четверг, 31 декабря 2015 г.

Тема дня

Тема дня

Разноцветные человечки на бумажных стаканчиках

Posted: 31 Dec 2015 01:01 AM PST

В будущем году фонду «Подари жизнь» — 10 лет. По традиции в заключительном номере мы рассказываем вам, дорогие читатели, о результатах вашей помощи больным детям. Итоги подводит Чулпан Хаматова.

Ольга ЛАВРЕНКОВА

— Наступающий год станет юбилейным для фонда «Подари жизнь», ему исполнится 10 лет. Какие у вас мысли в связи с предстоящей датой?

— Да, в новом году мы будем праздновать десятилетие фонда. И с самых первых, неуверенных шагов, с самого начала создания, становления фонда «Новая газета» была с нами. Ваши читатели помогли спасти сотни детских жизней. В этом году они собрали для лечения наших подопечных более 1 миллиона 800 тысяч рублей (точная сумма — 1 842 597 рублей), помогли 48 детям! Например, 13-летней Лизе Акперовой, ровеснице моей старшей дочки. У Лизы был рецидив острого лимфобластного лейкоза, и требовался препарат «Меронем», так как на фоне лечения химиотерапией у девочки развилась серьезнейшая инфекция. Читатели «Новой» собрали деньги на лекарство, Лизе удалось победить инфекцию. Сейчас девочка в ремиссии, ее выписали из больницы, она будет встречать Новый год дома.

А в конце лета этого года мы попросили вас помочь малышу с иммунодефицитом — Роме Кочурову из Кировской области. И читатели перевели для Ромы 85 662 рубля! Мы смогли купить две упаковки лекарства «Рапамун», которое врачи Федерального центра детской иммунологии имени Димы Рогачева подобрали для ребенка специально. Именно это лекарство позволяет поддерживать стабильное состояние детей с иммунологическими заболеваниями.

Рома чувствует себя хорошо. Относительно недавно малыш научился ходить. Когда встал на ножки, сразу начал бегать. И наконец-то врачи нашли для этого малыша совместимого донора костного мозга в международной базе. В начале января Роме сделают пересадку, давайте держать кулаки и молиться за него, это теперь наш общий подопечный ребенок.

— Акция «Безумное чаепитие» принесла вашим подопечным больным детям больше пяти миллионов рублей. Вы рассказывали, что в прошлом году личное ваше чаепитие в честь дня рождения фонда состоялось в аэропорту, по дороге в Сыктывкар. Как было на этот раз?

— В том же составе, как и в прошлом году, мы пили чай командой нашего спектакля «Час, когда в души идешь — как в руки», по произведениям Цветаевой и Ахмадулиной. Только на этот раз мы были в Хайфе, в Израиле. Перед репетицией собрались все службы театра и наша труппа. Не нашли красивой посуды, но зато красиво раскрасили бумажные стаканчики, нарисовали фломастерами разноцветных человечков — эмблему фонда. Чокнулись, выпили чай, собрали деньги и были счастливы…

А потом я узнала, что у нашего «Безумного чаепития» на этот раз география была тоже безумной. Представьте, наш общий виртуальный стол поддержали Биробиджан, Якутск, Южно-Сахалинск, Геленджик и Владикавказ, а всего по России — 80 городов. За пределами страны — Кипр, Вена, Лондон, Париж, Страсбург, Тель-Авив, Лима, Мадрид, Марбелья, Самуи, Нью-Йорк и Уэстчестер. Итог — 6 846 075, пока еще не окончательный. «Безумные деньги» продолжают поступать.

— «Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления», — сказал когда-то Салтыков-Щедрин. И мы до сих пор изумляемся, например, итогам конкурса по распределению президентских грантов для некоммерческих организаций. Там самую большую сумму — 13,1 миллиона рублей — получил фонд «Доброе слово» с проектом по развитию русских комиксов.

— Смысл НКО — заниматься фандрайзингом, искать спонсоров, но не брать деньги у государства на то, что государство должно делать как государство. Возможно, НКО, получающие государственные гранты, частично делают что-то нужное, может быть, некоторые порядочные делают это даже на сто процентов. Но они не развиваются как некоммерческие организации. НКО должны сами себя окупать, наращивать обороты. А сейчас это просто безумие, которое будет плодить армию иждивенцев. Я бы на месте правительства потратила эти деньги на обучение профессионалов в области некоммерческих организаций. Отправляла бы их за границу или в те фонды, которые без какой-либо государственной помощи уже встали на ноги, имеют опыт. Надо тратить деньги на обучение, а не на одну какую-то акцию. Иначе такие НКО просто будут ждать все время подачек, например, на конкурс балалаечников в Выхине. Это — реальный проект, получивший грант.

— В этом есть какая-то дискредитация самой сути НКО. Но в последнее время ее много и на улицах. Я имею в виду людей, которые ходят между машинами в жилетах с надписью «благотворительный фонд» и собирают деньги как бы сиротам и тяжелобольным детям.

— Давно хочу призвать всех: не давайте денег этим людям. Нормальные благотворительные фонды так не работают. Я проводила собственное расследование, буквально сцепилась с этими лжеволонтерами на улице. Вынудила их дать мне уставные документы фонда. В них нет ни одного вразумительного ответа на вопросы: детям с какими заболеваниями они помогают, с какими детскими домами работают, где отчеты о том, куда идут собранные деньги? Это стопроцентные мошенники. Они ничего не могут объяснить…

— Фейсбук все время спрашивает нас: «О чем вы думаете?» И я спрошу: о чем вы думаете, Чулпан?

— Что не понимаю очень многих вещей, которые для грамотных и вполне образованных людей являются нормой. Например, что такое богатство, зачем оно нужно? У меня есть возможность сегодня, переступив через себя, начать зарабатывать приличные деньги в одном сериале. Но для чего? Мне говорят, что так я смогу обеспечить будущее своих детей. Но они сами будут обеспечивать свое будущее. Понимаете, если я сейчас скажу, что я все их будущее обеспечила, то как дальше мои дети будут жить?

У меня была жизнь с большими сложностями, но, преодолевая их, я закалилась, многому научилась, избавилась от многих страхов, стала больше верить в себя. Я могу сейчас полностью обеспечивать детей всем, что им необходимо. Но дальше их будущее будет зависеть от книг, которые они прочитают, от примера, который подаем им я и мои друзья, от многого другого, но не от богатства, ради которого мне пришлось бы предать профессию.

— А что это за сериал — идеологический?

— Я не знаю, не смогла дочитать сценарий. Когда мне назвали финальную сумму, я изумилась, у меня никогда таких денег не было. Но это уже будет не жизнь. Я понимаю, что в этой ситуации для многих выгляжу глупо. Сегодня становится неприлично вести себя прилично. Не могу забыть одну ситуацию в Домодедовском аэропорту. Мы должны были лететь с дочками в Одессу, встали в огромную очередь к отдельной кабинке для семей с детьми. А сзади встают мамы с грудничками, им тяжело, я пропускаю одну, вторую и вот слышу, что нас объявляют как опоздавших в самолет. Мы проходим паспортный контроль, бежим к самолету — стойка закрыта, стоит девушка, которая говорит: «Все. Давайте назад, опять покупайте билеты, вы не успели». Я ей попыталась доказать, что мы пришли вовремя, но застряли на паспортном контроле. Что не успели не по своей вине. Она согласилась посмотреть видео с камер. Смотрит и говорит: «А вот вы пропустили кого-то! И вот еще пропустили!» И я в полном изумлении говорю: «Ну а как я могла не пропустить мам с младенцами! Это как минимум вежливость». На что получаю ответ: «Это уже ваши проблемы».

В государстве для этих людей быть вежливым, вести себя по-человечески — «это ваши проблемы», ваш недостаток, ваша вина, из-за которой вы в итоге опоздали на самолет.

— Скоро Первый канал покажет многосерийный фильм «Таинственная страсть». Вы играете Беллу Ахмадулину, а она говорила в одном из своих интервью: «Я сразу чувствую талант другого человека. Воспринимаю его как собственную удачу, собственный приз. Вот в последнее время меня пленяет Чулпан Хаматова».

— Да, но я это прочитала не тогда, когда было сказано, а только теперь, когда уже готовилась к роли.

Я жду показа нашего сериала «Таинственная страсть», и мне страшно. Все внутри сжимается от металлического привкуса. Ответственность большая. Хотелось в роль Беллы Ахмадулиной вложить свое отношение не только к ней, но и ко всей этой вселенной под названием «Шестидесятники».

