А тут стоп. Пятеро вообще не захотели, чтобы я приехала. Но так, спокойно. Прости, Наташенька, сердце прихватило, на даче крыша протекла, юбилей у друга юности и в таком роде. Остальные — морды корчили. «Будем рассматривать работу по существу». Ни один не пообещал, что, мол, я буду «за». Кошмар.

Я к нему к последнему приехала. Уже в полном отчаянии — оттого, что вдруг такая стена вокруг. А он, самое страшное, давно ко мне клинья подбивал. Он, кстати, красивый был, но не в моем вкусе. Такой южный красавец. Итальянский тенор…

В общем, я ему звоню: «Мне срочно нужно к вам приехать, можно?» — «Да, — говорит, — конечно». И так нагло: «Жена как раз в санатории, сын на даче у приятеля, давай, заскакивай…» На «ты», что характерно.

Вваливаюсь к нему, и просто-таки, прости меня, прямо ему в объятия падаю. В коридоре. Он меня ведет в комнату, сажает на диван, сам рядом садится. Меня всю трясет, но чувствую: отдамся за один белый шар. С восторгом и страстью.

— Дайте выпить чего-нибудь, — говорю.

— У тебя же завтра в два часа защита, — брови поднял.

Я вместо ответа ему на шею кидаюсь.

Он меня отцепил от себя и говорит:

— Моя дорогая. Вы мне (на «вы» перешел) очень нравитесь. И я бы в другой момент, конечно… Но. Во-первых, я не люблю, когда со мной спят за плату.

Я просто озверела:

— А зачем тогда мне приехать позволил? (Сама на «ты» перешла.) Какого черта?

Спокойно отвечает:

— Есть вещи, которые надо говорить в глаза. Во-вторых, вот что самое главное. Допустим, мы с тобой сейчас… и я в отплату проголосую «за». Но тебя все равно завалят. Это — политическое решение. Оно уже принято, ты поняла? Мой голос ничего не изменит. Вот и получится, что ты мне, извини за выражение, дала — совершенно зря. А я это заранее знал. Но воспользовался. А это неблагородно. Так что вот.

Так что вот, ушла я домой, нагладила блузку, стала учить выступление.

Назавтра, конечно, как заказывали. Десять испорченных, шесть «против», но целых два — «за». Обалдеть.

Политическое решение, куда деваться!

Потом человек пять ко мне подходили и шепотом клялись, что именно они-то как раз голосовали «за», ибо так им велела научная совесть.

Но не сразу подходили, а лет через десять. Когда вся политика переменилась, и мой уволенный шеф, наоборот, стал почти героем и отчасти культовой фигурой.

— И он тоже подходил? Этот благородный красавец? — спросил я у Наташи.

— Нет. Я сама к нему подошла и спросила: «Ну, теперь-то расскажите». А он говорит без всякого стеснения: «Я голосовал против. Черный шар кинул». — «Почему?» — спрашиваю. «Да потому, что диссертация у тебя никудышная. И шеф твой дурак, недоучка и позёр. Хотя он славный, честный человек. Пострадал без вины, и я ему очень сочувствую. Но это, дорогая Наташа, ничего не меняет в смысле научной ценности ваших с ним, так сказать, открытий».

— Кошмар, — сказал я.

— Никакого кошмара! — закричала Наташа. — Наоборот! Я даже влюбилась в него. Примерно на полдня.

— Ого! — засмеялся я.

— Бог с тобой, — тоже засмеялась она. — Так, облачко пролетело. Жаль только, что это был один-единственный благородный человек в моей жизни.

— А я? — обиделся я.

— Извини, не было случая проверить, — серьезно сказала она.

Денис Драгунский
писатель

Голубые и политзаключенные — а разве это наболевшая тема?

Posted: 29 Aug 2016 08:01 AM PDT

Интервью c уполномоченным по правам человека в России Татьяной Москальковой.


