Тема дня

---

• Не тот сериал назвали «Родиной»
• Бюджет подаст!
• Тайный круг
• Владимир Путин внес в Госдуму проект амнистии к 70-летию Победы
• Украинский тыл...
• Похоронка из белого шоколада
• Охотники за «гробовыми»
• «Вовремя обнаружили»
• Главу новосибирского ГИБДД задержали по подозрению во взяточничестве
• Трагедия деревни Погорелово
• На баннер «Главплаката» попали Серебренников и Богомолов
• Цена доноса
• Сын лейтенанта Шмидта
• Amnesty International обвинила сепаратистов ДНР и ЛНР в расстрелах пленных
• Крымский антифашист пожаловался в ЕСПЧ на принудительное присвоение гражданства РФ
• Степанова война

Не тот сериал назвали «Родиной» Posted: 10 Apr 2015 01:01 AM PDT На Первом канале начался показ очень страшного кино. Кадр из сериала «Однажды в Ростове» Не тот сериал назвали «Родиной»… У той, как будто адаптированной к нашим реалиям «Родины», отсутствуют практически все признаки места, времени и действия: есть некая почти абстрактная страна, где только говорят по-русски, все остальное — чистый вымысел авторов, скованных по рукам и ногам множеством табу: «да и нет не говорите, черное с белым не носите». Герои и злодеи условны, спецслужбы и политические деятели — тоже. Бытовые приметы к реальной жизни отношения не имеют. Политическая фантастика. То, что происходит в сериале «Однажды в Ростове» (автор сценария Елена Райская, режиссер Константин Худяков, продюсер Сергей Жигунов), могло (может) происходить именно здесь — на просторах именно нашей Родины чудесной. И совсем не однажды, то есть единожды, а «многажды» и всюду: хоть в Тамбове, хоть в Нижнем Тагиле. «Мы живем в аду», — произносит одна из героинь сериала, и этот ад с поразительной для отечественных сериалов беспощадностью воспроизводится на экране и поражает достоверностью и откровенностью описания: все бесправны, все доносят на всех, спасая свою шкуру и подводя под монастырь недавнего друга, соратника и брата. Защиты и пощады ждать не приходится, а один честный милиционер и один справедливый чекист — исключение из правил, и участь у них незавидная. Расстрел рабочих в Новочеркасске в 1962 году — ключевое событие 24-серийного фильма, который на этой неделе стартовал на Первом канале. Фильм снимали к 50-летию со дня одной из самых страшных трагедий второй половины ХХ века. Изначально — для НТВ, затем — для канала «Россия». Но готовый «продукт» заказчика то ли не удовлетворил, то ли напугал, и после показа на Украине права на него были перепроданы Первому каналу, где спустя три года он и увидел свет. Почему сериал «Однажды в Ростове» так долго ждал своего часа — понятно. Такого мощного художественного обличения всей подлости системы российская сериальная индустрия еще не знала, как, впрочем, не знала она и обращения к подлинным драмам относительно недавней российской истории. В нынешних же обстоятельствах, когда любое отклонение от «линии партии» может обернуться обвинениями в искажении истории героического советского народа, само появление в государственном эфире социально-криминальной саги «Однажды в Ростове» вообще кажется фактом невероятным и необъяснимым. «Советское — значит, отличное», — постоянно внушают зрителям с того же телеэкрана штатные пропагандисты. А тут — такой удар по чувствам «верующих», многие из которых наверняка впервые узнали о событиях в Новочеркасске, а кто-то про них что-то такое слышал, уж и не вспомнишь, что именно. Меж тем, по словам одного из героев, «все дороги ведут в Новочеркасск». И криминальная история банды братьев Толстопятовых тоже (по сюжету фильма) родом оттуда. И последующий (преследующий) людей страх — тоже оттуда (в прямом или метафорическом смысле). Связь той давней трагедии с современностью не менее очевидна, и многие диалоги словно списаны с речей сегодняшних патриотов. «Надо бы выявить зачинщиков беспорядков», — докладывает Хрущеву председатель КГБ Семичастный. «А то я без тебя не знаю, — гневается партийный лидер. — Это все оттуда, из-за океана дирижируют». «Надо бы сделать суд закрытым, — предлагает Семичастный, — а то дождемся только грязных обвинений со стороны Запада». «Все билеты на единственный в Ростове концерт Окуджавы раскуплены», — докладывает начальнику местного КГБ подчиненный. «Вот и хорошо, — удовлетворенно кивает тот, — вся гниль в одном месте соберется». «Ты, Сережа, выходит, Родину не любишь?» — лицемерно ужасается тот же начальник в ответ на неповиновение сотрудника. Запад и гнилая интеллигенция — вот, по мнению властей предержащих, главные источники зла. Узнали мелодию? В борьбе с инакомыслием все средства хороши: подлог, подкуп, провокация. Выслуживаясь перед Москвой и прикрывая свою задницу, доблестные рыцари плаща и кинжала фальсифицируют доказательства, отправляют на нары или убивают заведомо невиновных, подставляют своих и покупают чужих. Двоемыслие пронизывает эту систему снизу доверху. И вот уже подонок и доносчик, юный секретарь комитета комсомола мединститута, с энтузиазмом сотрудничающий с органами, при первой же возможности, оказавшись с институтской делегацией в Хельсинки, драпает вместе с любимой девушкой от сопровождающего группу «особиста», а ратующий на словах за советскую образцовую семью начальник-гэбист с легкостью отказывается от забеременевшей от него сотрудницы, подставляя вместо себя своего адъютанта, которого, впрочем, скоро отправит в тюрьму за исполненный тем ранее его же преступный приказ. На этом кошмарном фоне обычные люди — ничто. Им запрещено даже плакать о своих невинно убиенных родственниках, и они покорно подчиняются и изо всех сил крепятся, чтобы не нарушить запрет. Одна из самых страшных и драматических сцен фильма — похороны 14-летнего мальчика, убитого в Новочеркасске, когда мать (поразительная по силе роль Анны Каменковой) падает без чувств рядом с его могилой, а потом, дома уже, поминая сына под приглядом милиционера, давится пирожком, пытаясь заглушить запрещенные рыдания по погибшему ребенку. Нищета и беспросветность народной жизни показаны с такой степенью достоверности, что временами физически трудно дышать. В фильме «Однажды в Ростове», как ни в каком другом, приметы и признаки времени воспроизведены с невероятной тщательностью — начиная с интерьеров и заканчивая характерными для 60-х предметами быта и обихода: чайниками, умывальниками, картинками на стенах и занавесками с бахромой. Люди рвут жилы, чтобы выбраться из этой беспросветной бедности, но система и этого им не позволяет. И волей-неволей начинаешь сочувствовать бандитам Толстопятовым, избравшим свой жуткий путь борьбы с системой, в свою очередь убивающей все живое во имя лицемерной идеи и собственного благополучия. Отдельные примеры несоответствия исторической правде меркнут в сравнении с художественной правдой фильма, которая затмевает немногочисленные ляпы и «провисы» сюжета, втягивая зрителя в активное сопереживание и понуждая к размышлениям. Впрочем, вопрос — как и почему сериал «Однажды в Ростове» все же добрался до телеэкрана? — по-прежнему остается открытым. В социальных сетях по этому поводу высказываются самые разные версии — от политической необходимости очернить Хрущева, отдавшего Крым Украине, до предупреждения несогласным: система бунта не потерпит. А это просто очень сильное, страшное и, увы, более чем актуальное кино. Что по нашим временам само по себе почти бунт: осмысленный и беспощадный. Ирина Петровская Обозреватель «Новой»

Бюджет подаст! Posted: 10 Apr 2015 12:01 AM PDT Семья Михалкова добивается правительственного финансирования богоугодного проекта. Юлия Высоцкая готова бросить вызов американцам Денис АБРАМОВ / ТАСС Между двумя остроактуальными задачами современности: импортозамещением в агропромышленном комплексе и укреплением духовности наметился перспективный симбиоз с претензией на синергетический эффект. В московских храмах начали служить специальные молебны. Да-да, в поддержку импортозамещения в сельском хозяйстве. Правда, оперировать иностранными терминами при православных обращениях к Богу нельзя, и формально будут молиться «в поддержку крестьянства в России». Впрочем, среди верующих есть и те, кто знает, к кому и с какими просьбами обращаться полезнее всего. Вот, например, есть у коменданта цитадели отечественной духовности Никиты Сергеевича Михалкова брат, не менее известный деятель культуры Андрей Кончаловский. А у него — супруга Юлия Высоцкая, совмещающая актерское ремесло и бизнес с кулинарной спецификой. У нее есть пара столичных ресторанов, журнал «ХлебСоль» и, конечно, популярное шоу про еду на федеральном канале. А самое главное — муж и его брат, которые могут написать письмо президенту и устроить так, что он его прочитает. Письмо это, по данным «Коммерсанта», было направлено 16 марта, а уже неделю спустя Владимир Путин вынес предложение «проработать», назначив ответственным за развитие семейного бизнеса вице-премьера Аркадия Дворковича. Суть обращения проста: выделите нам, пожалуйста, 971,8 млн рублей из средств правительства Российской Федерации. Стоило бы, конечно, попросить миллиард, но политическое чутье не подвело: в стране кризис, приходится затягивать пояса. На что же пойдут правительственные деньги? Фактически на развитие ассоциирующегося с Юлией Высоцкой бренда «Едим дома!» (пока он представлен в сегментах замороженных овощей и книжного ширпотреба). Предполагается, в регионах будут созданы фабрики-кухни, которые начнут поставлять свою продукцию как во входящие в сеть кафе и кулинарии, так и в социальные учреждения, например, в детские дома и интернаты. Авторы письма заявляют, что государственное финансирование им нужно исходя из государственных же задач, ведь предполагается реализация социально-политического проекта, а именно создание конкурента «Макдоналдсу». При этом только чистая прибыль американской компании в России составила в 2013 году 5,4 млрд рублей, а количество ресторанов подбирается к пяти сотням. Согласитесь, это много больше, чем заявленные Михалковым и Кончаловским 41 кафе и 91 кулинария. Да и странно говорить, что альтернативы зарубежному фастфуду в России прежде не было. У той же «Крошки Картошки» по стране около 300 точек, у еще более концептуально заточенного под национальную тематику «Теремка» — 226, трактиров «Елки-палки» насчитывается более 60. То есть возможностей принять трапезу в патриотической атмосфере и сейчас более чем достаточно. И проект Михалкова–Кончаловского будет конкурировать на этой площадке, а «Макдоналдс» продолжит соревноваться с «Сабвэем» и «Бургер Кингом». Но проект все равно патриотический: ведь финансирование запрошено в рублях и у родного правительства. Алексей Полухин редактор отдела экономики