Оказалось, что я столько всего не знала о жизни Беллы Ахмадулиной, о том, кем для нее были Окуджава, Вознесенский, Аксенов. Как они все проходили эти круги: сначала глоток воздуха, потом партийные съезды, где их просто уничтожали. Заставляли пасть на колени, прогнуться. Как это все последовательно было устроено, как достойно они проходили эти чудовищные этапы жизни. Это невероятно интересное поколение, совершенно нами не понятое. Хоть мы и были рядом, но толком ничего не взяли от них, и это очень грустно.

— Вы параллельно снимались в фильме «Синдром Петрушки», это тоже сложная и яркая роль. И был еще один фильм — «Под электрическими облаками» Алексея Германа.

— «Синдром Петрушки» мы снимали раньше, фильм просто долго шел к зрителю. И дошел только теперь. В фильме Леши Германа я играла мальчика. Чтобы войти в роль, погрузилась в жизнь наркоманов, пересмотрела огромное количество фильмов и перечитала много литературы. Для родителей важная информация: есть такой зашифрованный наркоманский словарик, почитайте его. Если ребенок вдруг начинает употреблять такие слова, это уже повод задуматься. Одно из опасных слов звучало, как фамилия нашего режиссера, — Герман. Так называют героин.

Но самой серьезной и большой своей работой в уходящем году я считаю роль танцовщицы Гитель в премьерном спектакле «Двое на качелях». Роли всегда влияют на актера, но ты осознаешь это только иногда. На этот раз я осознала отчетливо: роль такой силы и счастья я посвятила нашему вдохновителю, основателю и самому первому директору фонда «Подари жизнь» Гале Чаликовой.

Это человек, который всегда улыбался и не мог сказать «нет» никому, кто нуждался в помощи. Когда я ее навещала в Нью-Йорке, она была уже на последней стадии тяжелой болезни. И она мне говорила: «Чулпашечка, ты знаешь, какой я сайт придумала для фонда? А ты знаешь, что мы будем делать балетный вечер?»

В самом начале нашего знакомства была история. Ко мне пришла женщина, встала на колени с криком: «Помогите, умоляю!» Я к ней опустилась: «Что случилось?» Она говорит: «Помогите моей дочери забеременеть». Как?! Я пришла в фонд, со смехом рассказала эту историю, смеялись все. Кроме Чаликовой. И я, конечно, эти глаза не забуду никогда, она смотрела в ужасе: «Как ты можешь смеяться? Тебя попросили о помощи!» Я не знаю, каким образом, но она нашла эту женщину, нужных врачей и спонсоров — все были готовы. Правда, дочь отказалась.

— Один из самых сильных моментов в спектакле, когда ваша героиня слышит, как ее любимый по телефону говорит жене, с которой расстался: «Перестань же держать рукой мое сердце». И поняв, что он продолжает любить жену, буквально понуждает его к ней вернуться. Хотя он активно сопротивляется. Вы играли немножко Чаликову?

— Это просто ей посвящение. Человеку, который говорит, что думает, у которого нет задних мыслей, камня за пазухой. Гитель остается одна, без работы, в убогой квартире. Для нее счастье отдать, отпустить — это и есть та любовь, которой обладала Галя.

Нас однажды позвал один олигарх, он хотел отдать больным детям деньги. Это была сумасшедшая сумма по тем временам — первый год работы фонда. Мы с Галей приехали, нас мило встретили, напоили чаем и дали огромный икеевский пакет, туго набитый долларами. У меня потемнело в глазах — это же целое состояние! Мы с Галей вдвоем,  как это довезти? И вдруг слышу, Галя говорит: «Какой вы прекрасный человек. Можно что-то хорошее сделать для вас? Мы вот вам грамоту принесли, но можно мы ее пока заберем и сделаем рамочку?»

Он на нее смотрит, ничего не понимает. Я на нее тоже смотрю и тоже не понимаю. Она выдерживает наши взгляды и говорит: «Ну, так просто как-то несолидно». Обнимает этот пакет с долларами и беспокоится о том, что благодарность наша без рамочки. Она была нашим счастьем… В новом году предстоит десятилетие фонда, который основала Галина Чаликова.

— ...у которого на счету сотни спасенных детских жизней.

— Это все равно, конечно, капля в море. У нас сегодня, в ХХI веке, дети умирают одни, в реанимации во многих больницах родителей к ним не пускают! Это — чудовищно. Все зависит от руководства, в клинике Рогачева, например, мамы могут спать с ребенком, быть с ним круглосуточно. Но если главный врач не хочет проблем, он и не будет пускать, не обязан. А должно быть так, чтобы был обязан, и это произойдет, я знаю. Вот нашему фонду совместно с фондом «Вера» впервые удалось наладить ситуацию с обезболиванием. За последние несколько месяцев фонд не получил ни одной жалобы от родителей, чьих детей не обезболили, механизм начинает работать.

Хотя задач еще очень много. Прежде всего надо учить врачей в регионах правильно обезболивать больных, пока они делают это, руководствуясь консультациями докторов федеральных клиник. Конечно, все это очень маленькие шажки. И снова так много потребуется усилий, чтобы проблемы решить. Но это такие качели: вверх — вниз. Выскочишь — провалишься.

Галина Мурсалиева
обозреватель «Новой»

Прогнозы. Иван Стариков: «Единственный способ спасти экономику в 2016 году – выход из-под санкций»

Posted: 31 Dec 2015 12:01 AM PST

Руководитель Центра экономических стратегий Института экономики РАН об инфляции, массовом банкротстве граждан и возможных путях спасения экономики.


Фото: Facebook

«Новая» продолжает серию прогнозов, в которых ведущие политологи и экономисты рассказывают, чего нам следует ждать от 2016 года в политике, экономике и международных отношениях. Иван Стариков, руководитель Центра экономических стратегий Института экономики РАН, рассказывает об инфляции, массовом банкротстве граждан и возможных путях спасения экономики.

В этом году в целом потребительская инфляция была 16%, а продовольственная — 25%. В следующем году правительство и Центральный банк нам обещают 6 и 7%, но я думаю, потребительская инфляция будет 10%, а продовольственная — 16%. Инфляция балансируется обвалом спроса в розничной торговле и изменением структуры потребления. Явно будет ухудшаться продуктовая корзина: голод не обманешь, но вместо мяса можно утолить его картофелем или крупами. Поэтому продовольственная инфляция снизится, но мы существенно ухудшим ежедневный рацион  граждан, а в долгосрочной перспективе это отразится для здоровье нации.

Что касается социальных выплат, то на федеральном уровне их будут пытаться сохранять, но гораздо сложнее будет в регионах. В ряде регионов будут держаться до последнего, ссылаясь н необходимость выполнения майских указов, и сгребать последние остатки (выборы губернатора в 2016 году пройдут в Чеченской Республике, в Коми, Ульяновской, Тульской и Тверской областях, в некоторых регионах могут пройти досрочные выборы — «Новая»). Но при нынешнем уровне инфляции даже номинальное выполнение указов, без индексации, будет разорительно для региональных бюджетов. Там, где будут местные выборы в сентябре, губернаторы будут влезать в чудовищные долги, атаковать Минфин, брать бюджетные кредиты, чтобы не испортить картину перед выборами. В остальных регионах майские указы по умолчанию выполнить не смогут. В результате будет сокращение зарплат.

Надо будет откуда-то брать деньги. А если нет программы развития, значит, нужно усиливать налоговую нагрузку на бизнес.

В данном случае речь идет о повышении налога на имущество, который легче собрать, чем налог на прибыль и НДФЛ. Из-за этого будет снижаться стоимость недвижимости, которая и сейчас уже резко падает в цене, в результате — коллапс на рынке недвижимости. Могут еще ввести прогрессивную шкалу налогообложения, объяснив это тем, что, мол, все же хотели социальной справедливости. Но много здесь не возьмешь, будет уход людей в серую зону.

Есть еще одна проблема, которая рождается на глазах: пока официальная безработица не очень большая, но она существует и в скрытой форме, когда людей отправляют в бессрочные отпуска, делают сокращенную неделю и замораживают зарплату. А 40 миллионов граждан, то есть, больше 50% всего трудоспособного населения, сегодня имеют кредиты. Некоторые брали по 2-3 потребительских кредита, когда нефть стоила 100 долларов за баррель. Из-за того, что люди теряют работу, даже если их не увольняют официально, начнутся дефолты физических лиц: 5,5-6 миллионов человек прекратят обслуживать кредиты. По моим оценкам, уже в первом полугодии, чтобы спасти банковскую систему, правительству нужно будет изыскать примерно 1,5 триллиона рублей. В резервном фонде остается 4 триллиона рублей, и мы можем исчерпать их уже в сентябрю-октябрю следующего года.

