понедельник, 11 мая 2015 г.

Тема дня

Тема дня


Чеченский мезальянс

Posted: 11 May 2015 11:01 PM PDT

Как свадьба начальника РОВД с 17-летней Хедой не состоялась второй раз.


Нажуд Гучигов / Instagram

Почти две недели держалась в новостном топе история 17-летней Хеды Гойлабиевой, которую захотел взять во вторые жены руководитель отдела полиции Ножай-Юртовского РОВД Нажуд Гучигов. По возрасту Нажуд Гучигов годился невесте сильно в отцы, если не в деды. Свадьба должна была состояться 2 мая. Однако накануне свадьбы в «Новую газету» обратились родственники Хеды с просьбой донести до главы республики  информацию, что ни девушка, ни ее семья не хотят этого брака. Более того, Хеда уже была, по сути, сосватана и должна была по достижению совершеннолетия выйти замуж за другого.

Подружки Хеды пытались разместить эту информацию в социальных сетях главы Чечни, но модераторы убирали все посты на тему.

Хеда Гойлабиева и Нажид Гучигов

А ведь к Рамзану Кадырову обращались совсем не случайно. Именно он в 2010 году запретил похищение невест, а в  2012-м — браки с несовершеннолетними в Чечне. К тому же в республике существует огромная вера в то, что если просьба дойдет лично до Кадырова, то он точно разберется по справедливости.

В предпраздничный день 29 апреля «Новая газета» смогла дозвониться только до руководителя отдела районной полиции  Нажуда Гучигова. (Телефоны пресс-секретаря главы Чечни, Уполномоченного по правам человека при главе Чечни, председателя Совета по правам человека при главе Чечни — все как один были недоступны). Потенциальный жених, однако, категорически отрицал тот факт, что планирует 2 мая взять несовершеннолетнюю Хеду второй женой.

«Я знаю про запрет Рамзана Кадырова. Как можно его нарушать? О какой второй жене вы говорите? Вот прямо со мной тут моя первая и единственная жена, которую я очень люблю, с которой прожил всю жизнь!» — сказал Нажуд Гучигов.

Также он не подтвердил тот факт, что село Байтарки, где живет Хеда, по его распоряжению перекрыто постами (чтобы родственники не смогли увезти невесту).

Информация о готовящейся свадьбе и комментарий жениха были опубликованы на сайте «Новой газеты». СМИ подхватили историю и 5 мая в ситуацию вмешался глава Чечни.

Читайте также: История сватовства 57-летнего главы чеченского РОВД к 17-летней школьнице дошла до Кадырова

На заседании правительства Чечни Кадыров заявил, что свадьба действительно планируется. Лично он в село к родственникам девушки не ездил, а отправил доверенного человека. Этот доверенный человек подтвердил главе Чечни, что согласие семьи на свадьбу есть. Тут получилась неувязка. Глава Чечни, по сути,  опроверг Нажуда Гучигова. Это стало тревожным сигналом, что Хеду Гойлабиеву действительно принуждают к свадьбе. Если все по любви и согласию, зачем врать?

После этого заседания, на котором Рамзан Кадыров сильно раскритиковал местных журналистов (за то, что далеки от народа и не заинтересовались историей Хеды Гойлабиевой), был уволен министр печати Чечни. Местные журналисты попытались проехать в село Байтарки, чтобы встретиться с Хедой и ее родственниками. Однако на въезде натолкнулись на пост полиции, который не позволил им проехать в село.





Нажуд Гучигов и Рамзан Кадыров, 30 апреля 2015 года / Instagram

После вмешательства Рамзана Кадырова история о руководителе отдела  полиции Гучигове, захотевшем взять несовершеннолетнюю девушку второй женой против ее воли, вызвала бурную реакцию на федеральном уровне. Глава СПЧ Михаил Федотов обратился в Генеральную прокуратуру. Уполномоченный по правам человека Элла Памфилова — к руководству Чечни. Известный журналист Елена Масюк — к Уполномоченному по правам ребенка Павлу Астахову. Астахов сначала заявил, что «насильно не защищает» права несовершеннолетних (то есть, если нет обращений непосредственно от детей или их родителей, детский омбудсмен не реагирует на информацию о нарушении прав ребенка). В ответ сенатор Добрынин напомнил Астахову азы Конституции РФ.  Через несколько часов Астахов заявил, что «в ближайшее время» собирается с  визитом в Чечню «поднимать вопросы с правами чеченских невест». Всех зовет с собой.

Тем временем известный кавказовед Максим Шевченко вместе с депутатом Госдумы от Чечни Шамсаилом Саралиевым яростно отстаивали право «боевого офицера полиции» Гучигова на счастье в личной жизни (по ходу дела они даже развели Гучигова с любимой первой женой). Зато депутат Милонов неожиданно здраво потребовал от министра внутренних дел Колокольцева проверить, насколько многоженство и желание «жениться на молоденькой» соответствуют моральному облику полицейского.

10 мая, по сведениям «Новой газеты», должна была состояться вторая попытка отпраздновать скандальную чеченскую свадьбу. К этому моменту история набрала максимальный градус кипения. Все ждали новостей из Чечни. Они пришли на следующий день. Сегодня пресс-секретарь Рамзана Кадырова Альви Ахмедович Каримов в интервью радиостанции «Говорит Москва» официально заявил: «Никакой свадьбы между этой девочкой <Хедой Гойлабиевой> и этим человеком <Нажудом Гучиговым> в Чеченской республике не было…»

Таким образом, свадьба не состоялась второй раз. Будет ли третья попытка — узнаем в ближайшее время. Хотя в тот момент, когда федеральные силовые структуры впервые за многие годы заинтересовались соблюдением законности в Чечне и приступили к активным проверкам, республике совершенно не нужен очередной скандал, демонстрирующий неуважительное отношение к Конституции России.

Личное счастье Нажуда Гучигова того не стоит.

Елена Милашина
Редактор отдела спецрепортажей

"Двенадцать часы ваши пробили, но новые есть обороты..."

Posted: 11 May 2015 12:14 PM PDT

Кажется иногда, все остановилось. И всё - безнадега! Мол, невозможно, чисто объективно, вперед двигаться. Обстоятельства, якобы, такие гнилые - крыть нечем!

Но не так давно вижу, на коляске вывозит пожилая дама из подъезда старичка чуть ли не вековой давности. Пересаживает его в необычного вида "торпеду". Рядом с которой пара мужичков обсуждает ...доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?» — «Доедет», — отвечал другой. «А в Казань-то, я думаю, не доедет?» — «В Казань не доедет», — отвечал другой далеко не гоголевский текст.
Velotorpedo

Грешен, зазевался. И вытащил смартфон, подаренный редакцией, только после того, как дедулик нажал на педали.
Velotorpedo2
Престарелый инвалид умчался вперед со скоростью ракеты! Выглядело это просто фантастично!!!

К чему спич в день рождения собственной дочери? Ради которой и эти фото вспомнил, и пяток бокалов доброго баварского пивка поднял.

Россияне и все остальные не менее достойные обитатели планеты, даже если у вас под седалищем инвалидная, предположим, коляска, есть ведь еще и скоростные педали, да? Ну, или должны быть. Особенно, когда ты их настойчиво ищешь, не отвлекаясь на упадочнические мысли, фейки и всякие там мазохизмы.

Сергей Золовкин
Модератор обсуждений в "Новой газете".

Германия

Зона влияния Элона Маска

Posted: 11 May 2015 12:01 PM PDT

Второй Ялтинской конференции не будет и быть не может, потому что степень влияния США на мир определяют не президенты.


Элон Маск начинает экскурсию по заводу Tesla в Калифорнии, США, для премьера Японии / EPA

30 апреля, незадолго до Дня Победы, Элон Маск, основатель Tesla и SpaceX, объявил о выходе на рынок нового продукта компании: домашнего аккумулятора Powerwall. Батареи, способной запасать энергию от солнечной панели или от ветряка и являющейся ключевым элементом для перехода на возобновляемые источники энергии и на автономное энергообеспечение небольшого частного дома.

