пятница, 28 марта 2014 г.

Тема дня

Тема дня

Лучшие журналистские кадры страны призвали сообщество к солидарности

Posted: 28 Mar 2014 12:02 AM PDT

А я остаюся с тобою, родная моя сторона!

«Сегодня под угрозой оказались основы нашей профессиональной деятельности — независимость суждений и свобода слова». Вот. Учитесь, либералы и национал-предатели! Вы только шипите по своим фейсбукам, а ОНИ сделали ЭТО! Те, от кого никто подобных заявлений даже не ожидал, — лучшие и проверенные бойцы идеологического фронта Аркадий Мамонтов, Константин Семин, Андрей Кондрашов, Евгений Попов и их коллеги-однополчане. Общим счетом — чертова дюжина отчаянных смельчаков с государственного ТВ, призвавшая разрозненное и расколотое журналистское сообщество к солидарности. Как остро не хватало в эти тяжкие дни именно их авторитетного слова — людей хоть и государевых, но все же не до конца утративших представления о профессиональной совести и чести!

Не испугавшись жестоких санкций, презрев угрозы, встала эта чертова дюжина Мальчишей-Кибальчишей грозной стеной перед Буржуином проклятым, Европейским союзом, который «ввел на своей территории запрет на профессию для одного из самых известных журналистов нашей страны, ведущего главной аналитической программы канала «Россия-1» «Вести недели», которую еженедельно смотрят десятки миллионов телезрителей… Учитывая, что никто не объяснил и, очевидно, не собирается объяснять нашему коллеге мотивы введения санкций, нам всем и каждому журналисту, работающему сегодня в мире, хотелось бы услышать честные ответы на следующие вопросы: 1) В Европе появились запретные темы? 2) Личная позиция в журналистике наказуема? 3) Экспертиза и суд более не нужны для оценки деятельности журналиста? 4) ЕС вправе наказать любого журналиста за его профессиональную деятельность? 5) Журналисты ЕС могут теперь ожидать санкций за свои воззрения? Без профессиональной солидарности журналистов России и Европы мы вряд ли получим ответы на эти вопросы. А получить их очень важно для всего журналистского сообщества, поскольку сегодня…» (далее см. цитату, вынесенную в начало этой заметки).

День проходит. Другой идет. Молчит поганый Буржуин. Не дает ответов. И сообщество затаилось. А все потому, что мужики-то (Мамонтов, Семин и Ко) и не знают, что «самый известный журналист страны», в отличие от них, своих добрых товарищей и подчиненных, вопросов к ЕС не имеет и вообще ничего страшного в его санкциях не увидел, напротив, посчитал их «смехотворными». А дело было так. Подвергнувшегося санкциям ЕС коллегу позвал по дружбе к себе в «Воскресный вечер» в пятницу Владимир Соловьев (обращения к журналистскому сообществу, кстати, не подписавший и, видимо, посчитавший приглашение потерпевшего в свой эфир достаточной мерой соучастия в его печальной судьбе).

То, что судьба эта таки представляется Соловьеву печальной, было заметно и по его интонациям, и по его глазам, и по его участливым вопросам. Меж тем время от времени прорывалось наружу и чувство явного облегчения и даже радости, что не оказалось его собственной фамилии в злосчастном списке изгоев. Общение в студии «битого» и «небитого» походило на разговор двух пациентов, только что получивших на руки результаты анализов, которые они сдавали в один день, да только у одного все показатели оказались хоть и на высшем пределе, но все-таки совместимыми с жизнью, а у другого — крайне удручающими. И первый, оттерев испарину со лба, уговаривал второго пока не поддаваться панике (мало ли как бывает — вдруг лаборант чего напутал), а второй бодрился и хорохорился, чувствуя при этом, как сбегают по спине струйки холодного пота.

Когда же речь в эфире зашла о невозможности для потерпевшего в обозримом будущем смотаться на денек в Амстердам, такая тоска (как предчувствие) промелькнула в глазах вопрошавшего, что прямо жалко его стало. И Киселев было затосковал, но опомнился и отвечал дерзко, почти как один советский загранработник, которому в посольстве за беспробудное пьянство пригрозили отправкой домой: «Вы меня Родиной не пугайте!» Это, утверждал, вообще не проблема. И в России есть куда поехать. Можно в Якутию, где он с детьми уже был, на оленях катался вместе с якутами — очень, кстати, доброжелательный народ — якуты. Можно в Ханты-Мансийск еще раз рвануть — на нефть посмотреть. Словом, появился отличный шанс получше узнать край родной, навек любимый. Но стыдно, конечно, за европейскую цивилизацию, которая настолько деградировала! В Европе жуткие проблемы со свободой слова, и тамошние журналисты все понимают, но ни сказать, ни написать об этом не могут, опасаясь репрессий, и ждут не дождутся, когда возглавляемое Дмитрием Киселевым информационное агентство даст им возможность свободно говорить и спорить.

Ну, а если уж в Европе цензура цветет пышным цветом, то об Украине и говорить нечего — там установлен прямо-таки тотальный контроль за СМИ! Взяли, например, и по решению суда приостановили у себя на территории вещание четырех ведущих российских каналов! Зам министра печати и массовых коммуникаций Алексей Волин в эфире радиостанции «Свобода» так и сказал: «Мы имеем дело с абсолютно открытой цензурой, когда даже не скрывается, что российские каналы отключаются из-за того, что кому-то на Украине не нравится их содержание… В нашей стране цензура запрещена, и мы не можем понять, когда подобного рода цензура происходит в соседнем братском народе». Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков тоже недоумевает — ведь запрет российских каналов нарушает права граждан Украины на свободное получение информации! А у нас, говорите, «Дождь» отключили? Ну, здесь все-таки причины («хочется надеяться») чисто экономические. Если какие-то операторы и за деньги не хотят «Дождь» транслировать — это плохо. Тем не менее успехов ему, «Дождю», в попытках сохранения экономической рентабельности и самостоятельности.

Пока же «Дождь», получивший доброе напутствие, проводит марафон по сбору средств на свое выживание (а счетчик в кадре отщелкивает, на сколько дней хватит добровольных поступлений), лучшие телевизионные силы страны взыскуют к журналистской солидарности. По-хорошему, и эту акцию надо было бы обставить эффектно, по-телевизионному. И не ЕС следует к ответу призывать (горбатого могила исправит), а объявить, к примеру, марафон по отказу от шенгенских и прочих виз, и каждый день заканчивать появлением в студии «Воскресного вечера» очередного героя-«камикадзе», который будет прямо в кадре демонстративно рвать в клочья страничку из загранпаспорта с поганой визой, гневно обличая хваленые европейские ценности. В финале же крайне уместно коллективное исполнение несколько подзабытой, но внезапно резко актуализировавшейся лирико-патриотической песни: «А я остаюся с тобою, родная моя сторона. Не нужен мне берег Лазурный. И Англия мне не нужна». Духоподъемно должно получиться. И от солидарности фиг откосишь.

Ирина Петровская
Обозреватель «Новой»

Все уже ушли на фронт. Информационный

Posted: 27 Mar 2014 11:01 PM PDT

Тролли против «Новой газеты».

Если выражаться языком военных сводок, бои местного значения на сайте «Новой газеты» все еще тлеют там и тут, но уже без прежнего жара и недавней ярости. А то ведь тролли налетали стаями с утра до поздней ночи: «возмущенные массы из глубинки» требовали «расстреливать национал-предателей пятой наноколонны принародно и на площадях».

Антиукраинская истерия, похоже, спадает. И тут может быть несколько объяснений. Самое простое — командиры дали отбой. Или — у всех нервы не железные, и даже караул от агитпропа устал. А может, началась нехватка финансирования…

Зато усилилось, похоже, давление на чиновный люд из административных органов. Вот взять, к примеру, реакцию на недавнее мое блиц-исследование: публикация «Есть такая профессия — насаждать ненависть» цифрами и фактами доказывает — враждебность с российской стороны в средствах массовой информации в разы свирепее и активнее, чем с украинской. Только за 14 суток и только в «Новую газету» поступило без малого две тысячи воистину людоедских откликов против всего девяти аналогичных из Киева, Львова, Харькова, Одессы.

«Расстановку сил вы дали необъективно, — категорично оспорил эту пропорцию новичок сайта Васисуалий Лоханкин. — У меня в кругах в гугле двое украинцев. От этих двоих идет такая волна ненависти… Так может, количество постов не отображает объективной картины? Или вы думаете, миллионы украинцев читают вашу газету? А может, статья ваша заказная?»

Решил приступить к установочной работе. Пошел по длинному и запутанному следу обвиняющей нас стороны. И привел он меня... в администрацию одного города на берегу Оки. Выяснилось, что с одного и того же IP в течение рабочего дня заходили активные тролли — то под ником того же Лоханкина, то — «Вороньей слободки», то как Спортсменка Неместная якобы из Нижнего Новгорода, то — как уже реальная Евгения К-ко, сотрудница организационного отдела муниципального района.

Хотелось бы ошибиться, но улики говорят сами за себя: со служебного компьютера чиновника горадминистрации и в рабочее время велся банальный троллинг «Новой газеты». Остается лишь надеяться, что делалось это не по приказу, а по бескорыстному велению патриотически настроенной души. Потому и не подвергаем публичной люстрации нашего читателя под разными никами: оставьте один, свой, — подискутируем.

Сергей Золовкин
соб. корр. в Германии

Бунт идеальной жертвы

Posted: 27 Mar 2014 10:03 PM PDT

История Максима Блинкова, бросившего вызов Системе — судам и ФСБ.

Максим Блинков

Это и история обычных людей, которые помогали и помогают потерпевшему, объявленному преступником, выжить и доказать свою невиновность

— …чё, Серег, …! Ну, как-то невесело ни …, понимаешь! На видео четко на…: Чепай выскакивает из машины и палит, …, в человека, просто так на…! Кричит ему: «ФСБ! Лежать!» Тот, …, не успел даже команду выполнить, а Чепай в него …ит, …!

— Михалыч, ну надо просто обрезать, …, и все! Может быть, мы можем передать обрезанную. Ну, в общем, как бы надо со следствием говорить…

— Там по поводу ареста… просили подработать еще… Мещанский суд, Жигарева. Если есть возможность такая, ну просто хотя бы позвонить и сказать, что у нас там человек на сотрудника напал, …, при передаче денег, чтобы проблем не было…

(Обсценная лексика заменена многоточиями.)