Плохое решение проблемы — запустить печатный станок. Месяца на три-четыре можно облегчить ситуацию, но к началу думских выборов страну накроет волна гиперинфляции, так что это точно плохой путь. У нас в правительстве есть секта имени отскока нефтяных цен, которые верят в него, но отскок, даже если он будет, не решит проблему, а только продлит агонию.

Хорошее решение — выходить из-под санкций, восстанавливать доступ к мировым финансовым рынкам.

После пяти лет сложнейших переговоров США смогла объединить вокруг себя 11 стран, в основном в Юго-Восточной Азии, и создать Тихоокеанское партнерство — это 40% глобального ВВП и 30% мировой торговли, около миллиарда тонн грузов в год. Понятно, что эта организация сделана для того, чтобы сбалансировать динамично развивающийся Китай. Тихоокеанскому партнерству необходим транспортный коридор в Европу, и Россия могла бы предложить его. Так мы ответим на два вызова: нарастающее геополитическое одиночество России и необходимость сохранения страны как единой сущности. Этот проект может охватить 25 регионов и окупиться за восемь лет, если ориентироваться на цены 2009 года. Так мы будем вынуждены  начать совершенствовать институты, ведь иначе кто доверит вам свои грузы при такой таможне и полиции?

Анна Байдакова

Власть собственности

Posted: 30 Dec 2015 11:01 PM PST

О бесконечности переделов и шансах на выход.


Норильск. Фото: РИА Новости

Успехи в консолидации режима не отменяют рисков с плохими сценариями. «Легитимность», нагнетаемая имперским порывом, зашкаливает, но чревата эффектом шампанского – и это знают. О положении на фронтах холодной гражданской войны говорят истерики запретительства и пропаганды, учебные репрессии, глубоко эшелонированная оборона от покушений и переворотов. Плюс бюджеты силовиков и чудеса фортификации в городе: надолбы у зданий АП, проволока в Останкино, редуты и флеши Манежной. И надрывное «Не Москва ль за нами?» со слезами на глазах. Дух генерального сражения возвращает к главным проблемам. Сращивание власти и собственности – из первых в списке.

Груз обладания

Проблема любой власти – можно ли из неё уйти. Даже самых сытых и легкомысленных ночами посещают кошмары: как мы во всю эту благодать попали и чем дело обернётся? Власть и собственность бывают так связаны, что собственность исключает сменяемость.

Когда-то из Кремля уходили прямиком в гроб (Хрущев – отдельный казус). При Сталине исход из власти был равен уходу из жизни. Потом произошла «конверсия смерти», и ротация кадров стала функцией от естественного вымирания. Были аскеты и гуляки, но с собой много не уносили (знаменитые 500 руб. на сберкнижке Молотова). Горбачев первым ушёл из власти не очень легко, но налегке. Отягощениями Ельцина можно пренебречь, гарантии «семье» ничтожны на фоне нынешних накоплений и запросов по их обслуживанию.

Сейчас клановая собственность не позволяет оставить власть при всём желании («устали», «уходим» и пр.). Режим замкнут на харизму и крайне персонифицирован (что тоже самозащита – от своих). Третий срок был мотивирован падением рейтингов и страхом: «не удержит». Сейчас любая операция «преемник» наложится на спад или обвал, что увеличивает риски в разы. В том числе шансы предательства: итоги правления придётся на кого-то списывать, и тут может не хватить происков госдепа. И тогда все заработанное на галерах рабами народа потянет на дно.

Методические указания

Тема контроля и собственности затерта, к ней сами липнут ярлыки экономического детерминизма, вульгарного истмата и т.п. А зря.

Экономический детерминизм даже в редуцированном виде бывает уместен. Чтобы отрабатывать идеальный план – ценности, веру, принципы – надо для начала этот план иметь как реально значимый. Какой Вебер, какая «Протестантская этика...», если предмет этикой не озабочен вовсе, а дух недоделанного капитализма меркантилен до жлобства! Вульгарный материализм бывает свойством жизни, а не аналитики.

Тема не приватизирована истматом. Символический обмен, экономия дара, стационарный бандитизм государства, туземные версии карго-культа и потлача, асабии, давлы и мулка – все это не исключает обращения власти в собственность и обратно. Редкостный гибрид отвязанного постмодернизма с воспроизводством ритуалов примитивных культур. Передовой российской и мировой науке ещё предстоит провести классические категории через неклассические модели. Там много откровений – если не упираться в видимость политологии инсайдеров и комментаторов.

Тем более не сводится эта тема к владениям президентов РЖД и РФ, дочерей прокуроров, друзей вождя и всей «вертикали». Надо смотреть длинные волны истории и архетипы сознания, структуры повседневности и микрофизику власти, травмы и комплексы. Поверхностная аналитика повторяет убогость изменений – и усугубляет её.

Первоначальные накопители

Тоталитаризм в СССР выжег культуру собственности дотла (в отличие от стран народной демократии). Уже поэтому «справедливая приватизация» с самого начала была у нас под вопросом. Пока никто не нарисовал приличной модели, реализуемой в условиях пожара и в тех взаимоотношениях правительства и Верховного Совета.

Захват – классика первоначального накопления. Россия, оставаясь на месте, переместилась тогда на свой Дикий Запад, с той лишь разницей, что право кольта у нас заменили связями и правом калашникова.

Но стреляющая от бедра Америка энергично создала правовую культуру, чтобы защитить собственность наследников, которые стреляли уже не так быстро. Теоретически и мы могли бы. Курс сломали именно переделы, когда грабят уже не общее, а частное, не колхозное, а моё, не все вокруг, но адресно. Это новое качество связки власть-собственность и особые проблемы с легитимностью.

К первой приватизации в целом отнеслись снисходительно. Потеря личных сбережений переживалась острее, чем когда из-под носа уводили заводы. Нередко это выглядело как простое переоформление хозяев. Не было яростного отторжения: к общему у нас давно не относились как к своему. Считалось нормальным отщипнуть кусок – кому какой по зубам, материалами или изделиями, просто рабочим временем. На даче у главного инженера авиационно-космического гиганта весь садовый инвентарь был, естественно, из титана. Советское прихватывание и постсоветская приватизация отличались масштабом, но не по сути.

Сказывалось и отношение к закону. Нормы писали так, что выполнить их в полном объёме было нельзя. Когда все немного преступники, солидарное чувство вины и уязвимости дисциплинирует, в том числе политически. А если и сплачивает, то на заговор молчания, но не бунта. На баррикады не пошли – при всех обидах дележа и попытках растравить эти обиды до бунта.

Передел внес в процесс обратимость. До этого был примерно понятный вектор, хотя и с возвратно-поступательными колебаниями. Но вдруг оказалось, что в России при любом продвижении можно вернуться в какое угодно прошлое. В экономике и политике все можно переиграть – и это поддержат (если грамотно поработать с сознанием).

Кредитная история страны испорчена. Теперь в любом соглашении будут закладываться на эту нашу дурную идентичность и отсутствие настоящих скреп.

Гордость паче жадности

Все началось с идеи обуздания олигархата, решившего купить на корню политику и государство. Но не получилось самим удержаться от передела власти и собственности. Это трудно: взять под контроль потоки – и не перенаправить их куда следует. Видишь себя щёлкающим клювом, когда мимо пролетают целые состояния.

Однако проблемы с самоуважением бывают сильнее стяжательства. Когда накачка образа крутизны становится компенсацией, местью за травмы, власть соблазняет на реванш ещё и в бизнесе. Это, кстати, один из мотивов сверхобогащения, объясняющий наивное «куда лезет?» и «сколько ещё?». Соревнование амбиций – это тоже экстремальный спорт, и в нем случается все та же грязь: от допинга, шантажа и подкупа судей до членовредительства.
Другой вопрос – судьба призов. Нужна культура, чтобы заниматься благотворительностью, как Гейтс, Сорос или Зимин. Но трудно да и нелепо раздавать богатство, созданное обиранием стариков и больных. Или шоферни. Жертвователь, поднявшийся на крысятничестве, – образ внутренне противоречивый. Воровство исключает идею делиться чем-либо, включая монополию показной «щедрости».