Невозможно представить себе всю сложность и красоту этого технического прорыва. Просто напомню, что в конечном счете электродвижущая сила в любом аккумуляторе возникает потому, что под влиянием химического взаимодействия ионы переходят в раствор, — и, стало быть, упирается в физические ограничения, налагаемые самой природой. В СССР над этой задачей бились не на шутку, потому что аккумуляторы огромной мощности нужны были для эффективного запуска баллистических ракет с подводных лодок, но, несмотря на блестящие достижения Юрия Фиалкова, патриарха физической химии растворов, результатов Маска не достигли и близко.

Мощность батареи Маска — 10 кВт/ч (Это треть от того, что потребляет за день средняя американская семья), размеры — 1,3 м на 68 см, цена — 3,5 тыс. долларов за штуку. Powerwall может быть не один, их можно соединить в супербатарею до 8 штук.

Первые экземпляры появятся на рынке в августе, все они предзаказаны и разобраны. Производиться они будут на заводе Tesla в Калифорнии, а с 2017 года — на строящемся заводе-супергиганте в Неваде.

Кроме этого, Элон Маск заявил о создании промышленного варианта аккумулятора — он называется Powerpack, и это уже 100 кВт/ч.

Два миллиарда таких аккумуляторов, по Маску, решат проблему перехода всего мира на возобновляемую энергию, и Маск, судя по всему, готов их продать.

Элона Маска трудно назвать просто успешным предпринимателем, потому что это человек, который задался целью изменить мир, и это ему уже удалось. Пока политики всех мастей — не только диктаторы — тащат человечество назад, к социализму, Элон Маск ведет его в будущее.




Продав свою долю в PayPal, Маск стал основателем самой успешной частной космической компании SpaceX. Цель компании — колонизация человеком Марса и радикальное снижение стоимости космических полетов. С 2002 года компания создала две ракеты, Falcon и Falcon 9, — обе они, по идее, должны стать многоразовыми, двигатели к ним — Merlin, Kestrel и Draco, и космический корабль Dragon, который регулярно совершает грузовые рейсы на МКС с 2012 года, в 2016 году должен впервые полететь с экипажем.

Читайте также: Юлия Латынина: За что лидер американской космической отрасли — частная компания SpaseX — должна выписать Рогозину премию

Все это обошлось Маску в 400 млн собственных и заемных средств. При этом напомню, что на одну только «Ангару», разрабатывающуюся с 1995 года, российское государство потратило около 7 млрд долларов. Впрочем, NASA, разрабатывающее новый космический корабль многоразового использования, потратило на него 30 млрд долларов американских налогоплательщиков, а воз и ныне там.

Доказав, что космические полеты — это вовсе не зона монопольного бизнеса государств, которые сначала просаживают на их разработку гигантские деньги, а потом утверждают, что космос — это слишком неокупаемая вещь, чтобы поручить ее частникам, — Маск на этом не успокоился.

В 2003-м он основал автомобильную компанию Tesla, которая в 2012-м выпустила на рынок Tesla Model S — первую полностью электрическую машину, способную конкурировать на рынке с лучшими образцами бензинового автомобилестроения. В 2013 году Tesla по объемам продаж обогнала люксовые Mercedes-BenzS-class, БМВ-«семерку» и Audi A8, и потому пришлось революционизировать не только само автомобилестроение, но и всю дорожную сеть — Tesla покрывает Америку сетью заправок Supercharger, которые, в будущем, будут заряжаться только от солнца.

Читайте также: Tesla открыла свободный доступ к патентам на электромобили

На этом Маск не остановился. В 2006 году на его деньги его двоюродные братья основали компанию SolarCity, которая вот-вот станет одним из крупнейших производителей солнечных батарей в мире.

В августе 2013-го Элон Маск анонсировал новый проект, который называется Hyperloop. Hyperloop — это принципиально новый вид транспорта, который работает, очень грубо говоря, как пневматическая почта. В гигантском «рукаве», проложенном над землей, создается вакуум, и в этом вакууме, не встречая сопротивления воздуха и разгоняясь поэтому до гигантских скоростей (до 560 км/час), движется пассажирская капсула. По Маску, стоимость прокладки первой подобной линии между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско составила 6 млрд долларов, но проект пока находится в стадии научно-технической фантазии. Примечательно, что он разрабатывается на основе краудсорсинга. Вся информация находится в открытом доступе, любой инженер может принять участие, а зарплату ему платят акциями проекта.

И вот теперь — PowerwallЯ, признаться, не большая поклонница зеленой идеологии, которую я считаю одной из величайших массовых истерий XX века, наряду с коммунизмом и нацизмом. Но батарея Элона Маска — великая вещь вот по каким трем причинам.

Во-первых, автомобильный выхлоп действительно ядовит. Все, что он выбрасывает, — неполезно, за исключением безвредного CO2, а автотранспорт во всем мире является основным источником загрязнения воздуха.

Во-вторых, — и это не менее важно — батарея Элона Маска обеспечивает автономию жилого дома. После появления электричества в мире произошла важная и нездоровая перемена — человеческое жилье перестало быть автономным. Без подключения к электрической сети дом — не дом, а электрические сети, как и все другие виды сетей, всегда являются опасным и неэффективным исключением из рынка.

Ценность солнечных панелей и ветряков не в том, что они избавляют нас от СО2, а в том, что они избавляют индивидуальные домохозяйства от зависимости. Но реально они это сделать не могли до тех пор, пока не было надежных способов накопить выработанную ими энергию. Powerwall решает эту проблему.

Ну и в-третьих, батарея Маска изменит мир не меньше, чем добыча сланцевого газа, и гораздо больше, чем результаты любых выборов и любой революции. Потому что мир, в котором дома получают энергию от солнечных батарей, и от этих же батарей заряжают свои авто, и мир, который расходует на транспорт 60% добываемого топлива и зависит от петрократий, — это два разных мира.

Увы, к моему восхищению Элоном Маском примешивается горечь от того, что Элон Маск никогда, ни при каких условиях не мог бы действовать в нынешней России.

Президент Путин всерьез ждет, когда США наконец «образумятся» и сядут с ним договариваться, как со Сталиным в Ялте, и разделят мир на его, Путина, и США «зону влияния».

Проблема в том, что «зона влияния» США в современном мире устанавливается не Бараком Обамой, а Сергеем Брином, Элоном Маском и Стивом Джобсом. Но, поскольку политика Путина заключается в том, чтобы никаких Масков и Джобсов на территории России не допустить, потому что всякий независимый предприниматель есть потенциальная угроза власти, то предмета для договора просто нет.

Юлия Латынина
Обозреватель «Новой»


В Москве покончила с собой больная раком пенсионерка

Posted: 11 May 2015 11:02 AM PDT

Пожилая женщина, болевшая раком, покончила жизнь самоубийством, сообщает Инерфакс со ссылкой на источник в правоохранительных органах.

Тело 70-летней онкобольной нашли вчера в ее квартире на Тверской улице. Пенсионерка, около 13 лет болевшая раком, оставила предсмертную записку, в которой объяснила, что приняла такое решение, чтобы не быть обузой родственникам.

Правоохранительные органы криминальной составляющей в кончине женщины не усматривают, рассказал РИА Новости источник в экстренных службах Москвы. «Проводится проверка, причину смерти мы не комментируем», — добавил собеседник агентства.

В столичном управлении МВД информации о смерти подтверидили.

Читайте также: В Подмосковье из-за онкологии застрелился профессор Михаил Кондратьев

Агентство отмечает, что лишь с февраля 2015 года в Москве произошло более десяти самоубийств онкобольных. Во некоторых случаях причиной суицида являются сильные боли, которые могут снять только сильнодействующие обезболивающие. Комментируя участившиеся случаи самоубийств, заммэра Москвы Леонид Печатников заверил, что они никак не связаны с дефицитом обезболивающих.

«Уважаемые соседи, обратите внимание: с вами живет фашист»

Posted: 11 May 2015 09:03 AM PDT

Избитый в Крыму активист крымского Евромайдана рассказал, как несогласных выдавливают с полуострова.