Это отрывок разговора двух офицеров ФСБ — одного зовут Сергей, другого МихалСаныч (похоже, что Михаил Станиславович; об этом — ниже). Расшифровка фонограммы содержится в уголовном деле в отношении опера УФСБ Чепайкина, который, судя по всему, и упоминается в отрывке как Чепай. Опер Чепайкин 13 июля 2012 года на Павелецком вокзале Москвы среди бела дня открыл стрельбу и ранил безоружного человека, выходящего из машины. Человека зовут Максим Блинков, он выжил. Всего было 8 выстрелов, в Блинкова попали 4 пули. Оружие, из которого стреляли, потерялось.

Не надо ведь спрашивать искушенного читателя, кого посадили в тюрьму? Конечно же, именно Максима Блинкова.

Из фонограммы разговора, который состоялся в тот же день, 13 июля, следует: в Максима стреляли «просто так», офицеры ФСБ договариваются обрезать видеозапись произошедшего (а все вокзалы оборудованы видеокамерами), и они собираются «переговорить» со следствием и с судом, обвинив заведомо невиновного человека в серьезном преступлении.

Конечно, все это им удалось — и следствие, и суд, и коллеги пошли навстречу чаяниям и скромным запросам офицеров ФСБ. Если бы Максим не выжил и не оказался упертым — так бы все и осталось. И дело не только в Максиме. В этой истории довольно много граждан повели себя как честные люди. За что им отдельное спасибо — а также уверение в том, что фортуна им этого не забудет, так всегда бывает с порядочными людьми.

Двое в штатском

…Жил-был в Сызрани Максим Блинков, 1976 г.р., парень сметливый, активный и работящий. В связи с этим — а также в связи с разводом, который он тяжело переживал, парень-то неплохой, семье помогает, с этим нормально — так вот, четыре года назад пригласили его работать в Москву. И не просто в Москву, а в одну компанию с госучастием, да еще и при РЖД — терминально-складской комплекс. Сначала была небольшая должность у Максима, но он быстро пошел в рост. Занимался автоматизацией расчетов — вы не поверите, но до этого момента использовались счеты бухгалтерские деревянные. Судя по всему, это его и погубило — нормальный учет операций кому-то не понравился, и Максимом занялся Контрольно-разведывательный отдел на транспорте и связи ФСБ.

В апреле 2011 года к Максиму в кабинет заявились два человека в штатском. Зашли, закрыли дверь на ключ: «Давай, руки на стол, рассказывай». Выдернули из розетки телефон, отобрали мобильный, посмотрели, что там. Увидели, что Максим успел послать коллеге смс: «Странные люди ко мне зашли». Прокомментировали: «Успел, сука». Устроили обыск, ордер не предъявили. Корочки показали издалека — ФСБ на транспорте. «Если не согласишься с нами работать, мы тебя посадим». И они начали рассказывать Максу о Максе. Включая содержание телефонных разговоров и моменты личной жизни. «Партнеры тебе не помогут, у тебя один выход — сотрудничать. Рассказывай про финансовые потоки компании». — «Чего вы хотите?» Достали два листа бумаги, на которых от лица Максима был написан донос на его руководство, причем самого низкопробного свойства. «Подписывай. И напиши соглашение о сотрудничестве с органами ФСБ России в свободной форме». — «Я гражданин России и готов сотрудничать с органами безопасности, а потому соглашение могу написать, а вот эти бумаги подписывать не буду». — «Подпиши или сядешь». Соглашение написал: «Если я узнаю о готовящемся преступлении и теракте, обязуюсь сообщить». Потом, уже в тюрьме, отказался от этой бумаги — подписана под давлением, подпись взята обманом.

Тем временем в офис приехали безопасники и юристы компании, начали стучаться, те не открывают. Вызвали милицию. Один из визитеров в штатском набрал номер на своем мобильном: «Слышь, Петрович, твои люди приехали? Скажи им, чтобы не ломились, мы сейчас закончим и увезем одного. Скажем тебе, что делать». Менты отошли.

Визитер, командовавший «операций», открыл дверь. Увидел юриста компании: «А, это ты? Пошел на…». Юрист снимает происходящее на видео. Визитер дает команду отошедшим полицейским: «Отнять камеру, стереть там все». Полицейский камеру отнимает, все стирает. Визитеры уходят, старший на прощание говорит Максу: «Даю слово офицера — я тебя посажу».

Как потом выяснилось, это был майор ФСБ Сергей Кабайлов. Ранее майор Кабайлов Сергей привлекался к ответственности по ст. 285 УК РФ (злоупотребление служебным положением), что скрыл. Ну, бывает.

Как только двое в штатском уехали, Максим доложил о ситуации своему руководству. Оказалось, что у руководства эти двое уже были. Но позиция руководства проста, как мычание: не давать огласки. Тем более что в отношении руководства уже заведены уголовные дела — по ст. 204 (коммерческий подкуп), 290 (взятка) и 159 (мошенничество) УК РФ, потом по этому делу условные сроки и штрафы получат несколько сотрудников среднего звена, которые фактически закроют собой то руководство. Которое, спасибо хоть на этом, оплачивало им адвокатов — впрочем, своих.

Почти лирическое отступление

Скорее всего, именно здесь, на этом месте истории, звезды сошлись не в пользу Максима. Вот с этой точки история начинает раскручиваться так, что Максим становится неизбежной жертвой. Почему от него не отстали? Да очень просто. При своей первой в жизни встрече с органами Максим отказался подписывать «свои показания», написанные сотрудниками ФСБ, где оговаривалось руководство компании. Тут он узнал, что на руководство уже были заведены два уголовных дела, а также проведены обыски в головном офисе компании. Руководство посоветовало ему молчать — а это типичная ошибка идеальной жертвы. Тактика следственно-оперативных работников везде одинакова. Собрать как можно больше «показаний» (в большинстве случаев они пишутся самим следователем и просто даются на подпись свидетелю — работнику компании). Такого рода показания могут, во-первых, лечь в основу обвинения руководства компании, а во-вторых, могут стать инструментом шантажа — с целью взять приглянувшийся прибыльный бизнес под свою крышу с получением гарантированного «заработка». Такое руководство будет откупаться от следствия до последнего патрона.

Максиму не повезло. Он оказался именно на такой должности, где показания человека имеют принципиальное значение и для посадки, и для шантажа руководства. Поэтому его продолжали «разрабатывать», надеясь продавить.

На сегодняшний день, когда мы с Максимом уже знаем, что в итоге трое работников среднего звена все же были осуждены (условно), можно догадаться, что с этим претензии к руководству прекратились — явно ввиду достижения консенсуса. Да и поведение трех адвокатов Максима (все они оплачивались компанией) свидетельствует только об одном: они контролировали показания Блинкова, а главное — получили доступ к уголовному делу. Что и требовалось.

Гонка «скорых»

...Как развивались события дальше. 1 июня того же 2011 года телефон Максима по решению суда был поставлен на прослушку (как выяснилось потом). За Блинковым опера из ФСБ закрепили некоего коммерсанта Ляпина — в деле Максима он проходит как «лицо, оказывающее содействие органам ФСБ». У стукача были две основные функции: задавать Максиму вопросы типа «А давай договоримся? И я тебя отблагодарю» — и записывать происходящее на видеокамеру из барсетки. Больше года ничего интересного стукачу записать не удавалось. 13 июля 2012 года Максим уходил в отпуск, собирался в Крым. В этот день ему позвонил коммерсант Ляпин и сказал: «Хочу тебе перед отпуском бутылку коньяка подарить, и вообще я уже подъехал, выйди ко мне». Максим садится к Ляпину в машину, и тут Ляпин говорит: «Не успел я тебе коньяк купить, купи сам» — и дает ему конверт, в котором странная сумма в 32 тысячи 100 руб. Вышел из машины.

И тут из багажника вылезает сотрудник ФСБ Чепайкин, наставляет в лицо Макса пистолет, Макс вскидывает руку, первая пуля попадает в локоть — Чепайкин целился в лоб. Максим делает то, что в таком случае сделает любой нормальный человек, — пытается убежать от выстрелов. Вторая пуля попадает в ногу, еще две в спину. (Мотивы Чепайкина непонятны: то ли это эксцесс, что вытекает из разговора с фонограммы, то ли Блинкова действительно хотели «убрать».)

Потом следователь не найдет ни одной гильзы. Оружие пропадет — «украли», напишет рапорт Чепайкин. А из машины Максима пропадут деньги, отпускные — 250 тысяч рублей. На месте происшествия работали 15 видеокамер (вокзал же) — пропадут записи со всех 15. Но рядом была коммерческая фирма, и у нее три камеры снаружи работали. Сотрудник той фирмы все видел, все понял и быстро успел переписать видео на другой носитель. И спрятал. Спасибо ему за это большое, а имени его я не скажу. Конечно, потом записи и с этих трех камер были изъяты и уничтожены, но умный хороший человек сумел это видео вынести, и главное — донести до правильных людей.

Другой человек, совершенно тогда Максу незнакомый, спас ему жизнь. Он увидел, как по улице бежит окровавленный человек (первая пуля попала в вену), за ним гонятся еще два и стреляют. Он открыл Максу дверь офиса и попытался его спрятать (да где там), а потом оттащил от него тех двоих, когда они нашли рухнувшего без сознания Максима и начали его бить. Он же вызвал «скорую». Оперативники ФСБ тоже вызвали «скорую», сказав, что тут травма на производстве, человек с лестницы упал. Вторая «скорая» приехала быстрее (опера представились), но доктор отказался фиксировать «падение с лестницы».

Максима привезли в Склиф, приставили полицейских — «оказывал сопротивление при задержании». В этом Максима и обвинили — ст. 318 УК РФ (применение насилия в отношении представителя власти). И добавили три эпизода по ст. 204 (коммерческий подкуп). Несмотря на сопротивление врачей, вскоре его перевезли в «Матросскую Тишину» — тюрьма долго не хотела Максима брать, и его возили всю ночь по Москве, в «стакане», истекающего кровью. Но мужик он здоровый, самарского розлива — справился. Повезли в Мещанский суд, и судья Родин санкционировал арест Блинкова. По ходатайству Московского межрегионального СУ Юго-Западного СО на транспорте СК РФ. ФСБ проводила оперативное сопровождение.