Делиться властью в таких условиях и вовсе странно. Но настоящая сила – это когда дают, а не берут.

Меценатство скорее является свидетельством твёрдой руки и характера, чем хватательный рефлекс. Это та воля, которая оставляет после себя не позор, а славу. Бескорыстие и самоотверженность необходимы для реформ, если они вообще возможны. Следующий президент России будет по натуре благотворителем – или её не будет вовсе.

Дары коррупции

Проблемы с благотворительностью не исключают «экономики дара» – культуры обмена вне бартера и рынка. В свое время у нас искали «административный рынок» в не совсем рыночной среде. Сейчас, наоборот, видимость рынка прикрывает дипломатию даров – ритуал примитивных обществ. Gift economy цвела ещё в советское время: «славный подарок получили... ко дню...». В этой логике ценности не обмениваются, а поступают «безвозмездно», по доброй воле дарителей: партии, государства – или вождя племени. Сейчас, при развитой демократии, подарки детям, заводам, городам и целым отраслям стали глубоко личными («вождизма дарения», а тем более его монополизации не было даже при Брежневе). Это может быть платье девочке или доля в бюджете силовой отрасли, но встречный дар – признание и лояльность. При всём антураже это чистый потлач: «настоящему индейцу завсегда везде ништяк».

Подобные отношения естественны в экономике ренты. Когда богатство не производится людьми, а черпается из недр, даже в ситуации найма государство видит себя дарителем, инстанцией «распределения незаработанного». И это понимают. Старшее поколение терпеливо переживает ограничение индексации, отъем накопительной части и пр. Пенсии не считаются чем-то заработанным и потому неотчуждаемым. Это тоже дар, который каждый месяц возобновляется — или не возобновляется. В этой же логике, например, министерство-прачечная пытается регулировать идейный контент в системе госзаказа по принципу «кто кого ужинает...».

Бюджет публичных услуг и проектов государства также становится дарением. Осчастливленные тендерами и траншами – гигантское страждущее племя, правительство – коллективный вождь.

Авторитет вождя определяется качеством подарков, общих или избирательных. Подарки бывают прямыми или косвенными. В качестве дара может выступать сама ненаказуемость коррупционной инициативы – и в элитах, и en masse. Людям дарят не деньги, но индульгенцию. Чем масштабнее и откровеннее ненаказуемое присвоение, тем выше авторитет вождя.

Однако весь этот потлач упакован в почти цивилизованную норму, сопровождается риторикой рынка, закона и пр. Формально здесь исключён даже конфликт интересов – хотя и без понимания «принципа китайской стены», требующего отслеживать конфликты интересов на самых дальних подступах, а не на уровне детей и жён. При всех превращениях здесь нельзя относиться к упаковке как к чистому декору и простому карго аборигенов. Именно упаковка допускает такие странности, как казус Васильевой или расследования ФБК. Формой здесь демонстративно пренебрегают, но именно она создаёт то чудовищное скрытое напряжение, которое превращает уход в неразрешимую проблему. Такой гибрид ритуала и нормы может поворачиваться разными гранями, и именно это делает смену власти чреватой катастрофами, личными и общественными. Как если бы к вождю племени могли вдруг прийти с аудитом по правилам совсем другой бухгалтерии.

Дефект колеи

Спад обостряет отношения власти и собственности. Одной рукой государство судорожно обирает население, а другой раздаривает остатки резерва. Ресурсоемкие проекты запускаются с редкой щедростью, и их адресность все более откровенна, как с «Платоном». В дарение идут новые вотчины, но одновременно начинают сокращать штат и содержание в силовых структурах, а это уже как отнимать подарок.

Дух племени, живущего дарами и мифами, пока преобладает, но кризис неизбежно напомнит о формальной оболочке от совсем другого «экономического тела» – без перьев. По мере сжатия даров системной коррупции система просто перестает работать. Уже сейчас она очищена от специалистов и утрамбована универсальными менеджерами, обученными эффективно осваивать бюджеты, но ничему более. Это особая, безжалостная порода людей с холодными глазами и липкими руками, которых уже сейчас явное перепроизводство. Когда часть этих людей окажется на улице, а потом и выйдет на улицу, власть будет с тоской вспоминать про белые ленты и зубную эмаль.

Страна опять перед выбором: никто не хочет революции, но наш опыт учит, что бархатные варианты чреваты имитацией изменений, контрреформами и реверсом в тот же «стратегический тупик». Здесь две крайности: судами и посадками отобрать все нажитое беспардонной конвертацией власти в собственность – или же ещё раз закрыть на все глаза, признать передел легитимным, а дальше жить с чистого листа и с чистой совестью, разделив власть и собственности, искоренив конфликты интересов.Не получится ни то, ни другое.

Первый вариант предполагает массовость репрессий (пусть вполне справедливых и законных), сравнимую со зверствами сталинской поры. И всегда будет неясно, где тут остановиться внизу, в бесконечности «серых» ситуаций.
Второй вариант легализует не только собственность, но и безнаказанность. И тогда это провокация для новой власти, с теми же соблазнами и впадением в дурную бесконечность переделов.

Обостряя ситуацию и чувства, кризис вызывает эффект шампанского, и от праздника остается липкая пена на полу. Многое зависит от того, каким вырисовывается проект разделения власти и собственности – или их нового передела. Хотя бы потому, что это вопрос ожесточённости сопротивления необходимым реформам. Компромисс сложнейший и отвратительный, но это тема отдельного разговора.

Александр Рубцов

Ройзман тащит все на себе*

Posted: 30 Dec 2015 10:01 PM PST

Две истории из жизни мэра Екатеринбурга.



Коляски

Пришла девчонка. Невысокая, сынок пятилетний у нее на руках. Видно, что держит с трудом. Я ей говорю: «Отпусти, пусть побегает». А она говорит: «Он не может ходить, я его на руках ношу...»

Оказывается, ДЦП у парня. Она с ним одна. У нее была «однушка» на Новаторов, продала за миллион восемьсот, сделала ему за девятьсот восемьдесят тысяч операцию в Германии и за семьсот семьдесят в Туле, он стал гораздо лучше, а был весь скрючен. А сейчас даже в развитии не отстает, только ножки не ходят. И она везде таскает его на руках. В месяц у нее 19,5 тысячи. Пятнадцать отдает за квартиру, на четыре с половиной вдвоем живут. В садик его не берут. Даже в коррекционный. Потому что не ходит. Коляски тоже нет, второй год в очереди стоят. А она видно, что стойкая и отчаянная. <...> Я от растерянности попытался ей дать денег (первая реакция: ну невозможно жить на четыре с половиной тысячи рублей!), она очень твердо и спокойно не взяла, я давай запихивать — и вдруг отвернулась в сторону и заплакала. А я встал, ушел в угол, постоял несколько минут, посопел носом, отдышался и говорю: «Ладно, давай будем думать, что делать».

Потом Витя Тестов пришел и помог решить с коляской, потому что по очереди в ФСС ее нет, а за 85 тысяч она есть. А тянуть уже нельзя, потому что он для нее неподъемный. А парень-то хороший. Степа его взял на руки, он к нему потянулся. А что, Степа — здоровый, добрый, бородатый. Вот они так и ходили по четвертому этажу, картинки смотрели. Парню все интересно. Потом от Степы отпускаться не хотел.

Дети с ДЦП — особая проблема. К сожалению, в большинстве случаев отец, узнав, что у ребенка ДЦП, сбегает, а матери куда бежать? И она остается с ребенком. Каких-то внятных программ нет, и там, где ребенка можно выходить, поставить на ноги и адаптировать, всё пускают на самотек. И бедные женщины ищут любую возможность хоть как-то помочь своему ребенку. Продают квартиры, берут кредиты, залезают в долги. Одна из самых серьезных проблем — отсутствие колясок. Практически все, кто к нам приходит, таскают детей на руках. А дети растут, и в конце концов их выносят из дома все реже и реже…

И вот однажды, когда мы в практически безнадежной ситуации столкнулись с Рафилей и маленьким Динаром, когда Рафиля продала единственную квартиру, чтобы сделать Динару операцию, носила его на руках, и Динар стал для нее уже неподъемным, нам помог Артур Шомахов и привез из Японии легонькую функциональную надежную коляску. И сейчас Динар пошел! Еще Гоша Куценко помогал и многие добрые люди. А люди с детьми продолжают идти.