Фото: Vk.com

Досье «Новой»

Леонид Кузьмин, 25 лет. С сентября 2011 по март 2015 года — преподаватель истории Украины и России в симферопольской средней школе № 15. Активист крымского Евромайдана. Организатор акции памяти украинского музыканта Андрея Кузьменко (Кузьма Скрябин) 3 февраля 2015 года, организатор митинга в честь 201-й годовщины со дня рождения Тараса Шевченко в Симферополе (За организацию шевченковского митинга — уволен с формулировкой «несоответствие занимаемой должности»). Один из основателей Украинского культурного центра в Крыму.

сяц назад, 17 апреля, в Крыму был избит активист крымского Евромайдана Леонид Кузьмин. Двое молодых людей встретили его вечером на подходе к дому: ударили бутылкой по голове, а затем добавили ногами по корпусу. В итоге — закрытая черепно-мозговая травма и множественные порезы на лице. «Новой газете» Кузьмин согласился рассказать, как выживают с полуострова людей, считающих, что Крым — это Украина.

«Один из них был моим учеником»

— В день нападения я возвращался от друга. Было поздно: половина двенадцатого вечера. Я уже перешел дорогу на сторону своего дома, когда заметил двоих парней. Один из них, Глеб Мищук, — был моим учеником. До марта я преподавал историю в симферопольской школе № 15. Ребята стали приставать: сначала поинтересовались, сколько времени, потом Глеб спросил, почему его вызывают в школу? Я ответил, что в школе больше не преподаю (Леонида уволили за организацию митинга памяти Тараса Шевченко) и не могу этого знать. Внезапно второй парень заявил, что узнал меня, что я фашист-бандеровец. Они начали оскорблять Украину, говорить, что вся Украина — это «Правый сектор». Я понял, что назревает конфликт, и попытался уйти, но, как только повернулся к ним спиной, — получил удар по голове бутылкой.

Они помогли мне упасть, а потом еще несколько раз пнули. На следующий день я написал заявление в полицию, его приняли. Надеюсь, возбудят дело.

«Предатель Крыма»

— Когда вообще началось давление на людей с украинской позицией?

— В Крыму в определенной степени оно было всегда. Нужно понимать, что здесь действительно любили Россию больше, чем Украину. И всегда проукраинские мероприятия, особенно посвященные дню создания ОУН и подобные этому, очень негативно воспринимались определенными политическими силами. Были случаи, когда яйцами закидывали: так было на праздновании дня украинского казачества в 2012 году в Симферополе. Из церкви не выпускали на день рождения Тараса Шевченко: блокировали выходы. Но особенно активное противостояние пошло во время Майдана. Даже до столкновений на Институтской, Банковой и Грушевского. Нас тогда было еще довольно много: на площади Ленина каждый вечер собиралось около 100 человек. На выходных мы проводили шествия и к парламенту Крыма, и к представительству президента — туда приходили около 600—700 человек.

Когда начались события в Киеве, вооруженное противостояние, многие ушли. Нас стало собираться по 10—20 человек. И вот с этого момента, где-то с декабря 2013 года, на площадь к Евромайдану стали приходить сначала НОДовцы, потом коммунисты.

Поначалу они нам просто оппонировали вербально, но той же зимой стали появляться «черные метки»: вычислялся адрес активиста, и возле его дома расклеивались листовки с фотографиями и подписью: «Предатель Крыма».

Там был примерно такой текст: «Уважаемые соседи, обратите внимание, что с вами живет фашист». Это было сделано по всему нашему активу. Активисты писали заявления в прокуратуру тогда еще Автономной Республики Крым за разглашения персональных данных, реакции никакой не следовало.

— Эти «метки» появились во всем Крыму или только в Симферополе?

— Во всем Крыму. Наиболее активное участие в Евромайдане принимали Симферополь и Ялта. Хуже всего нашим было в Севастополе: здесь с самого начала были очень сильны пророссийские настроения, и севастопольцы очень недоброжелательно встречали всё, что связано с евроинтеграцией. Активистов местного майдана севастопольское ТВ называло фашистами, они жаловались на расклеенные по городу «ориентировки». Были избиения. После референдума многие из них покинули Крым.

— В давлении на активистов каким-либо образом участвовали силовики? Или все делали «титушки»?

— Они закрывали глаза. Например, на «черные метки» мы жаловались из-за разглашения персональных данных. Заявления принимали, но их оставляли без движения. Жестче стало уже после референдума.

Сюда к дню голосования приехало много иностранных журналистов. Мы, разумеется, с ними общались: давали комментарии, делились впечатлениями. 2-го или 3 апреля ко мне пришли домой сотрудники ФСБ, интересовались, с какой целью я общался с иностранцами: не привозили ли они взрывчатку, оружие, деньги?

Но тогда это были прикомандированные люди, и они даже опешили, когда я их начал спрашивать, например, на каком основании они заявились ко мне домой? При Украине здесь было очень свободное отношение к СБУ, милиции, прокуратуре: работаешь там и работай. Все знали сотрудников спецслужб, да они особо и не шифровались: могли спокойно гулять пьяными по улицам и кричать: «Я работаю в СБУ!» А в России силовики привыкли, что при встрече с ними под козырек берут. Тогда наша встреча прошла без всяких «шмонов», изъятий и прочего. Это сейчас они освоились.

Другие избиения и похищения людей

— В мае 2014 года были похищены два наших товарища — Тимур Шаймарданов и Серан Зенединов. Они помогали украинским военным выезжать на материк: организовали сбор средств, машины заказывали, другие вопросы решали. До сих пор пропавшими без вести числятся. В полиции говорят, что их ищут, но только говорят. Не уверен вообще, что они живы.

— И сколько таких случаев похищений?

— Я знаю пять. Но их может быть гораздо больше.

— И все это 2014 год?

— Да. В этом году у нас новая мода — давить на журналистов. У Центра журналистских расследований Натальи Кокориной 10 марта помещение отобрали, а 13 марта у них обыски были из-за публикации статьи о жизни батальона «Крым»: в полиции посчитали, что статья призывает свергнуть власть Крыма, хотя ни о чем подобном в материале речь не идет. В Севастополе 9 апреля избили редактора «Информера» Ирину Остащенко — писала материалы с критикой городских властей.

Но и на актив давить не забывают: у нас после митинга в честь 201-й годовщины со дня рождения Тараса Шевченко были задержаны три человека: Саша Кравченко, Вельдар Шукурджиев и я. За использование украинской символики — желто-синих флагов и ленточек. Мы в суде, конечно, настаивали, что украинская символика на территории Крыма не запрещена, но в итоге всем впаяли по 40 часов исправительных работ.

14 марта нас с Сашей Кравченко снова задержали. Встретились с крымской самообороной, они попросили показать документы. У меня паспорта при себе не было, а у Саши — только украинский. Нас задержали и повезли в Центральный райотдел полиции Симферополя. Там посадили за стол и приказали ждать. Через 3 часа пришли трое в спортивных костюмах, представились самообороной Крыма. От Саши ультимативно потребовали уехать до конца недели. Он даже подписал «Обязательство покинуть территорию Крыма». Ему сказали, что в противном случае — убьют или дадут тюремный срок. Мне так жестко условий не ставили.

— Почему? Александр представлял какую-то особую угрозу?

— Я вас умоляю! Он был простым активистом!

«Киев делает вид, что тут ничего не происходит»

— Поддерживает ли Украина как-либо проукраинские взгляды в Крыму?

— Никоим образом. Власть вообще делает вид, что тут ничего не происходит.

— Какой сейчас актив?

— Небольшой — человек 15. И общение проходит закрытыми группами — тут два-три человека общаются между собой, там два-три человека.

— Акций вы уже никаких не планируете?

— Почему же? 9 Мая, например, мы открыли Украинский культурный центр в Симферополе. Пока формально: нет помещения — вопрос упирается в финансирование. Начали с уличной акции — возложения цветов к памятнику горожанам, расстрелянным в годы войны.