Серега и МихалСаныч

В тюрьме Максим довольно быстро понял, что грозит ему до 12 лет лишения свободы. Прямо скажем, так себе открытие. Но Блинков молчал и не пытался ничего «объяснить следователю, и он все поймет». Просто молчал, и все. Это тоже его спасло. Я спросила Макса, почему молчал — он же так был далек от этой темы, пока сам не столкнулся. Говорит — интуитивно. Я ж предупредила — сметливый парень.

А вот дальше надо благодарить того человека из коммерческой фирмы при вокзале, который сохранил запись с трех камер. Эта запись всплывает, и на ней четко видно: Макс выходит из машины и рядом стоящий человек (опер Чепайкин) в упор открывает стрельбу, целясь в лоб.

В сентябре 2012 года к Блинкову в тюрьму пришел следователь из Военно-следственного управления СК по Москве. Сказал, что возбуждается дело в отношении Чепайкина Алексея, старлея из ФСБ. Больше ничего не сказал, записал объяснения Макса. Уже сильно позже мы с Блинковым узнали, что военный следователь в сопровождении сотрудников Управления собственной безопасности ФСБ были на месте происшествия, на вокзале, много там с кем разговаривали. А за ними — за военным следствием и УСБ! — велось оперсопровождение ФСБ, материалы есть в деле, и оперсопровождение в переговорах именует военное следствие и УСБ «оборотнями в погонах». Тем не менее возбуждается дело в отношении опера Чепайкина, где Макс уже фигурирует как потерпевший.

Тем временем судят и Макса, судьи Мещанского суда (Гудошникова и Акуратова) спокойно продлевают Блинкову меру пресечения — содержание под стражей, хотя следствие вынуждено было обвинение по ст. 318 (насилие над представителями власти) отменить. Судит его Симоновский суд (судья Репникова). В июле 2013 года прокуратура просит для Макса 5 лет лишения свободы и штраф в стократном размере (от 32 тысяч рублей). Судья Репникова дала Максу полтора года, к тому времени он отсидел год и месяц (у нас же не могут оправдать, если ты уже в тюрьме). На прощанье судья сказала Максу: «Подавайте на УДО. А на прокурора и следствие я буду выносить частное определение — такие дела не должны поступать в суд». Но нет, не вынесла.

Скажу сразу: когда в деле замешана ФСБ, человека в тюрьме прессуют до самого конца — во ФСИНе работают люди безропотные. Поэтому приключения Макса даже и не думали заканчиваться.

Как только его привезли с приговора, он тут же написал ходатайство об УДО. А в Бутырку (к тому времени Блинкова перевели из «Матроски» туда) пришло письмо из военного суда — про то, что потерпевший Максим Блинков (по делу опера Чепайкина, которого в ФСБ к тому времени решили «слить») нужен на суде, ему показания давать. Несмотря на УДО и на военный суд, Макса срочно этапировали отбывать наказание по месту прописки, в Самарскую область. Блинков прибыл в зону, где опять написал ходатайство об УДО. Но тут его разыскали из военного суда и отправили назад, в Бутырку — как раз за день до назначенного судебного заседания по УДО. До конца срока ему тогда оставалось три месяца.

Начинается военный суд над Чепайкиным — Московский окружной военный суд на Госпитальной. Макса привозит конвой, он дает показания в клетке. Старлей Чепайкин сидит на лавочке, он приходит в суд из дома — у него подписка о невыезде. Потому что обвинение ему предъявлено так себе — не покушение на убийство, не нанесение тяжких телесных повреждений, а всего-то ст. 286 УК (превышение должностных полномочий).

Судья Путушкин выговаривает Максу: «Вы почему уехали на этап? У нас из-за вас процесс затягивается».

Начинают допрашивать руководство Чепайкина. Вот полковник УФСБ по Москве и МО, зам. нач. службы КРООТС — начальник отдела (Контрольно-разведывательный отдел на транспорте и связи), зовут Миргород Михаил Станиславович. Ко времени суда успел уйти в отставку. А вот его подчиненный, майор Сергей Кабайлов — тот, что приходил к Максу в первый раз, с которого все и началось. И который привлекался по уголовной статье.

Серега и МихалСаныч с фонограммы — совпадение, наверное. Да наверняка…

Опера Чепайкина на суде сделали крайним, конечно. Опять же выяснилось, что он тоже привлекался к ответственности по ч. 4 ст. 222 УК РФ (незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств), но дело было прекращено за «деятельным раскаянием». Однако как он попал на службу в ФСБ, не очень понятно. Наверное, по объявлению набирали.

В декабре 2013 года Чепайкину дали 2 года колонии-поселения. Готова поспорить, что он без труда выйдет по УДО, если вообще все-таки сядет.

Максим же написал апелляцию на приговор Чепайкину (не согласен с мягкостью). Несмотря на то, что Блинков продолжал числиться за судом, его снова этапировали в зону. На 29 ноября было назначено судебное заседание по его ходатайству по УДО (Тверской суд Москвы, судья Неверова), но его даже не вывезли на суд — судья не выписала требование. Оперативник Бутырки Клименко на следующий день после назначенного, но не состоявшегося заседания вызвал Макса и сказал ему в лицо: «Хотел по УДО соскочить? Мы тут что захотим, то и сделаем».

14 января 2014 года у Максима Блинкова окончился срок, он вышел и приехал к нам, в «Русь Сидящую», с этой историей и документами. Сейчас он отстаивает свое право на реабилитацию, прокуратура уже принесла Максиму свои извинения, но он их не принял. А с работы его уволили по статье (приговор суда), и сейчас у Макса волчий билет. Следователь на прощание сказал Максиму, что ему собирались предъявить организацию отмывочной компании, через которую было отмыто полтора миллиарда рублей, но в итоге плюнули — и мужик упрямый, и свидетелей стрельбы много.

Вот опять же о свидетелях и свидетельствах. Спасибо вам, дорогие граждане, — выручили мужика-то. А то пока видео не было, основная версия была одна: Максим Блинков сам напал на оперативника Чепайкина. А начальство Чепайкина, и прокуратура, и следствие, и суды эту версию с энтузиазмом поддержали.

И такие истории заканчиваются обычно для простых граждан гораздо, гораздо хуже.

Ольга Романова
Эксперт по зонам

Знарок и его команда

Posted: 27 Mar 2014 12:02 PM PDT

Де-факто назначение нового главного тренера сборной России по хоккею состоялось в среду, 26 марта, де-юре подписание договора с Федерацией хоккея России произойдет 28-го.

Олег Знарок. Фото - РИА Новости

Имя никого не удивило, стороны ждали только подходящего момента — ровно за полтора месяца до старта чемпионата мира в Минске тяжелый груз принял на себя экс-главный тренер московского «Динамо» Олег Знарок и его команда.

Вначале про «экс». Конечно, одной из главных тем переговоров был вопрос совместительства. Знарок совершенно спокойно мог настоять на том, чтобы остаться главным тренером московского «Динамо» — лучшего российского клуба последних лет, в который он чудесным образом превратился после слияния с ХК МВД. Дерзкими «милиционерами» руководили Олег Знарок, его помощник Харийс Витолиньш и нынешний генеральный директор «Динамо» Андрей Сафронов. Под динамовским флагом они со своей скромной по именам, но боевой дружиной дважды подряд взяли Кубок Гагарина, что во многом и определило практически безальтернативный выбор нового главного тренера сборной.

Загвоздка была лишь в том, что, по мнению большинства специалистов, тренерский штаб «Динамо» освободится только в канун чемпионата мира. Однако Знарок со своей чемпионской командой, в чем-то утратившей игровую страсть, освободился уже по окончании первого раунда плей-офф усилиями ярославского «Локомотива». Чемпиона побили его же оружием — организацией игры, стойкостью и хорошей спортивной наглостью. С недельку поразмыслив, Олег Валерьевич, очевидно, пришел к выводу, что в следующем сезоне поднимать своих заматеревших бойцов из окопов будет все труднее, а сборной в нынешней ситуации требуется повышенное внимание. Решение он принял сам, на динамовском хозяйстве в качестве главного оставив Харийса Витолиньша. Витолиньш, естественно, будет и в сборной, как и Андрей Сафронов, уже назначенный генеральным менеджером главной команды страны. За самим Знарком в «Динамо» закреплены обязанности консультанта, готового в любой момент снова стать главным. Вот такая на сегодняшний момент складывается с виду простая, но не без подводных камней, конфигурация.

Понимая и принимая естественность нового назначения, я бы не спешил приветствовать его радостными криками. Контракт подписывается на четыре года, то есть на весь олимпийский цикл, а это дело серьезное. Приход сильного клубного тренера с опытом работы в сборной Латвии, человека волевого и харизматичного, еще не означает, что он будет успешным тренером сборной России. Речь не о том, что Знарок колючий и ершистый, на дух не переносящий обязательной публичности — в конце концов, не для прекраснодушных бесед с репортерами его призвали. Речь даже не о том, сможет ли новый тренерский штаб обеспечить немедленный успешный результат. Речь о том, как будет играть его сборная, увидим ли мы в ней черты команды не просто боевой и сплоченной, но умелой и искусной.

Как однажды обозначил суть игры своего клуба Андрей Сафронов, «Динамо» — это дизелек, который пыхтит, но едет. С афористичностью у нового генерального менеджера сборной всегда было лучше, чем со вкусом и тактом, но дело не в этом. В сборной на принципах «дизелька» далеко не уедешь, сборная — это максимальное ускорение на полных оборотах машины, которая должна быть собрана быстро и качественно.

Не в добрый час принимает мой уральский земляк (Олег Знарок родом из Усть-Катава и воспитанник челябинского «Трактора») главную команду страны. Олимпийский провал свеж, раны саднят, заживать им долго. Но был еще и провал на прошлогоднем чемпионате мира, сборная России на сегодняшний момент отнюдь не законодатель мод в мировом хоккее. Значимых имен хватает, команды нет, на кого будет опираться новый тренерский штаб и какие новые веяния привнесет — большая загадка. Но раз Знарок взялся, то он берется за дело по-мужицки основательно — в этом сомневаться не приходится. Форвард он был неуемный, игра, работа и жизнь в западных пределах (основную часть своей игровой карьеры он провел в Латвии, как тренер сформировался тоже там) его окончательно не обтесали. Он остается самим собой и вряд ли поменяется, став главным (не в обиду его новому боссу, президенту ФХР Владиславу Третьяку) лицом отечественного хоккея.