Фото: Антон Новодережкин / ТАСС

Справка






Татьяна Москалькова, 61 год - заслуженый юрист России, генерал-майор милиции в отставке. В апреле 2016 года избрана Государственной думой  Уполномоченным по правам человека в России, заменила на этом посту Эллу Памфилову. С декабря 2007 года член парламентской фракции «Справедливой России» в Думе. Голосовала за принятие законов об «иностранных агентах», запрете на усыновление российских детей гражданами США, запрете «пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних» (т.н. антигейский закон), о защите чувств верующих, об ужесточении правил проведения митингов и так далее.

Фигура генерал-майора МВД, избранного весной на должность уполномоченного по правам человека, вызывает массу вопросов. Правозащитное сообщество, со всей очевидностью, до сих пор так и не приняло бывшего милиционера Татьяну Москалькову. На мой вопрос, не обидно ли ей, Москалькова ответила так: «Мне все равно, что они говорят».

К беседе с ней я готовился месяц — столько времени ушло на согласование тем, вопросов, даты, места, наконец, на установление личности корреспондента и его редактора. Меня не покидало ощущение, что я общаюсь с одной из специальных служб, а не с офисом федерального омбудсмена. В ответ на официальный запрос об интервью сотрудники аппарата уполномоченного, например, даже попросили доставить в приемную Татьяны Москальковой последние десять номеров нашей газеты «для ознакомления с изданием».

В итоге встреча с Москальковой прошла на ходу — в автомобиле во время ее поездки на молодежный форум «Территория смыслов», где к тому времени уже отметились с неоднозначными высказываниями высшие чиновники страны.

Поначалу беседа наша не выглядела откровенной. Татьяна Москалькова аккуратно выбирала слова, рассуждая о роли государства в развитии гражданского общества. При этом дважды за время разговора переспросила, как правильно называется Московская Хельсинкская группа, а затем не смогла вспомнить названия старейшей правозащитной организации России «Мемориал» («как-то на букву «М»). Этот момент напомнил мне знаменитую историю про «Юру, музыканта», когда премьер Путин будто впервые узнал о существовании Шевчука из ДДТ. «Неосведомленность» Москальковой, полагаю, ровно из той же серии.

Признаться, я ожидал, что буду говорить с типичным оператором «взбесившегося принтера» с типичной для таких людей биографией. Москалькова — малопубличный выходец из силовых структур, состояла в партии «Яблоко», считалась человеком либеральных взглядов, вышла из «Яблока», рассуждала об американском заговоре против России, голосовала за чудовищные законы… Но она оказалась сложнее, чем я предполагал.

Стало привычным, что власть портит даже лучших. С Москальковой как будто происходит обратное. Голосовавшая в Думе за самые неоднозначные инициативы, она выступает теперь со сдержанной критикой той же Яровой. Более того, Москалькова отказывается теперь и от своих прежних — спорных с точки зрения гуманности — заявлений. И говорит, что является «сторонником демократических завоеваний 90-х годов и перестройки». Желание ли это соответствовать должности омбудсмена, или действительно попытка пересмотреть внутренние убеждения — по сути, не так важно. Милиционер Москалькова, как я понял, изо всех сил хотела бы стать настоящим правозащитником.

Но побеждает, к сожалению, пока милиционер. Омбудсмен Москалькова прервала наше интервью на 33-й минуте, назвав мои вопросы «однобокими», а затем и вовсе высадила меня из машины. А уже через час она отыскала меня снова, попросив не публиковать интервью, в котором, по ее мнению, «выглядит плохо, не по-настоящему».






От редакции

Попытки отменить публикацию продолжились и дальше — путем непубличного давления на редакцию. «Новая газета» уважает права каждого собеседника. Однако у государственного чиновника есть не только права, но и обязанности — как минимум информировать общество о результатах своей деятельности. Именно поэтому редакция считает важным публикацию этой беседы с омбудсменом. Отметим, что текст интервью был отправлен в аппарат уполномоченного за три дня до подписания в печать с возможностью внесения корректировок, однако наш собеседник этим правом не воспользовался. Предлагаем читателям полную расшифровку беседы.





— Для вас работа уполномоченным — это совершенно новая сфера деятельности. Интересно, как вы себя ощущаете в новом положении?

— Вопрос риторический. Ответ: тяжело. Потому что это новая жизнь, это новое восприятие тех процессов, которые в моем жизненном пути воспринимались по-другому.