Тайный круг Posted: 09 Apr 2015 11:02 PM PDT Кто расстреливал польских военнопленных в 1940 году, ровно 75 лет назад. Кресты на месте захоронения польских военнопленных в Медном (Тверская область) staricaschool.ucoz.ru Выставка «Постановили: «Расстрелять!» (Из истории политических репрессий в Тверской области). Фрагмент. Мемориальный комплекс «Медное», Тверская область gulagmuseum.org Дмитрий Токарев В двухэтажном деревянном доме во Владимире незаметной жизнью тихого пенсионера жил Дмитрий Токарев — давным-давно уволенный на пенсию бывший начальник Управления НКВД по Калининской области. Он жил один. Два его взрослых сына уехали в другие города. В расследовании дела о расстрелах польских граждан в 1940-м он стал ключевым свидетелем. 20 марта 1991-го состоялся его допрос. Следственную группу встретил сгорбленный высохший старик с шаркающей походкой, слабым извиняющимся голосом, больным взглядом выцветших глаз. Но первое впечатление о его старческом угасании было обманчивым. Токарев продемонстрировал внутреннюю собранность, быстроту реакции и логичность мысли, хорошую память, эрудированность и ум. И главное, неизжитую авторитарность и начальственные замашки — что особенно поразило пришедшего к нему следователя Анатолия Яблокова. На сохранившейся аудиозаписи этого допроса голос Токарева звучит четко, его речь внятна и разборчива, и действительно не скажешь, что этот голос принадлежит глубокому старику. Он дает свои пояснения в скромно обставленной и опрятной комнате. О нем заботятся сотрудники КГБ, приносят пенсию, продукты. Когда-то он занимал весь этот двухэтажный дом, но потом, оставшись один, стал довольствоваться парой комнат. Старику достаточно. Здесь ему и назначено будет умереть. Совещание у Богдана Кобулова В марте 1940-го в Москву вызвали начальство управлений НКВД трех областей: Калининской, Смоленской и Харьковской. Токарев отправился в Москву на автомобиле, с ним поехали его заместитель Василий Павлов и комендант УНКВД Андрей Рубанов. В Москве на Лубянке собрались в кабинете Кобулова, и он объявил собравшимся об «указании высшей инстанции» о расстреле пленных поляков. Кобулов проводил инструктаж и предупреждал об особо тайном характере предстоящей расправы: «А тут никаких прокуроров, никаких посторонних лиц — ничего. Таково — как сказал Кобулов нам на этом совещании злополучном — никаких посторонних свидетелей… никаких живых свидетелей быть не должно. Прокуроры не нужны»1. В совещании принял участие и начальник Управления по делам военнопленных НКВД Сопруненко, который докладывал, сколько должно быть расстреляно в каждой из областей, и давал пояснения, а из высоких руководителей присутствовал заместитель наркома внутренних дел по кадрам Сергей Круглов. Всего, как вспоминал Токарев, в этом совещании принимало участие не более 15–20 человек. Узнав о масштабе предстоящей акции, о том, что его управлению предстоит расстрелять более 6 тысяч человек, Токарев испугался, хотя был, как говорит о себе, — не из пугливых. По окончании совещания попросил у Кобулова разрешения остаться для разговора с глазу на глаз. «Кобулов ответил: «Хорошо, оставайся». Когда остался, я говорю: «Я в таких операциях никогда в жизни не участвовал. Тем более когда я узнал о масштабах этой операции, я боюсь, что я ничего не смогу сделать». «А мы на вас и не рассчитывали», — зло сказал мне. По сути дела, он мне объявил о моем служебном несоответствии как бы. «Мы на вас не рассчитывали. Мы вас пригласили для того, что поскольку на территории вашей области будут эти операции проходить и без помощи ваших работников тут не обойтись, вот мы пригласили вас и заместителя, для того чтобы кто-нибудь из вас знал о том, что происходит». «Благодарю вас, — говорю, — мне все ясно». Я вышел из кабинета Кобулова с облегченной душой». Как пояснил Токарев, он не запомнил точной даты, когда состоялось это совещание у Кобулова. Помнил только, что дело было в марте 1940-го, и помнил, что вернулся из Москвы с новостью о присвоении ему звания майора госбезопасности, о чем и сообщил своей жене. Важный штрих! Это звание Токареву присвоили приказом НКВД СССР от 14 марта 1940-го, то есть само совещание могло происходить либо день в день с этой датой, либо на день-два позднее. Если учесть, что решение Политбюро ЦК ВКП(б) о расстреле польских граждан было принято 5 марта, то логично предположить, что понадобилась неделя с небольшим для созыва работников на совещание в НКВД с инструктажем о подготовке и проведении акции. Расстрел По возвращении в Калинин Токареву и его заместителю Павлову предстояло сформировать группу работников УНКВД, которая должна была провести расстрелы. В своих показаниях 1991-го Токарев умаляет свою роль в деле формирования расстрельной команды, изображая дело так, что все было передоверено его заместителям. «Вот Качин — принимал участие, Качин — помощник. Было приказано выделить необходимое число людей для оказания помощи такой-то операции. Все. Зам. по кадрам отбирал людей, вот…» Токарев помнил строгое указание Кобулова об особо секретном характере акции, о том, что «ни одного живого свидетеля быть не должно». Это означало, что люди, узнавшие о расстреле поляков, но не принявшие участия в качестве исполнителей, должны быть устранены. Токарев понял это буквально и даже полагал, что спас жизнь одному из своих сотрудников — водителю, поначалу отказывавшемуся принимать участие в расстрелах: «И вот, один шофер, я не помню сейчас его фамилии, отказался. Я боялся, как бы его не приказали расстрелять как свидетеля. И я вызвал его к себе и говорю: «Миша, ты коммунист…» Взял грех на душу, но я в целях таких, чтоб его сохранить как человека». На прямой вопрос, отдавал ли Токарев приказ конкретным работникам управления участвовать в расстреле, он отвечал «нет», перекладывая вину на своих заместителей. Согласно показаниям Токарева, определенную роль в формировании расстрельной команды сыграл и прибывший из Москвы начальник комендантского отдела НКВД Василий Блохин, он лично знал ряд чекистов, например Николая Сухарева. По словам Токарева, в Калининском УНКВД «всего около 30 человек участвовало в расстрелах» — «шофера в основном и некоторые надзиратели». Если проанализировать список награжденных приказом НКВД СССР от 26 октября 1940-го, видна определенная закономерность, кого именно включили в команду: сотрудников 1-го спецотдела (учетно-архивного), комендатуры, надзирателей и вахтеров внутренней тюрьмы, водителей УНКВД. Это был своего рода обслуживающий персонал запущенной Блохиным машины смерти. Каждый отвечал за конкретный ее участок: сотрудники 1-го спецотдела оформляли бумаги на подлежащих расстрелу и составляли расстрельные акты, сотрудники комендатуры — расстреливали, надзиратели выводили из камер узников и вели на расстрел, шоферы доставляли со станции прибывавших из Осташковского лагеря в здание НКВД во внутреннюю тюрьму, а после казни грузили и отвозили тела расстрелянных для захоронения в Медном. И действительно, подсчет по списку награжденных (тех, о ком удалось выявить сведения) дает цифру — 35 сотрудников УНКВД по Калининской области. Что ж, память Токарева не подвела, его оценка числа участников расстрельной акции близка к истине. Вскоре после совещания у Кобулова в Калинин прибыли заместитель начальника Главного транспортного управления НКВД Николай Синегубов, начальник штаба Главного управления конвойных войск НКВД Михаил Кривенко и начальник комендантского отдела АХУ НКВД Василий Блохин. Прибывшие жили на станции Калинин, где в тупике размещался их салон-вагон. Сюда им доставляли и корреспонденцию, и питание. Это был своего рода штаб для организации и координации работы всех звеньев конвейера — от «разгрузки» Осташковского лагеря до закапывания тел казненных в Медном. Отъезд Блохина из Москвы можно датировать точно. Согласно приказам по Административно-хозяйственному управлению НКВД СССР он числился в командировке с 16 марта по 23 мая 1940-го. Сложно сказать, сразу ли он отправился в Калинин, не использовал ли он те полмесяца до начала акции для инспектирования и подготовки расстрелов еще и в Смоленске и Харькове. Как вспоминал Токарев: «Вместе с Блохиным и Синегубовым приехал начальник Главного управления конвойных войск Кривенко. Он привел туда целый поезд тюремных вагонов. Вот в этих вагонзаках перевозились военнопленные с Осташкова до Калинина. А в автозаках уже перевозились со станции Калинин во внутреннюю тюрьму. Вот и вся технология». Блохин первым делом озаботился надлежащей подготовкой расстрельного помещения, и 5 апреля 1940-го расстрелы начались. И по прошествии 50 лет Токарев вспоминал подробности массового расстрела с ужасом и содроганием: «…зашли ко мне они втроем — Синегубов, Блохин и Кривенко. Я сидел в кабинете: «Ну, пойдем». — «Пойдем»… Это в первый же день. Вот мы и пошли. И я увидел весь этот ужас. Пришли там через несколько минут, надел свое спецобмундирование Блохин… Кожаная коричневая кепка, кожаный коричневый фартук длинный, кожаные коричневого цвета перчатки с крагами выше локтей. И на меня это произвело впечатление ужасное. Я увидел палача». Пробыв непродолжительное время в комнате, где перед расстрелом проводился короткий опрос узников на предмет сличения личных данных с документами дела и расстрельным списком, Токарев ушел. Он не хотел присутствовать на казни: «В камеру, где расстрел производился, я не заходил. Там технология была отработана Блохиным, вот, вместе с комендантом нашего управления Рубановым. Они обшили кошмой двери, которые выходили в коридор, чтобы не были слышны выстрелы в камерах. Потом проводили осужденных, будем так говорить, через коридор, сворачивали налево — тут «красный уголок». В «красном уголке» сверяли по списку, совпадают ли данные, установочные данные, нет ли тут ошибки, вот, а потом, когда удостоверялись, что это тот человек, который должен быть расстрелян, тут же надевались на него наручники и вели его в камеру, где производился расстрел, стены которой тоже были обшиты звукопоглощающим материалом. Вот и все». Обреченным ничего не говорили о принятом в отношении них решении: «Никому не зачитывали ничего, ничего не говорили: наручники — и давай дальше…» Из расстрельного помещения был второй выход — во двор. Туда выносили тела казненных и грузили на машины для отправки в Медное, к месту захоронения. На вопрос, кто перетаскивал к машинам тела расстрелянных, Токарев пояснил: «Шофера в основном и некоторые надзиратели. Подтаскивали к машине и бросали в кузов». В Медном, где на участке, отведенном для НКВД, уже были массовые захоронения расстрелянных в годы Большого террора 1937–38 годов, теперь предстояло закопать тела и 6 с лишним тысяч казненных узников Осташковского лагеря. Когда начальник УНКВД Токарев заговорил о привлечении землекопов для рытья ямы для захоронения тел — москвичи его высмеяли — какая наивность! В Москве для таких целей в 1937–1938 годах использовалась «большая механизация» — экскаватор. Поручили коменданту УНКВД Рубанову раздобыть машину — справился, пригнал экскаватор «Комсомолец». Прибывший вместе с Блохиным из Москвы сотрудник «спецгруппы» Иван Антонов сам сел за рычаги экскаватора и готовил ров. Блохин приехал из Москвы в Калинин не только со своим многолетним подчиненным Иваном Антоновым2. Был еще и третий сотрудник «спецгруппы» НКВД, прибывший вместе с ним, фамилию которого Токарев так и не вспомнил. Можно лишь предположить, что это мог быть либо Александр Емельянов, который числился в командировке с 16 марта по 29 апреля 1940-го, либо Петр Яковлев — был в командировке с 24 марта по 23 мая 1940-го3. Согласно сохранившимся в архивах документам, Токарев исправно и регулярно докладывал в Москву шифровками на имя первого замнаркома внутренних дел Всеволода Меркулова о числе расстрелянных. Вел, так сказать, общую бухгалтерию. Тексты этих шифровок предельно лаконичны, например от 5 апреля 1940-го: «Первому наряду исполнено 343», и далее регулярно — «14/IV восьмому наряду исполнено 300», «20/IV исполнено 345», «22 апреля исполнен 296», «23 апреля исполнен 292», «24 апреля исполнен 195», «25 апреля исполнен №294», «29 апреля исполнено 292»… и вплоть до последней шифровки — «22 мая исполнено 64»4. Действительно, все сходится — 23 мая 1940-го Блохин вернулся в Москву. Токарев рассказывал, что в первый день, когда начались расстрелы, «привезли 300 человек, и это оказалось слишком много, ночь уже была короткая, и надо было как-то укладываться во время сумеречное. Стали потом по 250». Об этом как будто бы сам Блохин попросил. На самом деле «нормой» для Блохина было не 250, а без малого — 300 расстрелянных за ночь. Это видно из вышеприведенных шифровок Токарева. Миссия Блохина в Калинине закончилась 22 мая 1940-го. Закатили банкет, прямо в своем «штабном вагоне», на станции. Звали Токарева: «И когда закончили все это дело грязное, в своем салоне-вагоне москвичи устроили банкет, что ли. Настойчиво приглашали меня. Я не пошел, не пошел…» Удивительно, но Токарев и в 1991-м помнил точное число расстрелянных тогда в его управлении польских граждан — 6295. В то же время, согласно справке УПВИ, из Осташковского лагеря было отправлено в УНКВД по Калининской области 6287 человек. На 8 человек меньше. И объяснение тут может быть одно — эти 8 человек были доставлены на расстрел в Калинин не из Осташковского лагеря, а из тюрем НКВД, куда были водворены раньше5. С другой стороны, количество дел на приговоренных тройкой в 1940-м военнопленных из Осташковского лагеря, сохранившихся в архиве КГБ (согласно записке Александра Шелепина 1959-го), составило 63116. Можно предположить, что это превышение числа приговоренных над числом этапированных в УНКВД объясняется тем, что итоговая цифра 1959-го получена простым суммированием лиц, поименованных в протоколах тройки НКВД СССР и включенных в направленные в Осташков списки-предписания на расстрел: и тут важно учитывать наличие ошибочно включенных в списки случаев, когда один человек проходил в списке дважды, и тех, кто, будучи приговоренным, умер в лагере до момента отправки в УНКВД. Таких примеров немного, но они есть и вполне объясняют это расхождение7. Таким образом, можно быть уверенным в точности сообщенного Токаревым числа расстрелянных польских военнопленных в апреле-мае 1940-го в УНКВД по Калининской области и захороненных в Медном. Никита Петров