И вот Артур, увидев, что коляски очень нужны, договорился с русскими, которые живут в Японии, и люди прислали нам 10 колясок! Мы раздали несколько, и для людей, и для детей это огромная радость, потому что еще раз говорю: матери вынуждены до последнего носить их на руках. Артур, спасибо тебе и всем добрым людям, кто помогал, низкий поклон. Мы не можем изменить систему, но мы можем хоть чем-то помочь каждому, кто нуждается в помощи. Ну что ж, будем работать так.


Рафиля и Динар
Фото: roizman.livejournal.com

Телевизор

Иду с маленькой дочкой домой. Смотрю — мать с ребенком. Вдвоем неуклюже тащат большой телевизор, замотанный в простыню. Поставили на землю перехватиться. Я говорю: «Давайте помогу! Куда отнести?» А женщина говорит: «В ломбард, угол Куйбышева — Луначарского. Помогите донести, я вам 200 рублей заплачу!» Я попытался взять его под мышку. Блин, не входит! Потащил перед собой на вытянутых руках. Иду, они сзади семенят, и дочка моя рядом.

И вдруг я понимаю, что телевизор-то краденый! И по закону жанра вот-вот за углом меня должны задержать. Ну надо же так глупо подставиться! А она вдруг спохватилась: «Нет-нет, вы не подумайте! У меня и документы все есть! Я его потом выкуплю! Просто денег совсем нет перед Новым годом, и сдать в ломбард больше нечего». И я вижу, что искренне говорит. И мне даже стыдно сделалось, что я на голом месте про человека плохо подумал. И идем дальше.

А тащить его неудобно, я без варежек, руки замерзли, четыре телефона в карманах звонят, не умолкая, и люди еще здороваются. А потом ее соседка встретила. «Вы куда, — говорит, — телевизор-то потащили?» А ей неловко говорить, что в ломбард несем. «В ремонт, — отвечает, — хотим отдать!» Через дворы вышли на Луначарского, а там, у магазина, три мужика стоят. Увидели меня с этим телевизором, обрадовались. Кричат: «О, Вадимыч! Ты где такой надыбал?!» «Тсс! — отвечаю. — Не пали!» Так весело, компанией, добрели до ломбарда. У меня уже руки отваливаются. Захожу в дверь боком, народу много, неловко. Я поставил на пол и говорю: «Ну тут уж вы сами». Попрощались и пошли.

Идем с дочкой. У меня руки закоченели, а у нее теплые ладошки, она взяла меня за руку и вдруг говорит: «Папа, а как они будут Новый год отмечать без телевизора?» Оп! И вправду. Мама с маленьким сыном. Что-то наготовят. Сядут за стол. И у них даже куранты не пробьют?! Странно как-то. Не здорово. «Сейчас, говорю, что-нибудь придумаем». Звоню в ломбард. Спрашиваю: «Можно сделать так: я деньги внесу, а вы им позвоните и скажете, что ломбард на Новый год делает им подарок как постоянным клиентам и возвращает залог без оплаты?» Они говорят: «Нет. Мы так не можем». Я говорю: «Как же они на Новый год будут без телевизора?!» Говорят: «Давайте мы вам их телефон дадим». Я говорю: «Ну давайте».

Звоню. Берет трубку. «Здравствуйте! Я сегодня ваш телевизор в ломбард отнес. Так вот. Они решили вам его вернуть без оплаты». А она испугалась: «Нет, говорит, мне не надо!» — «А как вы на Новый год-то будете без телевизора?» — «А так, — говорит, — при свечках посидим…» — «Давайте встретимся в ломбарде, я вам телевизор домой отвезу». Она говорит: «Нет! Так не бывает! Я вас боюсь! Вы что-то плохое задумали!» И так мне вдруг обидно стало! Вот за что, думаю?! И вдруг вспомнил, что еще два часа назад я думал, что она этот телевизор где-то украла! Ну нормально — людям друг на друга так гадко думать?! Дожили.

С огромным трудом уговорил ее приехать в ломбард. И вот мы с Мишей подъезжаем, заходим вовнутрь. Ее нету. Я набираю, а она говорит: «Нет, я не приду! Потому что вы что-то задумали! Потому что бесплатно ничего хорошего не бывает!» Тьфу ты, блин! Подходим к машине. И вдруг она из-за угла голову высовывает. Я говорю: «Ты чего там прячешься?» Она говорит: «А вы мне ничего плохого не сделаете?» «Все, — говорю. — Хорош капризничать. Пойдем в ломбард». И вижу — она действительно боится! Я говорю: «Я буду в машине, идите с Михаилом». А он больше доверия внушает. И они пошли, вернулись с телевизором. Он еле влез на заднее сиденье. Довезли до дому, Миша затащил его на шестой этаж, вернулся и говорит: «Хорошие люди. И квартира чистая и ухоженная. Просто вдвоем с сыном живут, он в Дягилевке учится, и концы с концами свести никак не могут». Поставили телевизор на место, подсоединили, включили. Смеются. Только что пустой угол был, сами унесли. А вот уже принесли, и Новый год можно встречать! О нескольких вещах думаю. И переживаю. Если бы дочка не сказала, я бы мог и не понять.

Ксения Кнорре-Дмитриева

_______
* Заголовок придуман редакцией.

Артур Шомахов, владелец Shiawasedo Inc, Япония:

О том, что нужна коляска, я узнал я из фейсбука Ройзмана. До того мы с ним не были знакомы, просто я абсолютно случайно прочитал его ленту. Почему меня это зацепило? Потому что это Ройзман. У меня в Японии работала одна девочка из Екатеринбурга, она мне все уши прожужжала своим мэром. Я почитал его фейсбук, мне все стало ясно, и я повез коляски в Екатеринбург. Мне было любопытно своими глазами посмотреть на этого человека, зацепила эта история. Сейчас мы потоком гоним туда эти коляски. Русское сообщество в Японии по-разному на это реагирует — иногда кто-то тоже присылает то, что нужно, когда я выкладываю эту информацию у себя в ленте. Но например, когда я в первый раз написал об этом пост в соцсетях, меня просто разорвали. Я выслушал многое в свой адрес, в частности, что моя компания таким образом пиарится. Для меня такое отношение — загадка. Казалось бы, можешь — помоги, не можешь — отойди в сторону и не мешай! Но ведь нет... Для меня это серьезная лакмусовая бумажка — отношение людей к добру. И раньше я очень болезненно относился к таким комментариям, а сейчас мне все равно: продолжаю делать то, что считаю нужным, посылаю коляски в Екатеринбург и доктору Лизе — она меня тоже хорошо знает, буквально вчера притащил для нее две коляски.

Довольно сложно рассказывать об этом, потому что получается, что ты вроде как хвастаешься, какой ты молодец, но, с другой стороны, говорить об этом нужно, пусть все знают, что это можно и нужно делать. Насколько нужно, я понял, когда впервые увидел этих детей. Это очень сильное чувство. Одно дело, когда ты делаешь что-то обезличенное, и совсем другое — когда видишь результат. Мы не в состоянии обеспечить колясками всю Россию, но два потока у нас есть, и мы будем их поддерживать.

Евгений Ройзман
основатель фонда «Город без наркотиков»

Рогозин рассказал о выгоде от отказа от «Мистралей»

Posted: 30 Dec 2015 12:02 PM PST

Компенсация Франции за отказ от предоставления РФ вертолетоносцев «Мистраль» в рублевом эквиваленте в три раза превысили ту сумму, которую заплатила за них Россия. Об этом заявил вице-премьер Дмитрий Рогозин, передаёт Интерфакс.

По его словам, решила вопрос по «Мистралям» «с большой пользой для себя» и при этом сохранила добрые отношения с Францией.

«Если исчислять в рублях сумму, которую мы заплатили и которую мы потом обратно получили, эти суммы разнятся в три раза, между прочим», — заявил Рогозин.

Он подчеркнул, что сумму компенсация французской стороны внесла существенный вклад в бюджет страны.

Напомним, в 2011 году Россия и Франция заключили контракт на строительство двух вертолетоносцев «Мистраль». Договор на 1,2 миллиарда евро был заключен между французской DCNS/STX и «Рособоронэкспортом» в 2011 году.

Судна были построены, но французская сторона отказалась передавать их России из-за введенных в отношении РФ санкций и ситуации на юго-востоке Украины, а в августе этого года стороны разорвали контракт. За расторжение сделки с Россией Франция выплатила ей порядка 950 миллионов евро. Позже власти Франции договорились о продаже построенных для России вертолетоносецев Египту.