— Да, вы ведь из силовиков.

— Я работала десять лет в отделе помилования президиума Верховного совета РСФСР. Девять лет в Государственной думе. И это все очень важный для меня социальный опыт, который сегодня имеет ценность, чтобы осмыслить мое место и роль в правозащитной системе и быть полезной людям. И результативно защищать человека, попавшего в трудную жизненную ситуацию. Человека, который противодействует произволу, злу, невозможности отстоять свою правоту в споре с более сильным. И мне с моим опытом и возможностью коммуникаций выпал шанс.

— В России само понятие правозащиты, так сложилось, находится в антагонизме с властью и системой. Поэтому мой вопрос о том, не возникнет ли у вас самой моральных противоречий?

— Часто путают институт уполномоченного по правам человека и правозащитную организацию. Институт уполномоченного по правам человека — это государственный орган. Это орган, который находится как бы между обществом и властью, умеет говорить с органами власти на понятном для них языке и создавать условия, чтобы органы не только слушали, но и слышали. Поэтому неслучайно, наверное, что мой предшественник Владимир Петрович [Лукин] был дипломатом и работал на госслужбе. Элла Александровна [Памфилова] работала в Минсоцразвития и была депутатом. Поэтому и я продолжу те традиции и общие подходы. Уполномоченный избирается парламентом, утверждается парламентом, и выдвижение происходит либо из числа депутатов фракций, либо президентом, но не обществом. Общество может только предложить президенту.

— То есть вы себя не видите правозащитником от общества?

— Как раз наоборот. Среди правозащитников уполномоченный, может быть, главный правозащитник.

— Как бы вы описали текущую ситуацию с правами человека в России?

— Я считаю, что сегодня большое количество нарушений есть в стране, которые имеют и системный характер, и единичный характер. Эти нарушения наблюдается и в социальной сфере, и в сфере уголовно-процессуальной, судебной…

— Здесь, думаю, многие правозащитники с вами согласятся.

— А я не завершила. …Но прогресс в нашем секторе государственно-общественных отношений налицо. Если мы [нынешнее время] сравним с предыдущими периодами истории, то увидим прогресс!

— Полагаете, можно назвать прогрессом те законы, которые последние годы утверждала власть в отношении общества?

— Какие, например?

— Законы, за которые голосовали в том числе и вы. Например, закон, ограничивающий НКО, далее закон о митингах и «закон Димы Яковлева» (о запрете иностранного усыновления. — Ред.), дискриминационный закон в отношении ЛГБТ — о запрете якобы пропаганды гомосексуализма…

— Пропаганды гомосексуализма? У нас нет такого закона. Может, вы имеете в виду о запрете детской порнографии?

— Этот закон вы тоже поддержали, но речь в целом.

— Давайте конкретно. Если вы о меньшинствах, то можете видеть сами, что в период с 2012 года по сегодняшний день сексуальные меньшинства никак не ущемлены в своих правах. Они не прекратили свое существование, им не препятствуют в их деятельности. Вы уточните, в чем их ограничили, и мы с вами тогда поговорим.

— В выражении их образа жизни, в семейных правах, в праве называться равными членами общества.

— Ничего такого нет. А мне нужны примеры ущемления прав. Может, вы будете правы и из моего поля зрения выпали какие-то процессы, связанные с реализацией законов.

— Хорошо. Как быть, например, с тем, что ЛГБТ не могут зарегистрировать свои общественные организации? Не могут собираться вместе, не могут проводить акции, усыновлять детей.

— Усыновлять им нельзя. А что касается остального, то я знаю, что в Санкт-Петербурге вот только что прошла демонстрация, и там очень позаботились, чтобы развести их с Днем десантников, чтобы интересы разных социальных групп не сталкивались. И ЛГБТ существует и проводит демонстрации, никто их не притесняет.

— Иными словами, вы готовы защищать права сексменьшинств, они могут рассчитывать на вашу поддержку и помощь?

— В случае нарушения их прав, конечно, я буду принимать все меры, чтобы устранить эти нарушения. А вы знаете о случаях, чтобы по признакам принадлежности к ЛГБТ кто-либо был ограничен в правах образовательных, кого-то не приняли на работу или по этому признаку отказали в поступлении в вуз?