Владимир Путин внес в Госдуму проект амнистии к 70-летию Победы Posted: 09 Apr 2015 10:28 PM PDT Президент РФ Владимир Путин внес в Госдуму проект постановления об амнистии к 70-летию Победы, сообщает пресс-служба президента. В Кремле подсчитали, что предложенный президентом вариант амнистии коснется 260 тысяч осужденных (60 тысяч из них — приговоренные к реальным срокам и 200 тысяч — осужденные условно, а также граждане, которым тюремный срок заменен на более мягкий вид наказания и те, чье наказание отсрочил суд). Постановление президента также предлагает освободить осужденных, которым осталось отбывать менее года тюремного срока. Амнистия распространится на несовершеннолетних лиц, женщин или неженатых мужчин с несовершеннолетними детьми или детьми-инвалидами на попечении, а также на беременных. Также освобождению подлежат мужчины старше 55 лет и женщины старше 50 лет. Предполагается, что амнистия коснется заключенных, совершивших преступления небольшой или средней тяжести, которые защищали страну или участвовали в боевых действиях в Афганистане, Чечне или других странах, а также участников контртеррористических операций на Северном Кавказе. Освобождены будут ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС, а также инвалиды I и II группы. Особо отмечается, что амнистия предусматривает прекращение дел, находящихся в стадии производства. При этом амнистия никак не затронет сроки для заключенных, осужденных за тяжкие или особо тяжкие преступления — убийства, насильственные преступления, терроризм, экстремизм, похищение человека, взяточничество, преступления в отношении несовершеннолетних, преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков. Ранее свои варианты проектов амнистии ко Дню Победы предлагали «Справедливая Россия» и СПЧ. Последний в совем обращении к Госдуме поддержали и деятели культуры. Предыдущий проект амнистии был разработан к 20-летию Конституции РФ. По данным ФСИН, под нее подпали почти 23 тысяч человек.

Украинский тыл... Posted: 09 Apr 2015 01:13 PM PDT Другие фотографии Евгения Фельдмана

Похоронка из белого шоколада Posted: 09 Apr 2015 12:01 PM PDT Красноярск: кадровые перемены в «крае высокой культуры» не связаны с требованиями общественности. Торт-победитель newsru.com Новосибирцы на минувшем митинге требовали уволить министра культуры РФ Владимира Мединского, но пока увольняют министра культуры Красноярского края Елену Паздникову. А на ее место молва прочит бывшего директора Новосибирского театра оперы и балета Бориса Мездрича, отставленного после постановки «Тангейзера». Паздникова уходит с 14 апреля, написав заявление по собственному желанию. В правительстве опровергают разговоры о том, что отставке поспособствовал VIII открытый чемпионат «Лучший кондитер Сибири», где представили торты к юбилею Победы: волгоградский памятник «Родина-мать» из съедобных ингредиентов, батальные сцены и парад танков на Красной площади из крема, глазури и мастики, обгоревшие солдатские письма и похоронки из белого шоколада и марципана. Победил трехъярусный торт Надежды Сабуровой с Хатынским мемориалом в миниатюре — сладкой скульптурой мужчины, выносящего из горящей деревни тело убитого ребенка, сладкими же Вечным огнем с двумя гвоздиками, «декорированным реальными фотографиями времен войны и поминальным стаканом». После волны возмущения этим кощунством организаторы извинились перед ветеранами, но, кажется, лучше б молчали: креативные кулинары рассказали, вроде как оправдываясь, что то были «арт-классы» и никто торты не ел, они экспонируются как шедевры кондитерского мастерства, и «компании-изготовители забрали их для демонстрации своих профессиональных возможностей на других выставках». В реальности госчиновникам на весь вскипевший Рунет глубоко плевать, а «Три толстяка» — это действительно невинная сказка. Не так давно, например, в соседнем Кемерове кондитеры упражнялись на тему «возвращения Крыма», слепив крейсер «Варяг». Как говорила министр Паздникова в одном из недавних интервью, «масштабный проект ХХ века «Превратим Сибирь в край высокой культуры!» успешно работает и сегодня». Об отставке Паздниковой говорили и до этих тортов. Причина одна: она переезжает в Санкт-Петербург, доработав до пенсии, — день рождения отметит за два дня до ухода с госслужбы. Депутат петербургского Заксобрания Виталий Милонов, допустивший, что «в действиях организаторов конкурса есть состав уголовного преступления» (а кондитера из Германии Людовика Лагарда, возглавлявшего жюри, он предложил депортировать с запретом на въезд в Россию минимум на пять лет), пока никак не выразил своего отношения к переезду Паздниковой. Однако, поставив в один ряд новосибирскую постановку «Тангейзера» и красноярский конкурс тортов, Милонов в интервью РСН заявил, что авторов «я бы выпорол и публично бы изгнал». Паздниковой же, по словам депутата, «не хватило опыта: это тусовка, она умеет очаровывать». Что до Мездрича, он свое возможное назначение не подтверждает. От нового красноярского губернатора Виктора Толоконского, новосибирца и по рождению, и всему жизненному пути и карьере, давно ждут кадровых перестановок в пользу земляков. Но пока в правительстве края не называют новых кандидатов в министры. Алексей Тарасов Обозреватель

