воскресенье, 19 октября 2014 г.

Тема дня

Тема дня


Обычное дело

Posted: 19 Oct 2014 11:01 PM PDT

На Северном кладбище Ростова-на-Дону, где появилось около сотни свежих захоронений, нужно не искать «украинский след», а просто навести порядок.

Артур АСАФЬЕВ

После того как фотографии захоронений попали в интернет, некоторые пользователи предположили, что так были захоронены жертвы военных действий в соседнем украинском Донбассе. Администрация кладбища, власти города и бизнесмены, занятые в сфере ритуальных услуг, категорически отрицают эту версию, утверждая, что такой небрежный способ захоронения невостребованных трупов — обычное для Ростова дело.

Первым на ряды свежих могил на самом большом в Европе Северном кладбище (400 га) пристальное внимание обратил ростовский блогер Андрей Палыч. В пятницу, 10 октября, он приехал на погост проведать могилу отца и увидел, что на том месте, где год назад была проезжая дорога, теперь появились три ряда свежих холмиков.

— Могилами это назвать трудно — похоже, что был какой-то ров, который потом засыпали. Подобные захоронения — одновременно так много и так неряшливо — я раньше на нашем кладбище не видел, — объяснил Андрей. — Много табличек с буквами «Н. М.» и «Н. Ж.» — наверное, это неизвестный мужчина и неизвестная женщина, среди них много молодых — указан возраст 20—30 лет, у некоторых датой смерти указан 2013 год, хотя видно, что захоронены они были недавно — вместе с теми, кто умер в июле-августе 2014 года.

Он сделал снимки некоторых могил, выложил их в своем журнале в ЖЖ и попросил сетевое сообщество помочь разобраться с «природой» странного захоронения. Пост сразу вошел в топы, собрал более полутора тысяч комментариев, на блогера сослались интернет-СМИ, предположившие, что в этом месте могут быть захоронены участники военных действий на Донбассе.

Стандартная процедура

Могилы, которые привлекли внимание Андрея, находятся на 54-м участке кладбища. Это самая окраина погоста. Свежие захоронения (всего их 110) идут в три ряда. Почти на всех могилах таблички: на одних указаны имена, даты жизни и смерти, на других — только имена и дата смерти, на третьих — буквы «Н. Ж.» и «Н. М.» и предполагаемый возраст (20—30, 40—50, 50—60 лет). Не все могилы имеют неприглядный, бесхозный вид: на двух установлены деревянные кресты с указанием имени покойного, еще одна обнесена низкой оградкой.

Параллельно свежим рядам идут похожие, но уже поросшие бурьяном насыпи: на некоторых могилах сохранились таблички с годами смерти — 2012—2013.

— На этом участке стали хоронить с января этого года, а три свежих ряда появились в последние три месяца, — пояснил парень в синем рабочем комбинезоне, красивший могильную ограду. — Тут лежат неопознанные и невостребованные покойники — бомжи, убитые, старики и младенцы, от которых отказались дети и родители.

Рабочий сказал, что подобные «пятна» есть и на других участках Северного кладбища, но так много и за относительно короткий временной промежуток он видит впервые.

По словам заместителя директора муниципального казенного учреждения «Служба городских кладбищ» Игоря Усикова, ничего необычного, а тем более криминального или таинственного в захоронениях на 54-м участке нет:

— За три месяца мы похоронили порядка трех тысяч человек. Из них 89 — невостребованные или отказные трупы. В этом нет ничего сверхъестественного. Почему в один месяц 25, а в другой — 40 человек «отказников» — это вопрос не к нам. Увеличивается смертность, есть задержки морга и судмедэкспертизы по установлению причин смерти. Тех, у кого есть родственники, вскрывают первым делом. А если человека привезли без документов, с места аварии, то он может долго ждать своей очереди (на вскрытие. Ред.).

Что касается свежих погребений невостребованных и отказных трупов, то с заявками на выделение участков под их погребение обратились сразу несколько организаций: областной морг, судебно-медицинская экспертиза, СИЗО-1, больницы № 20 и № 2 (хоронили отказных умерших новорожденных), психоневрологический диспансер (у умерших постояльцев не нашлось родственников).

Кладбищенская арифметика

Советник мэра Ростова-на-Дону по решению вопросов организации ритуальных услуг и мест захоронения Сергей Горшков говорит, что искать какой-то украинский след в недавних захоронениях на Северном кладбище вряд ли стоит, но подозрительных моментов в деятельности предприятий и организаций, занятых погребением невостребованных трупов, по его мнению, хватает и без Украины.

— Есть специальное предприятие — МУП СКУ, в которое любой гражданин может прийти и сказать: у меня нет денег на погребение родственника. И это предприятие похоронит по минимальной цене. Это предприятие, по идее, и должно хоронить все невостребованные трупы. Но почему-то бюджетные организации нанимают частные фирмы, которые, видимо, не стараются — деньги-то мизерные — выполнить погребение с соблюдением всех норм, санитарных и этических.

Примером такого странного предпочтения муниципальному учреждению частного бизнеса может служить тендер, который в начале июля провело областное бюро судебно-медицинской экспертизы (ГБУ РО БСМЭ). Бюро искало организацию, которая бы отвезла на кладбище и захоронила биологические (патолого-анатомические) отходы (кровь, куски мышечной ткани, внутренние органы и т.п.).

— Мы оказываем и эти услуги — по утилизации биологических отходов, — говорит директор МУП СКУ Владимир Призов. — Мы предлагали судмедэкспертизе заключить договор либо на обычное захоронение, либо на кремирование по тем же минимальным расценкам. Но они отказались — выставили работы на тендер, который выиграл «ИП Белоусов».

По условиям тендера этот предприниматель до конца года должен произвести 45 захоронений биологических отходов по 11 тысяч рублей каждое. За эту работу он получит из бюджета 493 762 руб. Но твердой уверенности в том, что погребение будет выполнено в строгом соответствии с нормами, по мнению г-на Горшкова, нет:

— Сейчас на Северном кладбище установилась анархия: могилы подготавливают около 40 предпринимателей, копают как попало, санитарные, технические нормы во многих случаях не соблюдаются, разобраться, кто кого на каком участке хоронил — трудно, нет четкого учета исполнителей работ.

Не по-людски

В том, что на Северном кладбище нет никаких захоронений, связанных с военным конфликтом в Украине, Игорь Усиков уверен: ни окружной военный госпиталь, ни просто военные с просьбами о подобных захоронениях в «Службу городских кладбищ» не обращались.