Прежний главный тренер, истовый неудачник Зинэтула Билялетдинов, стал жертвой своей идеальной модели, которая оказалась несовместимой с реальной жизнью. Знарок и его штаб — люди куда более приземленные, привыкшие работать и исходить из возможностей тех игроков, которые у них под рукой. У них не было блестящей команды, но у них была команда, умеющая побеждать.

Этого от них и ждут. Но на мой взгляд, в условиях нынешнего форс-мажора игра важнее результата. С чем и напутствуем новое назначение.

Владимир Мозговой
обозреватель «Новой»

«Сел? Ну, вот и сиди»

Posted: 27 Mar 2014 11:01 AM PDT

Прокурорский надзор: что представляет собой последняя надежда, если на ней синий мундир.

Галина Тарасова. Фото Анны Артемьевой

Что делает человек, попавший в безвыходную ситуацию. Например, в буквальном смысле слова: оказавшись в тюрьме — хоть в результате оговора, хоть будучи жертвой экономических войн — ну то есть, как он считает, безвинно? Сначала пытается доказать следствию, что он ни при чем. Но следователь имеет обыкновение смеяться в ответ, поскольку его задача абсолютно иная. Да и суд, как правило, не только слеп, но и глух. Тогда сидящий в камере на сорок человек некогда успешный бизнесмен с семьей и детьми, дачей и машиной (а хотя бы и без них, и не бизнесмен) вспоминает о прокуратуре, чья функция — надзирать за исполнением закона. И он приступает к написанию жалоб: сообщает о следственном произволе, о незаконном аресте, о том, что, например, тяжело болен, но лишен медицинского наблюдения, или, напротив, был здоров, а теперь стал смертельно больным. Письма уходят. Идут долго. В итоге доходят. А в ответ известно что — тишина.

Лишь в суде, на очередном продлении сроков содержания под стражей, встанет из-за стола эффектная дама на шпильках, чтобы повторить до опечатки все аргументы следствия.
А жалобы как же? Просто загромоздили стол прокурора, сформировав пыльный Монблан из покореженных человеческих судеб. Их никто не читал — времени не хватило.

Так было в деле Магнитского, так было в «болотном деле», делах Алексаняна и Бахминой, Трифоновой, Макарова, Фарбера, Топехина и в тысячах других дел, о которых мы никогда не узнаем, или узнаем, когда кто-то умрет.

Кто эти люди в синих мундирах, к которым попадают письма отчаяния, написанные в камере при свете пыльной лампочки? Чем живут, о чем думают, как проводят свои проверки…

Об их жизнедеятельности очень доходчиво рассказала «Новой» уволенная из Управления по надзору за расследованием особо важных дел Генпрокуратуры Галина Тарасова. Она как раз из тех — надзирающих за следствием. А уволили ее, напомню, после того, как прокурор Тарасова написала серию рапортов о нарушении закона своими коллегами и ее руководством и о безалаберном их отношении к работе.

Недавно мы с ней созвонились — был повод. Ее бывший самый главный начальник, генпрокурор Юрий Чайка, выступая на парламентском часе в Госдуме, сообщил депутатам милую новость: оказывается, уголовное дело о крышевании подмосковными прокурорами игорного бизнеса «было раздуто искусственно и безосновательно», а у следствия «не было объективных доказательств получения взяток прокурорами». И при этом следствие допустило «грубейшие нарушения», в деле есть «противоречия» и «нестыковки», без устранения которых ничто не может быть отправлено в суд. «Поэтому пора заканчивать дело подмосковных казино», — подвел черту генпрокурор. Таким образом, надзирающие прокуроры исполнили свой долг — грудью встали на защиту буквы и духа вверенного им закона: прочли десятки томов, во всем разобрались, заняли активную позицию в суде, ссорились со следствием и выпустили-таки людей из-под стражи.

И лишь напоследок, видимо, для приличия, Чайка посетовал: в нашей стране вообще-то очень много людей незаконно привлекается к уголовной ответственности. Да ну? Даже жалко стало генпрокурора — так он был опечален.

Где дело? Потеряли где-то

«В следственных изоляторах я содержался 109 суток. В судебных заседаниях о продлении мне срока содержания под стражей участвовала прокурор Лосева. Совершенно не вникала в дело», — рассказывает мне бывший начальник Санкт-Петербургской таможни, профессор Иван Мушкет, которого обвиняли в превышении должностных полномочий и получении взятки. А чтобы не быть, как он выражается, голословным, Мушкет прислал мне выдержки из протокола судебного заседания Василеостровского районного суда Петербурга.

25 октября 2007 года

Прокурор Лосева И.Н. зачитывает постановление о возбуждении перед судом ходатайства о продлении срока содержания под стражей обвиняемому Мушкету И.И.: <…> Считаю ходатайство законным, обоснованным и мотивированным. Прошу удовлетворить. <…>

Председательствующий: Прокурор Лосева И.Н., в ходатайстве о продлении срока содержания под стражей перечислены следующие основания: обвиняемый может угрожать свидетелям, потерпевшим и иным участникам уголовного дела, либо иным путем оказать воздействие на них с целью воспрепятствования истины по делу, Мушкет И.И. может продолжить заниматься преступной деятельностью, примет меры к созданию ложных доказательств своей невиновности, что он может скрыться от следствия, в том числе и за пределами РФ. Какие документы, сведения и доказательства подтверждают эти доводы следствия (здесь и далее выделено мной. — В.Ч.)?

Прокурор Лосева И.Н.: Я не могу указать на конкретные материалы уголовного дела, но должность руководителя позволяет ему влиять на свидетелей. <…>

Председательствующий: В уголовном деле есть какие-либо заявления от свидетелей, о высказываемых в их адрес угрозах со стороны Мушкета И.И. <…>? Есть ли какие-либо сведения, в том числе рапорты оперативных сотрудников об имеющейся у них информации, что Мушкет И.И. высказывает угрозы в адрес свидетелей по настоящему делу <…>? Можете ли вы предоставить такие документы <…>?

Прокурор Лосева И.Н.: Я не могу сказать, я не со всеми материалами уголовного дела знакомилась, думаю, что такие документы есть. <…>

Председательствующий: <…> в судебном заседании присутствует старший следователь следственной группы Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ Юрьева Н.С. Следователь Юрьева Н.С., поясните, в ходатайстве о продлении срока содержания под стражей обвиняемого Мушкета И.И. указано, что обвиняемый может угрожать свидетелям <…>, может продолжить заниматься преступной деятельностью <…>. Какие доказательства подтверждают эти основания?

Следователь Юрьева Н.С.: Я могу сказать, со слов оперативных сотрудников, что когда Мушкета И.И. знакомили с материалами уголовного дела, то он высказывал фразы: «Все равно встретимся» и т.п. <…>, но лично я не присутствовала при этом.

Председательствующий: Известно ли вам, писали ли свидетели заявления о том, что им угрожает Мушкет И.И. <…>?

Следователь Юрьева Н.С.: Мне не известно ничего о таких заявлениях. Но Мушкет И.И. может угрожать им.

В тот день суд Мушкета освободил. Впоследствии его оправдали, возместив из российской казны полученный вред за незаконное уголовное преследование — 1,6 миллиона рублей. Но ни следователь, первоначально расследовавший это дело — Магомедрасул Магомедрасулов (ставший заместителем начальника Управления по надзору за расследованием особо важных дел), ни следователь Юрьева, ни надзиравший за делом прокурор Лосева никакой ответственности в итоге не понесли.

Вспоминает Галина Тарасова:

«Магомедрасулов проявлял заинтересованность по делу Мушкета, хотя это было вне его компетенции, в его обязанности входил надзор за ФСКН. Лосева же после освобождения судом Мушкета из-под стражи решила, как говорят на прокурорском сленге, «соскочить с надзора». В самый последний момент дело переписали мне, причем когда я была в отпуске, и обвинительное заключение пять дней просто лежало в канцелярии. У меня сразу возникли претензии по делу. Я обратилась к Лосевой: где документы надзорного производства? «У меня ничего нет», — отвечала она.
В итоге я изучила обвинительное заключение и всего два присланных следствием последних тома и пришла к выводу: дело нужно возвращать следствию. С этим согласилось и руководство отдела, и руководство
управления. Однако Магомедрасулов забрал материалы у руководства и повез их лично к зам генпрокурора Гриню. Непонятно, почему у зам генпрокурора не возникло вопроса: с какой стати к нему приехал докладывать не надзирающий прокурор, а руководитель из другого отдела, тем более ранее это дело расследовавший?

Прошел год, и соседка Лосевой по кабинету — Бисерова — пришла и швырнула мне на стол пачку разрозненных бумаг по делу Мушкета, сказав: «Убиралась в шкафах — и вот, нашла». Но дело-то уже давно было в суде. То есть получается, что Лосева банально лгала? К тому же из материалов оказались изъяты резолюции руководства о поручении дела в надзор Лосевой. Нелепость состояла в том, что этого все равно скрыть бы не удалось: была масса других документов, доказывающих — надзор осуществляла она. Из тех же протоколов судебных заседаний видно, кто поддерживал незаконное ходатайство о продлении Мушкету срока содержания под стражей, которое не было удовлетворено судом».

— Это зловредность или заинтересованность в деле? — спрашивала я Тарасову.

— Я не знаю… — отвечала она. — Но действия Магомедрасулова и Лосевой по делу Мушкета как минимум подлежат проверке на наличие состава преступления — привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности.

То, о чем писала Тарасова в рапортах, журналистскому глазу, привыкшему к феерическим разоблачениям, может показаться мелочью. Но стоит сделать глубокий вдох, вчитаться и вдуматься.