Дмитрий Маланичев — «Новой»: «В Спрингфилд я попал с улицы»

Posted: 30 Dec 2015 11:01 AM PST

Арт-директор «Симпсонов», легендарного мультсериала, рекордсмена продолжительности, 27 раз увенчанного премией «Эмми», — про демонов «Старбакса», присяжных и мультики.



—   Как же вам удалось попасть на самое популярное в мире телешоу, лучший, по версии Time, телевизионный сериал ХХ века?

— Можно сказать, с улицы. Им нужен был арт-директор. По непонятным для меня причинам они не стали дергать никого из своих художников. Коллегу в нашей студии спросили, нет ли на примете кого-то на эту позицию. «Есть, — отвечает, — но он русский». — «Мы не спрашиваем тебя о его национальности. Пусть портфолио принесет». Такая вышла Золушкина история.

— Дима, а вам вообще-то нравились «Симпсоны» до того, как вас позвали на должность арт-директора?

— Очень приблизительно понимал, про что это. Честно говоря, не видел ни одного эпизода.  Начало моей  работы — настоящее позорище. Говорил я примерно следующее: «Женщину, которая с синими волосами в зеленом платье… давайте уберем, а мальчика с глазами и девочку-звездочку…» Представьте себе: сидят люди, пожизненно связанные с этим абсолютным культом, среди них люди, пришедшие в проект после колледжа, обросшие лысинами и животами…

— Да, говорят, что на «Симпсонах» уже работают дети первых фанатов «Симпсонов»…

— Они смотрели на меня, как на идиота: «И этот человек будет нам объяснять, как все должно выглядеть?» Слава богу, что не удушили. Я быстро понял ошибку: сделал домашнюю работу, выучив назубок «урок Симпсонов». Пересмотрел много эпизодов, разобрался, понял внутреннюю логику…

— Но вы так и не ответили: нравились ли «Симпсоны» Дмитрию Маланичеву, художнику, работавшему на высоколобых сюрреалистических картинах Игоря Ковалева — одного из самых премированных режиссеров анимации… Намекаю на вкусовую избирательность.

— Давайте не мешать Ковалева с коммерческой анимацией. Поработав после приезда в Америку на студии «Klasky Csupo», я понимал, что собой представляет коммерческая анимация. Если повезло, тебя включили в проект, будь готов увидеть его в 9 утра по отстойному телеканалу. Ты не сознаешься, что имеешь к этому отношение. Я же, напротив, знал, что «Симпсоны» — не  только признанная, но приличная история. Однако не понимал, что им от меня нужно. Да, признаться, они тоже этого не понимали. Они же столь щепетильны… «не дай бог нарушить стиль, форму»…

— То есть нарисованная желтолицая жизнь в Спрингфилде — настоящий канон, как в иконописи, «нарушать не рекомендуется».

— Безусловно, но меня пригласили на полнометражный фильм, большой экран предполагал нечто свежее. У созданного в 80-е для небольших телевизионных экранов шоу — своя специфика, если тупо его перенести на большой экран — выйдет грубо, коряво, старомодно.  Я старался привнести вещи, которые непросто заметить. Появились тени. На заднем плане стали делать цветовую отбивку, чтобы возникла глубина. Представьте небо: синяя простыня с белыми облаками, обведенными черным контуром... это тяжело для глаза. Я имел опыт переноса телепроекта на большой экран, приблизительно представлял, как это делать. По большому счету, ничего такого, что я показывал бы своим внукам: «Это дедушкина работа!» — назвать не могу. И они не могли сформулировать задание. Хочется «по-другому»… но так же. Ты предлагаешь варианты и слышишь: «…Надо подумать». Думали полгода. Пока я не решил: «Уйду на Sony рисовать привидений, монстров — кровища рекой: красота. К тому же проект новый — есть где развернуться. Буду сочинять персонажей, атмосферу». Вообще-то в Америке подобных ультимативных заявлений делать не принято. Раз подписался — работаешь. До сих пор дико стыдно. Слава богу, меня не выкинули. К тому же они так долго мучились со сценарием, что до обсуждений изображения дело не дошло. Использовали то, что было нами наработано.

— Не обидно, что ваши творческие ухищрения, поиски… остаются  во многом «домашней радостью»?  Аудитория-то этого не замечает.

— В этом моя задача и заключалась. Меня же не приглашали делать революцию в Спрингфилде, пересматривать концепцию проекта. В заданных рамках старался, где возможно, что-то добавить, уточнить, скорректировать.

— И сколько же часов в день вы работали?

— На полном метре ограничений рабочего времени не существует.

— Полнометражные «Симпсоны в кино» вышли на экраны в 2007-м, но продолжал работать конвейер сериала. Вечером вы возвращаетесь с этой фабрики домой и для души сочиняете эскизы и дизайн к фестивальным триллерам Ковалева?

— В общем, да, хотя рабочий день у меня все равно ненормированный.

— Значит, существуют два Маланичева. Один всерьез и надолго женат на «Симпсонах». Другой — творец, создающий «по любви» экзистенциальное арт-кино.

— Можно и так сказать, хотя и с Ковалевым кино разное. Скажем, «Птица на окне» — скетчеобразный карандашный рисунок. Я  делал дизайн, многое рисовал сам. Нынешний проект — жесткая ковалевская графика на слоях кальки. Я собираю все в один кадр, ввожу цвет, свет, фактуры. Но и с Ковалевым полной свободы не бывает.

— При внешней деликатности он авторитарный режиссер?

— Самое страшное, когда в разговоре он переходит на ласковый фальцет и тянет: «Ну… Знаешь…» Понимаешь, что обделался. Хотя не услышишь: это неправильно. Может, я извращенец, но мне ужасно нравится плыть против течения. Когда тебе дают карт-бланш и чемодан денег — делай что хочешь: пиши, рисуй…  Это развращает. Настоящий поиск и есть преодоление: материальности кино, наработанных приемов и клише, собственной самоуверенности. И в «нормированном» проекте «Симпсоны», и в лабораторных опытах  Ковалева — рамки жестко очерчены: приходится выкручиваться, искать лазейки. Просто эстетика Ковалева более близка. Хотя отношение к его кино у меня сложное.

— Восемь лет жизни с «Симпсонами» — хотите сказать, что они вам не надоели?

— Нет. «Симпсоны» сейчас и восемь лет назад — разные вещи. С каждой серией — иные задачи и проблемы. Работа над серией длится примерно две недели. Не успевает надоесть… Режиссеры разные, обстоятельства, сюжеты. Действие может происходить в гостиной у Симпсонов,  где мы 800 раз бывали, или — в аду. В аду все иначе. Надо придумать, как. Вот это интересно. Они умудрились разработать метод, с помощью которого сложные явления, события, визуальные эффекты показываем простыми средствами. Это здорово. Пылающее дерево можно показать с помощью 148 слоев разных фактур со  съемкой реального огня в трехмерке с дымами и искрами. Но это  проще, чем добиться того же эффекта двумя красками. Ну и главное достоинство «Симпсонов» — их феноменальная злободневность. Знаешь, что через год  Олимпиада. Но чтобы что-то выстрелило  в августе, заряжаешь в январе. А сколько раз «Симпсоны» угадывали события, которые невозможно предвидеть. Громкий террористический акт, неожиданное вступление в предвыборную гонку какого-то  шизофренического персонажа. У них дар предвидения. Потом страна изумляется: «Откуда они это знали?» Это пульсация тока времени. Авторский коллектив проекта обладает тем, что американцы называют «vibe» — чутье. Иначе страна и проект давно разъехались бы в разные стороны.

— Неужели и сегодня каждую новую серию «Симпсонов» ждут, как встарь?

— Есть  теория, что раз в семь лет рождается новое поколение поклонников шоу. Семилетний цикл — это подъем с нулевой отметки  до максимального интереса и снова спад. Сейчас начался очередной «спуск». Однако 27 лет истории сериала  дают надежду, что спад временный. «Симпсоны» — неотъемлемая часть американской культуры. Самое тяжелое — нападки фанатов со стажем. Тех, что с ночи до утра заняты виртуальной бомбардировкой. Тех, которые  специально покадрово смотрят шоу… чтобы нас уличить. Для них  авторы придумывают  шутки, так называемые freeze frame. Идет, к примеру,  панорама по книжной полке в книжном магазине, на корешках книг названия, которые прочитать нереально. Но фризфеймеры рассматривают их на стоп-кадре и читают: «Будьте вы прокляты, freeze framers!»