— Безусловно, люди умирают и в госпитале, — рассуждает он. — Насколько я помню, на территории Ростовского окружного госпиталя существует так называемый Центр отправки и выдачи тел погибших, куда во время боевых действий на Кавказе свозили тела погибших. О нем вся страна тогда слышала. Оттуда гробы уходили по всей России.

Если же сейчас речь идет о неких «таинственных людях», которые гибнут за пределами России, а потом их КамАЗами тайно переправляют в Ростовскую область для захоронения, то глупо искать их на кладбище города-миллионника, уверен Усиков:

— Зачем их тайно хоронить на кладбище, где на учете каждый участок земли, где каждый день — тысячи посетителей? Если уж на то пошло, то вокруг полно небольших городов и сел, на их кладбищах можно все это сделать совершенно незаметно.

Судмедэксперт Владимир Щербаков — бывший руководитель124-й Ростовской военной судебно-медицинской лаборатории, в которой идентифицировали всех неизвестных солдат обеих чеченских войн, — не стал комментировать наличие возможного «украинского следа» в захоронениях на Северном кладбище. Сказал лишь, что вопрос, могли ли тела российских военнослужащих — контрактников, отпускников и др. — каким-то образом попасть в гражданские морги, ему задавали уже не раз, и ответа на этот вопрос у него нет.

Возбудивший общественный интерес к захоронениям блогер Андрей Палыч говорит, что был неприятно удивлен тем, как некоторые интернет-СМИ «без него его женили»: написали о том, что он предположил, будто в этих могилах могут лежать неопознанные российские военные, погибшие на востоке Украины:

— Прежде всего я возмущен абсолютно похабным отношением к умершим людям, тем, как они захоронены. Я хотел обратить внимание общественности, властей на ситуацию с этими могилами. Отношение к умершим, кто бы они ни были, должно быть человеческое, а не скотское.

Андрей будет полностью удовлетворен, если городские власти все-таки обратят внимание на безобразие, которое он увидел на Северном кладбище, и наведут там порядок.

Елена РОМАНОВА,
Виктория МАКАРЕНКО,
«Новая»,
Ростов-на-Дону

Первый зонтик революции Джошуа Вонг

Posted: 19 Oct 2014 10:01 PM PDT

Лидер протестующих старшеклассников и студентов Гонконга — в беседе со спецкором «Новой» Еленой КОСТЮЧЕНКО.

Reuters

В 5 утра пятницы полиция с помощью техники разобрала баррикады в густонаселенном районе Монгкок. Движение транспорта по Натан-роад, однако, запустить не удалось — студенты отказались уходить с улицы. В 10 вечера в Монгкок прибыло около 400 полицейских, попытавшихся с помощью перцовых баллончиков и дубинок выгнать протестующих с проезжей части. Протестующие закрывались от полиции зонтиками. Серьезных столкновений помогли избежать местные жители, столпившиеся на тротуарах. При атаках полиции они кричали, поддерживая студентов. Продолжались столкновения и на Лонг-Во-роад (район Сентрал). Были арестованы по меньшей мере 26 человек. Баррикады на Натан-роад (Монгкок) уже восстановлены.

Джошуа Вонг, лидер движения школьников-старшеклассников и студентов «Сколаризм», 26 сентября начал «революцию зонтиков» в Гонконге. За два дня до нашего интервью ему исполнилось 18 лет. Перехватываю его в кафе после ночной битвы за Лонг-Во-роад. Черная футболка с оранжевым волком и подписью «Гони его прочь» (это о Ляне, нынешнем главе Гонконга). Очки шире лица. Некрасивый, лохматый. Щелкает по смартфону. Глаза почти не открываются. Каждые пять минут мобильный звонит, короткие разговоры из двух-трех фраз. Он очень измучен.

— Ты спал сегодня?

— Два или три часа. Там, на дороге.

— Перекрытие Лонг-Во-роад было спонтанным?

— Я не знаю. У нас была встреча во второй половине дня про то, как ответить полиции (с утра полиция разблокировала Квинс-роад, разбила баррикады и выгнала активистов), но решения не было.

— Когда ты 26 сентября звал людей в Сивик-сквер (пространство у дома правительства, с этого лета огороженное забором, до этого — постоянное место протестов в Гонконге. — Е. К.), ты мог представить, во что это выльется?

— Нет, это было вообще вне моих ожиданий. Я просто надеялся, что мы займем Гражданский сквер. Что делать дальше, мы должны были обсудить уже в сквере. В сквере меня задержали.

— Тебя впервые задерживали?

— Да. Мы не ожидали, что нас задержат. Потом мы просто ждали с нетерпением, когда нас освободят. Меня освободили через 46 часов, уже 28 сентября. Когда я вышел, «Оккупай» уже существовал, люди уже заняли улицы в районах Адмиралтейства, Ван-Чай и Козвэй-бэй. Я такого вообще никогда не представлял.

— Все интересуются: это революция или нет?

— Я не думаю, что это революция. Это просто движение. Если бы это была революция, у нас бы были экипировка и оружие, чтобы сражаться с полицией. Ты видишь, что мы следуем принципам ненасилия.

В революции всегда две стороны. Экипируешься, как армия. Потом вы начинаете наносить повреждения друг другу. Мы не хотим, чтобы такое произошло с нашим движением. Чтобы все обернулось таким образом.

— Почему для вас так важно оставаться мирными?

— Если ты перестаешь быть мирным, больше никто тебя не поддержит. И ты теряешь моральное преимущество, ты больше не можешь просить людей о поддержке.

— Я знаю, что некоторые молодые ребята не согласны с позицией Федерации студентов и «Сколаризма». Им кажется, пассивный протест ничего не дает. Кто принимает решения?

— Индивидуально принимаются. То есть каждый активист решает для себя. Потому что эта акция, которая началась 28 сентября, не организована Федерацией студентов или «Сколаризмом». Понимаешь, мы просто надеялись оказать давление на правительство… А 28 сентября, когда меня выпустили и я вернулся в Гражданский сквер, люди вдруг начали пожимать мне руки, говорить «спасибо»… Это чудо на самом деле — то, что произошло.

— Тебе не нравится быть лицом протеста?

— Совсем. Потому что это не нужное напряжение для меня. Оказаться на обложке журнала Time. Я не знал, что меня поставят на обложку. Я не думал, что буду иллюстрацией к статье «Лицо протеста», пока не увидел журнал.