Читайте также: В Симферополе презентовали Украинский культурный центр

Потом, когда появится помещение, планируем открыть в УКЦ библиотеку украинской литературы, провести конкурс украинской песни, готовить выпускников крымских школ, которые планируют поступать в вузы на территории материковой Украины. Раньше в Крыму работал Русский культурный центр, и никаких вопросов к его деятельности не возникало. Теперь украинская культура нуждается в сохранении и защите.

Иван Жилин
Корреспондент
Крым


В соцсетях рассказали о массовке и провокаторах, примкнувших к шествию «Бессмертного полка»

Posted: 11 May 2015 08:36 AM PDT

В социальных сетях в понедельник появилось несколько различных свидетельств тому, что в шествии «Бессмертного полка» в Москве участвовали нагнанная массовка и провокаторы.

Так, на странице в Facebook Департамент культуры Москвы 11 мая опубликовал фотографии, на которых за спиной столичного министра культуры Александра Кибовского и его соседа байкера Александра «Хирурга» Залдостанова, участвующих в шествии «Бессмертного полка», стоит человек с портретом Лаврентия Берии.

Издание TJournal утверждает, что фотография с Берией на странице московского Департамента культуры в Facebook появилась еще 10 мая, потом была удалена после критических комментариев, однако уже 11 мая, несмотря на критику и никак не объясняя свой шаг, ее снова загрузили в соцсеть.

То, что плакат с Берией — не фотошоп,  доказывают фотографии, опубликованные на странице «ВКонтакте» молодежного руководителя представительства Оренбургской области при Правительстве РФ Андрея Семенова.

Накануне известный блогер Андрей Мальгин опубликовал фотографии из Twitter, на которых плакаты с шествия «Бессмертного полка» свалены в груду или даже выброшены вместе с мусором в цилиндрическую урну.



«Слушайте, если бы люди несли портреты своих погибших родственников, выкинули бы они их по окончании?» — риторически спрашивает Андрей Мальгин.


Наконец автор и исполнитель песен Вероника Долина в Facebook вечером 10 мая рассказала о большом числе пассажирских автобусов, которые она увидела в переулках вблизи Тверской — главной улицы, по которой прошло шествие «Бессмертного полка». Запись Вероники Долиной, в которой она указывает на участие массовки среди участников шествия, теперь не доступна, однако сохранились ее скриншоты.

Снимки прокомментировал журналист закрытого томского телеканала ТВ-2 и организатор первого «Бессмертного полка» Сергей Лапенков. «За четыре года в «Бессмертном полку» ни разу не было подобной истории, никогда не валялись транспаранты вот так кучей после акции», — рассказал он «Русской службе Би-би-си».

Напомним, по данным столичной полиции, на шествие «Бессмертный полк» в Москве вышли более 500 тысяч человек, среди них был и президент России Владимир Путин. Участники акции держали фотографии своих родственников, погибших в Великой Отечественной войне.

Читайте также: Кто придумал «Бессмертный полк», который уже объединяет более 400 городов России, Украины, Казахстана и Израиля

Акцию памяти «Бессмертный полк» впервые организовали и провели в 2012-м году журналисты томской телекомпании «ТВ-2» (из-за давления местных властей перестала вещать в телесигнале с января 2015 года). В мае прошлого года «Новая» подробно рассказывала о том, кто и как устраивал первый «Бессмертный полк» в России, с каким политическим давлением столкнулись организаторы шествия памяти погибших и как идею попытались перехватить политические партии.

ВИДЕО

Власти Москвы отказались увековечить память Бориса Немцова

Posted: 11 May 2015 05:02 AM PDT

Мэрия Москвы ответила отказом на предложение депутата Госдумы Дмитрия Гудкова об увековечивании памяти политика Бориса Немцова, сообщает РБК.

Депутат предлагал найти любой способ увековечить память Немцова, в том числе установить мемориальную табличку или переименовать в его честь улицу или мост.

В ответе мэрия ссылается на постановление правительства Москвы от 2009 года, в котором сказано, что мемориальную доску устанавливать по месту жительства можно по меньшей мере через 10 лет, а по месту работы — через 2 года. В соответствии со столичным законодательством, переименовывать городские объекты можно также не раньше, чем через 10 лет со дня смерти.

Гудков считает, что убийство Немцова является форс-мажором, который мог бы инициировать изменение городского законодательства, но мэрия этого делать не стала. «Это значит, что властям придется и дальше убирать с моста цветы, которые несут и несут люди, конфликты продолжатся и социальное напряжение будет нарастать», — заявил в беседе с РБК депутат.

Читайте также: Пропутинские активисты напали на мемориал Немцова в Москве

В конце марта Гудков написал депутатский запрос в мэрию с просьбой увековечить память Немцова, а также предотвратить уничтожение гражданского мемориала на месте убийства политика. С просьбой установить табличку к столичному правительству обратился также журналист Тимофей Дзядко.


Два портрета

Posted: 11 May 2015 12:01 AM PDT

Истории про жизнь накануне.

Мой дедушка Николай Михайлович Артемьев умер, когда мне было 17 лет. А ушел на фронт, когда ему было 19. Его тяжело ранило в одном из первых же боев — пробило легкое. После госпиталя он, уже инвалид, прослужил в железнодорожных ремонтно-восстановительных мастерских, которые шли за фронтом до самой Германии.

Для меня та война — это мой щуплый, скромный совсем еще мальчик-дед, которому выпало стать солдатом. И таких много было.

У каждого, действительно у каждого из нас — дедушка, бабушка, папа... Ушедшие или живые. А в сорок первом они были совсем еще дети. И они тоже кого-то любили, о чем-то мечтали, чего-то боялись. Такие же были, как и мы.

Я собрала истории про молодую жизнь накануне. Ту самую жизнь, в которой созрели их будущие поступки. Истории про простые повседневные бесценные вещи. Про обыденные детали и моменты, убитые войной и потому ставшие бессмертными.

Анна Артемьева
Фотокорреспондент

Михаил Николаевич Моторин

Нажмите на фото, чтобы увеличить

1945

РОДИЛСЯ: 1926 год, поселок им. Свердлова, Московская область.
ПУТЬ: ефрейтор, командир отделения, связист Правительственной роты связи. Обеспечивал связь на территории освобождаемой Европы.
Два ранения, контузия.
НАГРАДЫ: орден Отечественной войны II степени, орден МВД СССР и другие награды. Заслуженный ветеран Московской области.
ПОСЛЕ ВОЙНЫ работал электриком и пожарным.
Живет в поселке Свердловский в Подмосковье.

Немец

…Немецкий учить — на кой?! Немцы войной, а я буду немецкий учить! А немецкий преподавал у нас типичный немец. У него жена была, руководительница классная наша, двое детей — дочка и сын, я их молоком снабжал. Вот. И он взял и написал письмо отцу. Отец мне — ну-ка снимай штаны! Отлупил как следует: «Учись, учись!» И я пошел учиться.

А немца этого потом отправили на трудовой фронт, на Урал. И где-то там он погиб. Павел Романович, хороший немец был.

Возчик

…Отца взяли, брата взяли, я один остался мужик. Куда? И я бросил учиться. Возчиком пошел работать в сельсовет, на лошадях. Чурки, дрова возили: сперва пекарня, детский сад рядом, школа. В больницу. Ясли. Пять точек было.

Солдатам возил на лошади дрова, помогал пилить, сушил. Они потом едут в Щелково, везут нам зерно. А хлеб печь — формы-то в пекарне смазывать нечем, масла-то нету. Я пойду в гараж: «Ребята, таоту, машинного масла, дайте». «А что?» — «А машину надо смазать». А сами этим таотом смазывали формы, а то без масла тесто пригорает, потом хлеб выбивается, а шкура остается, пропадает.

Дрова привезешь, докладываешь: чего, куда теперь? Сейчас, езжай, тебя там ждут. Вот приходишь — женщина померла. А где хоронить-то? Мороз-то такой, никуда… Завозим — еще приятель у меня был, вдвоем мы с ним — у нас там кладбище и потом под углом от него луг, и мы под этот уклон — раз, в снег суем и все, на всю зиму. А весна пришла — растаивает. А вскрывать если, везли в Щелково. Вот так вот. Питания-то не было. Комбикорм ели, очистки варили. Опухнут, неделя — глядишь, падают, и готово. Я пока работал, каждый день возил трупы на кладбище.