— Когда в начале 90-х вы, ученики и коллеги режиссера Александра Татарского, сорвались и уехали в Америку, студии «Пилот» пришлось нелегко. Да и Татарский, мне кажется, так и не пережил обиду.

— Знаете,  последние пару лет перед отъездом в США я уже практически не работал на «Пилоте». И когда Игорь Ковалев меня позвал в Лос-Анжелес, куда уже переехали мои товарищи Женя Делюсин, Андрюша Свислоцкий, Сережа Шрамковский...  Многим казалось:  бросили дело, которое начинали. Теперь на голливудских холмах жрут гамбургеры. Но Игорь Ковалев, ближайший товарищ Татарского, был уверен, что он и  Сашу вытянет. А  Татарский наотрез отказался. В общем, это больная тема, не имею права ее комментировать.

— Вы летели в 90-е за океан не в одиночку — целым кораблем. И все равно это была авантюра.

— Настолько хреново было тогда в России, если бы я мог в котомку положить всех своих друзей и близких с  их детьми и домашними  животными… Самое страшное — резать по живому связи, дружбу.  Признаюсь, у меня иллюзий не было. Я не мечтал, как герои «Начальника Чукотки», об ослепительном  Сан-Франциско. Был убежден, что еду с женой, ребенком и котом Вовой максимум на год-два, пока здесь все образуется.

— Что по приезде более всего изумило?

— Скажу вещь, которую не понять нынешней молодежи. У нас в Союзе всегда было ощущение изгоев в своей стране. Потому мы и сбивались  в тесную стаю. Еще был комплекс преследования: «они» («контора») нас подозревают, видят в нас чужаков. В США я просто не знал, чего ждать. Поначалу была какая-то эйфория. Мы все жили в шаговой доступности. Ходили вечерами друг к другу пешком. И днем работали друг с другом.

— Выходит, вы не очень-то и в Америку приехали, привезли с собой свою «маленькую страну».

— Однажды, хорошенько набравшись, мы  едва ползли домой. Заметили в тусклом свете фонаря три или четыре атлетические фигуры. Рефлексивный выброс адреналина — собрались, приготовились к тревожной встрече. А накачанные молодые люди трогательно вжались спинами в стену, давая нам, нетвердо стоящим на ногах, дорогу. Поздоровались. Спрашивают, не нуждаемся ли мы в помощи. Такие вещи сильно действовали на сознание. Но случаются и «трудности перевода». В любом «Старбаксе» при заказе кофе спрашивают твое имя. Меня достало называться Димой, потому что им слышится «Демон». Они жутко удивляются. Поначалу долго разъяснял… потом вспомнил, что по отчеству я Робертович. Теперь называюсь  Робертом.

— В старом советском фильме «Его звали Роберт» один кибернетический персонаж хотел быть таким, как настоящие люди. Вы себя ощущаете настоящим американцем? Русским?

— Русским. Америка — единственная западная страна, где это возможно. Итальянцы, корейцы, испанцы, кто угодно, могут оставаться собой. Хотя когда получаешь гражданство, клянешься, что в случае войны будешь защищать интересы Америки. И это не формальность. Не понимаю, когда друзья хохмят: «Я тебя умоляю, произноси любые клятвы, это же театр!» Но да, я чувствую себя гражданином Америки. Даже отмотал срок в суде. Две недели был присяжным, что оставило неизгладимый след в мировосприятии. Воочию убедился, что беспристрастное правосудие возможно. Дело было пустяшное. Темнокожая бабушка судилась с сетью супермаркетов. Но как же было интересно следить за механикой судопроизводства. Со мной в жюри был человек без двух рук. Можно же сослаться на здоровье… Он не отказался. Это долг гражданина, включающий три вещи:  налоги, участие в суде и защиту страны в случае военной беды. Налоги я  плачу, в суде участвовал… Дай бог,  до войны дело не дойдет.

Лариса Малюкова
обозреватель «Новой»

Россельхознадзор предложил уничтожать турецкие продукты

Posted: 30 Dec 2015 10:03 AM PST

Россельхознадзор предложил уничтожать турецкие товары, незаконно ввезённые в Россию, по аналогии с тем, как это делается с запрещёнными товарами из Европы и США. Об этом говорится в пресс-релизе ведомства.

Ведомство предлагает внести Турецкую Республику в список стран, чьи товары запрещены ко ввозу в РФ, то есть, дополнить этим пунктом соответствующее распоряжение правительства, подписанное в июле этого года. Сообщается, что соответствующее предложение уже отправлено на рассмотрение в Министерство сельского хозяйства РФ.

В декабре Россельхознадзор сообщил «Известиям», что Россия не будет уничтожать турецкие продукты, ввоз которых запрещен с первого января 2016 года. Представитель ведомства тогда пояснил, что Турция не входит в перечень тех стран, продукция которых должна быть сожжена или сдавлена под прессом. Задерживать турецкое продовольствие на границе, по словам собеседника издания, на границе также не планировалось.

28 ноября президент РФ Владимир Путин подписал указ об ограничительных мерах в отношении Турции после того, как ВВС Республики сбили российский бомбардировщик Су-24. В черный список попали овощи, фрукты, мясо птицы.

Продуктовое эмбарго в отношении стран ЕС действует с августа 2014 года, его ввели в ответ на санкции из-за присоединения Крыма и боевых действий на востоке Украины.

Открытки от Юрия Роста и Петра Саруханова

Posted: 30 Dec 2015 09:02 AM PST









Юрий Рост
Обозреватель «Новой»

Петр Саруханов
Главный художник, член редколлегии

Власти Финляндии освободили задержанного по запросу США полковника Ефремова

Posted: 30 Dec 2015 08:01 AM PST



Бывший спецназовец МВД России Юрий Ефремов, задержанный в Финляндии по запросу США, освобожден. Об этом Новой газете сообщила жена полковника Дарья Морозова.


«Он освобожден. Сейчас его отвезут к другу, где он пробудет несколько дней до возвращения в Россию», — сообщил ТАСС адвокат россиянина Маркку Якобссон.

Напомним, 19 декабря по запросу американского филиала Интерпола финские пограничники задержали отставного полковника МВД Юрия Ефремова, который направлялся в Хельсинки к своему другу. Только через три дня с посольством РФ в Хельсинки связался финский адвокат, однако по телефону он отказался назвать причину задержания бывшего милиционера.

Предположительно, задержание могло быть связано с посещением бывшим спецназовцем выставки стрелкового оружия, проводившейся в 2011 году в США. Выставки ежегодно проводит Национальный фонд стрелкового спорта США и в штат Невада съезжаются сотни продавцов оружия со всего мира.

Не вынесла душа

Posted: 30 Dec 2015 06:01 AM PST

Алексей Чалый оказался не готов к российской политике, и сложил с себя полномочия спикера севастопольского Заксобрания. Он также призвал последовать своему примеру губернатора Сергея Меняйло. Конфликт между авторами «русской весны» и новыми хозяевами Крыма в регионе будет продолжаться.



Алексей Чалый во время Парада Победителей в Севастополе. Фото: РИА Новости.


29 декабря, на последней в 2015 году сессии Законодательного собрания, о своей отставке заявил «народный мэр» Севастополя Алексей Чалый — человек, которого многие называли редким честным политиком в Крыму.

«Вся власть в Севастополе работала неудовлетворительно, не буду делить на исполнительную и законодательную, все мы ответственны за результаты работы», — сказал он. И уточнил: из трех приоритетных направлений развития Севастополя — градостроительство, городское хозяйство и экономика — за полтора года нахождения в составе России подвижек удалось достичь только в градостроительстве.

«Уже необратима ситуация с получением статуса исторического поселения федерального значения. Приняты законы, которые регулируют основные отношения в этой сфере, хотя до исполнения этих законов еще далеко. Сделано техническое задание на Генплан, сделано 20 проектов к ТЗ на Генплан. В этом плане наш опыт оказался самым передовым в России. Его копируют даже некоторые регионы, — сказал Чалый об успехах. — Если говорить про сферы городского хозяйства и экономики, то я не буду давать каких-либо оценок. Вы прекрасно видите, что происходит на улицах и что происходит в экономике. То есть, с моей точки зрения, никакого продвижения нет. Более того, с моей точки зрения, ситуация даже хуже, чем год назад, потому что год назад были ресурсы какие-то, люди, на которых возлагались определенные надежды и которые обладали соответствующим профессионализмом. Сегодня эти люди в правительстве уже не работают. Я думаю, что это дает основание говорить о том, что в целом работа власти неудовлетворительна на данном отчетном этапе, и за это кто-то должен нести ответственность.  По моему разумению, прежде всего за это должен нести ответственность тот человек, который возглавлял список партии, декларировавшей такие цели, то есть я. На основании пункта 6 статьи 13 закона города Севастополя № 35-ЗС снимаю с себя полномочия Председателя Законодательного Собрания города Севастополя».

