пятница, 15 ноября 2013 г.

Тема дня

Тема дня

Искусство — это «больно и противно»

Posted: 15 Nov 2013 11:04 PM PST

Художник Петр Павленский в голом виде прибил себя к брусчатке Красной площади за известное место. Предвижу вопрос: да какой этот Павленский художник? Да самый обыкновенный



Художник Петр Павленский в голом виде прибил себя к брусчатке Красной площади за известное место. Я видел фотографию этой акции. Красивая картина. Очень похоже на картину маслом конца прошлого века (кисти Сергея Кириллова), где изображен русский юродивый, обнаженный, сидящий на снегу. А купцы и ямщики взирают на него без всякого понимания.

Предвижу вопрос: да какой этот Павленский художник?

Да самый обыкновенный. И вот почему.

Недавно я был в Будапеште и попал на замечательную выставку «От Караваджо до Каналетто». Там был целый зал Юдифей. Просто мегапроект «Декапитация мужчины»! Ой-ой-ой! Кровища так и хлещет, глазищи так и сверкают, мечи прямо свищут, срезы изображены со всем плотоядным смаком — кожа, жилы, пищевод, гортань, позвонки! Классика. Мастерство. Колорит. Светотень. Историзм. Эмоции.

В общем, встреча с искусством состоялась.

Потому что искусство — это не только «похоже и красиво». Это еще и «больно, и противно». Художники поняли это очень давно. Юдифь, отсекающая голову Олоферну, — далеко не единственный пример. Библейская героиня Иаиль, в сходной постельной ситуации пробивающая голову вражескому полководцу колышком, по которому она со всего маху бьет молотком, — тоже излюбленная тема старинных живописцев и графиков. Мегапроект «Трепанация черепа нехорошему мужчине». Итальянская художница XVII века Артемизия Джентилески в юности была изнасилована. Насильником был коллега-художник, состоялся долгий суд, его признали виновным и приговорили к году тюрьмы. Потом Артемизия с огромным удовольствием писала картины про Юдифь и про Иаиль — прямо сериями. Сейчас ее называют первой арт-феминисткой.

Еще были бесконечные Давиды с головой Голиафа. Кстати, Караваджо сделал отсеченную голову своим автопортретом. А также всевозможное кровопийство и живодерство из античной мифологии. Например, Аполлон, живьем сдирающий кожу с дерзкого сатира Марсия. Или Кронос, поедающий своих детей.

Потому что искусство, повторяю, — это всегда, даже в самые благопристойные времена, — немножко шок. Даже если там нет ничего непосредственно устрашающего, как в «Последнем дне Помпеи». Произведение искусства шокирует своими масштабами — роспись Сикстинской капеллы, «Явление Христа народу». Парадоксальным подходом к каноническому сюжету — «Что есть истина?» Николая Ге, где мощный, импозантный, облитый солнечным светом Пилат вопрошает низкорослого, тщедушного, забившегося в тень Христа. Шокирует и мастерство само по себе: в этом смысле и Айвазовский с фантастической фотографичностью бурных волн, и Клод Моне с дрожащим светом Руанского собора — крепко дали зрителям по мозгам. Я уж не говорю о Малевиче, Кандинском, Ротко.

Зрители тоже в долгу не оставались. Император Наполеон III на вернисаже ударил хлыстом картину Гюстава Курбе «Купальщицы»: так его возмутили жирные спины и грязные пятки простых французских баб. А молодой иконописец Абрам Балашов исполосовал ножом знаменитую картину Репина «Иван Грозный и сын его Иван»; слишком натуральные потоки крови на этой картине и посейчас сводят с ума отдельных граждан, требующих ее запрета.

Искусство — всегда акция. Шаг, жест, взламывание границ. Это относится и к литературе, театру, музыке. «Месса си-минор» Баха шокировала современников не подобающей для богослужения театральностью. Но особенно сильно это касается визуальных искусств. Почему? Да потому, что с появлением фотографии (особенно цифровой) и бытового дизайна у изобразительного искусства практически отмерли две популярные функции — «чтоб было похоже» и «чтоб украсить помещение».

Осталось и усилилось социально-психологическое содержание, размещение акции в контексте политического бытия, интерактив художника и власти. Что, кстати, тоже было всегда, с XII века. Уличные клоуны, фокусники и шпагоглотатели часто ночевали в полиции; но разве мы не назовем их людьми искусства? Искусство — это art, человек искусства — artist. А мы по привычке переводим artist как «художник», а художником привычно считаем того, кто рисует похоже и красиво. Но это — очень устаревшее понимание.

Денис Драгунский

Отеческий рэкет. Лукашенко собирается запретить белоруссам заграничный шоппинг, обложив граждан

Posted: 15 Nov 2013 04:05 AM PST

Европу Александр Лукашенко ненавидит — это всем известно. Причем ненавидит не только ее демократию с честными выборами, но и ее товары. Европейских моделей на рекламных плакатах он называет «замызганными француженками», а европейские товары — «барахлом из Евросоюза». И если борьба с француженками закончилась тем, что абсолютное большинство билбордов в Минске теперь — это изображения розовощеких милиционеров и пенсионеров с лозунгом «Вместе мы Беларусь!», то борьба с барахлом постепенно переходит в настоящую войну.

На рассмотрении в правительстве находится проект постановления, запрещающего беспошлинный ввоз товаров для личного пользования. То есть купил джинсы в Европе — заплати таможенную пошлину и носи на радость людям. Купил кастрюлю — сделай то же самое и вари на здоровье. А уж если платье, да к нему туфли, да сумочку — лучше, наверное, все-таки не покупать: слишком дорого выйдет.

Продолжение
Автор: на

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)