— Жизнь поменялась?

— Да почти нет, это вообще не об изменениях в жизни. Просто это привлекло очень много международного внимания ко мне, и люди ищут меня, а у меня правда нет времени на эти интервью.

— Как ты опишешь место студентов в протесте?

— Студенты должны стоять на переднем крае протеста и добиваться, просить серьезной поддержки у других людей. У рабочих, у домохозяек, у офисных работников, у юристов. Студентам проще всего добиться от людей, чтобы они поддержали акцию.

— В России бы не сработало.

— Почему? Обычно в любом городе, в любом поколении студенты более активны, чем люди другого возраста. Потому что они объединяются, чтобы биться за свое будущее.

— Когда и зачем ты решил основать «Сколаризм»?

— Ну, когда наше государство пыталось запустить систему промывки мозгов, которая называлась «моральное и национальное образование». Это было три года назад*. Я не думал, что что-то получится. Я запустил «Сколаризм» больше из интереса, чем для результата.

— Ты чувствуешь ответственность за людей, которые выходят вместе с тобой протестовать?

— Ты имеешь в виду, чувствую ли я себя ответственным?

— Да.

— Нет, вряд ли. Каждый независим. У каждого действительно есть возможность принять решение, будут они поддерживать движение или нет.

— А если кого-нибудь убьют?

— Что может «Сколаризм»? Попросить людей: уйдите с дороги, идите туда, где безопасно?

— У тебя бывает чувство сожаления, что запустил процесс?

— Нет! …Я надеюсь, что я буду делать то, что приведет к позитивному результату. Мы просто должны спросить себя: обязаны ли мы бороться за свое будущее? Есть ли на нас такая ответственность? На нас, жителях Гонконга. Способны ли мы на решения?

— Тебе не кажется, что ответственность должна лежать на взрослых, а не на студентах и старшеклассниках?

— Ну, должна, действительно. Но они слишком сосредоточены на работе и семьях.

— А что ты думаешь про тех, кто выходит протестовать против «Оккупая»?

— Ну, у людей есть свобода принимать или отрицать наши акции. Но наша акция в любом случае про общее право на выборы — и людей, которые поддерживают нас, и людей, которые против нас.

— Гонконг должен быть частью Китая?

— Ну, я верю, что Гонконг — часть Китая. Но в рамках «одна страна — две системы» есть ценности, которые сохраняются гонконгцами и не поддерживаются Китаем.

— Ты думаешь, Китай может изменить позицию по отношению к выборам?

— Прежде чем спрашивать, способен ли Китай измениться, спроси, есть ли возможность измениться у Гонконга. На этой фазе мы добиваемся политической реформы для Гонконга. Влиять на будущее материкового Китая у нас нет никакой возможности.

— У тебя есть страхи?

— Нет, на самом деле. Про себя нет страхов. Я в принципе уже ожидаю ареста или даже тюрьму. Я просто сейчас очень надеюсь, что полицейские способны… Они должны служить людям, а не калечить их.

— У тебя были когда-нибудь хобби?

— Нет. Я очень люблю спать, например.

— Расскажи про свою семью.

— У меня есть брат, учится в начальной школе. Отец работает в IT, мама — домохозяйка. Они не активисты.

— Они тебя поддерживают?

— Поддерживают. Они мне дают столько пространства, сколько мне нужно.

— Учишься?

— «Политика и госуправление».

— У тебя правда была дислексия**?

— Только в начальной школе. Потом уже нет.

— Как ты видишь свое будущее?

— Надо спросить, будет ли будущее у Гонкога. То направление, по которому пойдет Гонконг, очень сильно повлияет на мои личные цели, на мою жизнь. Потому что результат политических реформ определит баланс между гражданскими правами и властью. И этот баланс тесно связан с партийной системой, с образованием, с производством. Будущее — это что-то вроде экосистемы, оно общее.

— Тебе уже два дня как 18. Что-то изменилось?

— Вообще ничего. Я даже не праздновал. Времени нет.

Елена Костюченко
Специальный корреспондент
Гонконг

Пилоты Lufthansa начнут завтра 35-часовую забастовку

Posted: 19 Oct 2014 11:04 AM PDT

Цель профсоюза пилотов ­– добиться изменений действующих тарифных соглашений. Профсоюз также против планов компании Lufthansa повысить возраст досрочного выхода на пенсию с 59 лет до 61 года, сообщает ИТАР-ТАСС.

Пилоты начнут бастовать 20 декабря в 13:00 (15:00 мск) и закончат в 23:59 во вторник (01:59 мск).

Эта забастовка станет восьмой за последние несколько месяцев.

От обкома до ситкома

Posted: 19 Oct 2014 09:24 AM PDT

Вслед за всем миром и в России начинает формироваться не измыленное пошлостью и банальностью пространство сериала.



«Завтра» — про 2018-й. Россия без Путина, «Единая Россия» в оппозиции...

У отечественного многосерийного кино своя история. В советские времена режиссеры уровня Лиозновой, Колосова, Ташкова, Басова настаивали, что снимают не сериалы, а многосерийные фильмы. «17 мгновений», «Вызываем огонь на себя», «Операция «Трест», «Щит и меч» развивались по законам драматургии долгоиграющего кинофильма.

Потом страна дружно зарыдала над нелегкой судьбой богатых из мексиканских фазенд. В ответ заработал на полных парах отечественный сериальный конвейер по производству мыла разных сортов: от криминального до слезовыжималок телемувиков. Редкие качественные драмы и экранизации от Урсуляка («Ликвидация»), Досталя («Штрафбат»), Прошкина («Доктор Живаго»), долетавшие до телеэфира, создавались по канонам советского многосерийного фильма.

А в это время мир уже неизлечимо «заболел» сериалом. BBC, FOX и NBC, HBO, CBS и ABC превратились в фабрики по производству роскошных исторических саг, фэнтези, детективов, остроумных ситкомов. Назови мне свой любимый сериал, и я… огорчусь, потому что давно обосновался в другом.

Но вот, кажется, и в отечественных пенатах проклевывается приличные телепроекты, созданные в соответствии с законами сериального кино (вертикального, горизонтального, гибридного). Первыми ласточками стали «Оттепель» Валерия Тодоровского, стилизованное ретро телекино, вдохновленное культовым «Mad Men», а также первоканальные проекты Гай-Германики «Школа» и «Краткий курс счастливой жизни».