Без наклейки

…Под Ченстоховом, там лагерь недалеко был. Мы как связь дали — в госпиталь, в комендатуру — нас за город поселили. А там ров такой, наверное, с полкилометра и метра четыре в ширину, три в глубину. Где засыпано, где не засыпано. Сваливали немцы туда трупы. И мы стали выкапывать. Две машины специальные, «летучки», в них вода  — обмывают, промывают, врачи вскрывают. Где череп ищут, где, может, патрон, пометки какие на руках — чтобы опознать людей. А мы раскапывали. Вскрываем, обмываем и в «летучку» передаем. Есть уже разложились трупы. Нам выдавали наклейку на лицо и сахар сосать. Но я без наклейки  — раз и копать. Насмотрелся дома уже.

Иной раз снится это все…

Гармонист

…У меня и отец, и два брата играли, отец вообще на гармошке играл хорошо — гармонистом был. Вот так соберемся все, гуляли… и свадьбы, и дни рождения, и юбилеи. А мне тогда не разрешали, я был маленький. И в армию-то поначалу не брали  — у меня метр сорок восемь был, тридцать шесть килограммов — вес бараний. Похоронка на отца пришла, я еще дома был. Брата уже не стало — в армии сутки в болоте пролежал и застудился, промучился года два, и похоронили. Отец последнее письмо написал: сижу, говорит, в лесу, обоз наш разбомбили, нам дали «удочку», мины ловить — это значит прощупывать мины магнитом. Все. Наверное, на мине и подорвался. Вот притащили мне гармошку — в Берлине все валялось, все разбито. Но у меня-то отец играл на русской — у нее тульский строй, а у этой — немецкий строй.  Ну я и стал музыкать. Танцевал с немками. Молодцы немки-девки, оденутся, на танцы придешь — у, беда! Нашим девкам, конечно, такую культуру не предпринять!

Ну и когда пришел из армии, я аккордеончик с собой привез. Прослышал: у одного приятеля тоже есть гармонь. И как суббота-воскресенье, мы с ним берем две бутылки водки, и понеслось — Биофабрика, Мизиново, Лосинка… В клуб приедешь с гармошкой, заходишь в буфет, по сто грамм выпили — пошли танцевать! Выхожу на сцену, открываем цыганку — и девчата только и плясали!

Николай Георгиевич Щукин

1943

РОДИЛСЯ: 1924 год, село Красное Саратовской области.
ПУТЬ: гвардии старший лейтенант, командир топогеодезической батареи 27-й армейской пушечно-артиллерийской Ясской Краснознаменной бригады. Второй Украинский фронт. Имеет ранение и контузию.
НАГРАДЫ: орден Красной Звезды, орден Отечественной войны II степени, медаль «За боевые заслуги», медаль «За взятие Будапешта», медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» и другие награды.
ПОСЛЕ ВОЙНЫ работал в Военной академии им. М.В. Фрунзе, профессор, кандидат военных наук.
Живет в Москве.

На кулачки

...По характеру я был вожак. Скромный, но вожак. Я не дрался, но… любил драться. До войны в Твери и, я думаю, не только в Твери были распространены драки. Они назывались «на кулачки». «Пошли на кулачки!» Вот Калинин  город:  Центральный район, с той стороны — Заволжский, здесь — наш Тверецкий район. И все между собой дрались. Как только становился лед — выходили на реку на коньках, и начиналась потасовка. Первые едут мальчишки маленькие, они там между собой. Потом постарше. Стенка на стенку, на льду. И этим делом занимались все. И взрослые. И доходило до чего:  делали самоделки — наган стрелять: трубку забивали с одной стороны, спички начиркивали, затыкали чем и дырку. И она «бух!» — как из нагана дробью стреляет. И ранили, и все было. И когда мужики пошли, мы, дети, понимая, что мы тут уже не нужны никому,  мы убегали. И один раз меня уже на своем берегу милиционер раз за шкирку! «Ты дрался!» — «Я, дяденька, нет, какое дрался! Отпусти меня!» А милиционер на берегу стоит только, боится на лед идти — там взрослые.

Как сейчас помню, на Заволжской стороне был такой Немцов (его звали Немец), он был хозяин. Выкатывается и на нашу сторону так едет. А я выхожу с Юркой Шморевым, Немец подъезжает и ждет, что мы разбежимся. А мы стоим. И он выставляет самоделку Юрке в грудь — и бабах! И дальше поехал. Я никогда не ожидал, что может человек такое сделать… Выстрел! Я давай выгребать из Юрки дробь. Он был в шапке, пальто ватное, а сверху покрыт был шерстяной шалью от матери. И в этой шали и в вате чугунные осколки у него… Раны-то не было. Ой, елки… Вот такое детство у нас проходило.

Художник

При советской власти, как уж теперь я соображаю, лихорадочно готовили новый состав нового государства. Потому что всех старых приписали к врагам народа и никуда не пускали. И особо обращали внимание на детей. В школы приезжали откуда-то с министерства и подбирали молодежь, детей по способностям. И развивали таланты. Меня выбрали в ДХВД — Дом художественного воспитания детей. У меня уже было предначертано, что я должен быть художник. Я ходил в кружок ИЗО при ДХВД. До самой войны. В то время выходные были не по субботам и воскресеньям, так как была борьба с религией, а четыре дня были рабочие, на пятый выходной — на какой бы день недели он ни выпал. Четырехдневка. В каждый выходной ходил рисовать. Меня там хвалили, работы наши публиковали в газетах — «Пионерская правда» и «Комсомольская правда». В газете прямо было написано: «Коля Щукин нарисовал пограничника». Как сейчас помню:  в буденовке, в шинели, с вот такими рукавами. И «СССР» на столбе рядом написано. Вот так вот. И это в газете было. Тверское художественное училище среди нас уже отбирало наиболее способных и приглашало к себе. Из-за войны я туда не попал. Но тяга на всю жизнь осталась. Вот такая вот петрушка.

Девчата

Я любил девчат всегда. И сейчас люблю. Но как-то объясняться не мог, не хватало такого, знаете, мужества — подойди, близко быть, портфель понести. Таких взаимоотношений не было. Зато какие были взаимоотношения… Девчонка Людмила Лосева  жила почти на берегу, там спуск к Тверце. И я после занятий или в выходной на лыжах к ней туда ездил. И вот я думаю: увижу или не увижу. Нет ее? Нету. И я лыжами писал на снегу: «Я БЫЛ». Лыжей вытаптывал. Чтобы она знала, что я приходил. Вообще меня как-то девчата не обходили стороной. И когда учился, и когда на фронте.

Крест

Я всю войну носил крест. Хотя был членом партии. Мне как бабушка или мама к люльке привязала крестик, он все время был у меня. И я с детства как-то уяснил: убивать — это огромный грех. Как убивать человека, ты же ему ничего не дал? Война. Нельзя же этого делать. Тот, кто убивает, ему ведь не дано судить, повинен человек или нет.  В конце концов, противника тоже кто-то гонит. И отсюда кто-то гонит воевать туда… Вот я с этим хожу все время.

Анна Павловна Масленникова

1945

РОДИЛАСЬ: 1923 год,  Переславль-Залесский.
ПУТЬ: связист, гвардии сержант, телеграфист 144-го отдельного гвардейского батальона 37-го гвардейского стрелкового Свирского Краснознаменного корпуса. Карельский, Второй и Третий Украинский фронты. Была ранена и контужена.
НАГРАДЫ: награждена орденом Отечественной войны,  медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За освобождение Вены», «За освобождение Будапешта» и другими.
ПОСЛЕ ВОЙНЫ работала на приборном заводе. Живет в Рязани.