— Таких случаев — масса, Татьяна Николаевна.

— Ну а ко мне не поступило ни одного такого обращения за время моего нахождения на посту уполномоченного. И это правда. Это правда.

— Завершая уже тему ЛГБТ, хотел уточнить один нюанс. Когда в Думе шли дискуссии об «антигейском законе», я знаю, что вы выступали в том числе за возврат в Уголовный кодекс статьи об ответственности за мужеложество. Ваша позиция с тех пор не изменилась?

— Нет! Я никогда… Это полный абсурд! Вы можете поднять стенограммы в Государственной думе и убедиться.

— Вы говорили об этом в интервью.

(Фрагмент интервью Татьяны Москальковой Павлу Каныгину, 2013 год)

— Нет, я никогда не выступала в СМИ за восстановление уголовной ответственности за мужеложество. Потому что по своим убеждениям и принципам я демократ и ценю все достижения девяностых годов, за которые мы боролись. За отсутствие «железного занавеса», за права человека, за слом однопартийной системы, за свободный парламент и за отказ в том числе от уголовной ответственности за мужеложество.Но у человека также может быть и свое мнение. Кому-то нравится красное, кому-то черное. Я не отношусь к сторонникам развития однополых отношений, но я и не сторонник ограничений. Это чувствительная сфера, а я сторонник традиционных отношений.

— Хорошо. Оставим эту чувствительную тему. В этом году под вашим председательством распределялись государственные гранты среди различных НКО, но так вышло, что деньги получили самые разные организации, а правозащитные НКО в большей части были проигнорированы. Не получили финансирования «Общественный вердикт», «За права человека», «Мемориал», были трудности у Московской Хельсинкской группы. Но при этом деньги достались «Ночным волкам». Как вы это объясните?

— (Пауза.) Работа грантоператора построена следующим образом — все заявки на все грантовые программы направляются экспертам. Никто из членов грантовой комиссии не встречается с экспертами. Я их никогда не видела, и они меня тоже. Они избираются на год и ротируются. Есть критерии, по которым эксперты устанавливают баллы. И они должны мотивировать свои решения. Если заявка подана с нарушением оформления, то такая заявка не принимается. Если проект не отвечает критериям положения о гранте, то организация получает низкий бал. И грантовая комиссия связана с решением экспертов — если организация получила низкий бал, то комиссия не вправе выдать ей грант. Если организация получала раньше грант, то она должна сначала отчитаться за его использование; как отчитается, может подать заново…

— Все-таки вы могли бы прояснить ситуацию с конкретными НКО, которые я назвал?

— Павел, я вам позже смогу сказать конкретно по каждой организации. Вот так прямо и называется — Хельсинкская группа — и ей отказали?

— Называется Московская Хельсинкская группа.

— Так и называется? И ей отказали?

— У них, говорят, были проблемы.

— Там Алексеева? Но в конце концов мы же выделили ей грант, достаточно большой, говорю вам совершенно точно. Потом кто еще? «За права человека» Пономарева? Я подниму этот вопрос. Может, он не отчитался за предыдущий грант? Но при этом он получал деньги на имена других организаций, где он тоже числится организатором. Или вы хотите сказать, что Пономарев не получает гранты или Алексеева не получает? Да я вам покажу, сколько они получают от государства! Это немало! Вот отказали одной организации — я сейчас не помню названия, — отказали потому, что она в прошлом году получила 22 миллиона иностранной помощи. Фонд на букву «М»…

— «Мемориал»?

— Наверное, да. Государство ведь все учитывает и рассматривает. Этой организации уже есть на что работать. А насчет «Ночных волков» — давайте сначала поднимем их проект.

— Лазерного шоу в Крыму?

— Почему? Давайте посмотрим их заявку. Даже вы, «Новая газета», можете выставить себя с проектом, хоть вы и являетесь газетой, и мы не имеем права выделять вам деньги. Но если вы предложите проект по ресоциализации осужденных, если вы будете параллельно заниматься этим под своим брендом — почему не [рассмотреть]? (Московская Хельсинкская группа получила от государства 4,2 миллиона рублей помощи; «Ночные волки» получили президентский грант от грантоператора, не распределяющего средства на правозащитные цели. — Ред.)