На старте целый отряд новых проектов. Отдельная тема — ремейки. Адаптацию культовой «Родины» с Владимиром Машковым и Викторией Исаковой снимает Павел Лунгин; «Красные браслеты» (популярный каталонский, а затем и американский сериал) снимает Наталья Мещанинова. Адаптации распространены сейчас во всем мире. Но давайте посмотрим, что же происходит с оригинальными проектами.

Самой аншлаговой на Санкт-Петербургском «Медиафоруме» оказалась программа «Пилот» (куратор Константин Шавловский) — незаурядные проекты, будущее некоторых пока еще не определено.

Если наступит…

В отличие от осторожных, заискивающих перед Минкультом киноавторов, сценаристы сериального кино обнаружили сильно подзабытую свободу, даже своеволие. Наиболее любопытный, спорный и самый туманный (в смысле содержания и перспектив) — безбашенный проект «Завтра» (что вполне логично, «завтра» в России — вечная сумма вопросов).

Сценарий Роман Волобуев и Елена Ванина писали для телеканала «Дождь» полтора года назад, после первой Болотной… до первых арестов. Откуда легкость, дурашливая самоирония, пьянящие раскованность и рискованность в сочинении мира без Путина. Как бы 2018-й. «Единая Россия» готовится к наступлению из глухой оппозиции. Президента от леволиберальной коалиции не видим, зато на Старой площади хозяйничают дивные нелепые идеалисты-магистры-инноваторы, пытающиеся противостоять валу проблем (в каждой шутке — доля шутки: создать министерство правды, закрыть радио «Шансон», отредактировать Давосскую речь президента, унять дальневосточный сепаратизм, поддержать буддизм в качестве официальной религии, а заодно не допустить «конец света»). Но что они ни делают, «не идут дела».

Чем радует «Завтра»? Радикальным абсурдизмом — главной краской нынешнего социального пейзажа. Спонтанными диалогами, высвобождением из клише, не только драматургических, но и идеологических. Меланхоличная социальная утопия «Завтра» проперчена самоиронией, не воюет ни за белых, ни за красных. И, ясное дело, будет невзлюблено ни Кремлем, ни оппозицией. «Завтра» (как и «Срок») легко обвинять в ангажированности, но его авторов отличает храбрость увидеть в кривом зеркале самих себя.

Сегодня эта пилотная серия смотрится инопланетным кораблем, приземлившимся в безвоздушной пустыни. Поэтому люки «пилота» задраены. Очевидно, в таком виде Наталья Синдеева на продолжение не решится.

Да и самим авторам уже решительно не охота придумывать комедию про дурашек-либералов, шутить над условными Навальными/Удальцовыми.

Волобуев рассказывает, что уже в процессе работы над «пилотом», его содержание вынужденно менялось: в первом варианте Собчак возвращалась с каторги, Кашин проводил тур по России. Удальцова должен был играть двухметровый артист, растущий на глазах вместе с популярностью кэрролловского революционера. После арестов/судов пришлось все переписывать. Сегодня авторы рады, что первый сезон не успел выйти в эфир, потому что действительность в три прыжка обогнала фантастику. Кто из выдумщиков еще год назад мог вообразить войну с Украиной? Живем по законам антиутопии, фантасты управляют нами, поэтому жанр политического трагифарса превращается в реалити-шоу.

Лучший подарок

«Главкнига» — неформатная вещь. По сути, не сериал. Экспериментальный телетеатр. Лаборатория кинопроб. По замыслу авторов — «гуманитарный просветительский проект на стыке кино и литературы, призванный вернуть чтение в актуальное пространство».

Правила игры. Известные режиссеры выбирают любимую книгу. Затем в кадре проводят пробы с актерами на ключевые роли гипотетической экранизации. Ведущий «Главкниги» Федор Бондарчук помогает зрителю сориентироваться в закулисье. В финале зритель выбирает проект, который и будет запущен в производство. В первой «главе» Александр Велединский репетирует эпизоды из «Санькя» Захара Прилепина (среди «абитуриентов» — актеры Александр Урсуляк, Андрей Мерзликин, Александр Петров, и даже сам Прилепин в роли своего перманентного врага-либерала). Во второй «главе» Борис Хлебников вместе с исполнителями ищет подступы к приключенческому телероману «Остров сокровищ». Семь камер фиксируют живой процесс. Режиссеры сами в кадре — из последних сил пытаются быть максимально естественными. Вот Велединский выпытывает у трех кандидатов на роль нацбола Саньки, что главное в его характере. «Русский он!» — убежденно отвечает один. Режиссер удовлетворенно кивает. Одноногого пирата Джона Сильвера на пробах с блеском играют колоритные Михаил Ефремов и Евгений Сытый. Они сами из «подбора» выуживают себе нарядный прикид с треуголками. Тут и ведущий Бондарчук не выдерживает, врывается в «конкурс». Его Сильвер, впрочем, самый неантуражный. Зато радуют моменты, в которых Бондарчук непосредственно и спонтанно реагирует на репетиции и пробы других актеров.

Проект Алексея Аграновича — чистый эксперимент, из тех, что реанимирует живое ТВ, почившее вместе с 90-ми. А заодно напоминает самой читающей в прошлом стране о существовании книги. Позволит ли гендиректор СТС Вячеслав Муругов осуществить это напоминание — увидим в самом скором времени.

Прощай, козел!

Отечественные комедийные ситкомы соревнуются друг с другом в тупости и кондовости (ощущение несмешного бреда усиливается закадровым смехом). Среди достоинств «Озабоченных» (20 серий по 24 минуты. ТНТ) — редкое сочетание свежести и кондиционной форматности.

Микст мелодрамы и комедийного ситкома, который украсит сетку любого канала, придумал Семен Слепаков, а снял прославившийся в авторском кино Борис Хлебников. Предыдущий режиссер с задачей не справился, после «пилота» был отстранен. Хлебников же утвердил за собой звание отличного комедиографа. Ощущению органичности, небывалой в отечественном ситкоме, способствует и снайперский выбор актрисы на главную роль. Маша Шаламова способна оправдать любую реплику, в том числе и идиотскую. А к тому же вызвать сочувствие к своей героине, писательнице Гвоздиковой, удостоенной премии «Национальный бестселлер» за роман «Прощай, козел!». В общем, это ритмичное и ненавязчивое телекино в духе «Интимных мест», но про ненависть к мужским изменам и нелегкую судьбу понаехавших провинциалок.