Танцы

…За мной очень ухаживал Миша Масленников, он работал в 10-м цехе, лонжероны делал. Мы такие вечера устраивали — у нас в клубе музыку включали, пол натирали сами, такие танцы были! В двух залах. Между ними переход, там место отдыха, зелень, красиво. Устанешь, хлопнешься, отдохнешь немного и опять в зал. И вот смотрю — какой-то парень симпатичный появился, я его не знала. И он меня пригласил танцевать. Ухаживал, но никакой любви еще, конечно, не было, и намеков никаких. Дружеские отношения.

А в это время артиллерийское училище арендовало у нас спортивный зал, и я познакомилась с одним курсантом. Он увидел меня на кольцах, я выполняла упражнения — фигурка точеная, понравилась я ему, ага. И начал вроде как за мной тоже ухаживать. Витя. А летом танцплощадка у нас была открытая, и он старался забегать, приглашал меня, а потом скорее к себе в училище. Миша был скромный, боялся подходить, а Витя был посмелее. Я на завод ходила мимо его артучилища, прохожу, и ребята кричат ему с балкона: «Витька! Идет твоя пионерка!»

Ворошиловский стрелок

Я активный образ жизни вела — пионерские лагеря, и хор, и спортивная гимнастика. Ага… И мы, комсомольцы, не просто так жили, мы как чувствовали чего. На заводе у нас уже была команда сандружинниц, а у мальчишек была команда ПВО. Еще война не началась, за год, а я уже была ворошиловский стрелок. У нас тогда появились женщины-летчицы, они на Дальний Восток слетали, двое или трое. Меня это как-то забеспокоило. Я пошла в аэроклуб. Начальник на меня посмотрел, говорит:  мала, в следующий год придешь, возьмем тебя обязательно. Я заплакала. Как это так — меня не берут. Но он отправил меня подрасти. А в следующем году — война.

Голубое атласное платье

21 июня воинская часть пригласила нашу бригаду сандружинниц «повоевать» — учебные такие были игры. И мы всю ночь воевали, выполняли роль медиков, играли в войну, раненого на носилках туда-сюда, перевязывали по-разному. Ночь практиковали. Я в пять часов вернулась домой, уставшая, еле-еле. Мама радио выключила — это черный такой, репродуктор-то, чтобы я поспала. Проснулась — 10 часов, я вообще не люблю спать, мало сплю, жалко мне спать. Ну и маме: «Мне ж сегодня платье примерять, портниха просила прийти!» А портниха  жила, где у нас ТЮЗ, дом угловой. Тогда не было автобусов, я вскочила и бегом туда с Ленпоселка. Мама мне материал купила в Москве, в «Люксе», хороший тогда продавали — голубой шелк в рубчик. Платье заказали, я начала модничать уже, а как же.Ну и прибежала я к этой портнихе, такая вся возбужденная. А она говорит: «Анечка, ты что? Ты что, ничего не знаешь? Война». Я схватила это платье и бегом домой. …Всю войну Витя мне писал. Сто с чем-то писем. Они у меня целы. И он так писал красиво, описывал бои: он офицер все-таки был и в курсе дела. Поэтому, как письмо получу, все мои ребята: «Анка, читай!»… Ну и о любви писал. Но он мне изменил. И я его не простила. За меня переживала вся моя рота. И ребята написали ему многие, кто как мог — матом, конечно, почистили его… Так мы и не встретились больше.

А когда я выходила замуж за Мишу после войны, надо было чего-то надеть. Опять пошла к этой портнихе, перешить то голубое платье — у меня грудь появилась, то не было ничего до войны, а тут тесно стало. Она мне вставочку такую сделала, очень аккуратненько. И говорит: «Аня, от материала клочок-то большой остался тогда, но уж ты не обижайся — я буханку хлеба выменяла на него».

Яков Иосифович Шефтер

1943

РОДИЛСЯ: 1924 год, Москва.
ПУТЬ: лейтенант, командир взвода разведки, начальник химической службы 1853-го истребительного противотанкового артиллерийского полка 31-й отдельной истребительной противотанковой артбригады. Воронежский, Степной и 2-й Украинский фронты.
Дважды ранен.
НАГРАДЫ: медаль «За отвагу», орден Красной Звезды, орден Отечественной войны I степени.
ПОСЛЕ ВОЙНЫ: работал во Всесоюзном институте электрификации сельского хозяйства, занимался разработкой и внедрением ветродвигателей; в НИИ автомобильного транспорта. Доктор технических наук.
Живет в Москве.

Выпускной

…Как сейчас помню: в ночь с 18 на 19 июня у нас был выпускной вечер. У нас был очень хороший, невероятно дружный десятый класс, двадцать шесть человек. Гуляли всю ночь. Сначала по району, на Бауманской, потом поехали на Красную площадь, потом вернулись в школу и допивали вино. Но не пьянствовали, нет. «Три семерки» портвейн был. У меня были брюки новые, готовые, и — тогда было модно — такой бархатный в полоску типа пиджак, коричневый. Его сшили специально, хотя родители были бедные — папа бухгалтер, мама домашние дела делала.

А первый налет на Москву был уже в ночь на 26 июня. Была сформирована пионерская дружина для борьбы с немецкими самолетами. Выводили людей в бомбоубежище под школой в подвале. И я должен был находиться в школе, организовывать людей — я был секретарь комсомольской организации. Это 352-я московская школа, очень сильная школа была. А с нами дежурила преподавательница русского языка и литературы. И она испугалась налета. И стала раздеваться. От страха. От неожиданности. Сирены были тогда же. Но потом все встало на свои места. А мне не было страшно — я удивляюсь.

Вилли

…Я был единственный переводчик там, пленных когда приводили. Я немецкий знал, в школе была хорошая преподавательница. Сейчас подзабыл. А как сейчас помню: привели немца, было лет 20 ему или 19. Белобрысый он, стоит передо мной. Ну и мы с ним по-немецки. Расспрашивал, как у них с орудиями. Он пехотинец был, а я артиллерист, считалось, что артиллерист — это как бы более высокая ступень. Он не все знал, он был просто солдат. То ли Вилли его звали, но это я не помню точно. И мне начальник политотдела говорит: «Ну что, в расход? Давай кончать с ним?» Я говорю: «Не надо». Не надо. Оставили его. Отправили в сборный пункт немцев. Это был уже конец войны, и мы уже шли по прямой, как говорится. Ну и потом… А!.. Где у меня платок носовой?..

Марк Рафаилович Раухман

1942

РОДИЛСЯ: 1929 год, Орел.
ПУТЬ: в 1942—1945 гг. — слесарь, токарь, клеймовщик оборонного завода Наркомата минометного вооружения № 715 в Болшеве.
НАГРАДЫ: ветеран труда.
ПОСЛЕ ВОЙНЫ работал в Институте металлургии АН СССР.
Живет в Москве.

Черная кожаная сумочка

…На каторге папа научился сапожному делу. Он был арестован за участие в революции 1905 года. И в кандалах он был, прииски эти все прошел — ссылка в 500 км от Иркутска. Освободился после Февральской революции.

И эта сумочка, которую сделал папа для мамы из кожи, для документов, она есть у меня.

Ну а после и 38-й год не обошел папу. Несколько семей из дома уже взяли — мы жили в доме для политкаторжан — обвинили, что они контра, значит, там контрреволюцию готовят. Их всех приговорили к десяти годам без права переписки. А это было ясно, что к расстрелу. Папа еще работал в артели рядом с домом, было уже темно, я думаю, часов семь-восемь вечера. Приехали они на этом «черном вороне», «эмка» популярная тогда. И пошли за ним в артель. Единственное, что я, мальчишка девяти лет, понял: что нужно спасать документы. Я их положил в эту сумочку кожаную все и отнес на чердак, у нас дом двухэтажный, и темный чердак там.

Через два года его отпустили. Его вообще настолько пытали, вероятно, и так избили, и все внутренности… Он ехал от Таганской тюрьмы и на Ярославском вокзале не мог даже вспомнить, как ехать, настолько он потерял ориентацию от этих таганских «развлечений». Племянник двоюродный встретил его совершенно случайно на вокзале и привез в Болшево домой. А до этого я на балконе спал, и все кто-то мимо дома ходил, там дача Веры Фигнер рядом. И мне все казалось, что это идет отец.  Я так верил, что это он должен быть. А как он пришел — не помню. Какое-то скудное угощение у нас было, и он лег. Потому что едва ходил.