Охотники за «гробовыми» Posted: 09 Apr 2015 11:05 AM PDT Четыре мошеннических способа изъятия денег у населения и девять советов, как избежать соблазна. У пенсионерки Елены Сергеевны мошенники выманили 600 000 рублей, накопленных на черный день. Преступникам удалось раскрутить пожилую женщину по одной из схем, благодаря которым полиция ежедневно принимает десятки заявлений на действия мошеннического характера в отношении пожилых людей. Схема первая: БАДы под видом лекарств Елене Сергеевне, маме Инны, 76 лет. Она услышала по радио рекламу чудо-аппарата, который лечит все, и купила его примерно за 40 000, затем к нему еще чудо-капсулу за 60 000. Но и это не все. «Убедившись, что мама проглотила капсулу, мошенники сказали ей, что если капсула не выйдет через 10 часов естественным путем, то ее смерть будет такой мучительной и страшной, что черти в аду содрогнутся, — говорит Инна. — И предложили купить еще одну, которая нейтрализует первую, за 700 тысяч! Мама ответила, что у нее только 500, они были милосердны, сжалились и согласились. Мама пошла в Сбербанк, сняла деньги и отнесла их в другой банк на счет какого-то физического лица». В полицию мама Инны и ее родственники обращаться не стали. Во-первых, маму запугивали, во-вторых, надо было бы водить маму в полицию, чего Инна тоже очень хотела избежать. Чтобы продать бесполезные препараты под видом жизненно необходимых лекарств, преступниками разработана целая «цепочка». Сначала пенсионерам звонят из некоего «статистического центра», «медицинской организации», просят ответить на невинные вопросы: как ваше здоровье, довольны ли качеством обслуживания в районной поликлинике? Установив контакт, мошенники сообщают: в нашем центре специально для пожилых разработана программа, для начала к вам бесплатно приедет специалист и проведет диагностику. Получив согласие клиента, «врач» приезжает к нему на дом. «Врач» в полной экипировке: белый халат, ноутбук, какие-то приборы. Основная его задача, разумеется, не диагностика, а анализ обстановки. Выслушав жалобы, он звонит с отчетом в колл-центр, и через некоторое время из этого центра перезванивает другой «врач». Он говорит, что медики проанализировали жалобы и пришли к выводу, что пациенту необходим новый препарат, который они готовы продать со скидкой. Препарат привозят (как правило, это БАД). Но втюхивание препарата в одном экземпляре не означает, что мошенники остановятся: некоторые жертвы обмана платят им за «новые» препараты в течение года. Обычно в состав мошеннической группы входит 3–6 человек: «врач», «курьер», «оператор на телефоне»… В одном «колл-центре», снимающем помещение где-нибудь в офисном центре под видом, например, рекламного агентства, может сидеть по 3–4 таких бригады, которые контролирует «бригадир». Бригада получает 30–40% выручки, «бригадир» — 60%. Из этих денег он оплачивает аренду, связь, расходные материалы. Информацию преступники берут обычно из купленных телефонных баз, где указаны имена и даты рождения абонентов. Срок жизни такого «колл-центра» — 2–3 года. Схема вторая: мошенники с иконами Такие истории тоже начинаются с телефонного звонка, на этот раз — из «эзотерического», «парапсихологического» центра. Они предлагают бесплатное собеседование, чтобы получить представление о проблемах человека. Спустя какое-то время перезванивают и предлагают «лечение» — необходимые обряды. Телефонный разговор строится по определенной схеме: жертву вводят в состояние транса. Например, на заднем фоне во время разговора поют молитвы, вдруг какая-то женщина начинает кричать, что икона плачет, что пациента надо «отмаливать». Жертва соглашается, к ней на дом приходят несколько женщин с иконой или — с хрустальным шаром, кадилом и т.д. Они поют молитвы, обходят квартиру и начинают «доить» жертву до последнего. Предъявить мошенникам нечего: жертва вызывает их добровольно. Схема третья: фильтры для воды Маму Ирины мошенники, почувствовав, что она колеблется, замучили звонками и визитами, предлагая купить у них фильтр. «Я потом искала этот фильтр в интернете, но ничего о нем не нашла, — говорит Ирина. — Уверена, это расчет на то, что пожилые люди не пользуются интернетом и не могут проверить информацию». Преступники представляются сотрудниками Роспотребнадзора, ЖЭКа или коммерческой фирмы и предлагают жертве провести анализ воды из-под крана. Используя электролизер, мошенники добиваются впечатляющего визуального эффекта: вода становится неприятного цвета, на дно посуды выпадает грязный осадок. Продемонстрировав жертве, какую гадость она пьет, преступники показывают принесенную с собой чистейшую воду и предлагают купить за огромные деньги чудо-фильтр. Возможно, этот фильтр действительно будет исправно очищать воду, вот только цена… В интернете фильтр можно заказать за 3000 рублей, а мошенники просят за него 50 000, а то и 70 000. В качестве «бонуса» могут согласиться на рассрочку и взять часть суммы (например, 10 000), но если вдруг бабушка передумает ставить фильтр, она должна будет заплатить за расторжение договора еще 5000. Схема четвертая: звонок от детей, попавших в беду Дедушке Ване позвонили на мобильный, когда он был один на даче. Звонивший представился его взрослым сыном, слышно было плохо, «сын» звонил из полиции, у него якобы нашли наркотики, поэтому он просит срочно перечислить 70 000 рублей, чтобы не было неприятностей. Важная подробность: все это время дедушку держали на связи, пока он ехал на машине в село, где был платежный терминал, — чтобы не мог перезвонить сыну. Когда старик доехал до терминала и перевел 50 000 (все, что у него было), преступники потребовали, чтобы он порвал квитанции возле микрофона: «Рвите так, чтобы мы слышали». — Мы обратились в полицию, — говорит невестка Лена. — У нас было три телефонных номера: тот, с которого звонили, и два номера, на которые надо было перечислять деньги (на один номер перечислять больше 50 000 нельзя). И еще — квитанция, которую дедушка порвал, но не выкинул. Ничего это не дало. Поразительно, что дедушка во все это поверил: где его сын и где наркотики? Вариант того же сюжета: звонят от имени вашего сына или дочери, говорят, что сбили человека, врезались в чужую дорогую машину… Или звонит ребенок, плачет в трубку: «Мама, я сломал руку другому мальчику, надо срочно заплатить, чтобы у нас не было неприятностей, сколько у нас дома денег?» (Обратите внимание на вопрос.) Жертвам могут звонить еще раз от имени правоохранительных органов: мы знаем, что вы пострадали от действий мошенников, государство готово возместить вам часть суммы (жертва называет сумму), но для этого надо заплатить налог, вот реквизиты, номер карточки, на которую надо перечислить деньги. Эта «компенсация» называется «компотом». «Компотить» — значит, под видом компенсации кидать пострадавших на деньги. Полезные советы — Не открывайте двери незнакомым людям, с какими бы целями они к вам ни шли. — Учтите, мошенники обычно действуют днем, чтобы не сталкиваться с работающими родственниками пенсионеров. — С опаской относитесь к любым «панацеям», в том числе и к таким, которые рекламируются в крупных изданиях, на телевидении, на радио, — обычно под видом чудодейственных приборов скрывается обыкновенное шарлатанство. — Не участвуйте в телефонных опросах, целью которых является получение информации о вас, вашей семье или вашем благосостоянии. — Не давайте «представителям городского методического центра» и прочих невразумительных организаций никаких данных о себе, даже если они предлагают позвонить по какому-то номеру, по которому их полномочия подтверждают. — Обязательно советуйтесь с родственниками, прежде чем платить кому-либо значительные суммы или подписывать какие-либо документы в отношении квартиры или имущества. — Не стесняйтесь говорить: «Мне надо подумать, я вам перезвоню» — а если на вас продолжают давить, решительно прекращайте общение. — Категорически не подписывайте пустые листы, куда «потом впишут» что нужно, якобы экономя ваше время. — Обязательно проверяйте фирму, которая делает предложение, связанное с квартирой, — например, запишите их контакты и данные и потом позвоните вашему участковому или в ваше отделение полиции, чтобы проверить тех, кто к вам приходил. Ксения Кнорре-Дмитриева

«Вовремя обнаружили» Posted: 09 Apr 2015 10:02 AM PDT В Самаре сожгли партию польских яблок. Управлением Россельхознадзора по Самарской области совместно с Самарской таможней был проведен таможенный осмотр помещений и территорий на овощной базе Самары на улице Олимпийской. В ходе осмотра была обнаружена партия свежих яблок польских сорта «Глостер» весом 455 килограммов, ввоз которых в Россию запрещен. На этикетках с указанием страны-производителя значилась не Польша, а страна-получатель товара Казахстан. По всей видимости, эту партию яблок торговцам из Казахстана удалось перевезти через пункт пропуска на границе с Россией и довезти до Самарской оптовой базы. Вот только реализовать продукцию из Евросоюза, подпадающую под эмбарго, предпринимателям не удалось. Самарский Россельхознадзор в сотрудничестве с таможенниками вовремя обнаружил контрабандный товар. Россельхознадзором было выдано предписание об уничтожении всех 35 ящиков с польскими яблоками. И их сожгли. После запрета Российской Федерацией импорта определенных продовольственных товаров из тех стран, которые ввели санкции в отношении России — США, государств ЕС, Канады, Австралии и Норвегии, — довольно часто случаются попытки контрабанды или привоза запрещенных товаров по поддельным документам или с переклеенными этикетками. Специалисты отмечают, что с закрытием российского рынка сбыта для Польши, которая была основным поставщиком яблок в Россию, резко увеличился их поток из Сербии, Белоруссии и Казахстана. Наталья Фомина соб. корр. «Новой», Самара

Главу новосибирского ГИБДД задержали по подозрению во взяточничестве Posted: 09 Apr 2015 09:01 AM PDT Исполняющего обязанности руководителя управления ГИБДД по Новосибирску Валерия Гореева задержали по подозрению в получении взятки, сообщает местное издание «Тайга.инфо». Источник в правоохранительных органах рассказал изданию, что задержан именно Гореев. И.о. начальника отдела общественных связей управления МВД по Новосибирской области Сергей Щекотин подтвердил РБК, что задержанный — Валерий Гореев. Как заявили ТАСС в Следственном управлении СК по региону, сейчас проходит доследственная проверка по факту задержания Гореева, но уголовное дело пока не возбудили. Ранее сегодня на сайте новосибирского ГУ МВД появилось сообщение о задержании сотрудника одного из подразделений ГИБДД, который якобы пытался получить взятку в размере более 30 тысяч рублей за возврат автовладельцу со штрафстоянки его машины. По уточнению ведомства, сотрудники ФСБ и службы собственной безопасности управления МВД задержали представители ГИБДД во время оперативной комбинации. Как сообщает пресс-служба МВД, сотрудника ГИБДД отстранят должности и, возможно, уволят из органов внутренних дел. Его руководителей привлекут к «строгой дисциплинарной ответственности».