Салям, сериал!

Писатель и продюсер Михаил Идов учился сценарному делу в Мичиганском университете, потом был главредом «GQ». Герой его нового проекта Митя (Мэтт) Рашкин — нью-йоркский неврастеник в вудиалленовском духе (можно вспомнить и успешный «Californication»), отягощенный русской родословной. Рашкин соглашается подлечить кризис среднего возраста визитом на родину. Понятно, что краткосрочный приезд в Москву, на презентацию книги, превращается в бесконечное приключение, долгое путешествие к себе. Зачем жениться на скучной манхэттеновской аборигенке, когда темными чарами тебя совращает сама белокаменная? Среди московских люциферов, сбивающих бедного писателя с благонамеренного пути, владелец издательства «Нефтекультура» (Федор Бондарчук).

«У меня самолет», — отнекивается Рашкин, посматривая на часы. «У меня — два», — весомо парирует издатель. Взгляд со стороны на чумовую московскую жизнь дарит авторам неограниченные возможности в изображении бешенотекущей столичной паранойи, в которой движуха уже покрылась холодцом глянца.

Да и сам Рашкин увяз в хомячковом конфликте между либеральными ценностями и стремлением быть «богатым и счастливым». Проектом заинтересовались Муругов и Бондарчук. «Пилот» принят, сейчас Идов дописывает «сезон», съемки запланированы на зиму. Но в связи с резкими заморозками в политической жизни и этот сценарий приходится сильно редактировать.

Как и во всем мире, российские сериалы снимают ведущие режиссеры. Не только мастера старшего поколения, но и обратившие на себя внимание молодые профессионалы. Профессионализм — ключевое слово. «Компетенция, — как говорит герой Кевина Спейси в «Карточном домике», — экзотика в наших прериях». Стоимость «пилота» для канала мизерная (примерно от $50 тысяч до $150 тысяч) — зато сразу виден авторский и режиссерский потенциал. Автор получает неслыханную для игрового кино свободу. И если повезет, какой-то из уже испеченных «пилотов» обретет заветное «Продолжение следует». Среди каналов, пригревших экспериментальные проекты, лидируют ТНТ и СТС.

На СТС на выходе «Лондоград» (эфир — апрель 2015-го). Телекино об агентстве, решающем проблемы русских, проживающих на родине Шерлока Холмса. Тут вся палитра: от толстосумов и их набалованных деток до гастарбайтеров. В роли хипстера, берущегося разрулить «все вопросы» нерадивых соотечественников, — харизматик Никита Ефремов.

Автор радикального социального кино Юрий Быков («Майор», «Дурак») начинает работу над «Методом», отдалённо напоминающим мрачный, забрызганный кровью «Декстер». Впрочем, Быкову не внове снимать кино про кровожадных полицейских. Николай Хомерики вместе с оператором Алишером Хамидходжаевым работают над психоделическим детективом «Тайны города ЭН». «Тайны» явно вдохновлены датским «Убийством» и эстетикой Дэвида Линча (именно Линч своим «Твин Пиксом» отворил окно в авторский сериал как пейзаж коллективного бессознательного).

Гангстерскую комедию «Близкие» завершил на канале ТНТ Петр Буслов («Бумер»). Рэп-мюзикл «Бонус» на тему запретной любви Ромео и Джульетты для ТНТ снимает Валерия Гай-Германика (тот самый проект, к которому присматривались Валерий Тодоровский и Петр Буслов).

Почти два года на Первом лежит неонуар «Салям, Масква» Павла Бардина. Автор «России-88» вновь посвящает кино не столько межнациональным проблемам, сколько межчеловеческим отношениям. Герои фильма — работающие в одной связке московские оперативники — националист и раздолбай Саня и дагестанец Рустам. В телеромане Бардина, снятом радикальным однокадровым методом, — зашкаливающая для нынешнего морока злободневность, правда характеров, нелицеприятность конфликтов, не говоря уже о нелимитированной лексике.

По словам куратора программы «Пилот» Константина Шавловского, в последнее время возникла новая «полка». Каналы привлекают интересных режиссеров, позволяя им «безумство храбрых», но затем проекты отвергают или откладывают на неопределенное время. Тем не менее для режиссеров это не просто возможность заработать, оставаясь в профессии, но и осуществить заветные замыслы. Если, конечно, дозволят. В архивах каналов покоятся «пилоты» Николая Хомерики, Оксаны Бычковой, Сергея Лобана.

Парадокс. Общество стройными рядами шагает в лучезарный абсурд под управлением ящика. А параллельно то же самое телевидение — рассадник адского мракобесия — сквозь асфальт пошлости растит цветы художества. В этих смысловых ножницах и скрыт новый этап последних битв телеканалов за молодого зрителя, забывшего о существовании телевизионного пульта. Телепродюсеры разом заговорили, что не считают зрителя быдлом, а наоборот, «умными образованными людьми, настроенными на более сложные вещи». Они категорически не соглашаются с фактом: подобный телезритель — исчезающий вид, достойный записи в Красную книгу. Как будто не они сами все последние годы этого «сложного» человека вычеркивали из рядов своих зрителей.

Лариса Малюкова
обозреватель «Новой»

Мария Шарапова осудила шутку Тарпищева

Posted: 19 Oct 2014 08:01 AM PDT

«Я рада, что многие люди возмутились, включая WTA, – приводит слова российской теннисистки агентство ИТАР-ТАСС. – Это было очень безответственно, особенно для человека, занимающего такую должность и наделенного такими полномочиями. Он представляет не просто спортивную общественность, а еще и Международный олимпийский комитет».

Президент Федерации тенниса России Шамиль Тарпищев, выступая в шоу «Вечерний Ургант», назвал первую ракетку мира Сирену Уильямс «одной из братьев Уильямс».

Сама теннисистка оценила это высказывание как расистское и сексистское. Тарпищев, который оштрафован на 25 тысяч долларов и на год отстранен от работы с Женской теннисной ассоциацией, сказал, что шутка была вырвана из контекста, и никто не понял его юмора.

Немецкая разведка: Боинг-777 сбили ополченцы

Posted: 19 Oct 2014 07:06 AM PDT

Служба внешней разведки ФРГ провела свое расследование и пришла к выводу, что в крушении малайзийского боинга виноваты ополченцы Донбасса, сообщает немецкое издание Spiegel. Глава ведомства Герхард Шиндлер 8 октября предоставил детальный доклад, сопровождаемый многочисленными фотографиями.  По версии Шиндлера, 17 июля ополченцы выпустили ракету из ЗРК «Бук», которая и стала причиной трагедии.