Потом, когда немножко оклемался, он пошел в эту артель, она называлась «багетная», он был распиловщиком рамок. А там уже начало войны. Его взяли, учитывая здоровье, в ополчение. Но куда послали — это неизвестно. Единственное, что мне душу как-то греет, что когда он уходил, вот мне это запечатлелось: он уже в шинели, вещмешок, открыл дверь и на пороге сказал маме: «Береги Марка». То есть меня.

Извещение пришло в начале 43-го года. Пропал без вести. И я положил его туда же — в кожаную сумочку. И не показывал его я маме долго, наверное, месяца полтора. Я знал, что для мамы это удар страшной силы будет. Не знал, что делать. Целый дом арестованных и расстрелянных — с кем советоваться? И я каждый день мучился.

Мины

Осенью 42-го был урок, меня вызвали к доске: по-моему, математика. И я упал от слабости. В школе давали сто граммов хлеба. И понял, что маме одной нас не потянуть. Ничего не сказал ни маме, никому вообще, взял и прямо из школы пошел на завод.  На этот же завод 715-й, где мама работала чернорабочей. Сразу мне объяснили, что буду работать на станке, оформили, дали рабочую карточку на хлеб. И поставили на станок, который с комнату с эту. Назывался ДИП — это значит «Догнать и перегнать». Я, мальчишка, 12 лет с чем-то. В минах делал отверстие, нарезал резьбу на головке и сзади, ввертывал стабилизатор, а потом ставил номер клейма. Я потом дошел до такого искусства, пальцы все порубал, но уже почти не глядя мог на этом станке.

Работали от десяти и максимально 16 часов. Я-то ростом невелик, а тогда был еще меньше и подкладывал под себя ящик из-под мин, чтобы станком револьверным управлять. В день, в зависимости от смены, наверное, порядка сотни мин я собирал, если не больше.

Мама меня увидела, когда я слез с ящика размяться, потому что это тяжелая работа тоже, станок большой, сила нужна. Она работала в литейном цехе, рядом с механическим, где я. Там, где мама, там — ад: печь-вагранка, типа домны маленькой, жара, расплавленный чугун, олифа горела, вода под давлением с песком. Ну это ад, настоящий ад. И вдруг из-под этой арки, этого чада, дыма, всего — я увидел маму, и она меня. И это был вот… сколько лет прошло, прямо сердце дрожит. Она не поверила, что я там. Она рыдала, так меня обнимала.

Всю войну я там проработал. И масло, и вся грязь настолько въелась, что — неудобно говорить — в ноги и в живот так впиталась, во все поры, что несколько лет после войны я стеснялся ходить купаться или вместе с кем-то в баню.

Я ходил на завод мимо школы, и мне так всегда хотелось учиться — там перемены, там мои же ребята учатся… И, чтобы не плакать, обходить школу стал.

С отличием

После войны я пошел в школу рабочей молодежи. А я же окончил всего пять классов и знал по математике только цифры, а там буквы. Я сижу и не понимаю. А по истории и литературе я был на хорошем уровне. Но математичка говорит: надо исключать. И созвали педсовет и вызвали меня к директору. Он говорит: «Что же это ты бездельничал?» Отругал. А я говорю: «Работал всю войну на заводе, я никакой не этот...» «Ты где родился?» — спрашивает. «В Орле, потом в Москву переехал». И он — не узнать было его: «О! Орел! Я Орел брал!» Он меня даже обнял, такая у него радость была. И он на педсовете сказал: «Не надо его исключать, оставим, из десятых классов ему кого-нибудь подберем, чтобы подтянуть». Оставили, я окончил семь классов. А у меня была самая розовая мечта  —  окончить техникум. И я окончил его. С отличием. Ну и дальше пошел. Институт с отличием. Потом кандидатская диссертация.

Виктор Александрович Фиалкин

1944

РОДИЛСЯ: 1925, Батайск Ростовской области.
ПУТЬ: гвардии старший лейтенант. Пехотинец, пулеметчик, помощник начальника штаба по спецсвязи 271-го гвардейского стрелкового полка 88-й Гвардейской стрелковой Запорожской Краснознаменной дивизии. Юго-Западный, Третий Украинский и Первый Белорусский фронты.
НАГРАДЫ: орден Красной звезды, орден Отечественной II степени, медали «За отвагу», «За взятие Берлина» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» и другие.
ПОСЛЕ ВОЙНЫ работал в сельсовете, налоговым и страховым агентом.
Живет в Ижевском, Рязанская область.

Брат

Мать умерла, мне четыре года было. Потом отец. Я был самый младший, седьмой из детей. Брат Сергей и сестры меня вырастили. Сергей учитель был и художник, кончал художественное училище. Я послушный рос, все дружно было у нас. После девятого класса подал документы в Ростовский учительский институт. А летом началась война. Брата взяли на фронт, он на десять лет старше. И я остался у сестер. И с первого сентября добрые люди пошли учиться, а я пошел работать. Рабочий, потом диспетчер в автобазе…

На Вислинском плацдарме в Польше потом у нас встреча с братом получилась. По секрету скажу, вот как. Письма раньше писали в треугольниках. Марки не нужно было, бесплатно доставляли, но цензуре если что не понравится — вычеркивали. И вот я пишу брату: «Получил письмо от земляка. Он служит в Восьмой гвардейской армии». Все. Подробностей больше нет. В следующем письме пишу: «Получил письмо от друга, он служит в 88-й дивизии». В следующем письме пишу, что он служит в 271-м полку. Вот так вот. И цензура это не зачеркивала. Потому что подробно-то не написано. Такой контроль был за письмами, чтобы не разглашать ничего, все секретно было. Только номер воинской части на конверте писали. А когда я поочередно так писал — проходило.

И в один из дней прихожу я с дежурства в землянку, — у нас землянка была на двоих — ложусь. И вдруг меня будят — срочно собирайся, вызывают в штаб дивизии. Мне приготовили лошадь с седлом, а дивизия была километров за семь-восемь. Приезжаю — домик небольшой, как одна комната, весь задымленный, народу полно. В углу начальник штаба сидит за столом. Я подхожу, руку под козырек: «По вашему вызову явился». А он улыбается. «Посмотри вокруг», — говорит. Я посмотрел — а там рядом брат сидит. Я так писал, и он нашел меня. Обнимаемся, целуемся. И мы с ним опять ко мне, лошадь на поводке. И он со мной две ночи в землянке переночевал, товарищ уступил. Он служил в Пятой ударной армии Берзарина, а я в Восьмой гвардейской Чуйкова, оба войну закончили в Берлине, но там встречи не довелось.

Василий Кузьмич Акимов

1945

РОДИЛСЯ: 1924 год, деревня Макаровка Рязанской области.
ПУТЬ: гвардии старшина, командир огневой группы 3-го гвардейского минометного дивизиона, помощник командира взвода 36-й гвардейской минометной бригады 29-й артиллерийской краснознаменной дивизии. Третий Украинский и Первый Белорусский фронты. Штурм Рейхстага.
Имеет ранение.
НАГРАДЫ: орден Отечественной войны I и II степени, орден Красной звезды, другие награды.
ПОСЛЕ ВОЙНЫ работал в транспортной милиции. Живет в Рязани.

Жена

Она красавица, да. Кое-что было… Я уже работал на заводе, это до армии, а отец ее был начальник отряда пожарной охраны. И она ему носила обеды, завтраки там…. И вот, значит, мы однажды познакомились.