Кто в тюрьме, а у кого шопинг

О чем писала Тарасова? О том, как прокуроры регулярно не появлялись на работе, а вместо этого плавали в бассейнах, посещали поликлиники (неявка на службу им оплачивалась как рабочее время), перекладывая работу с жалобами осужденных граждан на других коллег, которые и без того были завалены бумагами. О том, как не читали дела, не рассматривали поступившие к ним документы, но исправно получали премии и повышения по службе. Тарасова очень хотела проинформировать генпрокурора Чайку, обрушившегося на следствие по делу о подмосковных казино, — вдруг он не знает, что его работники тоже регулярно привлекают невиновных к уголовной ответственности.

Факты? Они есть: например, копии журнала учета рабочего времени управления по надзору за расследованием особо важных дел Генпрокуратуры. По нему легко проследить, чем занимаются люди, пока на их столах копятся жалобы подследственных и неизученные уголовные дела. Или, например, можно запросить через суд сведения о местах телефонных соединений прокуроров. Как указано в рапортах Тарасовой, которые она подавала руководству со ссылкой на журнал учета рабочего времени, в числе регулярно отсутствующих — та же прокурор Лосева, а также Бондарева, Бисерова, Туркова, Есина, Жукова, Радченко (о надзорных делах некоторых из них — чуть ниже). Уходят в магазины, уезжают на дачи, в другие города или — вообще из страны, и никаких документов: больничных, заявлений на отпуск…

«По большей части это были банальные прогулы, — рассказывает Тарасова. — Кто-то вообще неделями не появлялся на работе без записей в журналах, похищая за этот период сумму бюджетных денег, равную полугодовой зарплате или пенсии, выплачиваемой человеку где-нибудь на периферии. В 2010 году сами начальники отделов Давид Куталия (в настоящее время не работает)[1] и Магомедрасул Магомедрасулов несколько дней отсутствовали одновременно на работе без оправдательных документов. Позднее в одном из материалов Следственного комитета по рейдерским захватам всплыло объяснение фигуранта дела, из которого следовало, что оба якобы были в Абхазии и встречались там с кем-то из представителей криминальных структур. Никаких проверок по указанным фактам, конечно, не проводилось».

Вообще-то я не против бассейна, заграничной поездки, похода по магазинам, йоги или платной стоматологии — и было бы странно отказывать в этих маленьких радостях прокурорам, только, конечно, если в то же самое время в камере СИЗО не сидит человек, месяцами ожидая ответа на свои жалобы от любителей фитнеса, барбекю и здорового образа красивой жизни.

Вот, например, Алексей Серенко. Надзирающим прокурором по резонансному делу об убийстве в Ростовской области спецназовца и его семьи была Адиля Бисерова (см. выше). Это сейчас выяснилось (и «Новая газета» многое сделала для этого), что арестовали невиновного, который потом рассказывал, как ему хотелось повеситься от пыток. Но так бы и не освободили его из тюрьмы, если бы по чистой случайности не задержали банду, на счету которой с десяток убийств. А прокурор Бисерова нарушений в деле не замечала, безвинно обвиняемый два года сидел в СИЗО, хотя даже мама погибшего офицера говорила: в тюрьме не тот. После подобного конфуза госпожа Бисерова перешла в другое подразделение Генпрокуратуры на должность с более высоким окладом.

Или — генерал ФСКН Бульбов… Нет, сначала я должна сделать ремарку, потому что читатель может и возмутиться: что это вы все про генералов и крупных начальников? Отвечу: это то, что стало известно, поскольку управление, в котором работала Тарасова, занимается делами «особой важности». То есть — слишком громкими или касающимися «своих». Что происходит с не «своими», с не «громкими» или даже совсем тихими делами, вы можете догадаться сами, определив емким словом, которое ныне запрещено к публичному употреблению.

Потому — только о том, что знаю. Дело генерала Бульбова — следствие на предмет якобы незаконного прослушивания телефонных переговоров. Вспоминает Галина Тарасова: «Прокурор Ирина Туркова буквально играла в пинг-понг с жалобами по этому делу, то переписывая их на коллег, то направляя в СК. Когда скопилось несколько десятков жалоб, как я могу предполагать, по ее договоренности с начальником отдела Куталия, всё переписали другому прокурору. Тот возмутился — бумажная гора вернулась назад к Турковой. Тогда она пошла к начальнику управления по надзору за расследованием особо важных дел Игорю Мясникову (сейчас — помощник по особым поручениям генпрокурора), который вновь все скинул на возмутившегося прокурора. Опять  скандал, опять жалобы вернули Турковой, которая просто-напросто всю эту пачку переслала в Следственный комитет РФ. Читала ли она их? Сомневаюсь. А ведь вся эта чехарда занимала месяцы, и судьба человека все это время пылилась в канцеляриях, ее швыряли туда-сюда, никого не интересовали сроки рассмотрения жалоб и их существо. А люди продолжали сидеть». Туркова, как опять же указывала Тарасова в своих рапортах руководству, была очень занята шопингами, не появляясь на работе по нескольку дней. При этом Мясников исправно подписывал ей в табеле рабочего времени восьмичасовые рабочие дни.

Осужден в отсутствие уголовного дела

Еще одному человеку, за чьим делом надзирала прокурор Туркова, повезло куда меньше. Если генерала Бульбова по прошествии двух лет из-под стражи все-таки освободили, приговорили к 3 годам условно по обвинению в мошенничестве и превышении служебных полномочий (правда, дело, с которого все начиналось — о прослушивании телефонных переговоров, — тихо скончалось), то бывшего начальника Главного следственного управления Следственного комитета Дмитрия Довгия отправили на 9 лет в лагерь. (Мы много писали об этом, и вряд ли стоит подробно возвращаться к сляпанному на скорую руку делу о «взятке», в котором не было ни задержания с поличным, ни самих денег — их будто бы выкинули из машины в коробке из-под вина рядом с проходной СК, а кто подобрал, не известно.)

Надзирающий прокурор Туркова не особо смущалась, когда требовала ареста подозреваемого Довгия еще до возбуждения самого уголовного дела. Поясню: дело было возбуждено только в отношении второго фигуранта — Андрея Сагуры («пособничество в получении взятки должностным лицом»), по которому Довгий проходил всего лишь свидетелем. Но в итоге Довгий стал первым в истории арестованным и осужденным, в отношении которого не возбуждалось уголовное дело вообще.

Вспоминает сам Дмитрий Довгий: «Прокурор Туркова в суде сообщила, что нет никаких законных оснований для отказа в удовлетворении ходатайства следователя о моем аресте. Было видно, что в дело она не вникала. Но ведь Басманному суду и следователю Никандрову было понятно, что дело возбуждено только в отношении Сагуры и в суд были представлены только выделенные из этого дела материалы проверки в отношении меня. Само дело в отношении меня не возбуждали. Но Басманный суд на это не обратил внимания. Мосгорсуд и Верховный суд — тоже. В итоге арестовали меня при невозбужденном деле, обвинение предъявили при невозбужденном деле и осудили при невозбужденном деле. Эта коллизия описана мною в жалобе в Европейский суд».

Почему прокурор Туркова не вникала в существо дела? Это могла бы объяснить генпрокурору Галина Тарасова, если бы читали ее рапорты, в которых сообщалось, чем занималась Туркова вместо службы. Еще бы Тарасова могла рассказать о том, как с подачи прокурора Тимура Борисова, которому доверили исполнять обязанности начальника отдела, с 2012 года в Управлении по особо важным делам и вовсе прекратилось применение ст. 124 УПК, предусматривающей вынесение постановлений по жалобам обвиняемых. Борисов, по словам Тарасовой, со ссылкой на якобы заместителя генпрокурора Гриня, заявил подчиненным: «Постановления не оформлять. Руководство их подписывать не будет». А раз оформлять не надо, зачем читать?

Кто сорвал джекпот

Еще Тарасова могла бы показать Юрию Чайке, который так хочет разобраться в практике незаконного осуждения, ответы, которые она получала из Генпрокуратуры и в СК РФ на свои рапорты о преступлениях и служебных нарушениях (кстати, их, может быть, тоже никто не читал). Смысл отписок: оснований для проверок нет. Все изложенные опытным юристом факты никому не интересны. Так же как и люди в СИЗО. Нет, конечно, попадаются и редкие исключения.

Я все о том же — генпрокуратуру можно поздравить с победой: их коллеги из Подмосковья ныне вне подозрений, а дело о казино превратилось в «висяк». Торжеству законности помогли и действующие надзирающие прокуроры: Мясников и Магомедрасулов.

Кстати, полицейских, обвинявшихся в крышевании казино — Фарита Темиргалиева и его заместителя Михаила Куликова, — арестовывали тоже без возбуждения дела. Правда, в этом случае прокуратура была на их стороне: сам Виктор Гринь писал надзорное представление в Верховный суд, и ВС решения нижестоящих судов об аресте отменил, в том числе и потому, что еще не было возбуждено уголовное дело.

«Представление Гриня по этим полицейским поддерживал прокурор Митюшов. Он же выступал и при повторном кассационном рассмотрении моей жалобы в ВС, категорически возражая против моего ходатайства об исследовании в суде документов, свидетельствующих о том, что в отношении меня дело не возбуждали, — отмечает Довгий. — Митюшов заявил, что достаточно и того, что дело возбуждено в отношении Сагуры. Причем та же самая коллегия судей ВС во главе с Пелевиным, которая удовлетворила представление Гриня в отношении полицейских, отклонила все доводы моей жалобы».

Вот такой у одного и того же прокурора и судьи в голове когнитивный диссонанс: дело Довгия — одна практика, и дело Темиргалиева с Куликовым — прямо противоположная, хоть и общие основания.

Конечно, особо пытливые умы задаются вопросом: проверяло ли следствие версию о возможном, скажем так, знакомстве обвиняемых полицейских, прокуроров и их адвокатов с прокурорами надзирающими? Хотелось бы в этой связи уточнить: был ли кто-то из надзиравших прокуроров приглашен в 2009 году на 50-летний юбилей в Крокус Сити Холл основного фигуранта «игорного дела» — бывшего заместителя прокурора Московской области Александра Игнатенко[2]; консультировал ли кто-то из них обвиняемых и их адвокатов; не был ли Игнатенко предупрежден о целесообразности отъезда в Польшу и не был ли вывезен на личном или служебном автотранспорте сотрудников Генпрокуратуры?

Но к этим вопросам мы еще вернемся… Текст не о том.