— Вопрос о «пакете Яровой». Недавно вы прокомментировали его: вас тревожит, что возрастной порог ответственности по экстремистским статьям был понижен до 14 лет. А что насчет остальных норм? Нет тревог?

— Остальные нормы этого закона подписаны, вступили в действие, и они работают. И за это время мне пока ни одной жалобы не поступило. Да, некоторые выступают против, но закон уже принят, а закон есть закон.

— Но критиковать его можно?

— Можно. И я выступала по этому поводу. Институт уполномоченного будет мониторить ситуацию, чтобы собрать информацию и понять, как работают эти нормы и действительно ли опасения, высказанные правозащитными организациями и другими противниками этого закона, могут подтвердиться. Может быть, действительно потребуется вносить в него срочные изменения.

— А что вам подсказывает внутреннее чувство?

— Я бы такими категориями сейчас не оперировала.

— Вы вступились за Ильдара Дадина— направили кассацию на вынесенный ему приговор. Многие очень позитивно восприняли эту вашу инициативу…

— Ну это не совсем правильно сказано — насчет [моей] инициативы. Мне поступило в аппарат уполномоченного обращение от его адвоката. И на данном этапе, пока не принято окончательное решение судом, уполномоченный может направить обращение в суд, что и было сделано. Верховный суд будет далее рассматривать. Других инструментов у уполномоченного на сегодня нет.

— Вы согласны с позицией правозащитников, что Ильдар Дадин является политическим заключенным?

— Я свою позицию неоднократно высказывала: я не поддерживаю [употребление] понятия «политический заключенный». Я считаю, что это понятие не соответствует российской правовой системе.

— То есть понятия нет, а люди есть?

— Что значит? А кого вы называете политическими заключенными в России?

— Я же вам сказал, многие считают таким Ильдара Дадина. Считают несчастного Мохнаткина…

— А они за какие преступления [сидят]? Ведь за предусмотренные законом преступления.

— Но законы в последние годы стали чрезвычайно суровы. Например, закон о митингах.

— Закон о митингах менялся. Но надо в каждом отдельном случае смотреть всю доказательную базу и что было нарушено. Что было вообще [в случае Дадина] — посягательство на общественный порядок, на права других людей, на принципы построения государства. Однако всем обществом это было сформулировано как общественно опасное деяние.

— Дмитрий Медведев любил повторять, что в России нужно уходить от практики наказания лишением свободы, если человек не угрожал жизни, здоровью, имуществу других, — как не угрожал Дадин. Вы поддерживаете такой подход?

— Когда ты совершил два административных правонарушения, по нашему законодательству это составляет административную преюдицию, преобразующуюся в уголовное преступление [как это было в случае с Дадиным]. Вот сейчас я собираю данные по стране, чтобы понять, как работает эта преюдиция. Не является ли она нарушением прав человека. Чтобы это понять и не делать выводов только по одному случаю, нужно собрать сначала достаточно широкий материал… (Обращаясь к водителю.) — Давайте где-то припаркуемся, поменяемся. Потому что мне нужно сделать несколько телефонных звонков.

— Можно еще несколько вопросов?

— Паш, ну вот этих [вопросов] достаточно уже, наверное, чтобы нарисовать тот образ, который вы хотите нарисовать.

— Почему вы так говорите? У меня еще много вопросов, мне хочется услышать ваше мнение…

— Вы уже услышали. Вы же однобоко смотрите. Потому что вас не интересует, как защищаются права уволенных с работы и многое другое. Вас интересует только узкий сектор людей — голубые и эти самые…

— Политзаключенные?

— И политзаключенные, да. Голубые, кстати, красивое слово. А остальное вас не интересует, огромный пласт проблем... А, например, военнослужащие, у которых не индексируется заработная плата четыре года? Или матери-одиночки, многодетные матери, у которых в Москве очередь [на жилье] никак не движется?