В завершение своего выступления Алексей Чалый обратился с пожеланием к губернатору Севастополя Сергею Меняйло: «Хочу пожелать лицу, которое занимало второй номер в списке и которое под той же самой программой избиралось и имело гораздо больше полномочий, чем я, так же критично подойти к оценке своей деятельности и сделать анализ и соответствующие выводы».

Меняйло на такое предложение отреагировал мгновенно. «Я сожалею об отставке А. Чалого, хотя у нас зачастую были разногласия. Со своей стороны я всегда пытался найти компромиссные решения. Могу только пожелать ему успеха в наверняка новом выбранном им пути», — написал губернатор в Facebook. «Интерфаксу» глава Севастополя пояснил, что считает принятое Алексеем Чалым решение результатом «игры эмоций».

Любопытно, но вызов, брошенный Алексеем Чалым губернатору Севастополя, был принят не только Сергеем Меняйло, но и главой Крыма Сергеем Аксеновым — фигурой, которая в последнее время открыто конфликтует с федеральным правительством. «На мой взгляд, для ответственных политиков сегодня не время бросать удостоверения на стол. Севастополь находятся в достаточно сложном положении. Руководители, ответственные за судьбу своих регионов, давали обещания гражданам. И могут уйти только после выполнения обещаний, либо по решению главы государства, либо по воле избирателей. Ни представления Президента, ни решения избирателей не было», — сказал Аксенов, намекая, что и для его отставки причин нет.

Между тем, сами севастопольцы на городских форумах сходятся во мнении: Чалого довели.

По мнению некоторых горожан, получилось, что Аксенов, Константинов (спикер Госсовета Крыма) и Меняйло сделали себе имя на «крымской весне», а Чалый — сделал «крымскую весну» возможной: финансированием патриотических фильмов о Севастополе, книгами о городе, спонсированием исторических исследований. Когда в Крыму и Севастополе после прихода России начался передел собственности от предприятий до береговой линии, Чалый был едва ли не единственным чиновником, кто этим не увлекся, а продолжал отстаивать интересы города, как он их понимал. Из-за этого возникали конфликты. Всем известно противостояние Алексея Чалого и Сергея Меняйло из-за одобренного губернатором выделения 270 га земли у горы Гасфорта в Севастополе байк-клубу «Ночные волки» за 1,4 млн рублей. «Выделять почти 3 кв. км земли под полторы странички «хотелок» с подписью «Хирург» по меньшей мере странно», — заявил тогда Чалый. Байкер-любимец Владимира Путина «Хирург» за эти слова даже вызвал Чалого на дуэль, но в итоге спикер Севастопольского ЗакСа оказался прав: в декабре Генпрокуратура назвала передачу земли «Ночным волкам» незаконной.

Еще одна важная веха в противостоянии Алексея Чалого с исполнительными властями Севастополя, которая наверняка также подтолкнула спикера Заксобрания к отставке, — принятие инициированного полпредом президента в Крымском федеральном округе Олегом Белавенцевым закона «Об особо охраняемых природных территориях Севастополя». Закон этот фактически разрешил хаотичную застройку города и любой севастополец подтвердит: она уже ведется — не только вдоль городских магистралей, но и в бухтах. Под угрозой застройки парк Победы. Алексей Чалый пытался этот закон ветировать, но вето было отменено губернатором Меняйло.

По-сути, Алексей Чалый оказался не готов к российской политике: мечты об идеальном Севастополе разбились о весьма коммерционализированную реальность, а попытка эту реальность изменить — например, созвать митинг против губернатора Севастополя — закончилась вызовом в Кремль и советом от московских властей «не становиться Навальным».

Между тем, не стоит говорить, что Алексей Чалый уходит с политической арены Севастополя.

«Команда Чалого по-прежнему сохраняет большинство в севастопольском парламенте, — говорит крымский политолог Давид Аксельрод. — «Его люди» — это и первый вице-спикер Екатерина Алтабаева, и вице-спикер Андрей Кулагин, и председатель комитета по земельным отношениям Вячеслав Горелов, и председатель комиссии ЗакСа по местному самоуправлению Виктор Посметный, и председатель комитета по социально-гуманитарным вопросам Татьяна Щербакова. Не стоит забывать, что у Чалого в Заксобрании работает и его брат Михаил. Сейчас соотношение сторонников Чалого и сторонников Меняйло в Заксобрании — 55% к 45%. Насколько я знаю, большинство депутатов склонны поддержать на выборах нового спикера либо Горелова, либо Кулагина — то есть, все именно людей Алексея Михайловича».

Иван Жилин
собкор в Крыму

Томского блогера приговорили к 5 годам колонии за видеоролики

Posted: 30 Dec 2015 04:01 AM PST

Кировский районный суд Томска приговорил томского блогера Вадима Тюменцева к пяти годам лишения свободы по уголовному делу об экстремизме.

Блогер обвиняется в «публичных призывах к осуществлению экстремистской деятельности» и «возбуждении ненависти либо вражды». Состав этих преступлений усмотрели сотрудники областных управлений ФСБ и СК в двух видеообращениях, опубликованных Тюменцевым на сайте YouTube и личной странице «Вконтакте»: в одном речь шла «о мирном перекрытии улицы в знак протеста против маршрутного беспредела», в другом — «о выдворении луганско-донецких беженцев».

Сам блогер в суде не признал свою вину. Накануне объявления приговора Тюменцев выступил с последним словом. Он заявил, что считает уголовное дело, возбужденное в отношении него,  сфабрикованным. В частности, подсудимый сказал, что оно построено на лингвистической экспертизе и явке с повинной:  эксперт, считает он, «интерпретировал его высказывания с искажением смысла», а явка была получена следствием, по словам блогера, путем шантажа со стороны сотрудников ФСБ. «Мне было сказано: или пишу явку с повинной, или сейчас же посадят в СИЗО».

Также Тюменцев заметил, что не ставил целью «разжигание ненависти к украинскому народу» и «не призывал к свержению действующей власти».

Ранее правозащитный центр «Мемориал» признал Вадима Тюменцева политическим заключенным. Объем обвинения по обоим делам, считают юристы «Мемориала», «раздут искусственно», вменение двух статей УК «обосновывается одними и теми же аргументами, из чего следует двойное наказание за одно и то же деяние», общественная опасность которого «несоразмерна с избранной блогеру мерой пресечения».

Георгий Бородянский
Соб. корр. по Омской, Томской и Тюменской обл.

Правительство РФ запретило турецким компаниям заниматься строительством и туризмом в России

Posted: 30 Dec 2015 02:08 AM PST

Правительство РФ запретило заниматься строительным, туристическим, гостиничным бизнесом компаниям, находящимся под юрисдикцией Турции или контролируемым гражданами этой страны. Соответствующее распоряжение опубликовано на сайте кабмина.

С 1 января 2016 года турецким компаниям запрещено заниматься в России бизнесом в сфере строительства, обработки древесины, инженерно-технического проектирования, а также оказанием услуг для государственных и муниципальных нужд. К тому же, компаниям запретят заниматься туристическим и гостиничным  бизнесом.

Отмечается, что запрет не распространяется на работы и услуги, выполнение которых предусмотрено контрактами, заключенными до 2016 года.

Предыдущие санкции Россия ввела в отношении Турции после того, как 24 ноября российский бомбардировщик Су-24 был сбит турецкими ВВС. 1 декабря премьер-министр России Дмитрий Медведев утвердил список запрещенных к ввозу некоторых категорий продуктов (в частности, некоторые овощи и фрукты, мясо птицы, соли) с 1 января 2016 года. Кроме того, санкции распространяются на импорт и туризм, а также вводят запрет на привлечение работников из Турции в российских компаниях. Под запрет не попадают лишь те компании, которые смогут получить разрешение у Минтруда.
Автор: на

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)