…Вот сижу я, прокурор, в синем мундире с короткой юбкой, на погонах крупные звезды, листаю модный журнал. Хочется на Гоа, а еще — новый бутик открылся, и надо в спа. Только эти неудачники, загремевшие в СИЗО, мешают мне жить своим маленьким уютным счастьем. Да, конечно, я должна читать эти жалобы и коряво написанные материалы уголовных дел. Но ведь можно же не сегодня, правда, тем более их все равно посадят? А сегодня запихну все бумаги в шкаф, пораньше уйду с работы, пойду в бассейн, или — просто посплю. Не забыть о маникюре к суду, на котором я как всегда повторю хорошо отрепетированную фразу: прошу продлить господину N. срок содержания под стражей, так как преступления, в которых он обвиняется, представляют особую опасность для общества, он может угрожать свидетелям и даже скрыться. Кто такой этот N., черт его, правда, знает. Жалоб от него, конечно, скопилось… Но пусть пока полежат, после Гоа отвечу так: «Информирую Вас, господин N., что сведения, изложенные Вами, в ходе проверки не подтвердились».



Это — такая новая формация надзирающих прокуроров: они не карьеристы, не душители свобод, не сатрапы и не палачи, они — просто обыватели, ходят по магазинам, любят, разводятся, делают ремонт, переживают из-за сломанного ногтя и сумки не в тон. Они ведь никакие не гады, просто люди — такие, какие уж есть.


Магнитский, говорите, умер в СИЗО? Ну а прокуроры-то тут при чем, они же ему отвечали многократно: «Ваши доводы не подтвердились». А могли, как выясняется, и вообще не отвечать.

Вера Челищева
Судебный репортер «Новой газеты»


[1] Куталия уволился сразу после бывшего начальника Главного организационно-инспекторского управления Генпрокуратуры Юрия Синдеева, оба поддерживали дружеские отношения. Уход Синдеева связывают именно с игорным делом. Но официальная причина не озвучивалась.

[2] Игнатенко полгода провел в СИЗО, после чего его отпустили под подписку о невыезде. Сейчас его дело находится на доследовании, Генпрокуратура отказалась утвердить обвинительное заключение.

Генассамблея ООН не признала итоги референдума в Крыму

Posted: 27 Mar 2014 10:02 AM PDT

Генеральная Ассамблея ООН приняла сегодня резолюцию о территориальной целостности Украины и непризнании итогов крымского референдума, сообщает Agence France-Presse.

Согласно документу, проведенный 16 марта референдум не имеет законной силы и не является основанием для изменения статуса Крыма и Севастополя.

Резолюцию поддержали 100 членов организации, 11 выступили против, а 58 - воздержались.

Ранее постпред РФ Виталий Чуркин заявил, что Россия относится к резолюции отрицательно и в  ней нет необходимости.

ГТО

Posted: 27 Mar 2014 08:02 AM PDT

Комплекс «Готов к труду и обороне» имеет смысл назвать «Готов к безработице и наступлению»

Возрождение комплекса ГТО в актуальном российском политическом контексте является проявлением совсем других комплексов власти и нации. А с учетом экономической ситуации в стране при сохранении нынешнего курса комплекс «Готов к труду и обороне» скорее имеет смысл назвать «Готов к безработице и наступлению».

Идея возродить с 1 сентября введенный Сталиным в 1931 году комплекс ГТО возникла не вчера. Впервые президент поручил министерствам обороны и спорта заняться этим важным делом практически год назад — 13 марта 2013 года. Тогда это выглядело как попытка чисто формальной реконструкции фрагмента советской действительности. Эта идея была, пожалуй, более невинной, чем возврат советского гимна. В конце концов, пусть школьники отжимаются, подтягиваются, делают подъем-переворот и даже метают гранату, если это будет отвлекать их от алкоголя и наркотиков. А потом идут в спортивные секции.

Но после стремительного марш-броска России через Крым в позднесталинскую историю СССР возрождение комплекса ГТО приобретает совсем иное звучание. При Сталине этот комплекс был прежде всего средством воспитания школьников в духе казенного патриотизма, хотя и охватывал все население страны в возрасте от 10 до 60 лет — до самой пенсии. Физически сильные и идеологически грамотные (то есть в принципе не задумывающиеся о происходящем в стране и ни на секунду не сомневающиеся в абсолютной правоте вождя, партии и правительства) граждане должны были производиться в «промышленных масштабах» в общеобразовательных, профессиональных и спортивных организациях СССР.

В некотором смысле это было воплощением классических фэнтези, описывающих производство орков. Кроме того, с помощью ГТО развивали массовый спорт и рекрутировали кадры в спорт высших достижений. Этот процесс описывался лозунгом «От значка ГТО к олимпийской медали».

Возрождение ГТО с 1 сентября 2014 года Владимир Путин на заседании Совета по физкультуре и спорту объяснил так: «Сегодня мы обсудим, что необходимо для того, чтобы массовый спорт развивался, стал еще более доступным для людей разного возраста и состояния здоровья, словом, как привлечь к регулярным занятиям физкультурой подавляющее большинство граждан. Одна из инициатив в этой сфере — возрождение ГТО, благодаря которому выросло не одно поколение активных здоровых людей».

В сегодняшней России активные здоровые люди — явно не просто будущие олимпийские чемпионы или обычные скромные труженики, способные энное количество раз отжаться, далеко метнуть спортивную гранату и сделать десять «подъемов-переворотов» на турнике. Это прежде всего убежденные антагонисты «национал-предателей». В стране, согласно известной шутке последних дней, поделенной на многочисленную «палату номер 6» и малочисленную «колонну номер 5», комплекс ГТО — это прежде всего система воспитания людей без комплексов приличного человека по отношению к любым действиям своего государства.

Если посмотреть на советскую статистику, при всей ее способности искажать реальность, здоровых людей — в смысле непьющих и некурящих — в СССР было точно меньше, чем в Российской империи. К тому же с течением времени ГТО стали профанировать в СССР так же, как и все остальное. Статистика сдавших нормативы подделывалась, а сами нормативы часто проставлялись фиктивно.

Но сейчас дело не в том, что хорошего и плохого было в советском комплексе «Готов к труду и обороне». Хорошее если и было, страну в итоге не спасло. В последние годы российская власть проводила последовательную милитаризацию сознания населения и преуспела в этом. Теперь она может решиться на милитаризацию экономики. Ведь отныне все лишения, практически неизбежные при нынешнем экономическом и политическом курсе российской власти, можно еще более убедительно для тех, кто не хочет думать, объяснять происками врагов. А рост военных расходов — необходимостью противостоять этим врагам.

Россиянам надо готовиться к безработице, нищете и участию в новых проектах воспроизводства представлений своей власти о добре и зле. Патриотами какой именно России будут пытаться делать новых участников системы ГТО, более или менее понятно. Еще им явно сгодится пионерский клич: «Будь готов!» — «Всегда готов!» Главное, никогда не спрашивать у власти, к чему именно и зачем.

Семен Новопрудский
журналист

Четыре дня у американского посольства

Posted: 27 Mar 2014 07:01 AM PDT

Как протестовали сограждане во время бомбардировок Белграда.

Митинг за присоединение Крыма к России. Фото - Екатерина Фомина

Сегодня напротив моего дома опять, никого не стыдясь, нагло и громко, в извращенной форме «любят Родину». Предлагаю хронику того, как это происходило ровно 15 лет назад.

Когда в светлом будущем в подземном переходе у посольства США под слоем краски археологи обнаружат надписи «ДЖИХАД» EVERY DAY», «КЛИНТОН — ДЕРЬМО» и «СПАРТАК — ЧЕМПИОН», они могут запутаться в толковании. Тогда — пусть прочитают этот текст. Ведь этот переход — прямо напротив моего дома! Но давайте по порядку. 24 марта 1999 года в 22.00 начались натовские бомбардировки Сербии. В 1.15, подъехав к дому, я увидел начинающийся стихийный митинг, на котором развевались сербские и российские флаги. Припарковав машину, я, переполняемый патриотическими чувствами, подошел к группе стоявших там парней и спросил:

— Ребята, вы сербы?

— Да, а ты кто?

— Русский, конечно!

— Чисто русский?

— Н-не понял...

— А то вдруг ты еврей какой-нибудь!

Сильно ошарашенный, я посмотрел на человека, больше всего походившего на сытого турка, ничего ему не ответил и молча пошел домой. Дома опрокинул стопочку. Потом еще одну.

Что-то во мне надломилось. Наверное, так же как в жителях Белграда и Приштины, до тех пор веривших в авторитет ООН.

Автомобильные сигналы и крики под окнами продолжались до утра, а у ларьков стояли очереди за водкой и пивом.

В Белграде в этот день в магазинах раскупали макароны и соль.

25 марта в 9.30, злой и не выспавшийся, я вышел из дома переставить автомобиль. Какая-то бабуля с авоськой плюнула мне на стекло и весело заголосила:

— Теперь вам, жидовским мордам, пендец настал!

Я только подивился расовому чутью, которому мог бы позавидовать сам Альфред Розенберг. Весь двор после ночной бомбардировки был засеян пустыми и битыми бутылками, у самых дверей лежало заблеванное бритоголовое тело демонстранта с расстегнутой ширинкой.
К 12 часам дня на смену уставшим митингующим пришло подкрепление, а у ларьков радостные торговцы разгружали машины с гуманитарным грузом водки и пива. Мощная группа спартаковских фанатов скандировала: «Америка — параша, победа будет наша!»

…Смеркалось, к театру боевых действий подтянулись баркашовцы и лимоновцы, попили пивка, развернули свои тряпки и боевой свиньей пошли на таран милицейского ограждения. Но в этот момент заявили о себе 3-й и 4-й батальоны ОМОНа в «полном прикиде», и драка не состоялась.

Молодые ребята-омоновцы, которым я вынес несколько бутербродов и сигареты, откровенно посочувствовали людям, вынужденным жить в этом аду.

На Новинском бульваре — самое интенсивное движение в Москве, и каждая машина, проезжавшая мимо, обязательно приветствовала манифестацию звуковым сигналом. Все бы хорошо, но в здании посольства США было пусто уже второй день, и вся эта радость доставалась только жителям окрестных домов.

В Сербии в это время на улицах тоже ревели сирены, но — воздушной тревоги.

Когда стемнело, подъехал Жириновский (уже второй раз), проорал несколько воинственных лозунгов, потом полчаса раздавал автографы.