Трагедия деревни Погорелово Posted: 09 Apr 2015 08:01 AM PDT Каждые 40 минут в России от рук мужа или сожителя погибает одна женщина. Фото автора Домашнее насилие давно перестало удивлять — и побуждать к вмешательству. Бытовая жестокость — норма жизни. Смерть — не больше чем повод для разговоров. В Вологодской области двенадцать деревень Погорелово. В одной из них 15 марта Анатолий Угрюмов застрелил свою жену Валентину Угрюмову, а потом выстрелил себе в сердце. В соседней комнате в это время спал их 20-летний глухонемой сын Иван. Можно даже не уточнять, в каком Погорелове это произошло, — такое могло случиться в любом из них. Угрюмовы были родителями пятерых детей. Спустя две недели после убийства в деревне по-прежнему судачат о случившемся. Множатся слухи, выдвигаются версии. За месяц до трагедии в трактор Толи Угрюмова въехала легковушка, за рулем, говорят, был бывший полицейский. Оба, говорят, были с бодуна. Виноватым сделали Угрюмова: лишили прав и влепили тридцать тысяч штрафа (деньги прислала мать). Еще суд обязал выплатить 51 тысячу полицейскому за ущерб. А на Толе уже висел кредит за телевизор. До Погорелова добраться несложно, сложнее из него выбраться: выходишь наугад и ждешь сквозного автобуса. Прицельные автобусы сюда не ходят. Хотя вроде всего 150 километров от Вологды, не захолустье, аккуратная живая деревня. Три гастронома с хлебом по 32 рубля (но в выходные ни здесь, ни в соседних деревнях его не достать), Дом культуры, парк «Ветеран», школа, банк. Угрюмовы жили в доме номер 18 по улице Центральной — лет 20 назад колхоз построил его для работников. Ветхий, серый, их дом кажется никогда не крашенным и одичалым. Немигающе глядят четыре занавешенных окна: два — в деревянных облупившихся рамах (здесь жили Угрюмовы), два — пластиковых, новеньких (здесь живут их соседи Баевы). Дом, в котором жили Угрюмовы. Фото: Екатерина Фомина / «Новая» Во двор выволокли ковер с места преступления и угрюмовский хлам. Воскресным утром деревня умиротворенная и безлюдная. Градислава Баева возится на своем участке, расчищает место под курятник — другую живность в деревне держать невыгодно. Кроткая, говорящая негромко — совсем не под стать своему раскатистому имени, — Градислава извиняется за свой рабочий внешний вид и приглашает в дом. На кухне Баевых светло, чисто, просто. Пестрый линолеум, пластиковые полки, пластиковые панели «под дерево» на стенах. За столом с горячим еще чайником — восьмидесятисемилетняя баба Нина (мать Градиславы) и муж Сергей. Подливает бабе Нине чаю, подкладывает пряник… С мужем Градислава познакомилась пару лет назад, когда обоим уже было за пятьдесят, на ретродискотеке в соседнем поселке. Сейчас живут счастливо — «пусть и в бедноте, но без этой нервотрепки алкашьей». Градислава работает медсестрой в садике «Рябинка» за семь тысяч в месяц. В свободное время раньше ходила в местный клуб на танец живота: за два месяца «вошла в азарт», но потом остальные танцовщицы разбежались — дорого платить сто рублей за занятие. Сергей сейчас не работает, ждет ответа из нефтяной фирмы, которая может взять его на должность шофера. Уже восемь месяцев ждет. Сергей и Градислава вспоминают воскресенье, когда произошло убийство: рано проснулись, чинили крыльцо, с улицы выстрелы не услышали. В полдень из дома выбежал соседский Ванька, который с детства считается глухонемой, но в последнее время начал произносить некоторые слова. «Папа маму дурак», — выл он и, загребая воздух руками, звал за собой. — Подумала — опять дерутся, опять разнимать! — вздыхает Градислава. — Не идти-то нельзя, так зазывает Ваня, не по-человечьи. В спальне на кровати лежала Валентина. — В рейтузах, ноги накрыты пледом, глаза открыты. Где желчный пузырь — дырка сантиметра два, кровь слегонца подзапекаться стала, ушла внутрь брюшины, — Градислава описывает, как будто видела это вчера. — У меня все внимание на раны как у медработника. Анатолий лежал рядом, прислонившись к стене. В области сердца дыра пять сантиметров, стрелял в упор. — Кровь от подбородка до пояса, все промокло насквозь. Грудная клетка приподнялась, и кровь оттуда выфыркнула, — продолжает Сергей. Притронуться к расстрелянным соседям он так и не осмелился — побоялся, что назовут соучастником. Фото: Екатерина Фомина / «Новая» — Вроде ожидала, что когда-нибудь дело кончится нехорошим. Ружьем этим он пугал всех и всегда, — вздыхает Градислава. — Бывало, спим в два часа ночи, вдруг слышим — на ребят наезжать начинает или руки кому крутит. Борются, дерутся. Но не полезешь же в семью — сами разберутся. Однажды Угрюмов поднял руку на сына Градиславы, рассек ему губу. Она позвала участкового. Участковый отчитался: состава преступления нет. Несколько лет Градислава оформляла размежевание участка — «от греха подальше», хотя, если подумать, от соседей они и так держали дистанцию. После того случая начали проверять раз в год, как Угрюмов хранит оружие. Как-то раз жена хотела ружье сдать, Толя пытался спрятать его у соседей. Градислава открестилась — «своих проблем хватает». Последний раз полицейский приходил с проверкой 14 марта. Так-то Градислава соседу зла не желала, хотела лишь дать понять — «и на тебя есть управа». Она сама прожила 22 года с мужем, который пил и бил. Но не уходила: думала, надо смириться, помочь ему выкарабкаться. Когда сказал: «Убью!», сбежала вместе с детьми. Вернулась только через четыре года, когда муж съехал в неизвестном направлении. О молодости Градиславе теперь напоминает лишь неестественно яркий пейзаж на стене. На нем лето в ее родном селе Залесье (в двух километрах отсюда). Вот она сама, рисованная: качает сестру на качелях, рядом бабушка пасет овец… Кроме Градиславы в семье было еще четверо детей, отец пил и гонял мать. Теперь в родительском доме, осевшем и разваливающемся, пропивая свою пенсию, а до этого еще и мамину, по-прежнему живут брат и сестра Градиславы. Мать она от них недавно забрала. Баба Нина потихонечку теряет рассудок, по вечерам пересчитывает пенсию и тщательно перекладывает свои платочки. А Залесье потихонечку заканчивается. В соседском доме в прошлом сентябре старушка зарубила мужа, а потом повесилась. — Валя-то, наверное, все равно хотела жить, — возвращается к последним событиям Градислава. — На окнах рассаду помидоров высадила, думала о жизни-то! — Вот такая неприятная история… — задумчиво заключает Сергей. Похоронили Валю и Толю на разных кладбищах, так решила сестра Валентины. Марина — Так пить меньше надо, ничего бы и не было! — с порога выпалила Марина в ответ на мои соболезнования. — Или ключи от сейфа с ружьем забрать — и все! Невысокая, смешливая, с длинным рыжим хвостом, семнадцатилетняя Марина Угрюмова сегодня зашла домой впервые после смерти родителей. Она учится в Вологде на повара-кондитера. Ездить домой затратно, стипендии в 500 рублей на дорогу не хватит, а чтобы доехать на похороны (родителей хоронили не в Погорелове, а в их родном городке в 400 километрах отсюда) — и вовсе пришлось занимать. — А ружье у него откуда? — Он охотник у нас, — Марина тащит меня в коридор и указывает куда-то под потолок. — Вон хвост глухариный висит. После похорон дети Угрюмовых разъехались — кто куда. Самый старший живет в Вологде с семьей. Анатолий часто попрекал жену, что сын не от него, даже на свадьбу к нему не поехал. Глухонемой Ваня с неделю бегал по Погорелову, даже в кафе по вечерам заходил, но куда-то вдруг делся — говорят, тетки увезли. Самая младшая, пятнадцатилетняя Вика до сорока дней будет жить у маминой подруги. Скоро в Погорелово вернется средний брат Коля, который пока учится в Ухте, — оформлять опекунство над сестрами. Фото: Екатерина Фомина / «Новая» — Барсик, че орешь как резаный? — Марина решительно распахивает хлипкую форточку, чтобы кот забрался домой. — Думала, сдохнет он здесь. На полу у печи десяток банок из-под консервов с кошачьим кормом. Дверь в родительскую комнату закрыта. В гостиной на стене висит покрывало с медведями, шкаф заставлен фотографиями детей. У братьев и Вики мамин курносый нос. По телику, взятому в кредит, идут «Папины дочки». На столе начатая пачка семечек и памятка опекуна. Марина ищет свое свидетельство о рождении, чтобы оформить пенсию по потере кормильца, копается на полках. Все главы жизни расфасованы по пакетам: Коля, Ваня, поступление в колледж… — На полном гособеспечении будем сейчас… — между делом констатирует она. Свидетельства нигде нет. Попадается фотоальбом в коробке. Мужчина спит на половике на полу, мужчина валяется на кровати. «Это папа» — подписано детским почерком. Мама на фоне коров Сливы и Мяты. Общих фотографий нет. Марина рассказывает, что папа закодировался под Новый год лет пять назад, но долго не продержался. Теория и практика В январе в деревне Павлово Вологодской области мужчина зарезал подругу жены, к которой она сбежала от него с детьми. Второго февраля в Белозерске другой мужчина застрелил коллегу жены, к которому ее ревновал. 19 февраля жительница Череповца ранила сожителя, который начал избивать ее. 15 марта, в день убийства Угрюмовых, в другом вологодском селе Нюксеница пьяный 27-летний парень сбил машиной бывшую жену и припарковался на ее трупе. Домашние разборки — будничное, рядовое дело. Настолько, что даже никто не ведет никакой статистики. Приблизительные цифры: каждый год 14 тысяч женщин гибнут от домашнего насилия, условно говоря — каждые сорок минут погибает одна женщина. Каждый день больше 30 тысяч женщин терпят побои дома. Нет федерального закона о бытовом насилии. Да и будет ли, когда патриаршья комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства предлагает приравнять «пропаганду против семьи» к экстремизму. Вологодские депутаты Законодательного собрания тоже работают над снижением статистики. Надо думать, тревожатся: за весь прошлый год здесь зафиксировали 11 тысяч 319 семейных скандалов. Чтобы «защитить членов семей от семейных дебоширов», они приняли новый закон. С 25 марта за семейный скандал нужно будет выплатить штраф от 300 до 500 рублей. Статистика точно пойдет на убыль — полицию теперь вмешивать в домашние ссоры не будут. Кому охота платить из семейного бюджета? В сельсовете Погорелова своя статистика: на учете стоят тридцать семей. А всего в деревне на конец года зарегистрировано 1230 жителей. Угрюмовых неблагополучными «считать не было оснований». Комиссия содействия семье и школе работает только в случаях ущемления прав несовершеннолетних. «Когда насилие между женщиной и мужчиной — это уже не наши полномочия», — объясняет мама Марининой одноклассницы Татьяна Савватьевна. Она работает в сельсовете, замещает специалиста по соцвопросам, пока та в декрете. Лукавят ли, но в сельсовете говорят, что никто не подозревал, что происходит у Угрюмовых дома: «Если у меня в семье что-то случится, я что, пойду по соседям разговаривать?» — У нас таких ведь семейных конфликтов сплошь и рядом, скажем так, — продолжает Татьяна Савватьевна. — Кто-то скандалит, даже рукоприкладствует, что греха таить. Но Валентина это не афишировала. Вызов участкового — тоже не основание проверить семью, объясняет она. Полицейский не передает данные в сельсовет, только раз в год отчитывается в цифрах, без имен, «информация же конфиденциальная». — Всех выпивающих мужчин на учет не поставишь! Мы работаем в основном с матерями-одиночками или когда оба родителя пьют. Отчим, например, пасынка насилует. Если ситуация грозит здоровью и жизни ребенка, «скорую» вызывают, увозим ребенка в больницу. Был у нас случай: младенца нельзя было оставлять дома, так и пьяную мать пришлось везти, она же грудью кормит. Сигнал в сельсовет может поступить либо от соседей, либо из школы. Но если при выезде комиссии на место выяснится, что родители все выходные пили, а в понедельник уже трезвые, сигнал так и останется «просто сигналом». Вообще «сигнал» может означать, что ребенок гуляет неприбранный, у него нет учебных принадлежностей. А Вика и Марина Угрюмовы были «опрятные, чистые, одетые», неплохо учились. Для волнений не было повода. — У них есть отец, есть мать, как будешь соваться, что-то указывать? — оправдывается Татьяна Савватьевна. Неожиданно она вспоминает: ее подругу тоже бил муж, но та смогла сбежать в кризисный центр в Вологде. — Там не только женщины прячутся, но и старики — над ними же молодежь сейчас так издевается ради квартиры! Но это в городах, у нас-то такого нет. Любовь до гроба Единственное кафе «Привал» открылось в Погорелове недавно. По выходным парни и девчонки заказывают там самую популярную песню «Вологжаночки мои любимые, вологжаночки неповторимые» — и бутылку (магазины закрываются в 21.00). Старшее поколение более консервативно и все так же пьет в гаражах. Во время таких гаражных сходок Анатолий Угрюмов делился с мужиками своими планами, говорил о самоубийстве. На работе же никто об этом не подозревал. После того как Анатолия уволили из совхоза четыре года назад, он устроился трактористом в дорожную службу в поселке Фоминское. Мастер дорожников Николай Федорович повторяет: держали Угрюмова из жалости. Хотя вообще-то на такую должность охотников мало — могут вызвать на работу в любое время суток, платят копейки. «Вот и приходится подбирать все эти отбросики», — поясняет Николай Федорович. Угрюмов был для начальника «штатной единицей», семью его он «не знавал». — Как могло такое случиться? Надо начинать с воспитания, с корней, так сказать. Чего заложено в человеке, то в нем и есть! По характеру он — да как малый ребенок, который воспитывался в семье последним. Чуть маленько — так истерика, взвинченный делается. По работе, прямо скажу, одного нельзя посылать было, все после него переделывать, ядрена мать. На стенах в комнатушке, где бригада обычно перекуривает, развешаны карты Советского Союза (две) и афиши конкурсов «Козел и баран года», «Свинья и гусь года» и конкурса среди коров и телок. Николай Федорович развенчивает миф о том, что Толя застрелился, потому что его уволили. Нет, не уволили, хотя пытались! — Но я его отстоял перед директором! Семью-то ему кормить надо все-таки, худо, недородно, тысяч-то 10 заработает в месяц. Жизнь чего, у него одного такая больно тяжелая? Какого фига-то надо? У него жизнь-то ой-ой-ой была, у Тольки-то. Угрюмова после аварии всего-то отправили в отпуск, оплачиваемый. Как говорит Николай Федорович, «набраться ума-разума». Но Угрюмов весь месяц пропил. Трактор Угрюмова теперь одиноко стоит в ангаре, садиться на него пока некому. Зато рабочие инструменты Валентины — аппараты для дойки коров — уже в ходу, ими пользуется доярка Жанна. Говорит, на ферме в Быкове на Валентину равнялись. Она всегда выигрывала на конкурсах машинного доения. Слесарь, две доярки Жанны и скотница на ферме в Быково, где работала убитая Валентина. Фото: Екатерина Фомина / «Новая» На ферме влажно, темно, терпко пахнет навозом. В загонах 200 телок, у каждой — табличка с именем: Реформа, Ресничка, Ремарка… Скотница скребком собирает навоз, издевательски бросает: «Семь часов говно вокруг фермы бегать собирать — попробовать хочешь?» Круглолицая Жанна когда-то сбежала от мужа в Погорелово из соседнего Бабушкинского района и теперь рассказывает про себя и про Валю одно и то же: дома были постоянные драки, перед работой замазывали синяки тональным кремом, на работе не привыкли «свое настроение показывать». Валентина, вспоминает, приходила каждый день с улыбкой на лице (даже когда оно было в синяках), садилась под корову и заводила песню. Как неважно, в каком мы из Погореловых, так и неважно, какая из доярок рассказывает о своих синяках — такая история находится у каждой. «С моей сестрой такое было: уж я и приезжала, и поколачивала ее мужа! — вспоминает скотница. — Участковый отказал дело возбудить — смертельных исходов, говорит, нет. Ну а к Вальке… Не полезешь же в чужую жизнь». Фото: Екатерина Фомина / «Новая» В отличие от дорожников, на ферме про семью Угрюмовых знали все. Каждый вечер пьяный Толя приезжал на ферму проверять жену. Иногда бегал за ней с вилами. — Ревновал он ее к нашим слесарям! Это называется климакс мужской, уже бжик в мужском организме, — знающе кивают доярки постарше. А иногда, бывало, как обмякнет пьяненький, опустится на диван в подсобке и повторяет: «Люблю Валюшку больше всех». И доярки умиляются: «Такая любовь была у него». «Не имей моды трогать меня никогда!» — У Толи было в задумках такое, стреляться-то, — буднично произносит Лена. — Раз задумано — все равно уже, — и разводит руками. — Уговаривала я его: с долгами можно рассчитаться помаленьку, че стреляться. Лена Игнатьевская последней видела Толю и Валю живыми. Вечером накануне убийства и за час до него она с ними пила. — Конечно, знала бы, что так получится, осталась бы у них тогда утром. А может, не ушла бы, так и меня застрелил, хер знает. Чему быть, того не миновать. Хожу, и не верится, что их нету. Уж ладно, говорю, себя хоть… А ее-то, Валю, зачем? Мы сидим на кухне. Лена — крашеная блондинка, полная, в розовом халате — грузно опускается на табурет, облокачивается на подоконник, где почему-то стоит плафон от люстры. Под потолком висит голая лампочка, занавесок на окне нет. Лена знала семью Угрюмовых давно — вместе с Валей работала на ферме, иногда разнимала их с мужем драки. — Бывало, Вика прибегала: папа маму бьет. Я побегу, наору на него, нахлещу. Как-то нахеракала ему, ходил с синяком. Боялся меня. Около года назад Лена ушла в декрет, и общение сошло на нет. Вечером 14 марта Валентина позвонила Лене: Толя как-то занимал 150 рублей на чекушку, предлагала вернуть той же «валютой». Собрались, посидели. Наутро Лена взяла двоих своих детей и пошла к Угрюмовым похмеляться. Пока Валя ходила за бутылкой, Толя напек блинов, развесил белье. Лена повторяет как заведенная: в тот день все хорошо было, даже не скандалили! И сама этому удивляется. Убеждает, что Угрюмов «не пьяный совсем уж был, соображал головой». — Он боялся, что если застрелит себя, она с кем-то жить будет, жалко было отдавать. А я знаю, что она ни с кем бы не стала жить! — с обидой говорит Лена. — Пореветь — поревела бы, понять можно, муж есть муж. Но надо думать прежде всего о детях! Лена сама выросла в многодетной семье. Один ее брат утонул, младшая сестра «уехала шляться», оставила троих детей маме. Мама пила и сдала детей дочери в детдом. Но через год забрала — «свое ведь». — Недавно сестра вернулась, снова беременная. Так теперь она в деревне где-то дом снимает. На что будет жить — не представляю, в июле уже рожать. У Лены три дочки. Тринадцатилетняя Карина «от хохла», который работал здесь, «но его вытурили, когда Карине было два года». К Лене тогда начал захаживать друг «хохла» Коля. «Мне-то че — жить-то все равно надо». Семья Игнатьевских. Лена — последняя, кто видел Угрюмовых живыми. Фото: Екатерина Фомина / «Новая» Юля и девятимесячная Лера — дочери Коли. Обеих не планировали: «Просто на аборт не успела съездить». Однажды Коля чуть не зарезал Лену. «Немножко гульнули», и Толя Угрюмов рассказал Коле, что его Ленка с одним человеком на ферме разговаривает. — Я спала, а он на меня с ножом — вовремя проснулась! Участковый приехал — пиши заявление. Так зачем мне? Куда его садить? Поехала в больницу с ножевым-то, пришлось зафиксировать. Судили, год условки ему дали. Год Коля Лену не трогал. Но… — Как условка кончилась, он опять начал меня немножко побивать. Я уж потом возьму, че в руку попадется, тем начну хлестать. Потом не стал трогать — красота! Говорю: не имей моды трогать меня никогда. Маленькая Лера ползет по коридору, сворачивает на кухню, впереди препятствие — порог. — Ползи к маме, — Лерка начинает хныкать. — Да не психуй ты, давай к маме. Юля пытается перенести Леру через барьер, но Лена осекает: «Че ленится, пусть сама». — Ой, мам, она снова описалась. На кухню выходит покурить Коля, низенький, ссохшийся — в майке с грозным тигром. Лена любовно смотрит на него: — Знаете, мужики ведь — они и есть мужики. Коля тушит бычок. Маленькая Лера на руках грызет заглушку для водопроводной трубы, которую схватила на подоконнике. — Сейчас попересирают до 40 дней, а потом не дай бог случится что-то другое, и переключатся, — бодро говорит Лена. — Как говорят — если пересирают, значит, человек жив. И меня пусть пересирают — значит, жива. Екатерина Фомина Корреспондент P.S. В Погорелове прошел слух: глухонемого Ваньку забрали не тетки по маминой линии, а полиция — в тотемский изолятор. На ружье якобы нашли его отпечатки.