По данным разведки, российская и украинская версии крушения боинга ошибочны.

Боинг–777 «Малайзийских авиалиний» потерпел крушение 17 июля над территорией восточной Украины. 298 человек погибли.

Мазохистское

Posted: 19 Oct 2014 04:01 AM PDT

С каким-то темным наслажденьем слежу за спадом цен на нефть, хотя в связи с ее паденьем я стану меньше пить и есть. Прошу поменьше сыра взвесить, прощаюсь с тортом «Идеал», — а пить я бросил лет уж десять и ничего не потерял. Смотрю на то, как прежний ценник взлетает, как осенний лист… Ужель я скрытый шизофреник, ужели тайный мазохист?! Я не куплю гитару сыну — поймет, смирится, не дебил… Я не поеду в Аргентину, хотя чего я там забыл? Чуть снова дешевеет баррель — я сразу прыгать, петь хочу, как будто кто меня ударил с улыбкой братской по плечу. Я убеждаюсь не впервые, по склону зрелости скользя, что есть законы мировые, и вечно класть на них нельзя. Да, мы живем в одной системе, у нас на всех один провал, — пусть я помру! Но вместе с теми, кто жить мне сроду не давал, кто гнобил каждую идею, мир разворачивая вспять, все запрещал, что я умею, хоть сам умел одно — сосать. Да, смерть — распаханная пашня, ее пахали тыщу лет, и если с вами — мне не страшно. Отдельно — да, а с вами — нет. Такой расклад не бьет по нервам — как сладко взять с собой скотов! Как старикашка в «Круге первом»: кидайте бомбу, я готов! Конечно, жалко отчий дом бы, не заслуживший эту месть, но нынче можно и без бомбы. Гуманный путь: роняйте нефть! Вразнос, за нею увлекая героев сытных, тучных лет. Она нейтронная такая — мы выживем, а эти — нет. Хотя б совсем она усохни — ей не впервые так ползти. Мы выживали при полсотне, при двадцати, при десяти… Нас не пугают эти страсти на рынке бакса и труда: пришел конец советской власти. А тараканам — никогда.

О зла вселенского основа, террора всяческого мать! Ты подрастешь — и рухнешь снова, чуть отыграешь — и опять! Я не злорадствую нимало, смотря на евро и рубли, но это ж то у них упало, чем всех вокруг они могли. Исход опасен, мир прекрасен, мне только сорок с лишним лет…

Но рухнуть с ними я согласен. Уж раз другого шанса нет.

Дмитрий Быков
обозреватель «Новой»

Сирена Уильямс про Тарпищева: это расистское и сексистское заявление

Posted: 19 Oct 2014 01:02 AM PDT

Первая ракетка мира назвала расистским и сексистским высказывание президента Федерации тенниса России Шамиля Тарпищева. «Это сексистское и расистское заявление одновременно. Для человека, имеющего такие полномочия, это на самом деле неприемлемо», – передают слова теннисистки РИА Новости.

Напомним, в начале октября во время шоу «Вечерний Ургант», Тарпищев назвал Сирену «одной из братьев Уильямс». Это вызвало волну осуждений в теннисном сообществе. В результате Тарпищев оштрафован на 25 тысяч долларов и на год отстранен от любой работы в Женской теннисной ассоциации.

Сам Тарпищев заявил, что его шутка была «вырвана из контекста». «Своими словами я не хотел обидеть или задеть никого из спортсменов», – заявил чиновник.

Вербовщики. Они берут на войну даже детей

Posted: 18 Oct 2014 11:01 PM PDT

Мать 18-летнего Жени Пушкарева из Кронштадта, погибшего в Луганской области, сама позвала журналистов на похороны. Она уверена: история Жени поможет другим родителям и может кого-то спасти.

Фото: Михаил МАСЛЕННИКОВ — «Новая»
Фото: Михаил МАСЛЕННИКОВ — «Новая»

От редакции

Мы публикуем этот текст не для того, чтобы в очередной раз доказать очевидное: в гражданской войне в соседнем государстве гибнут россияне. Мы уверены, что деятельное участие правоохранительных органов в уничтожении сети вербовки на территории России, питающей эту войну, — важнейшее условие той самой «деэскалации» конфликта, переговоры о которой идут на высшем уровне.

И еще: мы как общество должны найти достойную форму прощания с погибшими на этой войне, помня, что все они — жертвы.

Ополченцы, на днях приехавшие с Донбасса, говорят: если в Украине сейчас — перемирие, то на своей шкуре мы его не почувствовали, люди гибнут каждый день, с обеих сторон. 17 октября под Питером бойцы из ополчения ЛНР похоронили своего товарища, убитого 10 октября в бою в поселке Никишино Луганской области.

— Мальчишки, это урок вам, — поднимается с колен заплаканная женщина. Нетвердо стоит на свежей земле, которой засыпана могила ее сына. 18-летнего Женю Пушкарева похоронили только что. Мать обращается к двум молодым парням в камуфляже — его сослуживцам, на руках у них он умер, и они помогли привезти тело погибшего с Донбасса в Кронштадт (пригород Петербурга).

«Мангуст» и «Тихий» (позывные ополченцев, своих настоящих имен они не раскрывают) ничего не отвечают.

— Вы мне обещали, — о чем–то напоминает им Жанна Пушкарева.

Оба молча неохотно кивают.

— Спасибо за то, что помогли мне его привезти.

— Да какое там спасибо! — хмурятся ополченцы. — Не уберегли пацана…

— Зато он здесь лежит, дома, а не где-то там…

На похороны Жени в 40-тысячном Кронштадте вышли около 300 человек. Половина из них — дети от 15 до 18 лет. Друзья, товарищи по военно-спортивному клубу, бывшие одноклассники, их родители, тренеры, учителя. И еще — на похороны позвали журналистов.