По американскому телевидению во второй раз выступил Клинтон.
Чуть позже подтянулись и дешевые проститутки, а к битым бутылкам и желтым пятнам на снегу добавились кучки человеческих экскрементов. Пора было раздавать противогазы, как в Белграде.

26 марта, в пятницу, с утра у ларьков разгружались новые машины, а их хозяева радостно потирали руки. Вот уж и впрямь — «кому война, а кому мать родна». У моего «адольфика», стоявшего во дворе, отломали оба зеркала.

С авиабазы в Северной Италии в воздух поднялись новые самолеты.

В 18.30, когда я возвращался с работы, милиция сначала не разрешила мне подъехать на машине к дому, а потом не пускала даже пешком. Пришлось ругаться и махать в воздухе журналистским удостоверением. Подействовало.

В Белграде были закрыты все оппозиционные средства массовой информации.

В 23.30 милиция всех к чертовой матери разогнала. Последними были жириновцы с голубыми флагами и уже совершенно апокалиптическая всадница, примчавшаяся от зоопарка на белом коне. Около полуночи она лихо ускакала куда-то в сторону Нового Арбата.

Впервые за три ночи мы спокойно заснули. На следующий день ожидался «организованный» митинг коммунистов.

27 марта, стараясь упредить события, мы вместе с мамой вышли из дома рано утром. На углу уже стояли и мочились два «организованных» бритоголовых коммуниста. Видимо, так нашел воплощение призыв пассионарно-харизматичного генерала Альберта Макашова «обоссать жидам окошко».

Мое искреннее сочувствие сербам и ненависть к НАТО на этот раз уже не смогли пересилить возмущение хулиганством, я взял одного из демонстрантов за шиворот и вывел на тротуар, где, зевая, прогуливался милицейский патруль, даже внешне отличавшийся от вчерашнего ОМОНа.

Тут же к нашей живописной группе подскочили несколько пенсионеров с красными от классового гнева бантами:

— Ах ты, жидовская морда, фридман-шульман проклятый, мы тебе сейчас покажем, как к прогрессивной молодежи приставать!

Молодые патрульные с лицами, буквально только что оторванными от сохи, поддержали ветеранов:

— Иди-ка ты отсюда, пока они тебе не накостыляли, а мы не добавили.

В этот раз журналистское удостоверение подействовало ровно настолько, чтобы доблестные стражи порядка моментально растворились в толпе. Я уже приглядывал что-нибудь тяжелое в руку, но маме стало нехорошо, она заплакала, и я был вынужден отступить под улюлюканье класса-победителя. Мы обошли дом с другой стороны и уехали в больницу. Когда мы вернулись, во дворе были поломаны все скамейки.

Натовские самолеты бомбили Сербию уже в светлое время суток.

К 17.00 в рядах митингующих стали появляться флаги со стилизованными свастиками. Если учесть, что еще пару часов назад свастика сияла на лбу карикатурного Клинтона, то стало непонятно, кто и против кого митингует.

Все уже забыли про Сербию, пили пиво, били бутылки, ругали Ельцина и жидов. К вечеру субботы выяснилось, что все, кто действительно хотел выразить протест НАТО, это уже сделали за прошедшие три дня.

У меня под окнами остались только хулиганы, бездельники, пьяницы и прочее люмпен-быдло.

Обыкновенных постовых снова сменил ОМОН, приближалась четвертая ночь варварских бомбардировок Белграда.

28 марта, в воскресенье, в 13.40 за окном раздался непривычно громкий звук — то ли взрыва, то ли выстрела. Выглянув, я увидел, что все машины на проезжей части стоят, а перед посольством идет настоящая перестрелка. Впрочем, все быстро кончилось, и уже по радио я узнал, что из проезжающей машины кто-то выстрелил из гранатомета, который потом был выброшен на проезжую часть. ОМОН ответил на это беспорядочной автоматной стрельбой. Стрелявших, естественно, не поймали, но после этого наша доблестная милиция приняла решение всех разогнать.

Так были заложены основы урегулирования между Россией и НАТО...

Сергей МИРОВ

Взрыв в Луховицком районе Подмосковья

Posted: 27 Mar 2014 05:15 AM PDT

Оригинал взят у irek_murtazin в Взрыв в Луховицком районе Подмосковья

Хозяин дома, подполковник ФСБ, лишился кисти руки .

В деревне Ивняги, Луховицкого района Московской области взорвалось СВУ (самодельное взрывное устройство — И.М.). Пострадал хозяин дома, в котором произошел взрыв, разрушена часть несущей стены дома

В понедельник, на планерке в администрации района начальник отдела здравоохранения комитета по соц. вопросам администрации Луховицкого района Александр Ульянов подтвердил, что потерпевший остался без руки.

Допросить потерпевшего полицейские не смогли. Он назвал имя и фамилию и потребовал сообщить о себе в региональное управление ФСБ. Уже в день ЧП, пострадавшего эвакуировали, предположительно его коллеги из ФСБ.

По нашим сведениям, пострадавший — подполковник ФСБ Андрей Поляков.

В Центре общественных связей ФСБ России нам отказались предоставить информацию о том, в каком подразделении ФСБ служит Поляков.

В пресс-службе ГУВД Московской области «Новой» заявили, что никаких комментариев о взрыве в деревне Ивняги не будет.

По нашим сведениям, уголовное дело по факту взрыва изъято из производства ГУВД Московской области и им занялась прокуратура  Рязанского военного гарнизона (от Ивнягов до Рязани — около 50-ти км — И.М.)

Ирек Муртазин
Специальный корреспондент «Новой»

Сырьевое оружие

Posted: 27 Mar 2014 04:02 AM PDT

Россия разучилась пользоваться газом как товаром.

Три недели назад, в самом начале крымской кампании, я написала о том, что самое стратегическое решение, которое может принять Обама, — это решение о снижении мировых цен на нефть и газ.

Так в свое время сделал президент Рейган с Советским Союзом. Он договорился с Саудовской Аравией о снижении цены на нефть и обрушил СССР, показав тем самым, что страна, которая считает себя передовой сверхдержавой, но живет тем, что экспортирует нефть и импортирует на полученные деньги зерно, не является ни передовой, ни сверхдержавой.

Для того чтобы снизить цену, на этот раз даже не надо договариваться с саудитами. Для этого достаточно начать разработку сланцевого газа в Украине и Польше и разрешить экспорт сланцевой нефти из США. (Еще можно снять санкции с Ирана, который в таком случае почти полностью способен заменить Россию на европейском рынке.)

26 марта президент Обама заявил, что США готовы снабжать Европу газом вместо России и призвал европейцев диверсифицировать поставки газа.

Напомню, что доля российского газа после «газовой войны», объявленной Украине в 2006 году, и без того неуклонно снижается. С 2006-го по 2013-й она упала с 39 до 25%, а себестоимость газпромовского газа с начала 2000-х выросла в 13 раз, до 41 доллара за 1000 кубов.

В 2006 году, задолго до Крыма, Европа поняла, что Кремль рассматривает газ не как товар, а как оружие, и еще до появления сланцевого газа стала прилагать все усилия к тому, чтобы снизить зависимость от российской трубы. Германия, к примеру, принялась развивать солнечную энергетику, компенсируя вечерние пики потребления током с угольных электростанций. Сейчас в Германии треть электричества вырабатывают солнечные батареи, и такая высокая их доля в северной, туманной и плохо подходящей для этого стране объясняется отнюдь не усилиями «зеленых», а угрозой со стороны России. Германия слишком зависела от российского газа.

Потребление российского газа в дружественной Финляндии с 2006 года упало на 28%, а 28 февраля 2014 года, аккурат в начале Крыма, финны подписали с эстонцами соглашение о строительстве связанного газопроводом СПГ-терминала, который полностью избавит обе страны от зависимости от российского газа.

Надо сказать, что все подобные меры осуществлялись при жестком противодействии Москвы. Так, когда Литва захотела строить СПГ-терминал и договорилась об этом с Южной Кореей, Владимир Путин спешно нанес в Южную Корею визит, и корейцы отказались на несколько лет от строительства. Но недавно проект был возобновлен, и 19 февраля, как раз когда Янукович последний раз любовался золотым батоном в своем Межигорье, президент Грибаускайте полетела в южнокорейский Ульсан — на крещение арендованного Литвой плавучего СПГ-терминала.

Горячие российские патриоты, правда, сами предложили уже «отключить фашистскую Европу» от русского газа, и взамен поставлять его в Китай.

Чтобы оценить реалистичность этой угрозы, надо учесть следующее.

В 2013 году Китай добыл всего 200 миллионов куб.м сланцевого газа. В 2015 году он собирается добывать 6,5 миллиарда кубов, а к 2020-му — от 60 до 100 миллиардов.

Кроме этого, Китай построил из Туркмении магистральный газопровод общей длиной 6,4 тысячи километров. Три нитки газопровода (две уже построены, третья начата в 2012-м) позволят снабжать Китай газом из Туркмении и Узбекистана общим объемом в 40 миллиардов куб.м в год. Общая стоимость газопровода — 6,5 миллиарда долларов, или по 1 миллиону долларов за километр. (Для сравнения: газпромовский «Бованенково — Ухта» стоит 18 миллионов долларов за километр, или в восемнадцать раз дороже.)

Стоимость добычи сланцевого газа в США сейчас составляет где-то 100–130 долларов за тысячу кубов. Китайский вряд ли будет дороже американского (хотя он в целом залегает глубже). По какой цене Китай покупает туркменский газ — коммерческая тайна, но, видимо, от 100 до 140 долларов за тысячу кубов. Иначе говоря, сланцевый и туркменский газ полностью покроют потребность Китая, причем по невысокой цене.

За все прошедшие годы «Газпром» так и не смог договориться о поставках газа в Китай, именно потому, что не сходился в цене: и это тогда, когда у «Газпрома» еще был европейский рынок, а у Китая не было туркменского и сланцевого газа. Китай покупает в Гуандуне австралийский сжиженный газ по 120 долларов, а в Фуцзяне — индонезийский по 150 долларов за тысячу кубов.