На баннер «Главплаката» попали Серебренников и Богомолов Posted: 09 Apr 2015 07:01 AM PDT Активисты проекта «Главплакат» вывесили в центре Москвы, напротив здания Министерства культуры, новый баннер с портретами деятелей культуры. В этот раз на плакат, озаглавленный «Нужна ли такая культура?», попали режиссеры Кирилл Серебренников, Константин Богомолов, Тимофей Кулябин и галерист Марат Гельман. Изображения снабжены подписями. По словам авторов, Серебренников «глумился над иконами в сказке «Золотой петушок», а Богомолов «изобразил распятие в виде голой женщины в спектакле «Идеальный муж». В постановке Кулябина «Тангейзер» авторы баннера увидели «распятие Христа между ног голой женщины». Новосибирская постановка вызвала широкий общественный резонанс. Арт-дилера Марата Гельмана активисты обвинили в том, что он «собрал оскорбления верующих под одной крышей на выставке «Россия 2» «Нам кажется, эти люди самовольно приватизировавшие звание «современных и прогрессивных художников», просто-напросто нас всех обманывают. Это не культура и не искусство, это фрик-шоу, строящееся на эпатаже», — считают активисты «Главплаката». В ответ на это Константин Богомолов предложил авторам «найти дизайнеров поприличнее», а Марат Гельман задался вопросом «где Звягинцев?» (режиссер Андрей Звягинцев — Прим. ред.).

Цена доноса Posted: 09 Apr 2015 06:01 AM PDT Новосибирским стукачам обещают хорошие деньги. У новосибирцев появится возможность заработать на доносительстве. Такой шанс решила предоставить им в условиях кризиса областная власть. На сайте регионального министерства финансов опубликован проект закона о «единовременном денежном вознаграждении за достоверную информацию о совершенных работодателями (их должностными лицами) преступлениях, налоговых и административных правонарушениях, которые привели к потерям поступлений в региональный бюджет». Например, работники, получающие «серые» зарплаты, смогут, грамотно написав донос на того, к кому они по долгу службы лояльны, заработать больше, чем они зарабатывают за год ежедневного напряженного труда. «Размер денежного вознаграждения составляет 10% от средств, перечисленных в бюджет Новосибирской области» с учетом «налоговых санкций и пени», но при этом не более миллиона рублей. Если на работодателя «настучат» одновременно несколько граждан, вознаграждение будет в равных долях делиться на всех. Конфиденциальность доносов областное правительство гарантирует. Георгий Бородянский Соб. корр. по Омской, Томской и Тюменской обл.

Сын лейтенанта Шмидта Posted: 09 Apr 2015 05:01 AM PDT Саратовский чиновник, собиравший с предпринимателей деньги «на подарки севастопольским морякам», признан виновным в злоупотреблении полномочиями. Кировский районный суд вынес приговор бывшему и.о. главы администрации Саратовского района Василию Синичкину. Как выяснило следствие, чиновник требовал с местных бизнесменов 150 тыс. рублей. По утверждению стороны защиты, деньги предназначались на покупку подарков морякам Черноморского флота. Василий Синичкин был задержан летом 2013 года. Первоначально следователи подозревали его в вымогательстве взятки в особо крупном размере. Представители областного следственного управления красочно рассказывали прессе, какое имущество было обнаружено при обыске в доме районного чиновника: более 8 млн рублей, 152 тыс. долларов и 80 тыс. евро, а также золотые часы «Ролекс» и «Омега». Осенью уголовное дело было переквалифицировано на более мягкую статью 285 УК «Злоупотребление полномочиями», подозреваемого отпустили из СИЗО под домашний арест. Когда Кировский районный суд начал рассмотрение дела, Василий Синичкин заявил ходатайство об амнистии и представил удостоверение участника боевых действий. Чиновник пояснил суду, что в начале 2000-х дважды ездил в Чечню, но «не с автоматом бегал», а давал консультации по «противодействию бандформированиям». В мае 2014 года районный суд амнистировал Синичкина. Прокуратура обжаловала это решение. МВД Чеченской республики признало удостоверение ветерана боевых действий, выданное саратовцу, недействительным. Областной суд отменил решение об амнистии и направил материалы на новое рассмотрение. В ходе рассмотрения дела сотрудники районной администрации рассказали, что летом 2013 года из регионального правительства пришло письмо о подготовке поездки саратовской делегации в Крым. В муниципальном бюджете не было строки, предусматривающей подобные расходы. В качестве спонсоров попытались привлечь местных предпринимателей. По словам свидетелей, у двух бизнесменов попросили 150 тыс. рублей на подарки морякам. Государственное обвинение просило назначить Синичкину наказание в виде трех лет лишения свободы условно. Приговор суда оказался более суровым — два года лишения свободы в колонии общего режима. Бывший чиновник был взят под стражу в зале суда. Надежда Андреева Соб. корр. по Саратовской, Волгоградской и Астраханской обл.