— Я хочу огласки, — сквозь слезы объясняет мать добровольца Жанна Пушкарева. — Хочу, чтобы как можно больше людей узнало о том, как погиб мой сын. Как его завербовали, заморочили голову, сыграли на его чувствах. Он заполнил какие-то анкеты в интернете и попал на войну. Мы не будем делать из этого тайны, мы хотим, чтобы все знали правду… Может быть, это поможет другим родителям. Может быть, это спасет их детей…

— Пусть мамы и папы будут внимательнее. Пусть проверят странички своих сыновей в соцсетях и узнают: в каких группах они состоят? Не ведут ли переписку с вербовщиками, готовыми брать на войну даже детей? Должны же быть какие-то нормы морали у людей?! — недоумевает тетя погибшего. — Да, Женя — доброволец, но он — по сути — ребенок. Только 1 августа ему исполнилось 18 лет. Это максимализм юношеский, и не более. Мы пообщались с ребятами, ополченцами, они рассказали, что очень многие туда едут. Просто все это скрывается, мы этого не знаем и не видим. Если можно спасти чью-то жизнь, то нужно об этом говорить…

До самых последних дней никто из родных и близких не знал и не догадывался о том, что вчерашний школьник Женя Пушкарев записался в добровольцы, уехал в Украину, стал пулеметчиком ополчения Луганской народной республики и сразу попал в разведгруппу. Свой отъезд он держал в секрете. Никому не обмолвился ни словом, кроме пары-тройки самых близких друзей. Те его не выдали. Проводили на поезд.

Женя сбежал на Донбасс 3 сентября. Дома оставил записку: «Мама, я уехал в Ростов к другу. Вернусь через два месяца». Мать поверила. Отцу (родители — в разводе), бабушке, тете, тренерам и товарищам по военно-спортивному клубу парень вообще ничего не сказал. Уже после гибели сына родители обнаружили, что в соцсети «ВКонтакте» он числился в группах: «Донецкая республика русское лето», «Военкомат НОД Павел Губарев» и т.п.

— Три года Пушкарев у нас занимался, интересовался военной историей, военной подготовкой, в школе-то НВП нет, осенью хотел поступать в училище ВДВ, — рассказал «Новой» руководитель кронштадтского военно-спортивного клуба «Скала» Николай Шик. — Он всегда участвовал во всех реконструкциях, зарницах, сборах, слетах… 3 сентября в Кронштадте мы проводили акцию памяти жертв Беслана. Женя должен был стоять в почетном карауле. За час до мероприятия он позвонил мне и сказал, что заболел. Я удивился, конечно: здоровый пацан, тепло, лето, как он мог простыть? Но сказал ему: давай лечись. Позвонишь. А он, оказывается, в тот момент садился в поезд на Ростов…

— Если б пропала хотя бы его военная одежда, обмундирование, если бы хоть какое-нибудь холодное оружие исчезло — я бы что-то заподозрил, — сокрушается Николай Шик. — Но он ничего не тронул, все лежало на месте. А 5 сентября ко мне прибежала его бабушка. Спрашивает: «Где Женя?» Я говорю: «Болеет…» Она: «Болеет?..»

— Мы никогда не обсуждали ситуацию в Украине, — продолжает наставник. — Мы вообще не ведем бесед про политику, про военные конфликты, в том числе — про конфликт с Украиной. Мальчишка стал жертвой пропаганды. Все, чего он нахватался, — из интернета, из телевизора. Поверил тому, что там несут, что Нацгвардия расправляется с мирным населением. Как-то Женя задал мне вопрос: «Почему наша страна не помогает жителям Донбасса?» Я ему ответил: «Есть политические вопросы, которые нельзя сразу решить. И мы не можем их решить». Он говорит: «Как же так, там же люди?..» А потом один из его дворовых друзей приютил у себя беженку из Донецка — 17-летнюю девочку. Она рассказывала Жене и его другу, что там происходит. Видимо, это стало последней каплей…

Через несколько дней бабушка дозвонилась внуку. Он ее успокоил: «Мы в Ростовской области, с другом, охраняем склады далеко в тылу, война — там, а мы — здесь». Еще 30 сентября, незадолго до гибели, Женя отвечал на звонки: «Не волнуйтесь — мы роем окопы, лазим по огородам, собираем огурцы, нам до границы с Украиной — 10 км». По словам его товарищей-ополченцев, в те дни он уже находился в Луганской области, в составе разведгруппы и вовсю выполнял поставленные задачи — разведка, оборона, удержание позиций.

— Зарницы — зарницами, и реконструкции — это всего лишь реконструкции. У него не было совершенно никакого опыта для того, чтобы воевать, — негодует Николай Шик. — Что он знал о войне? Ничего! Да, у нас были какие-то учебные процессы. Но это все — на уровне НВП. Кто допустил его туда? Как можно было туда ребенка кинуть? Позор тем командирам, которые его вербовали. Вместо того чтобы остановить. Вместо того чтобы отправить воду носить, помогать беженцам. Они его одели, дали ему автомат и засунули в разведгруппу. Разведгруппа — это первые, кто ловит пули, это должны быть профессионалы. А они кинули мальчишку! Кинули на позиции, как мясо…

Знают о том, как воевал Женя, и видели, как он погиб, только его товарищи — ополченцы из того же отряда — «Тихий» и «Мангуст» (позывные). Они рассказали «Новой» о гибели Жени, о последнем бое, о том, что происходит на Донбассе сейчас. Оба пока не решили — вернутся ли они туда обратно?

Нина Петлянова
Соб. корр. по Северо-Западному федеральному округу

Прямая речь

«Тихий» (27 лет, место жительства — Петропавловск-Камчатский):

— 23 сентября я поехал на свой первый боевой выход в поселок Круглик Краснолучинского района. Там мы занимали оборону в частном секторе, и там я познакомился с Женей. Мы пробыли в Круглике восемь дней, потом вернулись на базу в Красный Луч (Луганская область). На базе провели пять дней — отдохнули, помылись. 8 октября вечером нас построили и попросили выйти из строя 10 добровольцев, чтобы отправить на боевые позиции в поселок Никишино для усиления. Поселок был не полностью освобожден. Там держали оборону ребята из ДНР. Вернее, они вели бои за этот поселок — то отобьют улицу, то потеряют.