Китай вряд ли согласится покупать газпромовский газ по цене выше чем 100–120 долларов за тысячу кубов: то есть фактически дешевле, чем он стоит на внутреннем рынке России. (В Европу «Газпром», напомню, пока поставляет газ в среднем по 360 долларов за тысячу кубов, в Украину и вовсе по 420, и выручает за это 60 миллиардов долларов в год.)

Жестокая ирония заключается в том, что с 2005 года, с момента подписания договора о строительстве «Северного потока», вся политика Кремля в отношении Европы строилась на газе, и вся она исходила из того, что газ — это оружие, а не товар.

Юлия Латынина
Обозреватель «Новой»

Россия сплотила западный мир

Posted: 27 Mar 2014 02:01 AM PDT

Заполненный до отказа концертный зал «Бозар» в Брюсселе встречал и провожал овациями Барака Обаму, который выступил перед студентами и молодежью.

Президент США прибыл в «европейскую столицу» после прогулки по бельгийской глубинке. Вместе с королем Филиппом, королевой Матильдой и премьер-министром Бельгии Элио ди Рупо он побывал в Варегеме, на одном из американских военных кладбищ «полей Фландрии», где проходила многолетняя линия фронта Первой мировой.

Обама начал речь с того, как дорого стоил европейцам и американцам путь к современному миру, в котором государства не заняты дележом территорий под предлогом защиты соплеменников. После Первой мировой была разрушительная Вторая, и только потом люди пришли к осознанию ценностей, господствующих сейчас в Европе и Америке:

«Наши идеалы проверены и универсальны. Да, мы верим в демократию, в честные и справедливые выборы, независимый суд, оппозиционные партии, гражданское общество, неподцензурную информацию, право человека на индивидуальный выбор; мы верим в открытую экономику, основанную на свободном рынке и инновациях, частной инициативе и предпринимательстве, торговле и инвестициях, которая служит благосостоянию народа; верим в человеческое достоинство, в то что каждый человек рожден свободным, кем бы он ни был, как бы внешне ни выглядел, кого бы ни любил, откуда бы ни приехал. В это мы верим, и это делает нас сильными».

Но большая часть брюссельской речи Обамы была о событиях в Украине и присоединении Крыма к России. Тому же был по большей части посвящен и полуторачасой саммит ЕС-США во дворце «Юстус Липсиус». Он планировался давно, и в исходной повестке дня стояли непростые торгово-экономические проблемы союзников-конкурентов. Но и эта тема густо окрасилась в «желто-блакитный» цвет.

Крымская эпопея Кремля неожиданно сплотила западный мир. Коммерческие и юридические споры, которые тормозили заключение трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства, иногда называемого «экономическим НАТО», стали детскими капризами на фоне общего неприятия правил игры, предложенных Кремлем.

В новой глобальной неопределенности Европа и Америка обращаются с надеждой к трансатлантической солидарности, заявил по итогам саммита председатель Европейского совета Херман Ван Ромпей.

Американцы и европейцы договорились ускорить процесс переговоров о трансатлантическом торгово-инвестиционном партнерстве, которое соединит два крупнейших рынка мира, облегчит и увеличит поставки американского сжиженного природного газа на мировой рынок. Они хотят поскорее устранить «сноуденовский» раздражитель в своих отношениях: заключить к лету соглашение о защите электронных данных, основанное на одинаковом подходе к гражданам ЕС и США (слежке в интересах борбы с терроризмом - да). Договорились вместе помогать Украине в политической и экономической стабилизации и вместе изолировать Россию в той мере, в какой она будет плохо себя вести.

России оставляют довольно унизительный в глахах ее дипломатов выход: приступить к переговорам с Киевом о мирном урегулировании. Да, хорошо, что Москва согласилась на миссию наблюдателей ОБСЕ в Украине и что два дня назад в Гааге министр Лавров, наконец, скрепя сердце и с оговорками, встретился с украинским коллегой. Это шаги в верном направлении, но их мало, заявили американцы и европейцы. А пока так - получайте санкции.

Санкции - не кара и не месть, восклицал Ван Ромпей, а стимул к позитивным действиям, к возвращению на дипломатическую тропу. Но есть уже и необратимые, независимые от тропы долгоиграющие последствия. Которые зависят от тонкой материи доверия.

Энергетика – главное. Европейцы опомнились, что российский газ обходится им дорого не только в денежном выражении.

На следующей неделе профильные министры «семерки» (о «восьмерке» пока забыли) соберутся под председательством глав дипломатических ведомств США и ЕС, чтобы наметить пути уменьшения энергетической зависимости ЕС от российского газа. Европейские страны зависят в разной степени (от нуля до ста процентов), поэтому придется много консультироваться, чтобы не наломать дров. Но долговременный вектор определен.

Европейцы и американцы видят выход в формировании конкурентного мирового рынка, где приветствуется любой газ, в том числе российский. Это и завершение единого энергорынка ЕС с внутренними и реверсными соединениями, которые выручат нуждающихся и при необходимости позволят перегонять газ из Германии в Украину.

Это и строительство Южного газового коридора (теперь налицо не только экономическая, но и политическая целесообразность) от каспийских месторождений через Турцию. А в теоретической перспективе, и из Ирана и Ирака...

Присоединение Крыма к России, сопровожденное фанатичным одобрении массы россиян, изменило мир. Риторика произнесенных в Европе за два минувших дня речей отделила Россию и Запад почти настолько же, как четверть века назад. Но Обама не хочет сравнения с холодной войной.

Россия в отличие от СССР не возглавляет блок, подобный Варшавскому договору, у нее нет глобальной идеологии, которая могла бы очаровать мир. В общем, региональная держава, которую придется сдерживать. Так же, как сдерживают Иран, стараясь вежливо с ним разговаривать...

Александр Минеев
Соб. корр. в Брюсселе

Конституционный суд Германии выгонит чиновников из набсоветов общественного телевидения

Posted: 27 Mar 2014 01:13 AM PDT

Поводом стало «политическое» увольнение главреда ZDF.

На днях конституционный суд Германии подвел финальную черту под громким скандалом, который разразился в 2010 году — тогда на должность главного редактора Второго немецкого телевидения (ZDF) не утвердили известного журналиста Николауса Брендера. Формальным основанием послужили якобы ошибки и промахи в редакционном менеджменте. Однако на самом деле, по мнению представителей немецкого медиасообщества, Брендера уволили по политическим мотивам.

Возглавив редакцию ZDF в конце 90-х годов, Николаус Брендер смог провести удачный ребрендинг и существенно повысить рейтинг телеканала. Стремление главного редактора объективно без оглядки на политические приоритеты и авторитеты, не обходя острых злободневных вопросов  информировать телезрителей находило как общественную поддержку, так и вызывало острое недовольство в политических кругах некоторых земель ФРГ.

Это недовольство вылилось в 2009 году в открытый конфликт.

Премьер-министр земли Гессен, видный функционер Христианско-демократического союза Роланд Кох обвинил главного редактора в предвзятом отношении к политикам из правящей коалиции, ангажированности и «чрезмерной симпатии левым силам». Благодаря системе управления общественно-правовым телеканалом, каковым является ZDF, Коху удалось повлиять на членов наблюдательного совета и убрать неугодного журналиста.

Возникшая еще в начале 50-х годов прошлого века общественно-правовая форма немецких ведущих телевизионных и радийных СМИ закреплена государственным договором по телерадиовещанию (сокращенно Rundfunkstaatsvertrag) и исключает участие государства в их финансирование — бюджеты формируются за счет специальных сборов за пользование теле- и радиоприемниками. Наблюдательные советы, в которые на паритетных началах входят представители государственной власти, политических партий, профсоюзов, общественных объединений, религиозных конфессий, избирают для оперативного управления административные советы, утверждают руководителей редакций, осуществляют контроль финансовой деятельности.

«Случай Брендера», как считали и считают многие немецкие эксперты, юристы и журналисты, стал для Германии испытанием на прочность свободы слова и независимости СМИ. В последнее время особенно на примере ZDF проявилась тенденция, когда госчиновники и правящие партии стремились увеличить долю своего представительства в наблюдательных и управленческих советах, создать в них группы влияния, чтобы более активно воздействовать на  информационную политику.

В итоге, основываясь на деле об увольнении главного редактора ZDF, земельные правительства Гамбурга и Рейнланд-Пфальца обратились в конституционный суд ФРГ с иском о недопустимой политизированности общественного контроля над СМИ.

Решение в минувший вторник, 25 марта, огласил вице-президент конституционного суда Фердинанд Кирххоф — государственный договор ZDF не соответствует конституции страны и подлежит пересмотру до 2015 года. Политическое и партийное присутствие в наблюдательном совете телевидения следует сократить до трети от общего количества, и впредь не допускается избрание в него действующих и бывших чиновников, политиков, депутатов в качестве представителей общественных союзов и организаций.

«Общественно-правовое вещание, — подчеркнул судья Кирххоф, — не может быть превращено в государственное. Имеющиеся в обществе точки зрения должны быть представлены во всем их многообразии».

Александр Чурсин

Ахтырка

Posted: 27 Mar 2014 12:05 AM PDT

Документальная повесть про убийство в одном обычном российском поселке.

Первый раз мы увидели Оксану в бараке. Деревянный дом, перегородками поделенный на семь семей, просыпается в 6 утра. Жарко: всю ночь горела газовая печь, на пленке, заменяющей стекла, пар. Погреть воду, умыться, наболтать кофе. Смена — продавщицей в маленьком магазине — начинается в 7. Проснувшийся Степа бесится, как могут беситься четырехлетки. Брат первого мужа должен сейчас заехать забрать.

— А-а-а! — рычит Степа. — А-а-а! — с разбега кидается на Оксану. Оксана перехватывает его и раскручивает за ноги, Степа падает на диван, оба смеются.

В единственной крохотной комнате — обои нежных цветов, попытка барачного уюта. Кружевные занавесочки, на одной стене наклеены ночные небоскребы. Оксана не знает, откуда этот вид, предполагает: Нью-Йорк.

Оксана работает без выходных — отрабатывает кредиты. Больше 100 тысяч — на адвоката, передачи, связь. Связи с Антоном, впрочем, нет уже две недели: в колонии проверка, но каждую минуту она ждет звонка.

Ей 22, но выглядит на 16. Маленькая, худенькая. Пирсинг в носу, светлые глаза, которые она подводит густым темным. Говорит на выдохе, улыбается.

продолжение
Автор: на

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)