Amnesty International обвинила сепаратистов ДНР и ЛНР в расстрелах пленных Posted: 09 Apr 2015 04:10 AM PDT Международная правозащитная организация Amnesty International сообщила о появлений новых доказательств того, что сепаратисты самопровозглашенных ДНР и ЛНР расстреливали пленных. В заявлении, опубликованном на сайте организации, Amnesty International потребовала судебного разбирательства по имеющимся доказательствам и наказания виновных. «Пытки, жестокое обращение и убийства пленных солдат являются военными преступлениями. Эти сообщения должны быть незамедлительно, тщательно и беспристрастно расследованы, а виновные привлечены к ответственности при справедливом судебном разбирательстве легитимными правоохранительными органами», — сказано в заявлении. Заместитель директора Amnesty International по Европе и Центральной Азии Денис Кривошеев заявил, что новые свидетельства убийств «подтверждают то, что в организации подозревали в течение долгого времени». «Вопрос теперь в том, как на это отреагируют лидеры сепаратистов», — отметил Кривошеев. Сотрудники организации изучили видео- и фотоматериалы с изображением тел нескольких украинских военных в донецком морге и обнаружили на телах пулевые отверстия в области груди и головы. Amnesty International утверждает, что военных взяли в плен в «дебальцевском котле» в период между 12 и 18 февраля. По данным правозащитников, в их распоряжении оказалась опубликованная на Youtube видеозапись с допросом пленного украинского военнослужащего Игоря Брановицкого, который участвовал в боях за донецкий аэропорт. На ней, говорится в заявлении, видны следы ударов по лицу. Брановицкий находился в плену, а позже его убили. В Amnesty International заявили, что Брановицкого расстрелял в упор один из командиров сепаратистов. 6 апреля украинская газета Kyiv Post выложила фрагмент телефонного разговора, как утверждается, с командиром батальона «Спарта» Арсением Павловым, известным под кличкой «Моторола». На записи слышно, как сепаратист признается в том, что лично расстрелял 15 пленных. Возможно, в их числе был и Игорь Брановицкий. «Эта «исповедь» сепаратиста наряду с видеодоказательствами, показаниями очевидцев и растущим количеством свидетельств о нарушениях в отношении пленных с обеих сторон подчеркивают настоятельную необходимость независимого расследования нарушений прав в этом конфликте», — резюмировал Кривошеев. В начале апреля представители самопровозглашенной «Донецкой народной республики» приостановили обмен пленными, сославшись на необходимость урегулирования вопроса о создании рабочих подгрупп Контактной группы, предусмотренном Минскими договоренностями.

Крымский антифашист пожаловался в ЕСПЧ на принудительное присвоение гражданства РФ Posted: 09 Apr 2015 03:01 AM PDT Фигурант дела «крымских террористов» антифашист Александр Кольченко подал в Европейский суд по правам человека жалобу на принудительное присвоение ему гражданства РФ, сообщают «Ведомости» со ссылкой на адвоката активиста Светлану Сидоркину. Сидоркина уточнила, что ее подзащитный апеллирует к статье 8 Европейской конвенции о правах человека, которая гарантирует право на уважение частной и семейной жизни. По данным издания, Кольченко оспаривает в ЕСПЧ свой арест и незаконное признание гражданином России. В жалобе активист пишет, что лишение властями одной страны гражданства другой противоречит международному праву, а также законодательству обеих стран. Кроме того Кольченко оспаривает порядок «автоматического» присваивания гражданства жителям Крыма, которым дали всего месяц на то, чтобы определиться с выбором, гражданами какого государства они хотят быть. Адвокат еще одного фигуранта дела режиссера Олега Сенцова заявил об аналогичной жалобе своего подзащитного. Накануне, 8 апреля, Лефортовский суд Москвы продлил арест крымскому режиссеру до 11 мая. Фигуранта дела «крымских террористов» Александра Кольченко принудительно признали гражданином России в октябре прошлого года. Спустя три месяца симферопольский суд отказал активисту в иске к УФМС о признании за ним права на украинское гражданство в связи с тем, что не подтвердил факт обязательного в таких случаях отказа от российского гражданства. Активист не мог подать в Федеральную миграционную службу запрос на оставление гражданства, поскольку находился в изоляторе. Александра Кольченко, Олега Сенцова, преподавателя Алексея Чирния и экс-сотрудника прокуратуры Симферополя Геннадия Афанасьева задержали в начале мая 2014 года. Им были предъявлены обвинения в терроризме. По версии следствия, все четверо готовили взрывы у мемориала вечного огня в ночь на 9 мая, а также поджог офисов организации «Русская община Крыма» и представительства «Единой России» в Симферополе. Афанасьев пошел на сделку со следствием и в декабре был приговорен к 7 годам лишения свободы.