Женя погиб в поселке Никишино. 8 октября мы заняли позиции. 10 октября нас атаковали. Женя первым увидел, что нашу позицию хотят взять в кольцо. Принял решение и скомандовал отойти через улицу, к нашим ребятам, у нас там стоял пулеметный расчет. Надо было пройти буквально 10—15 метров, чтобы там совместно занять оборону. При отходе я шел первым, а Женя был замыкающим, прикрывал наш отход. Он был пулеметчиком, у него был РПК-74, он пугал их, отстреливался, делал несколько очередей. Мы заскочили, оглянулись, увидели, что он не зашел. Он не успел дойти до калитки буквально два с половиной метра и лежал на животе лицом вниз. В это время велся беспорядочный огонь, свистели пули в сторону наших позиций. Мы выбежали, вернулись, забрали Женю, лежащего с дороги, затащили во двор, чтобы максимально защитить от пуль. Расстегнули на нем китель. Я вколол ему обезболивающее. Но он уже потерял сознание. Умер он быстро. Потом мы узнали, что Женя получил смертельное ранение: пуля попала в плечо, сломала три ребра, пробила легкое, печень, застряла в ягодице. Он не мог выжить.

— А как он, 18-летний, без опыта мог туда попасть?

— В рядах ополчения люди разных возрастов и много тех, которые даже не служили в армии.

— У них вообще есть какие-то навыки? Их там чему-то учат?

— На опыте. Задача — занять оборону. Вот и весь инструктаж.

— А учат обращаться с оружием?

— Один раз мы выезжали в район карьера, у нас были стрельбы. Пристрелка автоматов. С гранатометов, с АГСов учились стрелять.

— Откуда брали оружие и боеприпасы?

— Все захваченное, трофейное, забранное каким-то образом у украинской армии.

— А из России привозят оружие и боеприпасы?

— У нас в отряде такого не было. Мы воевали тем, что добыли в бою.

— Причина, по которой вы отправились туда?

— Причин много. События 2 мая в Одессе — главный фактор. Я неравнодушен к людям. Ко всему происходящему там. К тому, что погибают мирные жители, женщины, дети. Я считаю, это — преступление. С этим надо что-то делать…

— Сейчас вы здесь, помогли привезти Женю, похоронили. Теперь вы собираетесь возвращаться туда или как?

—  Я пока не принял решение. Меня отговаривают многие. За меня переживают все родственники. Но я еще не решил для себя…

— Смерть Жени что-то изменила в вашем сознании?

— Да. У меня тоже растет ребенок. Сейчас еще жена беременна. Будет пополнение в моей семье. Жена переживает сильно. Тут сложный выбор. И личное, конечно, тоже присутствует. С другой стороны, у меня там еще товарищи остались — мои земляки. Просто так бросить их я тоже не могу. У нас там все-таки братство. И люди гибнут. Гибнут каждый день. Как ополченцы, так и мирное население. У меня еще есть время подумать, все взвесить, приму решение чуть попозже.

— Вы думаете: без военных действий нельзя обойтись?

— Этот вопрос не ко мне. Есть люди повыше, кто стоит за всем этим…

«Мангуст» (28 лет, место жительства — Калининград):

— На базу в Красный Луч прибывают все те, кто хочет принимать участие в освободительном движении народного ополчения. Все они являются добровольцами. Кто-то — с опытом, кто-то — без, кто-то — местные. После того как там все собираются, они проходят короткий инструктаж, который ничего профессионального собой не представляет, и едут дальше по назначению.

10 октября, в районе 6 часов вечера, мы были в Никишине, в брошенном доме, поели, готовились отдыхать. В это время солнце заходило в нашу сторону. Украинцы, судя по всему, наблюдали за нами: где мы и что делаем. Они поняли, что мы — бойцы неопытные и что сейчас находимся в расслабленном состоянии, поэтому выбрали момент, когда солнце светило в нашу сторону, и начали обстрел.

Сначала нас обстреливали из минометов. Затем присоединились автоматчики. В результате стреляли с разных точек не меньше 30—40 человек. Было понятно, что нас пытаются взять в кольцо. Видно их не было. И было непонятно: кто откуда стреляет. Все кругом рвалось, летело и взрывалось. Все улицы и дворы обстреливались. Мы не знали, как отходить, и реально отходили, кто как мог.

— Почему вы туда поехали?

— Из сострадания и сожаления о том, что там сейчас происходит. Люди реально страдают. Они покидают свои дома, уезжают куда-то, защитить их некому, по большому счету, кроме нас… Не помочь — это цинично.

— После похорон Жени вы вернетесь туда?

— Я думаю.

— Смерть Жени заставила задуматься о чем-то?

— Да. Нужно хорошее снабжение, чтобы было с чем воевать. Воевать просто так — это глупо. Чтобы воевать, нужны средства. В России они есть. 75% ополчения состоит из россиян. Это точно. Но те же россияне за свой счет покупают форму, покупают военные ботинки, разгрузку — все за свой счет… А нормальный бронежилет противоосколочный и противопулевой никто себе позволить не может. Они очень дорогие. Если Россия хочет помочь — так она должна это делать.

— Но у нас же нет официально военных действий.

— А танки и «Грады» туда направляются кем? Или они сами собой там нарисовываются? Что-то — да, ополченцы отвоевали у Национальной гвардии. Но что-то все-таки появляется другим путем…

— Есть на Донбассе тенденция к перемирию, по вашим ощущениям?

— Политика — очень сложный элемент. Если они там, наверху, не могут это решить, то нам что остается? Мы можем только предполагать. Перемирия как такового там нет. Там постоянные провокации. Мы после объявления перемирия вообще никаких изменений не почувствовали. Никто не отступает. Все занято по фронтам. Одни обстреляли, другие ответили. В лучшую сторону ситуация как таковая не изменилась. И мирные люди как страдали, так и страдают.

— На ваш взгляд, кроме военного, есть какие-то пути урегулирования этого конфликта?

— Навряд ли. Потому что если хотя бы одна, любая из сторон, не хочет решать это мирным образом, то и другая будет действовать ровно так же. Никто не сдастся.

P.S. За телом Жени на Донбасс родители ездили сами. Ополченцы из отряда, в котором воевал Пушкарев, попросили в штабе ЛНР машину, чтобы довезти груз 200 до Каменск-Шахтинска.

— В морге больницы Каменск-Шахтинска тело сына приняли только с тем условием, что за ним приедут родственники, — говорит отец Жени Алексей Фомин. — Объяснили: часто за погибшими в боях никто не приезжает, и больнице приходится хоронить их самой.

Затем родители Пушкарева с гробом добрались до Ростова, а там сумели договориться о доставке тела в Петербург за минимальную сумму — 20 тысяч рублей. Официально никакой помощи родственникам погибших добровольцев власти ЛНР и ДНР не оказывают, никаких компенсацией не выделяют.

Фото: Михаил Масленников
и семейный архив Пушкаревых


Комментариев нет:

Отправить комментарий