В основном на танцах были. В парке культуры на улице Ленина, там оркестр был почти каждый день по вечерам. Она хорошо очень танцевала. Ну и я неплохо. Танго тогда славилось, вальс, разные вальсы…Что еще? Полька — массовый такой танец, тоже славился. Я спортивный парень был, футбол, бокс. Так. Я хорошо бегал на коньках, на лыжах, с мастерами спорта. Так. Я здоровый сильный парень был, ничем не болел. Это сейчас вот немножко чего-то начинает…

Она меня провожала на фронт и дождалась с фронта. И в 1948 году мы поженились. Тогда ведь карточки были, по карточкам давали хлебушек и так далее. И вот я только получил зарплату, и пошли с ней в кинотеатр «Октябрь». И у меня в очереди утащили карточки и зарплату украли. Я оказался без всего на месяц. Ну, она работала в райисполкоме, кое-чего брала из столовой — и немножко мне. Я сейчас уже забыл, по-моему, по полкилограмма хлеба на человека в день, булка черного. Разрезали пополам.

Наши режиссеры быстро здесь поставили фильмы, каждый день почти кино показывали. И я ее приглашал — посмотри, как мы воевали. Помню, значит, фильм был «Падение Берлина», документальные хроники тоже. И я ей рассказывал, где какие наши части стояли, как залп давали, как летели наши снаряды. Даже штурм Рейхстага показывали, где я принимал участие. Там меня-то, конечно, не видно, но наши части, нашу 36-ю гвардейскую минометную краснознаменную Нижнеднепровскую гвардии Кутузова бригаду я ей показывал.

Потом постепенно, постепенно… Получили квартиру, на Михайловке. Там раньше была баня. Эту баню сделали на квартиры, и вот в этой бане я получил себе. И мы были рады это получить.

И вот с ней мы жили. И умерла она только пять лет назад. Мария Николаевна.

Евгений Никитович Абросимов

1943

РОДИЛСЯ: 1925, деревня Ерохино Московской области.
ПУТЬ: гвардии сержант, минометчик, командир расчета 82-мм миномета 343-го гвардейского стрелкового полка. Второй Прибалтийский фронт.
Два ранения.
НАГРАДЫ: медаль «За отвагу», орден Красной Звезды, орден Отечественной войны I степени и другие награды.
После войны: работал инженером-конструктором на станкостроительном заводе.
Живет в Егорьевске в Подмосковье.

Воскресенье

…Cидим все вместе за чаем — отец дома, самовар стоит, окна открыты. По-моему, было воскресенье. Мы жили в частном доме, немножко туда к краю города. А рядом у нас было общежитие, такой дом для преподавателей педучилища. И вдруг по радио сообщение — выступление Молотова. Ну, сидим. Всё — война. Ну если прямо говорить, о войне уже, наверное, полгода, говорили, слухи начинались: «там у границы скопилось», «тут немцы подвели войска»… А еще же с осени грибной год был! Белые прямо корзинами все тащили! А тогда ведь в приметы верили, говорят: «Ой, грибы-то какие! Это к войне!» И вот услышали по радио — такие черные круглые репродукторы висели и на улице, и дома у нас. Не знаем, чего делать. Сидим. И вдруг смотрим: учителя-то из соседнего общежития — они все-таки пограмотнее в этом отношении — с сумками побежали в город. Мать говорит, это теперь чтобы запастись. Сразу, как сообщение закончилось, они побежали. В городе полки быстро стали полностью пустые, ничего, кроме соли, не осталось. Это вот начало войны.

Забастовка

…Мне хотелось на войну, если честно сказать. В Казань призвали меня и распределили в минометный учебный полк, в лесу военный лагерь был. Там я учился девять месяцев. А потом с части всех почти отправили на фронт, а мне командир говорит: «Вы оставлены в штат, преподавать следующим». Я говорю: «Не хочу в штат». Жаловался, к командиру полка ходил. Брата у меня убили старшего. Вот. Повестка была, «пропал без вести». Но тогда, в начале войны, много пропадало — раненых с поля не всех собирали, убитых не всех собирали. Я хотел отомстить.

Выпустил сам новых курсантов. Опять прошу — отправьте с ними на фронт. Нет. И я забастовку устроил. Все пошли на занятия, а я — сапог об стенку, оторвал подошву, лежу на нарах. Приходит офицер, мол, собирайся — я послал его. Зовут в землянку к командиру роты. Сидят все четыре взводных. И лейтенант Мех у нас был, раненый — рука, нога, глаз вышибленный. Служака был, но прямо очень душевный. Ко мне относился тепло. Мне прямо жалко, что я так себя вел. И он мне так: «Э, да это штрафной пахнет, мальчик!» Сидит, глаз свой стеклянный протирает, потом вставляет его обратно: «Чего ж ты хочешь?» — «Я хочу на фронт». — «Ты че, фронтовик! Немца не увидишь — искалечат тебя как черепаху. Куда ты лезешь!» То, то, то. С вами тут всю войну, говорю, просидишь. «Шесть суток ареста!» Ну есть, говорю, шесть суток. Отсидел на гауптвахте. Вернулся. И командиру роты говорят: «Отпусти, а то парень закусил удила». Ну ладно, езжай. И я поехал на фронт.

Друг

…Ходит стадо коров, наверное, штук 60. Фермеры там были в Латвии, все бежали, коровы остались бесхозные. И вот, значит, ребята мои наденут платочек, берут котелок, пойдут доить. Некоторые коровы не даются, убегают — они за ними. Приходят — хохочут. Вот, дурачились, доили коров. А потом мы сидим, бывает, боев нету, а перестрелка все-таки иногда идет: подъезжают «катюши» и как по немцу дадут — через нас летят штук пятьдесят-сто-двести-триста снарядов. А они идут вот прямо как грачи. Иногда даже видишь — один идет, второй за ним, потом быстрее пошел, обгоняет этого. А Митроченко Вася, мой наводчик, он как увидит: «Ой, «катюша»!» И танцевал под нее. Такой шелест идет! Любил он это дело — повзрывать. И потанцевать. Он деревенский был, и говорил мне всегда: «Вот, товарищ сержант, как я городских девочек люблю! Ведь от них пахнет совсем по-другому. С нашей девочкой сядешь — от нее навозом пахнет. А городская — такими духами… любая городская! За королеву кажется». Вот разговоры были. Он с Кузбасса, комбайнером был у себя в поселке. Отец у меня, говорит, строгий был — лупил, говорит, за всякую мелочь, другого слова не знал — ремень и сечь. А у Васи младший брат еще. Но когда уж стал комбайнером и отец схватил брата, опять хотел его сечь — он, говорит, не дал ему. «Не трожь, брось ремень!» И отец, говорит, больше не стал руку поднимать. Хороший парень.

Мы с ним прикуривали — я прикурил, дал ему. Или наоборот, уже сейчас не помню. Тух! Мина легла сзади, ему пересекло ноги. Вася лежит, говорит еле-еле. Перевязал я ему ноги кое-как: один сук сломал, второй, все стянул. Старшина на лошадь сел, Васю положили, в санпункт повезли. А он все оправиться просился с телеги. «Вася, потерпи, сейчас привезем!» Довезли, оставили. А потом, когда меня второй раз ранило, я из госпиталя написал ему домой письмо, в расчете, что, может, как-то связаться с ним. А оттуда, значит, родные мне пишут — он писал им обо мне, видать, они меня знают — спрашивают: как получилось, что Вася убит? В общем, умер в госпитале, значит.

Осколок

...У меня осколков было… Вытащили часть, часть осталась. Руку правую перебило, плечо, грудь веером и позвоночник тронуло. Полгода в госпитале лежал. В день Победы мне на руке сшивали нерв. Я еще из-под наркоза не выходил, как пьяный лежу… Дверь открывается, заходит Коля и говорит: «Женя, война кончилась! Подписано!» Я: «Подъем!» — кричу. Тут сестры побежали, кто плачет, кто смеется, весь госпиталь проснулся.Осколок из спины десять лет назад вытащили. Где-то лежит у нас — 36 грамм, с палец такой. Сидел-сидел, через 60 лет пошел. Сначала был скрыт под лопаткой — почему его и не стали тогда доставать: ладно, говорят, ты и так весь заштопанный, ходи пока. Ровно через 60 лет на прошлую годовщину достали.


Комментариев нет:

Отправить комментарий