Степанова война Posted: 09 Apr 2015 02:16 AM PDT История одного отсутствующего памятника. В 1990 году у Мясного Бора поисковики подняли останки воина. Смертный медальон читался: красноярец Михаил Комкин. Разыскали его внука и выяснили, что бабушка Мария умерла год назад и о пропавшем без вести деде мало что рассказывала. Был он больше двух метров ростом, работал на драге и часто получал грамоты. Вот и все. Родили они троих детей. Почему о деде молчали, понятно: к без вести пропавшим бойцам, да еще Второй ударной армии (2-й УА), работники военкоматов и других органов относились необъективно. Это не мой вывод — поисковиков. О том же — многие документальные свидетельства. Никто из родственников старшины Комкина не был на братских могилах у Мясного Бора. Сибирским дивизиям, отстоявшим Москву, на 42-м километре Волоколамского шоссе воздвигли мемориал. Красноярским дивизиям, полегшим у Мясного Бора и Спасской Полисти, памятника нет. Зияюще отсутствовали долгие годы и четко расставленные акценты относительно причин их гибели и роли в битве за Ленинград. В спецфонде красноярского ГУ МВД находится около 6 тысяч дел на людей, состоявших в Русской освободительной армии и сосланных после войны на поселение в Красноярский край. Но долгие годы «власовцами» называли всех, кто служил с Власовым во 2-й УА и попал в плен или пропал без вести: дескать, генерал «сдал» свою армию и потом воевал с ней против СССР. Живучесть этого мифа объяснима только его выгодой для режима. Не рассказывать же правды, почему люди шли в РОА и что это были за люди. Солдат 2-й УА Андрей Мальцев попал в плен, через неделю бежал с несколькими сослуживцами. Добрались до наших. Всех отправили на Колыму на 10 лет. Освободившись, жил с семьей в Ангарске. Погиб странно: кто-то толкнул на остановке под автобус. Лишь с конца 80-х советские и германские историки пытаются отмыть Вторую ударную. Сегодня, правда, это мало кому нужно. К юбилею Победы у нас надувают воздушные розовые танки из Китая — «тигры» и «пантеры» с синими звездами, к ним, само собой, привязывают георгиевские ленточки; пекут торты с похоронками из марципана, Хатынским мемориалом в миниатюре и Волгоградской Родиной-матерью из крема и глазури; веселуха, «праздник к нам приходит». А кости тысяч солдат в новгородских топях и лесах не захоронены и спустя 73 года. И некуда ехать им поклониться. И на заседании комиссии по наименованию и переименованию внутригородских объектов Красноярска — стоит лишь заговорить об установке мемориальных досок в память о сформированных на Енисее дивизиях и бригадах — вновь талдычат: «Не власовская ли это армия?» В январе 1942-го войска Волховского фронта (ВФ) попытались вклиниться в тыл осадившей Ленинград группы армий «Север». 2-я УА прорвала оборону в районе Мясного Бора. В середине марта немцы перекрыли горловину прорыва. В июне 2-я УА погибла окончательно, Власов сдался 12 июля. С ним была только повариха военторга. Уже в конце июля на политинформациях красноармейцам рассказывали, что Власов сдался вместе с армией. Виноват ли он в ее гибели? Последние дни, когда армию еще можно было спасти, выведя зимниками, были в марте. Власова направили командовать уже обреченными людьми. Это произошло в конце апреля 42-го, когда командующий ВФ Мерецков вылетел в Москву и доложил в Ставке ВГК, что 2-я УА «совершенно выдохлась» и «если ничего не предпринять, катастрофа неминуема». Мерецкова арестовали по 58-й статье в первые часы с начала войны, и, освобожденный в сентябре 41-го, он, надо полагать, меньше всего хотел снова в Сухановскую тюрьму. Тем не менее решился сказать все как есть. И вина за гибель Второй ударной, управление которой было централизовано, лежит прежде всего на представителях Ставки ВГК Ворошилове и Мехлисе и самом Сталине. Несколько свидетельств из двух изданий Военно-исторической библиотеки: В.В. Бешанов «Ленинградская оборона», 2005, и «Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов» (под ред. Н.Л. Волковского), 2004. О январском наступлении. Бывший артиллерист П.П. Дмитриев: «Артподготовка была явно недостаточной. На каждую гаубицу у нас было всего 20 снарядов. Расстреляв их, мы оказались безоружными и не смогли подавить огневые точки противника. Пехота, беззащитная перед ураганным огнем немецкой артиллерии, бьющей с высокого западного берега, полегла на волховском льду густыми черными точками: маскхалатов стрелкам не полагалось». Бывший минометчик Н.И. Исаков: «Сколько я был в Мясном Бору — земли не видел, всюду трупы наших солдат, убитого немца видел только раз, все ходили смотреть на него, как на диковинку». Бывший комвзвода 382-й с. д. И.Д. Никонов: «Наступление обычно велось четверо суток. Ночью ползали, проверяли, сколько осталось в живых. Подползешь, пошевелишь — живой или нет? Бывало, человек не убит, а мертвый: замерз. Морозы в январе доходили до 40 градусов. В дни наступления пищи мы не получали. Когда наступление прекращалось, оставшихся в живых отводили на исходные позиции и там кормили. Недоставало всего: продуктов, фуража, боеприпасов. Патронов выдавали по одной-две обоймы (это 10 патронов на одну винтовку!), их тоже добывали у убитых… Перед немецкими позициями все было изрыто снарядами и устлано трупами наших бойцов, раненые пытались ползти через эти трупы и тоже умирали или замерзали. У нас траншей и даже ячеек никаких не было. Забирались в воронки и прятались за трупы. Стали выяснять, сколько у кого бойцов. В одном полку оказалось пять, в нашем — семь человек. Всего на переднем крае осталось 35 штыков. А приказ тот же — наступать!» Вывод 2-й УА начался 22 мая. В этот период, по воспоминаниям рядового И.И. Беликова, погибла 2-я стрелковая дивизия, пошедшая в штыковую, без артиллерии на германские порядки у Спасской Полисти: «На всем прорыве немецкой обороны — 500 м по фронту — был завал трупов и раненых. По утрам, когда не было бомбардировки, мы занимали оборону на переднем крае. Ночью стаскивали трупы и делали из них настил, чтобы не лежать в болотной воде. Так прошло 10 суток. О нас вроде забыли: не доставляли ни еду, ни боеприпасы. На десятый день встал я рано и пошел поглядеть: не остался ли кто из наших в живых? Меня заметили немцы и орут: «Иван, иди кашу кушать!» А стрелять не стреляли — совсем нас не боялись». Цитата из книги Бешанова: «Голод заставил — и кирзовые сапоги пошли в дело. Думал ли я когда-нибудь в свои 23 года, что доведется съесть целую лошадь со всей амуницией, уздечкой и гужами?» Потери в ходе Любанской операции: 403 тысячи убитыми и ранеными. Безвозвратно — 149 838. Красноярец Александр Шиманович, сын рядового 2-й УА Степана Шимановича, позволил мне опубликовать отцовские письма с фронта. В них нет эпических описаний сражений, героизма, разве только отголосок политинформации, и — тоска, боль одного солдата. Он сгинет без вести летом 1942-го, когда генерал Власов сдастся в плен. Отдавая письма, Александр Степанович сказал: родина до сих пор молчит, что они не предавали — их предали. Шиманович воевал на Волховском фронте. В 382-й дивизии, потом в 374-й. Это красноярские дивизии. Сначала он числился в составе 59-й армии, потом 2-й УА. Письма Степан Антонович адресовал в село Абан жене Анастасии Антоновне и детям: Валентине, Александру, Павлу, Владимиру. Любанская операция РККА (февраль—июнь 1942 г.) Степан Шиманович (справа) во время прохождения армейской службы в 1920-е годы Жена и дети Степана Шимановича, 1942 год 1941 г. Сентября 1-го дня Добрый день, дорогая Тюня, посылаю я тебе свое нижайшее почтение и желаю тебе всего хорошего. Еще посылаю свое нижайшее почтение Вале, Шуре, Паше, Вове и желаю всего хорошего и доброго здоровья. Сообщаю я тебе, дорогая Тюня, что я нахожусь в городе Канске в лагерях в чаще. Долго или нет будем здесь, не знаем. Со мной в одном батальоне наши сельчане Сивечев, Туров, Параскунов. Мы с Сивечевым находимся в одной палатке, спим рядом. Обмундирование еще не получали. Ходим в своем. И спим в своем. Письма пока не пиши, потому что еще нет адреса. Еще Валя, Шура, Паша, прошу вас, слушайтесь маму, особенно Шура. 1941 года. Октября 29-го дня Пишу в 2 часа ночи. Эту ночь я дежурю. Тюня, когда мы 28 числа услыхали, что скоро нас отправят, нас всех как кипятком ошпарили. Знаешь, Тюня, тяжело, неохота потерять жизнь или остаться калекой, иначе мы никак не рассчитываем. Тюня, нам зимнего пока еще не выдали, только шапки-треухи черные, хорошие. 1941 года. Ноября 29-го дня Дорогая Тюня, это письмо пишу из города Кирова, по-старому Вятка, и последнее письмо писал из города Пермь, он сейчас зовется город Молотов. Зима здесь такая же, как и у нас, если только немного потеплее. Едем уже 10 суток, не знаем, сколько еще проедем, но желаем еще проехать столько же, чтобы дольше не попасть на фронт. Там, говорят, не так хорошо. Едем, Тюня, без курева. Купить негде. Ни спичек, ни табаку. Вина тоже нет за всю дорогу. Как-нибудь пробивайтесь пока без меня. 1941 года. Декабря 26-го дня Находимся в 10 километрах от Вологды и сегодня погрузимся в вагоны и поедем дальше, ближе к фронту. Тюня, сильно не беспокойся, что едем к фронту, все ж военная служба такая. Буду находиться в тылу до 5 километров. Возможно, останусь невредим, но там видно будет, что впереди меня встретит. Живу ничего, чувствую себя здоровым и сытым. Зима здесь негодная, если пойдет снег, то становится сыро, одежда становится мокрой. После снега подмораживает, одежда замерзает. Если снять шинель, то она будет стоять вместо бойца. Как здоровье у вас и как живется? Сколько дают хлеба, как перебиваетесь с дровами, как корова, стельная или нет?.. 1942 года. Января 11-го дня Это письмо я пишу в шалаше возле огонька в лесу, где сидим 4 суток. Скоро пойдем на фронт. Дорогая Тюня, я вам послал столько писем, что сбился со счета, но от тебя не могу дождаться. Пиши почаще — может, какое дойдет. Сообщаю, что противник отступает, бежит на всех фронтах. Это еще наша часть не вступала в бой. 1942 год. Января 31-го дня Наша часть находится в бою с 21 числа, но я еще не был. Положение неважное с нашей частью, не знаю, придется вернуться или нет. Тюня, от тебя писем не получаю, тебе пишу часто. Не знаю, как вы живете. Я живу, кормлю вшей, и много, потому что в бане был один раз — как выехал из Канска. Тюня, писать пока больше нечего. Живите пока одни. Как-нибудь перебивайтесь. Я живу неплохо, сыт до горла, но спать приходится мало. 1942 года. Февраля 5-го дня Пламенный привет, дорогая супруга Тюня, дорогие детки. Ставлю вас в известность, что я жив и здоров, того и вам желаю. Нахожусь я на фронте в Ленинградской области возле города Новгорода — 40 км. От Ленинграда 120 км. Хотя я пишу, что нахожусь на фронте, но в боях я не участвую со своим батальоном, а нахожусь в тылу — от фронта в 4 км во взводе снабжения. Варим и кормим свой батальон, я — один из ездовых. Дорогая Тюня, я вам послал писем без счета, но от вас на сегодняшний день не получил ни одного, хотя и остальные бойцы не получали. Примерно неделю тому назад стали получать. Пропиши, как твое здоровье и как здоровье детей, ходит Вовочка или нет? Тюня, если тебе плохо с деньгами, то продай что-нибудь с моей одежи, не жалей, жив буду, наживем. Убили председателя нашей сельхозартели, Калякин абанский тоже погиб. Турова Гошку нашего ранило в ногу пулей. Романчева ранило в левую руку. Тюня, я тебя в последнее время вижу во сне почти каждую ночь и вижу ребятишек. Больше Вову. 1942 года. Февраля 26-го дня Пламенный привет, дорогая Тюня и дорогие дети. Спешу уведомить, что ваши письма получил, которое писано 1 февраля, и письмо Шурика, писанное 31 января. Этот день был большой радости, что хотя бы через бумагу, но я с вами поговорил. Тюня, ты спрашиваешь, с кем я нахожусь вместе из абанских. Со мной следующие: Сивечев был со мной в одном взводе снабжения по 17 февраля, а теперь он на передовой. Был Туров Гошка, теперь его нет, он ранен и уехал в госпиталь. Теперь вижу каждый день еще двоих — Колегова, который был кладовщиком леспродторга (спросишь у кого-нибудь, тебе скажут его квартиру), и Шумилова, сродного брата Гошки. А остальные знакомые выбыли, кого ранило, кого убило, кто заболел. Стельмах ранен тяжело в грудь осколком, Разинкевич ноги отморозил, Параскунов заболел, Сухотина Николая убило. Пашин Иван Иванович пропал без вести. Калякин, который работал в заготконторе, умер. Дорогая Тюня, если мне придется вернуться домой, только с победой, иначе никак, потому что враг мечется, как бешеная собака, некуда деваться, на всех фронтах бьют гадину и во многих местах окружают, что некуда ему кинуться. Так что будьте уверены — враг будет разбит, победа будет за нами, разовьется наше Красное знамя и пойдет спокойная цветущая жизнь. 1942 года. Марта 3-го дня Получил письмо от Федора. Он пишет, что был ранен осколком в голову, но осколок был бессильный, просек шапку и кожу. Но быстро залечили и опять на фронте в Калининской области. 1942 год. Марта 15-го дня Пламенный привет. Я еще жив и здоров. С 6 марта взвод снабжения ликвидировали. Я попал в роту связи, это значит — проводим телефонную связь на фронте от штаба полка до батальонов на передовую. Фашистов бьем вовсю. Нет того дня, чтобы на нашем фронте наш полк не убил 10 чел., но когда разобьем, пока не видно конца. Дополнительно, Тюня, сообщаю, что письмо это отправить не пришлось, потому что не было связи с почтой. Еще сообщаю, что 22 марта в 5 часов вечера Сивечева Д.М. убило во время наступления фашистов. Он был пулеметчиком. Погиб героически. Не отступил ни шагу и так погиб. 1942 года. Мая 9-го дня Стоим на старом месте. Держим оборону. Противник окружен, его бьют вовсю, так что ему некуда деваться. Только за один день уничтожили 800 человек и забрали много трофеев и пленных… Пропишите, какая у вас пришла весна, как Шурик закончил учебу, пришлите табель. Ничего, Тюня, все это надо пережить — как вам, так и мне. На то война… Если меня аттестуют на небольшого командира, значит, добавят зарплату. Все деньги буду высылать вам. Местность паршивая, болотистая, сырая. Я из абанских теперь почти один, есть ребята только из Абанского района. Последнее письмо датировано 24 мая 1942 года. Не все строки можно разобрать; ожидающий повышения в звании до младшего сержанта Степан пишет, что выполняет прежнюю работу «линейного» — устраняет порывы связи, интересуется, как дела с огородом, пошел ли сын Вова или нет. 22 мая начался отвод 2-й УА из «котла»; вечером 24 июня — последняя попытка прорыва при содействии частей 59-й и 52-й армий. Вышли к своим немногие. В те длинные дни 24 и 25 июня в огненном мешке гибли остатки 382-й  с. д., где Степан служил раньше, а 374-я с. д., где он на тот момент числился, пыталась помочь выходившим из окружения с внешней стороны узкого коридора. Полегли идринцы, абанцы, богучанские, канские мужики. Красноярские дивизии — 374-я, 378-я, 382-я. 25 июня погибли мотыгинский Александр Рычков, ротный старшина автоматчиков, канцы Игнатий Аксенов, Иван Азаров, Поликарп Андреев, Алексей Кобяков из Енисейска… Тюня ждала своего Степана всю оставшуюся жизнь. Жизнь была долгой. «Военный комиссариат города Красноярск-26. 9 апреля 1976 г. № 124. Извещаю Вас с прискорбием, что Ваш муж, рядовой Шиманович Степан Андреевич (писари военного ведомства перепутали отчество солдата. — А. Т.), 1902 года рождения, призван в Советскую Армию Абанским РВК, пропал без вести 25 июня 1942 года. Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о назначении пенсии (пособия) и предоставления льгот, установленных законодательством Союза ССР». Анастасия Антоновна умерла в 1993 году. Детям пришлось учиться уже в зрелые годы. Владимир, младший, — инвалид I группы с детства, семьи у него не было, жил с матерью. С Александром Степановичем мы познакомились в 2004-м. Он бился за то, чтобы появился памятник красноярским дивизиям, полегшим под Ленинградом, полагая забвение отцов несправедливым — и по отношению к ним, и к их осиротевшим детям, и ко всем нам, так до сих пор и не знающим истинную историю Великой Отечественной. (Ну да, если памятника этим солдатам у нас нет, а Сталину, бросившему их на верную гибель, — отлит, все никак не дождется своего часа встать на главной площади.) Пытался поддержать Шимановича, писал в красноярских газетах, цитировал мыслителей: «Ничто не бросается в глаза столь же сильно, как отсутствие памятника». Тогда же включился в эту кампанию бывший командир артбатареи Игорь Федорович Устинович (в 1942 году он, окончивший училище, командовал взводом), выживший под Мясным Бором. В советское время Устинович с делегацией скульпторов и архитекторов ездил на эти братские могилы, выбирали место для мемориала; воздвигнут он так и не был. С письмами Степана Шимановича сунулся было в московские издания. Один прекрасный журналист и редактор сказал: «Ну что это? Есть письма с фронта и поинтересней». Возможно, он неудачно выразился, говорил я себе. Возможно, он завален более существенными и яркими свидетельствами. Но не в том ли суть, чтобы слышать все голоса из-под земли, все и каждый, включая самые слабые и блеклые? Наводить на резкость, видеть сквозь пепел и потусторонний свет все тени? Сегодня хорошо бы вспомнить эту человеческую обязанность — слушать другого человека. Всех. И каждого. Хорошо бы 8 и 9 Мая печатать, транслировать на всех экранах, на всех медийных плоскостях и поверхностях не духоподъемные парады и бравурные речи, а исключительно мартиролог из имен убитых во Второй мировой. Всех и каждого, с датами, с фото, с деталями — у кого были глаза разного цвета, а кто заикался, кто пошел на фронт со своей собакой, а кто окончил консерваторию, у кого было семеро детей, а кто не дожил и до года, не успел сказать «мама»… Алексей Тарасов Обозреватель

You are subscribed to email updates from Блог «Новой газеты» To stop receiving these emails, you may unsubscribe now.	Email delivery powered by Google
Google Inc., 1600 Amphitheatre Parkway, Mountain View, CA 94043, United States