— Татьяна Николаевна, все интересует. И тема обмена пленными с Украиной, и еще множеств тем…

— У нас никогда не стояла тема обмена. Была тема выдачи, даже не выдачи, а перемещения, передачи осужденных граждан Украины на Украину. И она решается.

— Вы взаимодействуете с уполномоченным из «ДНР» Дарьей Морозовой?

— Пока не случалось с Морозовой. Взаимодействую с Лутковской.

— Можно ли поподробнее? Это интересно.

— Но ты же не спрашиваешь! Ты спрашиваешь про ЛГБТ, про политзаключенных! Разве это самое наболевшее? Вы берете один сектор государственно-общественных отношений, и он маленький. Подними доклад Эллы Памфиловой за 2015 год. Вот те вопросы, которые ты задаешь, по ним поступило обращений 2%. Всего два процента! А остальные — там люди хотят жилья, крыши над головой, зарплату нормальную, отдыхать нормально, здравоохранение нормальное! Ну хотят лица нетрадиционной ориентации выходить, им же не запрещают…

— Да бог с ними. Почему вас так задели эти вопросы? Давайте поговорим про доступную среду для инвалидов, о том, что ни один город в стране не приспособлен для нормальной жизни колясочников. Или о сиротах, которые благодаря «закону Димы Яковлева» гниют в детских домах. Вам поступают жалобы на этот счет? Это проблемы единичного характера или все-таки системного?

— Когда я голосовала за закон [«Димы Яковлева»], цель была в том, чтобы спасти наших детей от насилия в иностранных семьях. Вы знаете, что государство тогда так и не смогло выяснить судьбу около 600 усыновленных и вывезенных за рубеж детей? Что с этими детьми? В живых ли они? Поэтому я нисколько не сожалею и даже рада, что мы приняли тот закон. А что касается инвалидов, посмотри Владимирскую область — как много построено здесь пандусов, заходов для инвалидов. Сейчас вот в предвыборной период для них целая программа, не только здесь, а вообще по России действует. Конечно, продвигается этот вопрос. Деньги специальные выделены на них и гранты специальные есть. Да, мало, всегда хотелось бы больше этой помощи, и я за это буду бороться. И за тех инвалидов, которые попали в места лишения свободы. И за многих других.

— Если так, то мы готовы вас поддержать.

— Я бы так не сказала — по тем вопросам, что вы ставите. Ты даже не смог мне привести пример, где ущемили в правах этих ЛГБТ… В обществе ведь пока эти вопросы не получают массовой поддержки.

Павел Каныгин
спецкор

ВИДЕО

ФАС заявила о 160-кратном завышении цен на лекарства

Posted: 26 Aug 2016 12:28 PM PDT

Глава Федеральной антимонопольной службы Игорь Артемьев заявил, что в России цены на некоторые лекарства завышены в 160 раз, передает агентство «Прайм».

«Если мы возьмем, например, известную всем но-шпу. Сама химическая формула вещества, она абсолютно одинакова, но-шпа это называется, или дротаверин называется, еще 30 названий той самой но-шпы — это разные торговые наименования. Разница по официально зарегистрированным государственными органами ценам составляет 12 раз. А в некоторых случаях — и 160 раз», — сказал он.

По словам Артемьева, в сфере поставок и продажи лекарств существует «организованная преступность». Именно поэтому, считает глава ФАС, цены завышены.

«Что происходит — они собираются в какой-то бане, договариваются — “тебе этот подряд, тебе — этот”, “если я беру этот подряд, то я с тобой делюсь на субподряде 10%” — и занимаются этим вполне респектабельные структуры и на рынке есть эти структуры, которые уже представляют из себя криминальный мир», — добавил он.

О картельном сговоре на рынке лекарств служба сообщала на прошлой неделе. В сговоре подозреваются семь компаний: «Росмедкомплект», «Эталон-Трейдинг», «Маркет Фарм», «ПИК», «Компания «Интермедсервис», «Сервис-Фарм» и «Компания Интермедсервис Фарма».

В отношении них возбуждено дело по пункту 2 части 1 статьи 11 Закона «О защите конкуренции» (повышение, снижение или поддержание цен на торгах).
Автор: на

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)